Поглощает город луч света новый,

Как пела Янка, здесь резон особый,

Ходят люди-уроды, но их лица красивы,

Человек – не венец, а лишь мишень в тире,

Не увидеть того, что хранят стены зданий,

Как души хоронят в себе зачатки личных восстаний

Стирают память о тех, кто не вернулся ночью,

Кто стоил тысяч других – я это знаю точно.

Если мир – это дом, его доски прогнили,

Здесь правда – в опале, а трупы стали святыми.

Кто-то правды не знает, другие – давно куплены,

Так было, так есть, но знай, что так больше не будет.

Псевдоангелы забыли, что такое – быть светом,

Их бог умер и земле давно предан,

Играет орган – панихида этого города,

Его жители мертвые, пришельцы гибнут от холода,

Здесь спокойней слепым, прокляты остальные,

Ну а правду расскажут лишь душевнобольные,

Сегодня ты жив, завтра – нет, это ничего не значит,

Справедливости нет, или ты думал иначе?

Город живет, кровью молодых одурманен,

Правду не говорят, лишь в жанре «horror» снимают,

Думаешь, сказка? Тогда верь, что все просто,

Будь и дальше слепым, думать давно – роскошь.

«Верь, все будет хорошо, детка»-

Почти как под дулом пистолета,

Ожидание в висок пули новой,

Рисунка кровью на полотне бетона,

Слова утешения, где надежда – ложь,

И не думалось, что ты вот так поймешь,

Всех тех смеющихся в лицо смерти,

И каково это – дышать на две трети,

Молча выть,  «господи, помоги»,

Рвать губы, нервы, но не находить пути,

Слушать пульсы, в груди тревожный набат,

 Нервы завязаны в узел, как стальной канат.

Жаль, уже не будет песен о блеске черных фар,

Темные рубины вечно будут стекать по щекам,

Но что осталось? Лишь дать себя обмануть.

Я – не судья. Пули выбраны, и пройден путь.

Оплетает плечи липкая шаль истерик,

Но кто тебе сказал, что будет легко верить?

Говорят, что все просто: это пережить надо,

Но кто мне вернет истлевший огонь взглядов?

Если слезы окрашены цветом рубинов,

Если дышится сложно и только наполовину?

Если в ток пробивает увиденный в толпе профиль,

Если память не вытравит даже время и морфий?

Но боль – приговор. И здесь никто не оправдан,

А боги будут молчать, сколько им не жги ладан,

Внутри навечно оставят тебе кусок стали,

И здесь сила не в подвигах, она в молчании.

И нужно помнить своих, пускай они не просят,

Ведь все живые они, пока их в сердце носят,

Хранят, листая  как рукописи, а это значит -

Они еще с нами, пусть дороги и не идут дальше.

Внутри все звенит, жаль, хрусталь уже треснул,

Причинно-следственные связи, эти нити в километрах

Разлетаются в клочья, вернув мне дыхание-иней,

Что-то опять ускользает, или меня снова убили?

Удивленные взгляды - внутри зима, выпал снег.

И зачем говорить? Правду спрячем от всех.

Ответ же так прост - мои глаза в небо смотрят,

Отрекаясь от прошлого, быть земли лучшей солью.

Рвется сердце по швам, вновь глаза закрываю,

Молчаливый мой крик, вкус остывшего чая,

Только сердце живое и гореть ему светом,

Просто чтобы там кто-то возродился из пепла.

Ночь рвет, все признания искренни,

Маски сняты, купол бездонно-синий,

Приносит что-то новое этот месяц август,

Взгляд в прошлое, море и белеет парус,

Ушло далеко то, что было так близко,

Странным звуком звучат в моей памяти числа,

Разговор ни о чем – просто читай по губам,

О чем ты просишь сейчас, если не веришь словам?

Советов не проси - мои дороги потеряны,

Не возвращайся назад, может все – за той дверью?

Да, трудно, когда один, а в душе – Север,

Но если сдашься в пути, то как найдешь берег?

