Две недели назад я впервые пришел на занятия к Учителю.Я буду называть его так,дабы не трепать его имя: причину этого я объясню чуть позже. Учитель - невысокий,коренастый мужчина с восточной внешностью.Недавно ему исполнилось пятьдесят. Очень добрый взгляд,тихий,доброжелательный голос,мягкое рукопожатие. Этого человека можно без зазрения совести назвать Мастером Боли. По сравнению с ним сенобиты и их Орден Палачей - просто деревенский клуб садомазохистов-самоучек. Этот человек по его собственным словам без проблем может нейтрализовать человек пять.По словам остальных,Учитель осилит и пятьдесят.
Отец сам ходил на его занятия и решил привести на них меня.
Теперь я объясню,почему имя Учителя не должно быть упомянуто. Фактически,он выполняет роль торговца оружием - приемы,которые он показывает страшны своей простотой и эффективностью.Например теперь мне,чтобы убить человека достаточно просто легонько его оттолкнуть:рука быстро переползает с плеча к шее, дюймовый удар без замаха костяшками выполняется в кадык - и через 12 секунд перед нами труп.
Также можно упомянуть скользящий удар сверху вниз кулаком по всей грудной клетке,уводящий плавающее ребро прямиком в печень.
Итак,для начала разминка :"Выкалываем глазки,выкалываем!А ну-ка теперь коленочкой работаем,проверяем как там яички,проверяем!А теперь давай носовой хрящ в мозг - раз!И два!А теперь пошли - на разрыв сердца,пяточкой подались,бьем по прямой,шейку и пах прикрываем!Что ты согнулся?Это я еще
мягко!А потому что пах прикрывать надо!Ты почему сейчас хрипишь?А я знаю почему!Шейку подбородочком прикрываем так и в челюсть тебе -вот так- никто не пропишет,и и кадык целее будет.Ляг,отдышись!"
Так проходит разминка. Потом мы переходим к спаррингу. Когда я был первый раз на занятии и отец был еще со мной - меня с ним в пару не ставили. Моим первым партнером был молодой парень Артур. Он же по сути научил меня профессиональной технике боя. Правило №1:Не стой на месте.Правило №2:Думай. Правило №3:Делай это быстро!
Артур мягко маркировал места,куда он бил,позволяя мне почувствовать,где я ошибся,а не где у меня болит.
Потом смена партнера - Володя - грузный хохол,любитель драться ногами. Он метал меня пинками по всему залу,не позволяя к себе приблизиться,при этом,правда,постоянно подставляя то почки,то печень,то сердце,чем я и пользовался.
После чего "партер" - борьба на полу без ударов. В подобной ситуации в голову мне приходили только железный захват и тысячи способов выколоть глаза,вырвать кадык,оторвать ухо или просто сгрызть лицо. Все,кроме железного захвата было запрещено,поэтому применять я собирался только его.Но это в теории.На практике же все вышло совершенно неожиданно. Артур лег,обхватил меня ногами сзади и словно стал чего-то ждать.Мне стало неловко - два взрослых мужика лежат в миссионерской позе и у одного из них крайне удивленное лицо.Потом мое лицо скривилось,а ребра начали похрустывать - он очень неслабо меня обхватил коленями.
Следующий противник - снова хохол ушел в глухую оборону,и ,усыпив бдительность,начал сворачивать мне шею.Было больно.
Потом Учитель показывал на мне технику щипкового боя. Ухватывая меня за губы,за уши,за нос ,за соски,за кожу на руках и спине он заставлял меня биться головой об стены,о его колени и плечи.
Потом "Рукопожатие". Рука уводится под предплечье и будто "душится" и в это время ломаются пальцы,запястье или сама рука разом. Это он тоже показывал на мне,выгнув мне запястье до максимума. Меня удивило,почему на меня все так странно смотрели.Первое правило тренировки: говори,когда больно.Я же терпел,наивно полагая,что Учитель не будет применять приемы всерьез.Рука потом очень долго не слушалась.
После первого занятия каждое движение мне отдавалось болью в течение недели.
На второе занятие я пришел один,уже заранее смирившись с тем,что меня будут бить. В отличие от БК,где все бойцы-дилетанты применяют только один удар - прямой и тяжелый как кузнечный молот удар с правой,здесь разнообразие приемов,примененных ко мне зашкаливало. Количество новых ощущений просто не описать. Это излом коленной чашечки, это абсолютно безболезненный толчок,при котором ты отлетаешь на три метра.Это легкое прикосновение,от которого сгинаешься,будто от тайсоновского удара в пах.
Сегодня первый спарринг был с дядей по имени Миша Перед спаррингом Учитель сказал: "Не роняйте Мишу на пол - оторвет вам Миша лапу."Я не понимал юмора,пока не увидел,что перед тем,как начать отжиматься Миша отстегивает ногу. Оказывается,Миша год назад попал в аварию,в которой получил контузию и дырку в правой ноге,при этом потеряв целиком левую ногу и три пальца на правой руке. От ударов этого гиганта груша,которую я еле сдвигал ударом колена,скачет на цепи,словно воздушный шарик с гелием.
Дядя Миша встал напротив меня в боевую стойку.Я,понимая,что он не может быстро двигаться перешел в атаку,скача вокруг него .Три удара в печень,два в почку,один в живот. Дядя Миша уловил момент и провел прямой удар мне в голову. Я отлетел на пару метров и приземлился Читать далее...

Когда-то я был очень близок к панк культуре.из нее я вынес несколько важных вещей,в том числе и рецепты нижепредложенных коктейлей.Прошу!

Classic ЕРШ.

Берется пол-литра пива.Желательно - подешевле.Неплохо подходит "Жигулевское".Идеально - "Бригадирское".
Берется пластиковая бутылка и упомянутая "поллитра" смешивается в ней со 100 граммами водки.Коктейль готов!
Экстрим вариант: мешать один к одному.

Pank Компот.

Берется пара бутылей дешевого портвейна. "777" - идеальный вариант.Берется бутылка сидра "Очаково" (если нет,возьмите

джин-тоник "Очаково").Еще нужна бутылка ванильной (только ванильной) колы 0,33 литра.Все это дело заливаетс в трехлитровую

банку и настаивается.Через недельку позовите друзей с неприхотливым вкусом и сядьте смотреть "Святые из Бундока" в

Гоблине.Вечер не будет потерян.

Kirpi4.

Нужен небольшой но вместительный тазике (смогли сесть - подошел).Туда в порядке строгой очередности заливаются:2 литра пива

("Очаковское","Волга","Bagbier"),2 литра "Pepsi" и бутылка водки 0,5 (чем дешевле,тем круче).Пьется в тесной дружеской

компании: все садятся вокруг тазика и черпают одной кружкой (лучше пластиковой или железной,также подойдет ковшик,но не

перепутайте с дуршлагом - был такой опыт).Две кружки на брата-панка и башню сносит окончательно и бесповоротно.

Бяша.

Грубо говоря,это просто пиво с "Хучем"."Хуч" нужен только апельсиновый или лимонный (с остальными получается херня).Пиво -

средней говнистости,типа "Балтики 7".Пропорции :баночка 0,33 хуча на поллитра пива.Вкус тонкий и экзотический.После бяши

можно хоть за руль садиться - никаких сверхэффектов.

Гидробейлиз.

