Когда-нибудь, клянусь, я сойду с ума от этого вечного сериала, который я смотрю третий месяц. Каждую ночь снова и снова я закрываю глаза и вижу тебя в главной роли. Пусть кинет в меня камень тот, который говорит о том, как это здорово. "Когда снится любимый человек, что может быть лучше!" Лучше может быть все, что угодно, подразумевающее реальное присутствие этого человека. Но каждую ночь засыпать и встречаться с тобой во сне - это слишком тяжело даже для меня. Наверное, тяжело потому, что впервые так. Ни с кем не было, чтобы человек мне снился ночь за ночью. В особенности странно это, когда ты спишь рядом и снишься мне в этом бесконечном сериеле. Сезон 3, серия не важно... Я уже устала удивляться постоянству твоего нахождения в моим мире "за гранью сознания". Я просто встаю с утра и понимаю, что снова виделась с тобой. Уже не странно. Уже не ново. Только каждая ночь сводит с ума. И знаешь, вставать в шесть утра - это не слишком приятно. А я иначе не могу. Как только ты уходишь оттуда, где снишься мне, я открываю глаза и пытаюсь собрать себя снова.

И я ведь понимаю, что сама виновата (да, да, это только мои проблемы, я помню), только поделать не могу ничего. Не могу перекроить свое подсознание и прогнать тебя оттуда.

Не могу.

Н е х о ч у.

Безумие в твоих глазах,
Когда ты открываешь рот.
Я застываю на губах
И вижу всё наоборот.
Я вижу на твоей руке
Шарады, звезды и кресты.
Я задыхаюсь в темноте,
В которой дышишь только ты.

«Температура в салоне +22» игриво подмигивает зелеными лампочками табло. «Температура на улице 0» вторит первой надписи вторая. Уперевшись лбом в запотевшее стекло, я наблюдаю за дорогой. Машины толкаются в дорожных заторах, угрюмые люди спешат ссутулившись, закрываясь от ветра, который порой поднимает снег с земли и швыряет его в лица прохожим. И я уже не помню, когда мне стало вдруг всё равно. Когда я просто отключилась. Как-будто нашла тумблер и нажала. Как будто выпила таблетку «от души» и стала манекеном. Вот так, в одночасье, когда-то это случилось. И который день я все делаю, словно робот. Утро, будильник, подъем, застелить кровать, одеться, заколоть волосы, сходить в ванную, умыться, почистить зубы, вернуться в комнату, взять сумку, одеть шубу, выйти в коридор, обуться. Приехать на работу, покурить по пути, работать до 12.00, еще один перекур, в 14.00 возможно обед или просто встреча, в 16.00 перекур, в 17.00 домой. Дома раздеться, сходить в душ, выпить банку пива, выкурить пару сигарет, прочитать пару страниц, зажечь свечку, чтобы пахло, потушить свечку, лечь спать. Без изменений, не отходя от графика и плана. Моего личного плана по выживанию. Я даже не знаю, что может меня задеть, оживить.

Вот она, причина всего. Идет рядом, говорит о своей девушке. Об их отношениях. И я бы реагировала, даже бурно. Но что-то не выходит. Мне… все равно? Нет, не на нее. Просто все равно на то, что будет дальше. Я. Она. Мы. Они. Не важно. Важно вставать по утрам, ровно дышать, не плакать и засыпать не под утро. Это важно.

Я не помню эмоций. И, наверное, если я сейчас посмотрю ей в глаза, она не увидит той огромной любви. Она увидет взгляд маленькой девочки, которой было настолько больно, что стало все равно.

«Температура в салоне +22» игриво подмигивает зелеными лампочками табло. «Температура на улице 0» вторит первой надписи вторая. «Станция метро Кожуховская» возвещает голос из динамика.

Я собираюсь в Ад. Минута. Выходить.

