Послушайте, господа! Я, конечно, не человеконенавистник, но ведь даже ангельское терпение приходит к концу. Объясните, как люди, стоящие в развитии на уровне питекантропа смеют, именно смеют поучать меня, давать мне советы и именно в той области, где я проработал почти уже сорок лет и съел собаку драную с шерстью! И ведь даже не врачи - санитарки с неполным средним образованием! Клянусь, если бы я знал, что дойду до такого позора - не пошел бы в медицину. Да и зачем? Получать гроши, драть свое уже не такое здоровое сердце по каждому больному, мучиться выбором в пользу страшных вещей, касающихся жизни и смерти, и при этом выслушивать реминисценции полуграмотных и полунеграмотных, чуть не сказал - идиотов - ублажать больных, их родственников, начальство, подчиненных, и все время чувствовать свою абсолютную беспомощность перед болезнью - это уже не смешно! Уйду к чертовой матери! Буду плевать в потолок, разглядывать небо и жить в согласии с собой о Богом! Вот как есть уйду!

 Семья французских фотографов подружилась с дикими животными Африки. Там же через некоторое время (в июне 1990 года)  родилась их дочь, Типпи.  Типпи с рождения росла в окружении своих лучших друзей - тигров, слонов, змей, обезьян и т...

Для всех пишущих стихи, оставляю эту статью. Думаю, многим и многим она будет полезна. Специально не обнародую фамилию автора, единственное что скажу - при необходимости могу отослать интересующихся на соответствующий адрес


1
Дивизия стихотворцев
Стоит подумать о стихах и людях, которые пишут стихи. Тема эта может показаться частной и праздной, но не будем спешить с выводами. Когда Комиссия по государственной символике при Президенте России объявила конкурс на лучший текст гимна — пришло 6 тысяч писем. В этой цифре есть что-то в духе фантазмов Салтыкова-Щедрина: шесть тысяч граждан России сели за столы, вооружились орудиями письма, и каждый, ничтоже сумняшеся, сочинил национальный гимн. Каждый был убежден (иначе бы письма не написал), что его сочинение способно вызвать трепет в сердцах миллионов.
Уточним, речь идет не просто об увлечении сочинением стихов — каждый проводит досуг, как ему нравится. Важно другое, как сочинитель свое хобби понимает и оценивает, важен уклон его сознания. Ведь если имярек сочиняет стихотворение и всерьез рассматривает его как заявку на национальный гимн, то он уж по крайней мере не сомневается, что способен написать национально-поэтический шедевр. Иначе говоря, сочинение стихов для него совсем не досуг, не хобби, это — миссия. А ведь шесть тысяч активистов (представьте, это же дивизия!), вдруг навалявших каждый по национальному гимну, лишь малая доля тех, кто у нас занят всерьез стихами. Десятки тысяч поэтов, армия поэтов.
В России, а особенно в России провинциальной, графомания — это не личная проблема нескольких чудаков, а совсем непростой социо-культурный феномен, в котором перекрещивается множество проблем — историко-философских, культурологических, социально-психологических, лингвистических и литературоведческих. Тем не менее, графомания остается поводом для шуток. Серьезно этим феноменом не занимались. Надо с чего-то начинать. Попробуем хотя бы подступиться к теме.
Пожалуй, каждый настоящий писатель — графоман, обуянный страстью к письму. Но далеко не всякий графоман — писатель. Вот такой нам и интересен. Он любопытен как явление перманентной культурной неадекватности и невменяемости.
2
Типология графоманов
Графоман графоману при близком рассмотрении — рознь. Не претендуя на исчерпывающую и дробную классификацию, мы выделим четыре основные типа.
Чрезвычайно редкий и благородный тип — дервиши. Это люди с детски раскрепощенным и ярким сознанием — блаженные. Дервиши бескорыстны. Они равнодушны к известности, публикациям — всему тому, что так заботит массового графомана. Дервиши не принимают в расчет существующей литературы и ее норм, они повинуются только интуиции. Они непредсказуемы. Это творческие натуры в наиболее чистом виде. Среди них встречаются гении — такие, как Хлебников. Дервиши порой открывают совершенно новые горизонты в искусстве поэзии, чаще — срываются в безумие.
Немногочисленна и другая, тоже симпатичная порода графоманов — импровизаторы. Как правило, это хорошо образованные люди с умным вкусом и чувством меры. Они пишут легко и много. Остроумные тосты, послания, рифмованные жизнеописания юбиляров делают их желанными гостями любого застолья. Они пишут и для себя, но знакомят с такими стихами только близких. У импровизаторов есть внутренний сторож — культура. Они способны трезво оценить уровень своих сочинений. Поэтому импровизаторы не стремятся к публикациям, чуждаются т. н. литературной среды. Культурная вменяемость этого типа делает даже сомнительным его квалификацию как графомана.
Многочисленные отряды ушибленных литературой представляют уже темную и массовую сторону графоманства. Этих людей не удовлетворяет сочинительство само по себе. С юности их сознание бывает отравлено стремлением к литературной известности, а главное к обретению сакрального статуса писателя. Ушибленные литературой, как правило, не имеют систематического образования, им трудно оценить себя трезво. Сочиняя стихи, они старательно воспроизводят массовые образцы и убеждены (часто справедливо), что пишут не хуже тех, кого печатают. Это непременные участники всевозможных литературных объединений и кружков, — кружок дает им чувство близости к цели. Они заваливают редакции газет своими рукописями. Редкое и робкое счастье для ушибленного литературой — увидеть свои стихи в местной газете, встретить упоминание о себе в обзоре т. н. поэтической почты. Большинство ушибленных литературой плохо социализированы, одиноки и склонны к иллюзиям. Но есть среди них активисты, владеющие технологией житейского успеха и подспудно понимающие, что дело не только в литературе. Именно они добиваются своей цели — получают официальный статус писателя и издают книжку. Они-то и составляют четвертый, многочисленный, социально активный и самый тягостный тип графоманов.
Такой труженик пера — исключительно отечественное явление. Советская литература была не столько литературой, сколько мощной и престижной социальной организацией. Как любая организация, она заботилась о расширении своих рядов: в Союзе Читать далее...