Этот рецепт старше меня и двух моих клонов вместе взятых.Введено в обиход гидрологами. В двухлитровую пластиковую бутылку

заливается: 0,5 водки,банка сгущенки (если хочется послабее - можно две).Дальше туда добавляется чайная ложка растворимого

кофе,если есть,немного корицы и гвоздики (не цветок).Нихера не похоже на "Бейлиз",но вещь приятная.

Тягач.

Доморощенный вариант самбуки.В ларьке покупается пиво "Балтика 9" и крепкие дешевые сигареты (свои "ультра лайтс" и "слимз"

затолкайте себе в жопу и поглубже - это суровая панковская реальность).Лучше всего "Ява".Затягиваешься сигаретой ,делаешь

глоток пива,выпускаешь дым.Вкуса никакого (точнее он есть,но вспоминать не хочется),а по мозгам бьет монтировкой.

Сука-любовь.

Женский вариант - панкессы пищат в экстазе.Лонг дринк.Беретс любой портвейн.В пропорции один к одному смешивается в

пластиковом стакане.Еще можно докинуть кусочек лимона.Вместо колы можно использовать "Байкал".Также сочетается с

"Тархуном",но цвет отбивает любое желание пить.

Северное сияние.

Пришел к нам из времен сухого закона. Нужен спирт медицинский (96%),техничку не брать - за последствия не отвечаю. Наливается

в стакан,добавляется взбитый яичный желток.Убивайтесь на здоровье.

Сучий потрох.

Сложный коктейль с таким же сложным эффектом.Грамм сто "Жигулей" ,шампунь "Садко" (или другая такая же дешевая мерзость) -

грамм 30. Резоль от перхоти - 70 г.Средство от потливости ног - 30 г.Дезинсекталь - 20 г.Все это неделю настаивается на

табаке сигарных сортов,пьется ночью,большими глотками. После того,как трезвеешь,понимаешь,насколько вынослив человек.

Слеза комсомолки.

Любители экзотики,внимание!Лаванда - 15 грамм.Вербена - столько же.Одеколон "Леснаяч вода" - грамм 30 ,не больше.Лак для

ногтей (красный) - капните с кисточки.Зубной эликсир - грамм 150.И еще столько же лимонада "Буратино". Вкус незабываемый.

Дух Женевы.

Для любителей понюхать.Духи "Белая сирень" - грамм 50."Жигули" (пиво) - двести грамм. Средство от потливости ног - 50 г.

Спиртовой лак - 150 г. Умирайте.

Ханаанский бальзам.

Это смерть в жидком виде.Если не уверены в себе - не пробуйте.Если хотите попытаться сдохнуть долго и мучительно - вперед.
Денатурат - 100 г.Очищенная политура -100 г.Бархатное пиво ("Останкинское","Сенатор") - 200 грамм.Рецепт принадлежит

Венеамину Ерофееву.

Будний праздник.

Пиво и шампанское один к одному.Лонг - дринк.

Русский Новогодний.

Водка с шампанским.И то и другое - дешевка.Пропорции неизвестны.

Салфетка и пуговица.
Письмо первое.
«Я еле смог добыть бумагу. Охранник уронил пачку салфеток. Я пишу так мелко, чтобы хватило надолго. Здесь специально осталось место, чтобы ты мог ответить. Чернила добыть легко : возьми миску, в которую тебе дают еду и сточи нижние кирпичи – они отсырели, поэтому самые некрепкие. Получившийся порошок смешай со слюной. Я пишу обломком ногтя, ты ,возможно, найдешь что-нибудь другое. Я не знаю, долго ли мне здесь еще находится. Я еще не разу не был на допросе – меня приводят к следователю, потом сразу же ведут обратно в камеру. Я меряю время шагами – минута равна примерно пятидесяти шагам. Через триста сорок шагов меня снова потащили на допрос. Так бывает по пять раз в сутки. Сутки я меряю сменой охраны – они меняются каждые сутки – я узнаю их по шагам. Один, скорее всего молодой ,идет бодро, а второй – тучный и пожилой немного прихрамывает. Я обнаружил эту дырку в стене на пятый день. Через щель не видно ничего, но в нее пролезает тонкий лист бумаги. То что ты здесь, я понял по звукам двери в твоей камере. Меня бросили сюда за то, что я сказал, что два плюс два – это четыре. Мои рукописи сожгли. Тысячи моих стихотворений были брошены в печку. Скорее всего, мое имя уже запрещено упоминать. Я не знаю, что сделают со мной. Я схожу с ума здесь от одиночества. Ответь мне, пожалуйста. Напиши хоть пару слов – я хочу знать, что я еще не в аду. Я не называю своего имени, потому что его вытянут у тебя на допросе, и нас обоих накажут, а ты не должен мне говорить своего. Придумай себе прозвище. Как я. Жду ответа. Ваш Шутник.»

Ответ.

« Спасибо за письмо. Я – женщина. Я сделала, как ты сказал , но вместо ногтя я взяла маленький кусочек ткани – роба здесь такая жесткая, что если вымочить ее в этом растворе получается почти что грифельный карандаш - это гораздо удобнее. Я здесь за одну песню. Она называется «Под развесистым каштаном». Я спела ее на конкурсе. Как только я начала петь, жюри зашушукалось, а когда я закончила ,приехали сотрудники полиции мыслей. Так я здесь. Я не считала время, поэтому не знаю, сколько я здесь уже нахожусь. Я уже дважды была на допросе. Следователь попался очень добрый. Он мне дал шоколад, и пообещал меня вытащить отсюда. Он сказал, что я не совершала ничего особенно страшного, и что меня ,возможно, просто поставят под наблюдение на свободе. Я не слышу ничего за этими стенами. Я первые двое суток вообще думала, что твоя камера пустая. Больше всего я жалею, что они сожгли все книги. Я помню их почти наизусть. Сейчас я мысленно перечитываю «Маленького принца» Экзюпери. Ты читал его? Кем ты вообще был? Расскажи о себе. Ваша Лисица.»

Письмо второе:

«Привет. Ты здесь трое суток. Сделал, как ты сказала с робой. Это действительно лучше. Мне очень жаль, что стены слишком толстые ,чтобы слышать тебя. Иначе, ты могла бы что-нибудь спеть. Я извиняюсь за кривой почерк - после допроса меня избили охранники, и молодой наступил мне на пальцы правой руки. Теперь я пишу левой. На допросе мне сломали челюсть графином. В своей прошлой жизни (до того как попал сюда) я был писателем. Писал стихи и рассказы. Иногда понемножку рисовал. Я зарабатывал на жизнь тем, что писал агитационные брошюры для партии. Однажды, я вставил в брошюру в качестве эпиграфа строчки из своего стихотворения. Вот они :

«Мы скоро посмотрим , чья сила больше :
Демиургов свободных или тысяч рабов.
И если подчиняться ты больше не хочешь
Встань в наши ряды и скажи :" Я готов!"»