С ума сошел, конечно, если есть с чего сходить…

Внезапно наступает момент, когда руки опускаются сами собой. И не потому, что борьба потеряла смысл. Просто потому, что ты сама потеряла себя. Больше нет сил двигаться вперед, доказывать, ждать, терпеть. Ты все чаще пожимаешь плечами и говоришь – «Ну и ладно». И ведь действительно становится невыносимо все равно. Это тот момент, когда от боли ты уже не плачешь и не рвешь себя на куски. Когда настолько больно, что уже все равно. Садишься на кровати и теряешься взглядом на однотонной стене. И кто его знает, сколько ты способна так просидеть. Час? Два? Сутки? А может всю жизнь. И это тебя тоже не волнует. Дом- работа, работа – дом. И всё. И не нужно уже ничего другого. Тебе стало не интересно, как дела у друзей в социальных сетях. Тебе не интересно общаться «ни о чем». Тебе не хочется никуда идти. Ты просто приходишь с работы вечером домой и умираешь до утра. Нет тебя. Кончилась в этой безумной войне за счастье. И понимаешь, что когда все действительно закончится, когда борьба просто закончится за ненадобностью… Ты ведь не знаешь, что делать дальше. Ты не выиграешь в этой борьбе. Да и проиграть ее тоже не суждено. Борьба не твоя. Ты просто некое орудие, стимулирующее бой. Красная тряпка для быка. Но бык в конечном счете достигает своей цели, а тряпка остается лежать на желтом песке арены. Кто-то ее потом подберет и любезно отнесет в мусорный бак. Может потом ее заиграет ветер или сорванцы с улицы, кто его знает. Вот только будет уже все равно. Свое предназначение она исполнила. Она простимулировала бой, отжила свои минуты на большой арене и стала лишь мусором. Конечно, ее еще могут подобрать, сшить из нее платок или шарф. Дать ей новую жизнь. Отрезав от нее куски ткани и изменив до неузнаваемости.

За окном метет снег. И раньше он вызывал улыбку, а теперь раздражение. Нарастающая злоба, агрессия и непереносимость мира делаеют тебя замкнутой и молчаливой. Ты не можешь есть, не хочешь курить. Ты хочешь жить под одеялом, где до тебя никто не дотянется. Где тебя никто не достанет. За закрытой дверью, с головой укрывшись пуховым одеялом. Выключите свет, попрощайтесь, уходите.

Понимать не обязательно. Это не для всех и не каждому...

 

Любовь проходит быстро и не у обоих сразу.
Чем больше мы артисты,тем дольше длится зараза.
Но вирусы лжи истребимы, если совершить поступок.
А в наше время поступок-хотя бы перестать врать.

Не по словам судите, в русском их слишком много;
Слишком много подтекстов, каждый из которых- правда
Судите по поступку, поступок рождён в муках.
Прости меня, любимая. Я был такой же сукой

 

Давай дурак, вставай. Сотри с их лиц улыбки.
Покажи им, что через край и где золотые рыбки.
Ой вам бы здесь побывать, и вам же здесь умереть.
Пора уже воевать, или хотя бы спеть.
Нужна ли тебе война? А возможен ли снова покой?
Тебя послали на.., потому что ты другой.
Потому что все не так. Конкретно мимо кассы.
А ты типичный дурак, представитель последней расы.
Умри уже мальчик сам, не искушай типа бога.
Ой вам бы здесь побывать и выжить хотя бы немного.
 

 

Это стремный день, четвертое февраля
две тысячи седьмого года.
Еще до этого за два дня звонил ему,
Говорил, что люблю, хотел приехать
А потом позвонили, сказали: "Все"
А потом мы играли концерт
И петь было невыносимо
Я сказал им: "Его больше нет"
Они спросили, реально: "А кто это?"
Кто это? не знаешь, блядь, как сказать,
Как донести, твою мать, до народа,
Что это самый мерзкий день -
Четвертое февраля две тысячи седьмого года
Умер Илья.

 

Ты ведь и сама все знаешь, да знаешь ты все, блин!

Вагон номер семь, место двадцать один...

 