Кто тебе обещал, что будет все просто?

Если не хочешь идти – зачем тебе компас?

Ты кричишь от тоски, но не видишь другого,

А вся правда лишь в том, что не спасает корона,

Все для жизни равны: и шуты, и цари,

Или ты думал сбежать от того, что внутри?

Отпусти прошлое – в него уже не вернешься,

Нужно это принять – зашло его солнце,

И если звезды уйдут, то вслед приходят другие,

И есть ли смысл скорбеть, если сейчас мы живые?

Забудь правила и не мучь себя снами,

Зачем оставаться, если корабль отчалил?

Можно выдержать все. Лишь найди в себе силы,

Если не ты сам, то кто даст тебе стимул?

Разговор умолкает, на небе звезды бледнеют.

Остаемся мы жить ради новых мгновений,

Много осталось того, что еще не любил, не прочел,

И если здесь смысла нет – его не будет ни в чем.

Лето, время с запахом неба ночного,

Кажется, все пережито, и ничего нового,

Часы, льется песок в эту новую чашу,

Я хочу верить, знаешь, что сейчас без фальши,

Минуты сплелись в один яркий поток,

Не нужными стали слова – просто читай между строк,

Светило желтое щедрится на улыбки,

Все спокойно на миг, но он прозрачно-зыбкий,

Он вне игр, правил, ведь мы почти вне закона,

Уже не действуют принципы чужих тайн и альковов,

Нелепо-честная горсть соленого серебра,

Но приходится верить, если идем до конца.

Ветер шумит морем красным под кожей,

Знаешь, меня жизнь не щадит. Хотя и тебя тоже.

Глаза змеи смеются, что я играю с блажью,

Но мне так хочется верить, пускай это и страшно.

Помнишь зиму? Глаза, внутри закрытые двери?

Линии улиц, дрожь от первых откровений,

Исповедь или побег – всего-то в доле секунд,

В груди грохочет набат в такт с переливами струн.

Оглушает так правда – почти до кончиков прядей,

Что не скажут слова – то объяснят взгляды,

Вновь льется песок, странной, ломанной линией,

А судьба бьет, не спросив, ни имени, ни фамилии.

Вновь приговор в исполнение, мне ломают печать,

Держи руку в мгновение, когда нелегко устоять,

Я не знаю, что дальше, вновь сгущается воздух,

Мы на краю, против мира, удержаться не просто ведь?

Но пока есть, за что, мои крылья не сломлены,

И мы станцуем под хмель на могилах разгромленных,

Знай, что это придет – теперь я могу верить,

Молча слушай набат, внутри поют трели.

Только пыль и золотые листья,

Казалось, что и не прошло столько веков.

Вернись же, мой любимый призрак,

В один из тысяч моих безумных миров.

Мир замирает, лишь тишина кричит,

Просто позволь остаться в этот раз,

Я хлопну дверью, я забуду все ключи,

Пожалуйста, не отпускай меня сейчас….

Здесь я с тобой, и будь проклято небо,

Назло богам и вопреки судьбе…

Но должна оставлять идеальную небыль,

Я ухожу, но знай, что я вернусь  к тебе…

У прощания горький вкус полыни,

Наше небо зальет кровью вдалеке,

Слышишь? Губы шепчут твое имя.

И целый мир останется в твоей руке.

Сердце заныло. Может, репейник?
Чей-то нож? Забытая врачом игла?
Сдавила горло реальность-ошейник,
В костер души подложили сырые дрова.

Но время не замедлит для меня свой ход,
И снова оживет внутри былой огонь,
А я возьму, и сорву-таки джек-пот,
Просто сведу ушедших в точку «ноль».

Нет смысла мне искать отсюда выход,
Хоть многое лежит растоптанным в пыли.
Есть момент, и, пусть он страшно зыбок,
Уйдут с ним в небыль мысли-корабли.