Полиция мыслей посчитала это призывом к революции против партии. На самом деле, я давно ждал этого. Я сказал, то что хотел сказать ,и поняли меня правильно. Моего сына удушили. Галстук на его шее был затянут недостаточно туго. К нему подошел воспитатель его отряда и затянул галстук. Началась линейка. Он стоял пять минут, прежде чем потерял сознание. Играл гимн и никто не бросился, чтобы помочь ему. Все стояли ,и ,как бараны пялились на флаг. Когда все поняли ,что произошло, было уже поздно. Мой сын был уже мертв – ему едва исполнилось семь лет. С тех пор я вставляю в агитационные тексты призывы к революции. А также, я убил двух членов внешней партии, и одного внутренней. Все это уже вытянули из меня сегодня, поэтому я могу рассказать тебе все. Моя жизнь потеряна. Мое имя стерто. Меня нет. А кто ты, Лисица? Можно я перейду на «ты», ведь теперь ты для меня самый близкий человек. От меня отвернулись все. Сегодня следователь мне сказал, что второй ребенок ,которого ждала моя жена никогда не родится. Я думаю, что ты знаешь о новом постановлении, позволяющем прерывать беременность на любом сроке, если ребенок зачат от врага партии. Как мне рассказал следователь – она об этом ничуть не жалеет, и уже живет с молодым парнем из Министерства правды, с которым недавно познакомилась. Я здесь уже больше полутора месяцев – я посмотрел на календарь на столе следователя. Я читал Экзюпери ,когда мне было восемь лет. Эта книга находится сейчас под запретом – говорят, там якобы есть призывы отказаться от идеологии партии Читать далее...

Тент.

- Подай мне еще баночку.
-Хватай.
В руки Кори прилетела баночка с отвратительно теплой мочой, которую только по недоразумению можно было назвать пивом. Бывший лейтенант откупорил жестянку и присосался к напитку с почти первобытной жадностью. Крупный ,словно медведь , с клочковатой черной бородой в красной бейсболке Джайлз недовольно покосился на Кори – парня в офицерской форме с кожей нездорового желтого цвета. Под глазами военного залегли тяжелые черные мешки – от постоянных недосыпов и перепоев. Джайлз продолжал сверлить взглядом лейтенанта, пока тот не оторвался от банки и недоуменно не посмотрел на соседа.
-Что?
-Да так. Мелочи. Питьевой воды нет на мили вперед, неизвестно, где мы найдем еще хоть что-нибудь пригодное для питья, а ты глушишь одну за другой.
-Закури, солдат, и расслабься. Все равно последние дни доживаем.
-Кстати, о сигаретах. Эти пять штук – последнее.
Лейтенант как будто его не слышал и смачно затянулся только что подожженным бычком.
-Уже четыре.
Джайлз с вздохом встал и залез на бетонный блок прямо за спиной лейтенанта. Вскоре послышался звук струи, стекающей по камням.
- Ты решил обоссать каждую сторону?
Бывший владелец бензоколонки с усмешкой повернулся к лейтенанту и ответил:
-Здесь отовсюду открывается чудесный вид. Раньше я это делал на крыше, а потом сдирал с персонала деньги за пролитый бензин.
-Ну, ты и сука, Джайлз. Парни теряли баксы из-за того, что тебе нравится созерцать горизонт на фоне собственного члена.
-Вовремя пролитая моча зачастую становится дороже бензина. Кстати, я еще не делал этого с твоей стороны блока, - вспомнил любитель пейзажей и начал медленно, с ухмылкой поворачиваться.
-Иди ты…!-, вскочил Кори Маккормак, пригибая голову, чтобы избежать струи отработанного «Миллера» ,грозившую пролиться на и без того грязную форму. Следом за ним вдруг с нечеловеческой ловкостью сиганул Джайлз и, пригнув голову, прижался спиной к блоку.
-Ты чего?
-Наши друзья возвращаются.
-Сколько их?
-Сам посчитай, я башку больше не высуну.
Лейтенант аккуратно лег на землю, притянув к себе винтовку и посмотрел в заранее прокопанное отверстие между блоком и поверхностью скалы.
На самом деле это была не скала. Это было жилое здание. Когда-то оно было жилым. И когда-то оно было зданием. Сейчас же оно представляло из себя двадцатиметровую трапециевидную конструкция из разломанных панелей стен ,кусками лестниц и мятыми коробками квартир. На эту гротескную башню вел лишь один проход, к которому медленно двигалась четыре тени, перемежая свое передвижение падениями, перекатами и остановками за обломками зданий, пришедших в негодность машин и мусорных баков.
-Четверо.
-Значит, от одного мы все-таки подстрелили?
-Да, похоже на то.
К башне приближались четыре человека, закованные в кевларовые доспехи со штурмовыми винтовками в руках.
-Что делать будем?
-А то же, что и вчера.
-Перепроверь патроны.
Джайлз ползком подобрался к рюкзаку и достал небольшую гремящую коробку. Открыв ее, бывший владелец заправки с вздохом спросил:
- Сколько там в рожке?
-Пять, а что?
-Здесь еще столько же…
-Твою же мать…
Раздались в прожженном жестоким закатным солнцем первые выстрелы. Бетонный блок, за которым прикрывался Кори, сбросил с себя чешую мелкой щебенки.
-Джайлз, они стреляют!
Гигант, не заставив себя ждать, порылся в походном рюкзачке и достал оттуда бутыль с мутной жидкостью, заткнутую белой тряпкой.
-Кори, лови!
-Рано! Лучше попробуй забаррикадировать лестницу.
-А ты?
-А я буду отстреливаться!
-Да? Завалить Гостей? Удачи…Главное - оставь патрон для меня. Я не хочу попасть к ним в одиночку, а если ты сейчас высунешься…
Лицо лейтенанта перекосила безумная гримаса отчаяния, и он заорал во все горло надрывным истеричным голосом:
-Заткнись, блядь, и баррикадируй лестницу!
Джайлз схватил кусок бетона размером с некрупного подростка и со всей силы погрузил его в люк, ведший к лестнице. Раздался громкий рокочущий треск и четыре гостя отбежали подальше от здания, будто забыв про автоматчика наверху. Кори с радостным криком выпустил очередь в три патрона в спину Гостям. У одного из них подкосились ноги и он сполз по обгоревшему каркасу автомобиля, оставляя кровавый след. Гости продолжали уходить, теперь также аккуратно прикрываясь от огня с башни.
Бывший лейтенант вскочил и со звериным воем и улюлюканьем выпустил им в след все, что оставалось в рожке, после чего бессильно опустился на бетон и сунул в зубы мятую сигарету.
- Подкури, а?
В ответ ему раздался сдавленный стон:
-Да, блядь, я знаю, что у нас осталось три сигареты, еб мать твою, я нам жизнь спас, мудак ты зажимистый. А теперь быстро дай мне огня!
Голос, который лейтенант услышал в ответ не мог принадлежать медведю-Джайлзу. Это был голос испуганного ребенка, или даже скорее старика, который впал в маразм и теперь боится собственной тени.
-Кори…иди сюда.
-Блядь, что там за хуйня?
Бывший лейтенант рывком вскочил и подошел к гиганту, согнувшемуся над лестничным проемом.
- Ну, чего тебе? Кстати, Читать далее...

Погибель.