Трудно и сложно. И будет еще сложнее. И если ты не исчезнешь, то может мы это переживем. Только слишком много вопросов сейчас, и так мало ответов взамен. Ты рядом, но далеко. И это похоже на ломку. Героин - такая ерунда, если ты зависим от человека. Если тебе нужны его глаза и ты не можешь спать без него. Когда ночью по инерции поворачиваешься, чтобы обнять, но сталкиваешься с пустотой и одеялом. Когда задыхаешься от того, что этот воздух не имеет привычного запаха. И становится нестерпимо тоскливо. Так, что выть охота. Когда ты вот только проводил взглядом его в спину, повернулся и хочешь упасть на колени. Бить кулаками в землю и орать. Потому что ты уже скучаешь. Потому что тебя уже ломает. И скоро, совсем скоро уже, тебя сломает полностью. Напополам. Но ты ничего не можешь поделать. Тебе говорят отпустить ситуацию, но как это сделать не говорит никто. Никто не говорит как жить и дышать в отсутствии твоего наркотика. Ведь ты душу вложила. Ты целовала губы, а хотелось дотронуться до души, прикоснуться к сердцу. И целовать соленые ресницы, и касаться ладонями едва заметно вздрагивающей спины. И как будто ничего не произошло. Просто ты сорвал маску с человека и увидел его душу. И понял, что больше не можешь без него. Вот так, в одночасье. Вдруг все резко сломалось и ты остался один наедине с собой. И никому нет дела. А ты идешь в ванную и закрываешь рот полотенцем, чтобы заглушить крик. И сидишь в  горячей воде больше часа, чтобы краснота глаз прошла. Никто не говорит, как с этим жить. Никто.

«Здравствуй, а знаешь, я уже устала. От вокзала души до вокзала.
А тебе ведь, пожалуй, все равно. Тебя на себя плевать давно.
А я знаешь, болею очень. Болею любовью, так что нет мочи.
Ну, послушай же ты меня! Мне все хуже день ото дня.
И мозг воспаленно образ кидает. Знаешь, мне это надоедает.
Знаешь, я хочу, чтоб ты по ночам спала. И чтобы себе никогда не лгала.
Я хочу жить спокойно с тобой. И жарким летом, и холодной зимой.
И я, правда, устала гореть в огне» – Сказала душа моя мне.
«Я тоже устала, послушай. Я просто пытаюсь сделать, чтоб было лучше.
И нет, мне на себя не плевать. Просто я не умею быстро таких забывать.
Ты поживи еще со мной немного.… Я обещаю, я провожу до счастья порога.
Потерпи, поболей еще чуть-чуть рядом. И раем будет то, что тебе казалось адом.
Я обещаю, честно, даю тебе слово. И веру мою возьми за основу.
Все будет, как надо, душа моя. Потерпи немного, не пройдет и дня…»

 

[508x700]

Улыбается дикий зверек во мне,
Ощущая запах свежей крови.
Вы, увы, оказались на дне.
Вам, увы, уже никто не поможет.

Веревки давят запястья, до дрожи!
А я выбираю нужный мне инструмент.
Провожу острым лезвием по Вашей коже.
Вы – мой совершенно новый эксперимент.

Готовя тару с формальдегидом,
Я слышу Ваши слабые стоны.
Не нужно было быть такой гнидой!
Хотя, Вам, увы, уже никто не поможет.

Старый тесак резанул по предплечью,
Визги и дикие крики боли.
Вам не нравится Ваше новое увечье?
А эта красивая лужа крови?

Читать далее...

Я прижимала тебя к себе, чувствуя руку на своей спине.
И жадно вдыхала запах твоих мокрых волос.
Мне сложно было представить, что тебя можно оставить
На дороге жизни меж двух полос.

Я пальцами оживляла воспоминания, делая молча признания.
И чувствовала горячее дыхание на коже.
Мне стало плевать на расстояния, я терпеть в состоянии
Ради моментов, когда до дрожи.

И это мирное «Спокойной ночи» в тишине нашей общей ночи.
И на моей талии снова твоя нога.
Пальцы танцуют на твоей коже, снова и снова – до дрожи.
Я забуду тебя? Только если никогда.

 

[464x700]

 

Вот тебе моя жизнь. Бери, не бойся. Зачем? Ну, не знаю. Мне она все равно ни к чему. Возьми, правда. Нет, мне не страшно. Что делать с ней? Ну, не знаю. Хочешь, выкини. Можешь в баночку с формальдегидом поставить. Мне все равно, правда. Просто в ней нет тебя, а без тебя она пустая. Как голая комната, в которой обои отваливаются и из окна сквозит. Бетон на полу и потолок сыплется. Какому хозяину нужна такая комната? Никакому, верно. Вот я и отдаю ее. Даже без арендной платы. Ничего взамен не прошу. Просто забери. Просто поверь, мне без нее проще станет. Можешь ремонт в ней сделать и квартирантов заселить. Можешь сжечь ее. Только мне никогда не возвращай.