Сверну свой мир в клубок эмоций-стихий,
Развеселив небо посланием о своих планах.
(Смеются, видно, там, слушая мои стихи)
А как иначе, ведь у меня шипы в карманах.

Все. Осталось. Предсмертный блюз.

А хочется снова - тепла и капель.

Назло Судьбе прошепчем: «Вернусь»,

Хоть занесен над нами скальпель.

Дивно. Так холодно гореть в аду,

Но все, что есть сейчас, – это будет позади,

Тяжело держаться стеблем на ветру,

Но ты, пожалуйста, не уходи.

Поверь, слезы тоже высыхают,

Дышать сложней… Но ведь остался воздух,

А боль… пусть ее дожди скорей смывают,

Мы выживем, пускай это непросто.

Все будет. И глинтвейн со льдом

Мы поднимем в глиняных кружках,

Все пройдет, и все забудется потом.

Просто держись… Ведь мне это нужно.

Сегодня пеплом припаду к земле,

Сегодня крик станет симфонией,

И этой ночью песней долетит к тебе

Миллионом душевных агоний.

Убей меня, лиши же веры,

Пусть песни больше не звучат,

И так лежат земные сферы

На дрожащих и хрупких плечах.

Хоть ошиблись, играя с судьбой,

Все равно, не нарушу обетов,

Я останусь рыдать над тобой,

Буду звать, хоть поздно ждать ответа...

Мне бы забыть твои добрые взгляды,

 Жаль, как раньше дышать не смогу,

Ты говорил, что всегда будешь рядом.

Но я одна….

В накрепко замкнутом нашем кругу. 

Письма начинают же приветом?.. Ну, привет, хотя, знаешь, слова не мерцают уже ярким светом, и кругом все та же мгла…

Знаешь, тут по городу идет Мистер Дождь, и Сплин при нем, хотя прости.. Я – идиот. Разговор выходит ни о чем… Но и правда водою полит этот город с сотнями окон, и в глазах скопилось соли – в зеркалах разбитых стекол.

Жизнь – череда прелестных картинок, и знаешь, я опять учусь дышать, почему-то камерой пыток стала мне ночь и пустая кровать. Почему-то все дико, гулкой бездной ловят меня минуты сна, я как подбитый буревестник.. Гротескно. Ведь за окном пришла весна. Жаль, что позволяю замечать, что глаза подернуты болью и холодом, но не мне здесь ситуацию менять – зашиваю губы молчанием-проводом.

Ну и пусть эта боль как пожар к утру обратит меня пеплом. Говорят же, что счастье как дар, за который отвечать перед небом… и к черту все, зайдя за край, нельзя сворачивать обратно… За сим – конец. Пока - прощай.

Подпись:                                                                         Девочка в Белом Платье

Говорят, что я знаю немного,
И надо быть по-жестче и злей,
И что в ад таким дорога,
Только верить им не смей.

Не свята, и без толку вопросы -
Упрямо прячусь от взглядов случайных,
Чтоб жизнь пустить не под откосы,
И душу скрыть в глазах отчаянных.

Смешно, и в аду делать мне нечего,
Кислород разгоняю по венам,
Так и живу - выживая до вечера,
Наперекор чужим бетонным стенам.

Что-то сталось с моей мечтой,
Но не сдаюсь, выдыхая рьяно,
Есть, за кем серце воет тоской,
Для кого заживают последние раны.
 

Эта ночь не принесет уже покой,
Будет блестеть под взглядами Луны
Цепочка следов,словно пепел седой,
На тропе, где проходили Мы.

Сурова вечность,и миры отрекаются,
Проклинают, хулят, и мы уходим прочь,
И боги никогда не отзываются
На наши мольбы, но нам внимает Ночь.

Чужие в этом красном пустынном краю,
Не скорбят о нас девы на тризнах,
Но так суждено, раз избрали дорогу свою,
И не проклятие это, лишь история жизни.