В два часа пополудни из лондонского метро вышел человек. На аллее, до этого людной и шумной стало пусто и тихо. Гуляющие повскакивали со скамеек, а те, кто просто шли через нее ускоряли шаг. Человек посмотрел на часы и зашагал в сторону Трафальгарской площади.
Человек был высок и худ, и в своем черном плаще он смотрелся как призрак на опустевшей улице. Человек прихрамывал на одну ногу ,и при каждом его шаге раздавался тихий мерный перезвон . На одной его руке был перстень в виде вороньего черепа .
Длинные прямые черные волосы ниспадали на плечи, закрывали половину лица и один глаз.
По мере того, как он продвигался по аллее окна домов закрывались, птицы улетали, а голые осенние деревья клонились подальше от дороги. Это шла Погибель…

Сарфер стоял у разбитого окна и смотрел вниз. Внизу была оживленная улица с вечной пробкой.
Черные такси забили весь проезд. В окно ворвался ветер и улетел наружу прихватив с собой перо с крыла ангела .
-Вот и еще одна загадка на радость орнитологам…
Сарфер никогда не выходил за пределы этой комнаты. В комнате было почти пусто – зеркало, стул, перья и осколки, разбросанные по полу. На двери изнутри висело множество цепей .
И сегодня эта дверь должна открыться.
Ангел устало тряхнул копной белоснежных волос, вылез в окно и встал на карниз.
Ветер трепал белую мантию, а перья так и сыпались с его крыльев.
-Вот и настал конец. Стареем…
Сарфер не просто ангел. Сарфер – Хранитель города. Покровитель Лондона. . И сегодня он обязан снять с себя все обязанности и уйти прочь , отдав ключ от города Абаддону.
Ключ от города – это нечто большее, нежели просто символ. Ключ от города хранится не у мэра и не у префекта . Он хранится у посланника небес . Этот ключ позволяет владельцу уберегать город от опасностей…И он же позволяет его разрушить .
Сарферу было жаль города . Он хранил его больше десяти веков . Он успел полюбить эти стены , эти улицы , эти мосты ,эту реку ,этих людей . Но именно из-за людей он обязан уйти.

Абаддон шел не спеша, попутно оглядывая редких прохожих, кутающихся в пальто от холодного ветра. Руку он держал под плащом, нежно перебирая пальцами связку ключей.
Это были ключи от городов. Этих городов больше нет. Прикасаясь пальцами к каждому из них, он вспоминал: Вавилон, Иерихон, Содом, Гоморра, Помпея, Хиросима, Нагасаки, Припять.… У многих городов имен не было, некоторые города были стерты со страниц истории …
Абаддону нравилась его работа. Все время своего существования он уничтожал города, делал это изощренно и с особым удовольствием.
Когда город переполняет чашу Господнего терпения своими грехами и пороками, ангел – хранитель города получает от Всевышнего приказ передать ключ Абаддону.
Абаддон редко бывал на Земле, поэтому наслаждался в полной мере каждым своим визитом. За несколько часов он успевал исходить город вдоль и поперек , изучить все его закоулки , увидеть всех его жителей , прежде чем творение рук человеческих отправится вместе со своими создателями на Кладбище мира – в мрачное владение Погибели , где будет медленно разлагаться на прах и песок .
Нельзя сказать, что Абаддон был жесток и бесчеловечен. Он радовался, огорчался, мечтал. … Но, разумеется, не так, как люди…Мечтой Абаддона был ключ от Ватикана. Он много раз прокручивал в сознании эту сцену : сначала он пройдется медленно ,не спеша по всем его улицам , заглянет в каждый дом ,чувствуя свою власть над их обитателями . Потом он медленным шагом выйдет на площадь святого Петра и встанет прямо на колонну посередине, заберется на самый ее верх. Вначале он пустит по каждой улице ветвистую трещину, которая словно молния расколет на множество мелких частей государство-в-городе , после чего приманит с моря гигантскую волну, заставит ее зависнуть черной тенью хищной птицы над открытыми ртами перепуганных горожан… И, наконец, взмахнув рукой, словно дирижер он погрузит в океан все величие древнего города …
Цепким взглядом правого глаза Абаддон внимательно ощупывал каждого встречного прохожего. Тому, кто привык наказывать людей за их грехи не так сложно было их увидеть.…Да, он видел их.…Словно пятна на одежде людей он видел их: аборт, проституция, измена, наркотики, воровство, убийство, попытка суицида, педофилия,
педерастия, скотоложество, инцест, изнасилование …
Левый же глаз был молочно-белого цвета, весь в прожилках и без зрачка. Он достался ему вместе с хромотой после низвержения в Преисподнюю…
Устав от созерцания человеческих пороков, Абаддон поднял повыше воротник и, смотря себе под ноги погрузился в раздумья. Самой интересной частью его работы был выбор способа уничтожения города. Учитывая укрепленность конструкций, за последнее время многие стихийные бедствия стали неэффективными. Например, наводнение способно уничтожить город лишь частично, и то не такой, как Лондон. Вулканы и сейсмическая гиперактивность литосферных плит действительно были бы весьма кстати, если бы не тривиальность способа. Но нет, это скучно, нужно что-то новое. С такими мыслями Читать далее...