 

[700x700]

А я бы, знаешь, стала морем. Чтобы кожу твою ласкать. Чтобы ты с радостью возвращалась раз за разом ко мне. И пусть мы виделись бы слишком редко... Но в эти встречи ты бы принадлежала только мне, слышишь? Я убаюкивала бы тебя на колыбели своих волн и пела тебе музыку чаек. Я может не идеал. Но я действительно скучаю. Моя вода никогда бы не была для тебя холодной. Я бы грела тебя каждую минуту, что нам была бы дана. И безмятежное небо улыбалось бы нам своим солнцем. Да, я стала бы твоим личным персональным морем. Разливая твою печаль и растворяя ее в себе, я бы окутывала тебя безмятежным спокойствием, я бы дарила тебе соленое счастье, оставляя его кристалликами соли на твоей бархатной коже. И жадно целовала бы тебя у всех на глазах. И страстно обнимала бы тебя на своих волнах.

Жаль, что я не могу стать для тебя морем. [600x600]

 

Просто взять и прожить эту самую счастливую жизнь. Получить диплом, чтобы использовать его в качестве подставки для чашки кофе (а для чего еще он нужен?). Пойти на оплачиваемую работу, чтобы купить хорошую машину, которая будет возить тебя на эту работу (Боже, как глупо!). Осознать, что бизнес не греет, захотеть замуж. Найти какого-нибудь типичного мужчину. Среднего роста, темноволосый, ездит на седане темного или (не дай бог) стального цвета. Как по графику ездит к маме, живет в двушке где-то за трешкой. Положенные три свидания в каком-нибудь модном кафе – Шоколадница, Парижск, Этаж, Фрайдис. Не важно. Два букета цветов, приглашение на дачу с друзьями. И после литра вина он тебе вроде даже нравится. И друзья у него вроде не такие уж и тупые. Да и мама его не так часто ему названивает. И вот, ты его хочешь. И представляешь все, как в романтическом фильме.… Ну а как еще, ты же свадьбу хочешь! И вот, вы вдвоем в спальне… Ночь… Бездумная прелюдия, как по инструкции. Там нажать, тут потереть, сюда поцеловать – готово к употреблению. Скомканный секс на 10 минут. И потом нелепое «ну, пойми, я давно не был с женщиной» или что-то в этом роде. И ты веришь. Ведь человек он действительно не плохой.  Он заботится о тебе, он гладит твою кошку, а ведь он не любит животных. Он звонит тебе вечером, чтобы узнать, как прошел день и, как ты добралась домой. Этим они и подкупают. Они интересуются. И вот ты уже придумала себе любовь. Такую нелепую любовь, как в сказках. Но тебе можно, ты же свадьбу хочешь! И как-то раз он невзначай роняет «переезжай ко мне». Все, руки в ноги, быстрее домой, «мама, мы поженимся», сбор шмоток, переезд. И ты на радостях выдраиваешь его загаженную холостяцкую двушку. Вымываешь кухню, вытравливаешь тараканов. Даже отпуск берешь ради такого дела. И ночью он хочет секса, а ты просто лежишь под ним… И прокручиваешь в голове, что предстоит сделать завтра.. И насколько хорошо ты вычистила сегодня туалет. Бытовая романтика. Но тебе можно, ты же свадьбу хочешь! Потом ты начинаешь поддерживать порядок в этой квартире, выставляешь на всех полках свои многочисленные флакончики, собираешь по дому его носки, стираешь, готовишь, ждешь, любишь. И ведь, правда, любишь. И он любит. Вроде. Разочек съездишь вместе с ним в Турцию, пару раз к друзьям на дачу, с десяток раз к его родителям в Урюпинск. И спустя два года – тадам! Замуж! Только не на одно колено, и не в ресторане. А дома, в гостиной. Протягивает кольцо и самодовольно улыбается – «ну я то вообще, да? Крутой!» Да, крутой. Свадьба. Наконец-то.

И вот после свадьбы романтическое путешествие. В Таиланд, куда же еще! Бездарная фотосессия на пляже, дешевые сувенирчики друзьям, бутылки с ромом и виски. Потом он получает повышение и теперь приезжает домой позже. Ты тоже идешь вверх по карьерной лестнице. Однажды обнаруживаешь задержку. Где-то во время просмотра каталога ИКЕИ, между диванами и столами, тебя вдруг начинает тошнить. Ты бежишь в ванную, хотя уже понимаешь к чему все это. И он, кажется, даже обрадовался тому, что станет отцом. И вот вы вместе выбираете тошнотворного вида костюмчики с рюшами, ездите на УЗИ, варкуете. Потом токсикоз. И ты начинаешь ненавидеть мужа. Ругаетесь, кричите, миритесь. Все пройдет.