А все же в нас душа еще живет,
Наше сердце не твердокаменно,
И эта ночь вам снова пропоет
О тернистом пути, и о Нас - Неприкаянных.
 

Не люблю ходить на кладбища… Нет, атмосфера там особая, не страшно, нет… покой, тишина… минуты текут медленно, ты отгорожен от всего мира будто тонкой невидимой стеной… а те, кто под землей… ты чувствуешь их души, их покой, молчаливую мудрость.. Но это – только там, где нет близких тебе людей.

Приходить туда, где лежит близкий – особое мучение… да, это - дань памяти ему, но… Это страшно понимать, что ты никогда не увидишь близких лучистых глаз, не услышишь голоса, не сможешь сказать что-то… что столько не сделано, не сказано…немой укор от судьбы, удар под ребра, там, где сердце…. И не спрятаться, не забыться…. Молчание обвиняет, душит…и хочется упасть на колени и просить прощения за все сделанное и не сделанное…

Именно потому – я не хочу, чтобы меня хоронили на кладбище… пусть лучше где-то в другом месте..под большим раскидистым деревом, сожженный прах будет закопан. Пусть так. Чтобы те, кто останутся, могли прийти, посидеть под деревом, послушать его шепот, посмотреть на небо, чтобы не давила эта торжественность обычных кладбищ…

Спалите мое тело, отпустите душу в небо, а прах – пусть даст жизнь дереву. 

Моя весна вновь карнизы срывает,
И город вновь дождем омыт,
Солнце не уйдет - его утром зажигает
Кто-то.. А, может, "кто-то" - это мы?

Тысяча лет - мой кофейный наркоз,
А в душе - лишь гравюры и свечи,
И все было смешно, и как-будто всерьез,
Но дышать мне казалось, что нечем.

Почему вся беда к нам приходит зимой?
Почему б не унести ее ветрам?
Мы счастье заслужим. Но какой ценой?
Лишь ценою боли, крика и утрат.

Мысли кружат в хороводе глупом,
И так неразмерен сердца стук,
Но сегодня, забываясь сном,
Я хочу знать, что я не зря живу.
 

звонило прошлое.
просило встретиться.
Сюжет - комедия киношная,
с ней ничего не изменится.

а зачем все это?
оно явно не знает.
и молчат ответы
на той стороне медали.

а я сижу,гадаю:
идти или нет?
губы искусаю,
пока найду ответ.

а по сути - пофиг.
проехали,забыли.
поменяю снова номер -
меня нет, убили.
 

Я не хочу, чтоб было как всегда:

Чтиво, дом, удачно вырванное слово,

И эта ложь, что все точит, как вода,

И вы, бредущие под дудку крысолова….

Я больше не жду от жизни наград,

И после себя вам всем оставлю

Книги, странных песен хит-парад,

Мой детский взгляд, что иногда затравлен…

Еще фильмы - гарпуном цепляют душу,

Или ведут ее как зверя на убой.

А мир мой? Он вам всем не нужен.

И свои тайны я заберу с собой.

Без разницы, что будет завтра –

Смешно, как  боитесь и клянете его вы.

Важнее мне: осталась чая только капля,

И я не смотрю, как прежде, цветные сны.

Я хочу смотреть на звездное небо

Не видеть ваших затасканных утех,

Пусть прошлое сожрет же небыль,

И пусть все не будет, как у всех…

Говоришь мне, что «Заяц - дурак».
Милый, не дурак, он - идиот.
У него все всегда идет не так.
И какой-то он совсем не тот.

Знаешь, он уже не курит,
Греют лапы сладкий чай,
Больше брови он не хмурит,
А смеется невзначай.

Для тебя он – заяц тот же.
Для других - не знает сам:
Может, он чужой, прохожий,
Циник, шут, иль просто хам?
 