Ты правда думаешь, что умеешь страдать? Ты правда считаешь ,что пережила страдание?
Ты правда считаешь, что испытывала настоящую боль? Ха!
Настоящие слезы должны быть цвета крови. Ты правда хочешь знать, кто я?
Ты правда хочешь знать, кто ты для меня? Ты правда хочешь узнать, зачем мне плеть?
Я расскажу тебе.
Глаза – не зеркало души. Это – ее дом. Если у человека отобрать глаза – ты отберешь и его душу.
Говорят, позвоночник – источник человеческого упрямства. Нет Это – вместилище воли человека. Если отобрать его – можно подчинит себе человека.
Сердце человека. Каменное. Ледяное. Живое. Страдающее. Любое. Не разбив его сердце, не узнаешь, что спрятано внутри.
Ты переломила мою волю, вырвала мою душу. Ты знаешь, что спрятано у меня внутри.
Теперь я – часть твоей коллекции.
В тайники моих слов, на самое дно, где тебя никогда не увидит никто…Вот куда теперь заберу тебя я. Я буду держать тебя вечно. Не пытайся от меня убежать.
Теперь у тебя нет дороги назад. Ты в ответе за того, кого ты приручила. Ты приручила мерзкого ядовитого паука, пригрела змею у себя на груди.
Теперь тебе не отвязаться от меня. Ты заперла камеру, находясь в ней сама. Вместе со мной. Больше нет выходов.
Я смотрю на тебя своими свиными глазками. В твоих слезящихся глазах мой силуэт расплывается и превращается в гигантскую ,отвратительную свиную тушу.
Я вижу все гораздо лучше тебя. Сосчитать тебя?
Раз – удар в лицо. Раз – грех.
Два – порез на щеке. Два – любовь.
Три – игла под кожу. Три – оргия.
Четыре – удавка на шее. Четыре – вечность.
Пять – смерть. Пять…Пяти не будет.
У тебя около двухсот костей, двадцать пальцев, тридцать два зуба, два глаза, два уха, две губы, одно горло, две руки и две ноги. Ты представляешь, какое поле деятельности?
Какой полет фантазии! С чего мне начать?
Ты вся опутана моей паутиной. Ты – словно куколка в коконе. Сейчас я буду делать из тебя бабочку.
Я уже стал бабочкой. Посмотри на меня – у меня самая широкая в мире улыбка, самые добрые в мире глаза, самые крепкие в мире зубы, самая сильная в мире челюсть. И самая извращенная в мире фантазия.
- Время здесь неустойчиво и подвижно. Сначала тебе будет больно. Тебе это покажется райским блаженством по сравнению с тем, что будет потом.
В твоих глазах страх? Не бойся. Я даже не начал пугать.
Тебя нету здесь. Но я рядом с тобой. Я не властен сегодня над реальностью, но твои сны будут принадлежать мне.
Там темнота. Темнота, густая как свежие мозги сконцентрировалась в середине помещения. Она смотрела на тебя своей безглазой мордой, переставляла лапы, готовясь к новому броску. Эта тварь напоминала пса. Наверное, все что ты моешь видеть – блеск клыков, отражающих неизвестно откуда взявшийся свет. Впрочем, известно. Это страх освещает тебе эту отвратительную слюнявую морду, лоснящуюся шерсть и жадно подергивающийся нос. Ты любишь собак? Эти милые и преданные животные могут в мгновение ока превратиться в жадных до крови плотоядных тварей. И лишь вовремя подставленный локоть отделяет ее пасть от вашей сонной артерии.
Этот пес был из тех, чей рык, рождаясь в их горле заканчивается в чьем-нибудь еще.
Хочешь, он бросится на тебя? Фас!
Ты просыпаешься в холодном поту. Ощупываешь горло, ищешь тонкими пальцами изорванную в мясо кровавую рану. Кто утешит тебя? Никто.
Верь мне, детка, как родному. Нам предстоит провести много ночей вместе. Привыкай ко мне. Это лишь начало.
Ты боишься снов. Они похожи на отвратительных пауков, которые живут в подушке. Ты кладешь на нее голову, закрываешь глаза ,и эти мерзкие твари заползают тебе в голову через ухо и начинают показ фильмов ужасов прямо у тебя в черепной коробке и ты – главный зритель.
- Сначала тебе будет плохо. Потом тебе будет в тысячу раз хуже.
Ты не любишь цветы. Тебя оплетает тысяча роз, острые стебли туго стягивают шею, забираются в нос ,в глаза ,в рот. Они прорастают сквозь тебя, и по твоему телу распускаются бутон, цвета твоей крови. Ты так проводишь вечность. Я же говорил, время здесь принадлежит мне. Проснись. Хватит.
Вот уже день, но ты все еще чувствуешь эти кошмарные шипы, пронзающие твою белую кожу. Эти бутоны, похожие на пасти голодных хищников.
Повсюду на улицах за тобой будет ходить моя тень. Красные пятна и черные пуговицы. Это мои глаза. И тонкая ветка, что постоянно задевает тебя то за плечо, то за руку. Это- моя рука. Теперь ты понимаешь, что я всегда слежу за тобой. Повсюду падают белые хлопья снега. Это пепел выкуренных мною сигарет. Он тоже будет повсюду следовать за тобой.
Спи. Спи. Спи. Ты падаешь. Ты боишься падать? В бездонную густую тьму тебя тянет гравитацией чужого мира. Удар. Твой мозг представляет тебя, лежащую на черном, твердом, словно моя любовь, асфальте. Но ты падаешь глубже.
Ты судорожно втягиваешь воздух, но в твои легкие устремляется отвратительная Читать далее...

Устал я,господа.устал от безделия.вот уж с ноября я вполне серьезно и целенаправленно ищу работу и все еще нахожусь в недоумении: где она?
В итоге,я пришел к выводу 6хватит выебываться с непыльной,высокооплачиваемой работой - пора искать что-нибудь серьезное.
Итак,господа,сегодня в аукционе участвуют лоты : промышленный альпинист,пенитенциарная служба,сотрудник патрульно-постовой службы,охранник ночной смены,санитар ночной смены в ЦРБ или психиатрической лечебнице (всю жизнь мечтал поработать там хотя бы год - вдохновения хватило бы на всю жизнь).Ибо уже на жопе озоли от сидения на одном месте,а вовсе не на терпении - то вообще лопнуло.

Торжественно клянусь: уже 5 февраля я буду иметь постоянную,легальную работу.

Господа хорошие...Я-таки сильно извиняюсь,но пора осветить эту тему...
Ну,во-первых,давайте отбросим стереотипы и сделаем вид,что вы впервые слышите слова "сатанист,нацист,анархист,некрофил,мыловар,тоталитарист,промыватель мозгов,пастух и т.д."

Итак,сделали,да?А теперь шок (а для кого-то вполне ожидаемое заявление) - все это про меня...
Да,мне нравится оскорблять чужие чувства,называть людей дебилами,если они дебилы,нравится называть вещи своими именами,стебаться,сквернословить и рушить моральные устои.
Нет,я никогда не трахал труп,не резал кошек на кладбищах,не переворачивал кресты,не взрывал небоскребы,не ходил на "Русский марш" (к хуям это обрыганство),,нет,я не принимаю наркотики,у меня не было секса с парнем,не приносил в жертву Сатане менструальную кровь девственной монашки,не имел овец и не заставлял человека по-настоящему страдать,если он этого заслуживал.
Да,мне разбили лицо в Бойцовском клубе,да,меня привлекает тема любви мертвых к живым,живых к мертвым и мертвых к мертвым,или самим к себе,да я отлично разбираюсь в половых извращениях,да у меня есть девушка,да она меня любит,да как-то терпит,нет,я не знаю,как,да,я могу напасть на человека на улице тупо из-за цвета кожи,нет,не на ребенка ,не на старика и не на женщину,да,я много пил,да,я много курил,да,я сумасшедший,да,я ненавижу РПЦ и ее последователей,но в пределах разумного,да,я ненавижу власть,но признаю ее необходимость,да ,я жесток....Уф...Вроде все,господа.Это все было на случай эксцессов на тему "оскорбление чувств верующих,проявление нацизма,фу,извращение,фи,как мерзко и т.д....Любите меня,какой я есть...У кого-то же получается...

Я прозрел,братья и сестры!Аллилуйя!Я вижу ваши посты теперь не только глазом но и душой,братья! Слава Иисусу!Аллилуйя!Я прозрел : я понял,что нужны короткие посты с забавной идеей ни о чем,но обязательно в провокативно-ультимативной форме,чтобы было что ответить.
1: Короткие - чтобы не было лень читать.
2: Не заумные - чтобы не давило на мозг.
3:Провоцируюущие - чтобы заставило отреагировать.
4:Должны иметь вопросительную форму - чтобы сразу было что ответить.

Аллилуйя!!!Иисус излечил меня!

Так...Раз...Два...Три...Вот теперь я по-настоящему ЗОЛ!!!Вот хуй алло я буду выкладывать что-то новое,если никто не будет реагировать на старое.Хотя бы читать!!!

Я заебался пиариться на всяких ненужных группах.Вот Мертвый Сталкер - пожалуйста,занятой человек,в день по три поста,5 самых охуенных звездочек и всеж-таки находит время не только на мои комменты ответит,так еще и мою страницу посмотреть и бред мой почитать.А остальные хуй клали и дела им нет!

Человек Шредингера. Начало.

Я просыпаюсь в чужой квартире в густое туманное утро. Даже если я что-то и помню о прошедшей ночи – я не хочу это вспоминать. Это был суррогат мечты, и он не стоит моих мыслей. Это Южное Бутово. Я – в гадах, косухе и шипованных перчатках. Сегодня Россия играет в чемпионате. Мне плевать. Я покидаю эту квартиру с пачкой сигарет в кармане. Я оставляю ее на скамейке у автобусной остановки. Хватит.