Рожаешь ему сына. Так правильнее, да? Он радуется, всем названивает, говорит, что у него пацан. А потом пропадает ночами на работе, потому что «дома выспаться невозможно, хоть поработаю». А ты возишься с его ребенком днями и ночами.  Хотя нет, с вашим все же. И вот в очередной день рождения ты получаешь от него не золотые серьги, а… Новую сковороду! Приехали, станция «бытовая», ваша остановка. Романтика кончилась. Но вы вместе, разве это не главное?

И вот ты все реже видишься с подругами, все больше становясь домохозяйкой. От скуки заводишь черепашку и изучаешь какое-нибудь модное хобби вроде скрапбукинга. И в очередной прекрасный вечер находишь в его брюках упаковку от презерватива. В рабочих брюках. От дешевого презерватива. Вы пользуетесь другими. И ты… молча выкидываешь. Ну а зачем лезть? Он же с тобой. Потом находишь волосы, чужие белые волосы, в его машине. Поездка на дачу к маме омрачается. Ведь ты для него все делаешь, а он трахает какую-то белобрысую суку. Да как он так может! А мама говорит успокоиться, всякое бывает, пройдет.

А потом как будто полоса. И духами чужими пахнет, и телефон ночью звонит. И все чаще это его «задержусь на работе». И ты уже точно знаешь, что у него есть постоянная любовница. И ладно бы они менялись – все несерьезно. Но она одна и постоянная. И значит их что-то связывает. Сначала ты молчишь, делая вид, что не замечаешь. Потом устраиваешь скандал, говоришь, что не дашь ему видеться с сыном. А потом.… Потом пускаешь все на самотек. Ну, трахает он ее. Ну что с того? Тебе что, секса

Читать далее...

 

И как обычно снова вечер. И снова интернет. Кофе, сигареты, наушники. Спокойный вечер дома после очередной не спокойной ночи. И вот оно. Тот пинок, которого я, наверное, заждалась. Сообщение от нее. Она спрашивает, не знаю ли я, где ты. Да знаю я все. Но ей ты не сказала. А я как могу сказать? А между тем телефон отключен. И у твоих друзей тоже. И в клубе трубку не берут. Ночью я меряю квартиру шагами, прозваниваясь на все известные номера. Курю шестую за полчаса и пытаюсь тебя найти. И стараюсь верить в лучшее. Но призывный флакон валокордина снова появляется на столе. Лучше так, чем скорая, да? Наверное, да. Больше часа продолжается этот ад. И вот где-то на седьмом кругу, когда я уже готова одеваться и вызывать такси, приходит смс. Ты снова в сети. В первую секунду облегчение. Отлегло. Ты жива. С тобой все в порядке. Со второй секундой накрывает волна гнева. Видела бы ты меня сейчас… Ты бы бежала! Подальше бежала от этого взгляда и скрипящих зубов! Но я набираю тебе и слышу твой голос. И даже не могу говорить с той же интонацией. Я срываюсь и рычу в трубку. За этот час я успела истрепать нервы не только себе, но и всем до кого дозвонилась. И ей тоже. А ты что? А тебе же похуй. На всех. И на всё. И то, что кучка человек сломя голову ищет тебя.… И то, что я глотаю валокордин, дабы просто дышать… Похуй, да? Конечно. И вот я понимаю – ты дома. Начинается самое ужасное – отходняк. Меня трясет и бросает в жар. Забиваю это кофе и сигаретами. Пытаюсь отвлечься. Читаю всякую ерунду. Общаюсь. Но не могу никак успокоиться. Сердце постепенно приходит в норму и бьется почти ровно. Но я все также хочу приехать к тебе и открутить тебе голову. Чтобы ты хоть иногда думала о тех, кто дергается из-за тебя. Чтобы научилась ценить это и понимать.  [700x494]

 

Твоя Кошка еще жива, нервно ночами курит.

Пьет литрами черный кофе из кружки.

Улыбается, дышит, чужие чувства губит,

И после забывается сном на мокрой подушке.

 

Твоя Кошка тоскует и губы до крови кусает,

Рассматривая твои фотографии снова и снова.