Хм… не думала, что когда-нибудь напишу на эту тему – слишком это болезненно для ушей и глаз многих, да и, что скрывать, слишком уж личное. Но все же…

В современном обществе сложился особый стереотип относительно самоубийства. Такие субкультуры, как готика и эмо-движение очень этому поспособствовали, как и видно отношение окружающих к этому. Я в данный момент выступлю своеобразным адвокатом дьявола – я не защищаю ни одну из сторон, т.к побывала на месте обеих.

Ну чтож… причин, которые приводят к этому шагу много, все не перечислишь. Принято разделять самоубийство на два типа: демонстративное и «настоящее-для себя». В принципе, должна с этим разделением согласиться. Можно даже добавить третье – условно обозначим его «медленным» - когда человек осознанно отказывается от лечения, или просто губит себя курением, алкоголем иже с ними.

Демонстративное самоубийство – чтобы наказать, чтобы жалели о том, что такого замечательного человека нет и т.д. Это все бред, уж простите за грубость. Прежде всего – о вас забудут через пару лет, а вас уже не будет, шансов изменить ситуацию всему назло будет упущен… Что касается настоящего самоубийства – здесь нет желания ничего доказать, полное безразличие к тому, что будет потом и как это отразится на окружающих…

По моему субъективному мнению, настоящий самоубийца – почти всегда в состоянии аффекта. Потому что ни один здравомыслящий человек не станет лишать себя жизни, как бы тяжело ни было… Смерти ведь все боятся в той или иной мере. А самоубийца не боится – он видит лишь выход, избавление, хотя его нет в этом шаге.

Сказать, что я осуждаю их – нет, не осуждаю, сама была в этом состоянии. Но и гордиться здесь не чем. Попытка сбежать – это не признак силы, хотя далеко не каждый сможет решиться на такой шаг. Возможно, для этого нужна слишком чувствительная душа (творческие личности, может, поэтому и склонны к таким шагам), восприимчивость, а, может, у нас у всех мозги набекрень… Но прежде всего: самоубийство – это крик от бешеной боли, который никто не слышит. И эта боль как ток передастся тем, кто был рядом, но не видел и не слышал. В этом и ужас – нет решения - есть только боль, которая может уничтожить на только решившегося, но и тех, кто был рядом.

Говорить можно долго, но все сводится к одному: это – выбор, пусть и не самый лучший, но дай Бог никому к такому выбору не прийти.

Настроение сейчас - Прошлое пришло в гости....

 

Трагедией станут наши сказки,
И все развеется как дым,
Вновь пустоты спрячут маски,
Вновь мир покажется чужим.

Развеет ночь обрывки старых грез,
И на щеках навек застынут
Колючим льдом тропинки слез,
Что из меня всю душу вынут.

Пусть мир - театр, пьеса - фарс,
Нельзя играть сценарий чужой,
И нельзя упустить этот шанс,
Сорвав маску, стать собой.

Наряд истлеет, став тряпьем,
Хоть украшал подругу Арлекина,
Умолкнет навсегда оваций гром-
Я прощаюсь с ролью Коломбины.
 

А вот ни черта!

Стереотипы. Правила. Законы. Их дофига во всем. Мы все обо всех знаем. А вот ни черта на самом деле не знаем.

Общество, похоже, изживает само-себя. Ведь это жутко - одиночество (кофе, ночь, сигареты иже с ними) даже стало стереотипом. Этакая денди-мода на сплин. Байронов только нет столько, чтобы ыбло не скучно.

самое страшное - из дождя даже сделали атрибут. Мол, мы идем под дождем без зонта - значит, высшее проявление одиночества и острой никомуненужности.

А дождь - он сам-по-себе. Он не думает о тех, кто под ним, он не заботится о нас. Он же неживой, хотя мы наивные романтики, желаем этого. Как в том анекдоте про Родину-мать: она никому не мать и никого она не зовет.

А по сути. Все атрибуты, мишура и все такое. Потому что у каждого свои струны в душе, настроены по разному и на разных инструментах, а все вокруг - все одно и то же, вот и выходит массовый инстинкт на моду, тенденциии стереотипы...

Грустно, если бы не было так смешно.