Я просыпаюсь в чужой квартире в ясное морозное утро. Я все прекрасно помню, но я совершенно этому не рад. Откидывая одеяло, я вижу свою ночную соседку. Солнце смывает ночную красоту и выгоняет алкоголь из крови. Кто из нас двоих испытывает больше гадливости? Не знаю. Я мою посуду, ставлю макароны вариться и иду курить. Хозяин квартиры еще не проснулся. Он глубоко несчастлив где-то в глубине души. Наверное. Хотя скорее, я просто меряю людей по себе.
Я покидаю эту квартиру до того, как хозяин проснется а на столе его будут ждать макароны с сыром. Спасибо, друг.

Я просыпаюсь в холодном гараже первого ноября. Еще ночью День Всех Святых изменил традициям и вместо дождя подарил нам снег. Рядом стоит друг в костюме Алекса Деларжа , и я вспоминаю, что по моему лицу течет бутафорская кровь вперемешку с гримом. Хозяин гаража ищет сестру. Из соседнего гаража выходит человек и говорит, что его пьяную сестру отымели всей компанией, и она пошла домой. А я и мой друг засыпали, ежась от холода под звуки электрогитары и сэйшн укуренного барабанщика.
Мы встаем, еле переставляя конечности, закоченевшие от холода и идем по домам.
Он говорит, что было классно и предлагает повторить. Я соглашаюсь, еще не зная, хочу ли я еще раз так провести ночь. А на улице шел снег.

Я просыпаюсь оттого, что меня толкает мой хороший знакомый – арт-директор клуба на Проспекте Вернадского, за барной стойкой которого я уснул. От меня воняет анисом и экстрактом полыньи. Это был самодельный абсент. Следы вчерашнего концерта – пепел, бычки, брошенные гитары, подключенный микрофон и пластиковые стаканчики из-под пива. Нашего и чужого. Я ухожу, бросая на ходу фразу «Было классно!».
Ватные ноги липнут к кожаным штанам. На улице утренний холод и я не помню дороги до метро.

Я просыпаюсь дома ,щурясь от бликов черного шелкового постельного белья. Я дома. Я иду пить кофе, потом душ.
Мне некому предложить кофе, некому сказать доброе утро.
Каждую ночь я стараюсь провести с кем-то, будто подсознательно тянусь к этому.
Каждая ночь – это залитый алкоголем суррогат общения.
Наверное я не заслужил полноценного счастья, потому что меня нельзя назвать полноценным человеком.
Уже давно я – человек Шредингера – живой и мертвый одновременно За что?
Наверное, за то что я раньше никогда никого по-настоящему не любил и жизнь платит мне суррогатом. А что если я изменился? Поверьте же мне хоть кто-нибудь.

Дневники.

Я – человек Шредингера. Я уже говорил об этом. Я много чего говорил. В основном, я врал.
Например : «Как твои дела? Отлично!»
Ложь чистой воды .Или не ложь? Отлично. Действительно, мои дела отличны от ваших. Моя жизнь отлична от жизни большинства людей. Большинство людей не могут быть так счастливы, как счастлив я .И большинство же не может страдать так как я страдаю. Большинство людей вообще не умеют страдать, так как они никогда по-настоящему не любили. А я любил – а значит, страдал.
Вагон подпрыгивает на рельсах и мои мысли тоже подпрыгивают, не говоря уже о строчках. Сейчас – «Воробьевы горы». Каждый раз я застываю перед надписью «Не прислоняться» - мне нравится вечерняя Москва. Нравится эта грязная, но величественная река. Но сейчас я сижу на корточках и печатаю – свое место я уступил беременной женщине. Мне стыдно – раньше я не совершал невыгодных мне поступков. Наверное, от боли человек становится добрее. Как же меня тогда должна была избаловать жизнь, что я был таким чудовищем?
Все пишут о любви. Стефании Майер пишет о любви. Донцова пишет о любви. Ролинг пишет о любви. Семенова пишет о любви. Даже Чак Паланик пишет о любви.
Любовь – какое тяжелое, жестокое и светлое чувство. Даруя другим радость и счастье она пытает тебя самого хуже любого инквизитора. Особенно, если эта любовь невзаимна.
Но еще сильнее она пытает, если ты так и не знаешь ответа на Главный вопрос.
На него дают ответ карты Таро, ромашки, гадалки и советы друзей. Но тебе нужен только один ответ. Ее. Но ты так боишься задать ей этот вопрос , потому что знаешь – если она ответит, то это будет последним вердиктом. Приговором или оправданием.
Люди боятся Страшного Суда только потому что ,не знают ответ. Если бы в Библии говорилось о Страшной Пытке или Страшной Казни все было бы не так мрачно.
Большинство не боится ада. Большинство даже не боится смерти. Но все боятся ее неизвестности. Неизвестность – самая страшная вещь для любого человека.
В Библии не пишут о любви. Ее писали люди, знающие, чего они хотят от жизни с четко поставленными целями и распланированными, рассчитанными действиями по их достижению. Будущее – за такими людьми.
Я – тупиковая ветвь эволюции. Как сегодня назовут человека, который пишет стихи и верит в сказки? Более грубые назовут меня идиотом. Более тактичные – «безнадежным романтиком». Звучит красиво. Звучит как приговор. У меня действительно нет надежды на выживание в этом мире, где правит цинизм и товарно-денежные отношения.
Но есть спасение. Говорят, что любовь сильнее смерти. И это правда. Любовь пронесет человека через века забвения. Пламенными буквами вырежет его имя на сердце истории.
Я часто вырезал у себя под сердцем чужие имена. Но еще никогда я не притрагивался канцелярским ножом к самому сердцу. Теперь я сделал это. Оказалось на порядок больнее.
Канцелярский нож - вообще замечательная вещь. Им можно резать все что угодно. Он так же хрупок как мы и ранит также глубоко ,как это делаем мы.
Я – не принц на белом коне. Я вообще не принц. И коня у меня нету. Нету даже осла ,как у веселого толстяка Санчо-Пансы. Осел был даже у Иисуса.
А у меня нет. Нет у меня благородного происхождения, нету во мне и искры божьей.
А дьявольская – она вам не нравится. Как же мне стать одним из вас? Или не надо?
Или мне лучше погибнуть, как дикому зверю в каменных джунглях. Потому что я не захотел, не смирился и не привык.

Мне больше не снятся сны. Наверное,когда-то я их пересмотрел. Точнее.конечно ,снятся,но я их не запоминаю.
А полтора года назад я лежал в больнице после тяжелой операции на легкие. Большую часть времени находился под воздействием кислородного голодания и тяжелых медикаментов - всяческие наркозы,успокоительные,обезболивающие а после мнимой попытки суицида (на самом деле просто хотел из окна высунуться - подышать) еще и антидепрессанты.
Спал я с трудом.Или с легкостью.Я не помню - ибо не могу точно сказать,спал я ,или нет.Зато хорошо помнил те мерзкие,отвратные сны.
Это была третья ночь в сознании...В один прекрасный момент я просто увидел,что моя палата дышит.Я попытался позвать хоть кого-то,но воздух просто застрял у меня в горле.Меня вдавило в подушку и я просто смотрел.Стены ходили ходуном - словно гигантская грудная клетка.А потом по ним сверху начала стекать какая-то густая черная масса.Она капала на меня прямо с потолка,затекала мне в рот и в нос.Я начал задыхаться.
Пришла медсестра и меня начали откачивать (это уже реальность) - оказывается,трахея просто перестала пропускать кислород.
Это - лишь первая ночь кошмаров.Потом ,когда я снова провалился (или не провалился,а грезил наяву) в он из стены просто без всяких обиняков вышло нечто огромное и жирное на двух негнущихся ногах.У него не было головы - оно напоминало полусгнивший кусок мяса или раковую опухоль с торчащими из нее ветками.Отвратительная тварь приплясывала вокруг койки,пока не рассвело.Потом нечто просто растеклось лужей на полу.Лужа оказалась тенью от тумбочки.
А потом еще много ночей эта ракоподобная мразь приходила ко мне,а за ней приползали,почти не шевелясьь десятки лысых,грязных,худых трупов...
Я не боюсь темноты.Я не боюсь мертвецов.Но я не хочу вспоминать это больше никогда.