Для нее такое нормально, у Кошек такое бывает…

Если взять безудержную любовь за основу.

 

Твоя Кошка все еще ждет и терпит, конечно.

Отгоняет чужих, прохожих прочь от себя.

Хоть ей и твердят, что терпенье не вечно,

Она все также, по-прежнему, ждет тебя.

 

Твоя Кошка. Совсем недавно была ничьей.

Но теперь себя потеряла в безумном цвете.

В безумном цвете твоих, как нелепо, очей…

И позабыла обо всем, обо всем на свете.

 

Твоей Кошке снятся кошмары ночами.

Оттого она мало спит и частенько злится.

Оттого делает сигареты своими врачами.

Но улыбается, зная, что изредка снится.

 

Твоя Кошка любит тебя любовью безмерной!

Пусть ты в это совсем и не веришь.

Она хочет быть тебе самой преданной, самой верной.

Ты поймешь это, если проверишь.

Твоя Кошка, конечно, не идеальна.

Курит, любит виски. Ругается матом.

Пессимистична порою, порою фатальна…

Но тает под твоим леденящим взглядом.

 

Твоя Кошка пишет стихи и людям не верит.

Но, как  наивный ребенок, умеет любить.

И ждет, приоткрыв в своё сердце двери,

И хочет тобою всю жизнь дорожить…

[500x700]

 

Ты помнишь, как случайно ее коснулась.

Электрическим разрядом по телу.

Ты помнишь, что она улыбнулась.

Но не так, как ты бы хотела.

Странное место и тусклый свет,

Немноголюдно и жарко очень,

Ты бы любила ее сотни лет,

А она просит, чтоб сделали громче.

Странные воспоминания душат сердце,

И ты снова хватаешь свой кент,

Приправляя горечь ядрёным перцем,

Ты бы любила ее сотни лет.

На столе снова любимый – конечно Джэк.

И воспоминанья мурашками бродят по коже.

Ты бы любила ее сотни лет,

Только сейчас ее это совсем не тревожит.

Убегаешь опять в никуда, в ночь.

Туда, где точно не встретишь ее.

Вы могли бы воспитывать дочь…

Только это сейчас не заботит ее.

И снова чужие квартиры, бокалы, руки.

И снова в отсутствии пьянящих голубых глаз.

«Лишь бы не сдохнуть бы от скуки!»

Повторяешь себе в сотый раз…

И утром привычно идешь на работу,

Зная, что там, хоть частичкой, она.

Глотаешь свою, никому не нужную, заботу,

Расплачиваясь за эти чувства сполна.

И веришь, что когда-то, быть может,

Все еще будет у вас хорошо…

Только сейчас ее это совсем не тревожит,

И снова стираешь себя в порошок.

Но ты помнишь эти безумные глаза?

Помнишь, как ненароком коснулась ее руки?

Увы, это уже не вернуть назад…

Держись, терпи, люби и жди!

[604x423]

 

Горячий кофе, пол пачки кента, зажигалка.

Послать тебя нахер, а может и дальше.

Втоптать тебя в грязь. Уже не жалко.

И только тошно от твоей фальши.

 

Где ты была, когда я задыхалась?

А ты лишь писала мне: «Не скучай!»

По каким дворам и с кем ты таскалась?

Давай, тварь, смелее же, отвечай!

 

Ты пришла, нет, приперлась, поздно ночью.

Пьяная, весёлая, на ногах еле стоя.

Все просила сделать музыку громче,

А я плевалась, злости не тая.

 

Ну, что моя ненаглядная? Нагулялась?

Тебя бы, как кошку, стерилизовать!

Чтоб ты, сука, ночами больше не шлялась!

Но я лишь привычно выдохну: «Блядь…»

 

Нет уж, родная, иди ка ты вон отсюда!

Да, да, от ворот поворот! Я так и сказала.

Да что ты? Я? Тебя вечно? Любить буду?

Ты думаешь, мне твоего блядства было мало?

 

Встань с колен и сумку свою подбери.

Мне мусор в квартире не нужен.