Господа хорошие! Уже 59. Хотя, за это время произошло многое и многое.
1 - первое место в конкурсе самодеятельных поэтов Москвы (и области)
2 - первое место за стихотворение о Пушкине (не самое удачно, на мой взгляд) по Туле
3 - Знакомство с рядом людей по Дневникам, дружбой с которыми, я думаю, мог бы гордиться любой. Пишите, мои дорогие Ars longa, vita brevis est
4 - Закончил роман "Яшка-пророк", в чистовом черне
5 - Начал новую здоровенную вещь, тоже из серии фантасмагорий
Все пока. И кое-что в личном плане. Немного меньше, чем минус
(Поклоны, Спасибо за внимание)

***
Человек – словно лес: минет лето, придет листопад,
И не пожил еще, а уже говорят: собираться,
И летят его листья, так нехотя, тихо летят
И на землю и воду ложатся, ложатся, ложатся…

Грустно лесу и больно ему засыпать,
И, роняя листы, все надеяться робко на чудо,
Ветер бережно лист опустил на озерную гладь,
Словно душу бессмертную чью-то…

Издал свою первую книжку. Похоже, все не так и плохо, как казалось. Опубликую на дневнике некоторые из своих стихов. А если придет охота - то и сказки. Берегись, народ честной!

Дорогие друзья! Поздравляя всех с новым годом, хотел бы предложить людям, заинтересованым в сохранении и повышении уровня культурного наследия нашей страны, объединиться в сообщество по этому признаку. Жду предложений. МИхаил Тулуевский

Черт возьми, ребята, что это, прости господи, за возраст за такой - 58? А уже все обходят стороной, ьрезгливо морщат нос, не желают знаться! А я, между прочим, стихи начал писать только в 50! И хвалят, я вам говорю. Так что - не верьте, вот и все. А если серьезно - хочется с кем-нибудь посидеть, ппоболтать у пусть даже виртуального камелька, почитать свои стихи. Так что - поехали?