Soldier side.



Ангелы плакали, солнце садилось, дьявол хрипло смеялся.

Земле надоело сидеть взаперти, и она с оглушительным грохотом выпрыгивала гейзером среди изожженных солнцем колосьев. Казалось, это была просто диковинная декорация.
Звуки взрывов и выстрелов сменились комариной трелью на всех частотах и ощущением, как что-то теплое стекает из ушных раковин. В определенный момент стало неясно куда идти, вестибулярный аппарат отказал и развернул поле на триста шестьдесят градусов, показав человека в форме дружественных войск. Человек что-то кричал и указывал в панике пальцем вперед. Шея автоматически развернула голову в направлении, которое указывал палец союзника.
Комариную глухоту прорвал удар грома, и комья земли пополам с осколками железа прошили падающее тело насквозь.
Джеймс поднялся, и взрыв перед ним начал сворачиваться в блестящий цилиндр, начавший срастаться из разлетевшихся осколков.
Всего несколько шагов назад – и вот он уже вне зоны досягаемости смертоносного противопехотного снаряда.
Вражеские танки, желтые от пыли, дали задний ход и скрылись из поля зрения.

Джеймс в свои сорок с лишним не любил вспоминать ту кровопролитную войну. Словно заговоренный он прошел сквозь огни кассетных бомбардировок и прожигающие звезды напалма. Безумно жужжащие металлические осы из автоматных рожков облетали его стороной. Лики его товарищей, искаженные взрывной волной приходили к нему каждый раз, когда он вспоминал, то ненавистное поле смерти. Погибли многие, но не Джеймс.
Эйприл рыдала несколько дней подряд, когда по радио объявили, что шестнадцатый взвод почти целиком уничтожен залпами вражеской артиллерии.
Словно безумная она каждое утро в течение двух недель прибегала в военный комиссариат, чтобы до вечера провожать глазами цинковые ящики, наполненные изожженным мясом. Прижималась, чуть ли не вплотную к решетке забора, жужжащей, словно улей разъяренных шершней от электрического тока, шедшего по всему периметру забора. Под раздраженные крики часовых она, близоруко щурясь своими голубыми глазами, вычитывала подписи на гробах, ища имя Джеймс Барлоу. Многие ящики приходили с подписью «Не поддается опознанию». Видя их, она четко представляла себе содержимое: перекрученные конечности цепочка от давно утерянного военного жетона, вплавленная в обгоревшую шею, распахнутый рот без зубов и обгоревший череп. И маленький целлофановый пакетик в нагрудном кармане пришедшего в негодность кителя с ее, Эйприл, изображением.
Потом, вернулся Джеймс. Через год она родила ему двух замечательных девочек-близняшек. В доме, где жила Эйприл, был ресторан, принадлежавший ее отцу и Джеймс помог вести ему бизнес. После того, как его тесть ушел на покой, купив себе небольшой загородный домик, Джемс Барлоу стал владельцем замечательного летнего кафе, в который был переоборудован ресторан и до самой пенсии сам работал за стойкой.
На кухне работала Эйприл, а их дочери, когда подросли, устроились туда официантками.
Потом одна уехала из города и поступила в престижный университет. Другая же продолжала помогать матери и отцу вести дело.

Джеймс поднялся, и взрыв перед ним начал сворачиваться в блестящий цилиндр ,что срастался из разлетевшихся повсюду осколков..
Всего несколько шагов назад – и вот он уже вне зоны досягаемости смертоносного противопехотного снаряда.
Вражеские танки, желтые от пыли, дали задний ход и скрылись из поля зрения.
Поле битвы уже нельзя было назвать таковым – разорвавшиеся снаряды возвращались в сторону пусковых установок и танковых башен, а те молча заглатывали их, словно гигантские муравьеды с их вытянутыми мордами. Павшие товарищи и противники вставали и расходились – каждый в свою сторону. Лагерь. Марш-бросок. База. Выдача оружия. Брифинг. Обучение. Распределение. Поезд. Вокзал. Много недель назад.
В тот день солнце светило очень ярко, и отец постоянно прикрывал глаза, пряча их от небесного светила и от сына. Совсем еще новая форма поблескивала пуговицами, и высвечивала блики слез в глазах матери. Слезы были также и на кителе: Эйприл прижималась к Джеймсу, и его плечо не успевало высохнуть под палящим солнцем – она вновь пропитывала ткань слезами. Будущий солдат с улыбкой поглаживал ее по голове и приговаривал:
-Я буду писать тебе, слышишь? Каждый день. И ты тоже пиши. Хватит рыдать, глупенькая.
Когда отец поднял-таки на сына глаза ,Джеймс увидел слезы на его грубом, непривычным к ним лице.
-Ты настоящий мужчина, сын. Добровольцев в наше время мало. Твой дед тоже воевал, и будь он с нами, я уверен, он бы гордился тобой.
Мать после его слов ревела белугой, и было сложно разобрать, что она говорит:
-Береги себя, сыночек, пиши нам. Мы будем ждать тебя. Я буду молиться. Да хранит тебя Господь.
На платформе было много людей: таких же, как он новобранцев, их родителей, невест. Друзья весело хлопали друг друга по плечу, звенели бутылками и шумно обнимались. Матери рыдали, отцы с мрачным видом неловко – в первый раз серьезно – пожимали сыновьям руки. Невесты и девушки висли на Читать далее...

Мне снится твой голос под вечер,
Хоть я никогда и не сплю.
Я никогда не буду излечен.
Я безумен,я болен,тебя я люблю...

Я по ночам глаза твои вижу.
Нет,не во сне - я ведь не сплю.
Я в этой жизни все ненавижу.
Одну лишь тебя,безумец,люблю...

На улицу выйду - пусто вокруг.
Безумья стен желтых я не пробью...
Мне на ухо шепчет невидимый друг:
"Ты болен."Я знаю,тебя я люблю...

Смеется потерянный мною рассудок.
О бордюры ноги босые собью.
"Живи!" мне орет мной забытый желудок.
Плевать я хотел.Я молча люблю.

Я с голоду сдохну в канаве дорожной,
Ветер мне рот снегом набил.
Санитар добьет меня фразой несложной:
"Ну и дурак!"А я просто любил...

В ад.