У меня раньше голос дрожал от любви…

А сейчас он всего лишь простужен. [680x510]

 

Все люди появляются в нашей жизни по-разному. Кто-то тихонько входит и не закрывает за собой дверь. Так, на всякий случай. Вдруг нужно будет срочно ретироваться. Кто-то входит свободно, по-семейному, меняет предметы местами, обживается и остается навсегда. А кто-то не входит. Кто-то врывается! Как ураган! Вышибает плотно закрытую дверь, врывается в душу, переворачивает все вверх дном и меняет тебя. Дверь закрыть за собой он не может, она слетела с петель. И пусть ты так плотно ее закрывала, вколачивала гвоздики.… Чтоб ни-ни. Чтоб никто больше не проник глубоко в душу. А человек просто ворвался с осенью, с прелой листвой, с каплями дождя, который пахнет лесом и грибами. Ворвался и нарушил покой. И ты не знаешь, радоваться ему или нет. Стоишь у этой самой выбитой дери, в нерешительности теребя в руках молоток. Забивать все снова гвоздиками, как было? А будет ли, как было? Да вряд ли. Человек ворвался и уже стены перекрасил, какая уж тут дверь… 

 

Идешь по улице, спешишь на работу, очередное совещание. И мимо вдруг пролетает молоденькая девушка. Вся восторженная, благоухающая. И ты вдруг с ужасом понимаешь – ты постарела. Смотришь ей вслед и читаешь насквозь. Она хочет закончить свой институт, стать журналистом! Какая молодец! Встретить своего принца на белом коне! Романтика! Научиться танцевать стриптиз! Ну а куда без этого! И ты ведь тоже хотела. Почему к жизни не прилагается инструкция? Почему никто не говорит, что действительно ждет тебя впереди? Романтика, цветочки, шоколадки? Да конечно! На последнем издыхании закончить гребаный институт по профессии педагога. Потом устроиться на работу. Педагогом? Ага. Секретарем в приемную!  Слетать на отдых. Бог с вами, какая Куба? Турция по горящей путевке! Завести себе питомца. Ну, или мужика, тут кому как везет. Хотя лучше уж хомячка. Быстрее сдохнет и проблем меньше. Пять лет копить на норковую шубу, чтобы потом носить пуховик. Влезть в ипотеку и купить жалкую двушку за МКАДом. И изо дня в день ездить на унылую работу. Повышение, новые обязанности. Теперь ты не просто перебираешь бумажки! Ты перебираешь бумажки с важным видом! Ездишь к маме, печешь пироги с яблоками, варишь компотики. Сказка, а не жизнь, блин! Стриптиз ты хотела научиться танцевать.… Ну, а научилась варенье в банки закатывать. Все полезнее. Принц на белом коне? Да тебе этого мудака и без коня хватает! Корми его, гладь, стирай! Чтоб ты без него делала то? И вот тебе уже тридцать. Бог мой, подумать только! И мимо тебя порхает молодая нимфетка в новеньких туфлях.… А ты смотришь в отражение витрины на свой строгий черный костюм, классическую прическу и стоптанные черные туфли на маленьком каблуке. Кем ты стала? Офисной мышкой, примерной домохозяйкой, хорошей женой, понимающе подругой. А стриптиз? А Куба? А клубы и танцы? Машина! Ты так хотела машину! И ездишь в метро. Потому что так быстрее. И только дома, пересматривая фотографии, ты вспоминаешь свои мечты. Вот ты пляшешь с друзьями в каком-то баре. Вот ты стоишь на террасе в полотенце. Вот у тебя красные волосы! И только муж скажет: «Господи, что это за ужас у тебя на голове?» Ужас? Ужас у тебя, милый! Две волосинки, которые ты исправно начесываешь, в попытках прикрыть свою блестящую лысину. Ты швыряешь альбом на пол.… И все. Прошла буря, так и не начавшись. Ну, какой тебе стриптиз? Бока висят, живот не плоский, тебе тридцатник. Куба? И что ты там будешь делать? Сказать? Спать ты будешь!  Потому что твоя любимая работа отбирает у тебя все силы.

Ты свои мечты уже прожила, милая. Все. Нет принца, есть вот это лысое рядом.  Нет машины, есть быстрое метро. Нет стриптиза, есть варенье в баночках. Иди в душ и спать. Завтра рано на работу. [670x505]

- Мам, пап!!! Ну, вы что, спите что ли???
Я открываю глаза и щурюсь от яркого солнца. В окно врывается теплый морской воздух. Я чувствую, как сын карабкается к нам на кровать, и слышу стук в дверь. Наверное, это мама. Они все тоже проснулись? Даже на море я не могу выспаться.
- Вы проснулись?
Сонно отвечаю,
- Да, мам. Дай нам минут двадцать.
Сашка возиться на кровати и вот уже подушка летит в мужа. Они начинают возню, а я чувствую, что меня мутит. Иду в ванную и умываюсь холодной водой. Становится легче. Спустя полчаса мы втроем выходим из нашей комнаты в летнем коттедже и спускаемся в столовую. За столом мама, бабушка и Сережка. Садимся к ним и вместе завтракаем. К сожалению, я ем только фрукты и пью сок. Из-за токсикоза я больше ничего есть не могу. Было легче, когда я была беременна Сашкой. А тут уж, наверное, действительно будет принцесса. Капризная принцесса.
После завтрака отправляемся на пляж. Дети резвятся в воде, муж неспешно строит замок из песка. Бабушка и мама что-то обсуждают. Я подхожу к мужу и кладу ладони ему на плечи,
- У тебя хорошо получается, - замечаю я, кивая головой на песчаное творение. Он улыбается мне и встает с песка. Кладет ладонь мне на живот и улыбается,
- Как она?
Я улыбаюсь в ответ,
- Мне кажется, замечательно. Свежий морской воздух нам обеим идет на пользу.
На пляже мы проводим около трех часов. Потом мы с мужем уходим. Оставляю Сашку с мамой, бабушкой и братом. Заходим в наш коттедж, и я поднимаюсь в нашу с мужем комнату. Мне хочется прилечь и поспать немного. Он открывает окно, чтобы в комнате было много воздуха. А затем ложиться сзади меня и нежно обнимает. Я чувствую его дыхание на своих волосах. Он берет мою ладонь в свою, и я чувствую – он улыбается.
- Я люблю вас, мои хорошие…
Я проваливаюсь в сон с улыбкой на лице

- Нет, ты мне объясни с чего такая спешка? Почему ехать на Украину мы должны именно сейчас?
Муж укладывает вещи в багажник и ворчит по поводу внезапного отъезда. Что ему ответить? Я хочу увидеть свою семью. Тем более что мама уже там. Вместо ответа многозначительно улыбаюсь и поворачиваюсь в сторону детской площадки,
- Саш, поехали!
Сашка оборачивается и расстроено слезает с горки. Ну, ничего, скоро ему будет веселее.
- Милая, а где Мем?
Я заглядываю внутрь машины в поисках своей кошки, вернее котенка. Замечаю серую лапку под креслом,
- Она под моим сидением, – улыбаюсь мужу. Мы усаживаем Сашку на заднее сидение и садимся вперед. В путь. Совсем скоро я буду дома.
Мы довольно быстро добираемся, и вот я уже выхожу из машины в родном дворе. Муж заботливо интересуется моим самочувствием. Я лишь кладу руку на округлившийся животик и говорю, что все хорошо. А месяца через три будет еще лучше. Сашка выходит из машины и ноет, что он устал. И вот я уже вижу открывающуюся дверь подъезда. Навстречу нам выходит мама и мой крестный отец. А сразу же после них на улицу выбегает Ричмонд и братишка. Сережка совсем взрослый, ему уже четырнадцать. Мы все обнимаемся и радостно обсуждаем нашу поездку. Муж и крестный выгружают сумки. Сашка вместе с Сережкой уже пошли домой. Мама берет мою сумку и зовет собаку. А я иду вместе с Мемфис на руках. Моя серая крошка забавно озирается по сторонам и жалобно пищит.
- Тише, Мем. Мы дома. Здесь тебя никто не обидит.
Захожу в квартиру и обнимаю любимую бабушку. Странно, но она почти не изменилась за последние пять лет. Все такие же добрые приветливые глаза, широкая улыбка и мягкие кудрявые волосы.
- Я соскучилась, бабуль.
Сашка тоже обнимает бабушку. Впереди семейный ужин и разговоры у телевизора. Крестный обращается ко мне,
- И кого ждем теперь? Принцессу?
Вместо меня отвечает муж,
- Надеюсь, что принцессу Алису.
Я улыбаюсь, приобнимая его за талию. Мемфис тем временем исследует квартиру, а Рич ходит за ней по пятам – не доверяет. Я прикрываю глаза и улыбаюсь. Бабушка, мама, крестный отец с женой, братишка, сын, муж, пес и кошка. Большая дружная семья. Моя семья.