Я никогда не был хорошим человеком.Я жил в свое удовольствие.Я с превеликим удовольствием имел каждую хоть немного симпатичную женщину вне зависимости от ее желания.Нередко это были девочки лет десяти.Я участвовал во Вьетнаме в сафари на человека.Я пил все,что горит.Я постоянно обчищал карманы своих собеседников и квартиры знакомых.Избивал людей,когда был уверен,что они не смогут мне ответить.Я принимал героин,кокаин,амфетамин,эфир,курил травку и колол себе эпинифрин ,чтобы не спать,а как ишак трахаться всю ночь.Я не сосчитаю,скольких людей я подсадил на наркоту...
Но все хорошее однажды кончается.В один прекрасный день я вдруг понял,что у меня нет похмелья.Позже я заметил потерю ломки и постоянной утренней эрекции,которая обычно бывает после передозировки этого самого эпинифрина.Через пару часов бессмысленного лежания до меня вдруг дошло,что я умер.Что же,рассудил я,в конце концов ты прожил очень даже неплохую жизнь.Вряд ли тебя,конечно,будут вспоминать как героя,но в памяти всех униженных,подсаженных,оскорбленных,избитых,ограбленных и оттраханных ты займешь место надолго.
Я никогда не считал себя хорошим человеком.Но я привык брать от жизни по максимуму.А чем смерть хуже?
Я провел более пяти лет скитаясь в поисках лестницы в рай.Люди не воспринимали меня как-то по-особому,не видели,что я мертв.Мои же ощущения ничуть не притупилипсь,я все также пил и трахался.Но понял другое : дышать,есть и спать вовсе не обязательно.В какие-то моменты мне даже казалось,что я жил так всегда,и даже,что так живут все,но...
Мне было на самом деле интересно,какие неведомые развлечения могут ждать меня на том свете.Итак,я нашел дорогу в рай в Гималаях.
Я даже нашел Запретный город,но он меня совершенно не заинтересовал.Важнее всего для меня было найти дорогу к новому кайфу.
И вот наконец я тут - на самой высокой заснеженной горе,куда не смог бы попасть живой человек - он бы просто замерз,задохнулся,упал,умер с голоду или просто не смог бы добраться даже до середины.Но так как мне не нужна была ни вода,ни пища,ни сон,ни воздух а на боль я не реагировал,я-таки увидел на самой макушке горы золотую винтовую лестницу,что уходила в облако.Когда я опустил на нее свою голую ногу - обувь с терлась до голенища еще в начале подьема - почувствовал пятидюймовый слой пыли,который лежал непоколебимо,словно и не мог подумать,что на него вообще может что-то наступить.Поднявшись по лестнице,я узрел перед собой такие же запыленные,заваренные наглухо золотые ворота.Рядом с ними стоял обшарпанный,когда-то лакированный стол.На столе стояла чашка с отколотой ручкой и недопитым чаем,рядом лежала толстая тетрадь в кожаной обложке.За столом спал сидя,пуская слюни на стол, древний старик в когда-то белой одеже и лицом ,привыкшим скучать.
-Эй,отец,просыпайся,тут к тебе на поселение пришли!
Старик мгновенно открыл глаза в которых уже был подготовлен целый залп удивления.Минуту где-то он меня разглядывал,потом спросил:
-Праведник,что ли? - и расхохотался,будто отмочил очень удачную шутку.Я не стал его разуверять...
-Так,посмортим-,старик полез в тетрадь и стал там что-то искать,долго не мог найти,потом спросил - ,ты какого года рождения-то?
Я ответил,старик вновь погрузился в тетрадь.Потом со скукой прготянул:
-А-а-а...Знаем-знаем.Ну,что я могу тебе сказать,молодец, Гитлера ты переплюнул.Девятнадцать баллов прегрешений из ста.У того только тринадцать ,да и то с натяжкой.
Я с гордостью поинтересовался:
-А за последние лет десять какие результаты?
-А вот тут,ты милок сплоховал.Бывает сейчас и за двадцать приходят...У нас-то проходной балл - десятка ровно...Вот уж поди веков пять как никто не проходил.
-И вы решили дверь заварить?Чтобы с замком не париться,раз никто не приходит,да?
-Э,нет,милок,все проще.Мы рай упразднили за ненадобностью.Праведники внутри поперегрызлись все да поперетрахались.Мы их в ад и направили,лет двести назад.Сейчас в раю идет стройка секретного обьекта.
-А что за обьект-то?
-Сказано тебе - секретный.И вообще - не мозоль глаза.В чистилище лучше не суйся - там вообще сейчас никто не работает - всех сотрудников в ад перевели - там уже просто персонала катастрофически не хватает.Один надзиратель на десять тысяч - нет ,ну где это видано,а?Я денек поработал,потом сам сюда попросился - невозможно работать.Даже мыслей на всех не хватает.И это лет пятьдесят назад было.А что там сейчас и предположит боюсь.Так что,дорогой ты мой,иди-ка ты пока в Преисподнюю,а там глядишь -секретный обьект достроют - мож чего из этого и выйдет...
-Ну бывай,дед!
-Бывай,милок,бывай...
Краем глаза я ,пока спускался по лестнице успел заметить,что Святой Петр уже развалился на столе и захрапел.Скучно ему,наверное - раз в десять лет придет кто - да и то не по адресу.
Еще лет пять я бродил в поисках ада.По аналогии с горой я искал самую глубокую пещеру в мире.Ею оказалась Жан-Бернар во Франции.Мне пришлось проплыть пару километров по подземному озеру под водой,а потом идти через территорию абсолютно лишенную воздуха.Здесь жили только Читать далее...

Около года назад в моей квартире появился "серый кардинал"...Ему все подчиняются,хотя и не видят его.
Ели он хочет мы закрываем окно,открываем дверь,выключаем телевизор,включаем свет и платим ему дань в виде еды.

Это - кот (обормот (Trashman - Surfin bird - "Гриффины").



Ну,вообще,у меня по отношению к котам были смешанные чувства( мягко говоря не очень люблю).Но вот в один прекрачный день,видимо пока мозг находился в отключке я бродил где-то в районе ВВЦ...
Возвращался я уже с котом.Везла его моя хорошая подруга,так что я его даже потрогать не успел.
Потом было еще забавнее...Он просидел 3 дня под моей кроватью,дико шипя и царапаясьпри попытке выудить его оттуда,а по ночам разносил пыль по всей квартире...Теперь он пообвыкся и охотится на тапочков (мирные животные,обитают почти в каждой квартире,неприхотливы,но недолговечны.Плохо реагируют на собак (рвутся).
И ничего,знаете,как-то даже теплее дома стало.Правда я сам до сих пор не понял какого он цвета...
Но зато я точно знаю,что содержимое его миски уничтожает кот,а не кто-то из домочадцев.

-Сука.
В ответ она только булькнула.
Джейсон нанес шестнадцатый удар. Теперь в ребра. Он не умел обращаться с ножом, поэтому у него уже болела рука от постоянных попаданий в кость. До этого Джейсон никогда никого не убивал. Линда, по-видимому, уже была мертва и горловое бульканье вкупе с непроизвольными подергиваниями являлись конвульсиями.
Она была красива. Даже сейчас. Идеально гладкие длинные ноги в глубоких порезах. Из-под короткой красной юбки растекалась лужа крови. Дорогая белая блузка была безнадежно испорчена – вся в порезах и крови. Короткие черные волосы из безупречного каре превратились в липкую окровавленную массу. Зеленые глаза закатились и выглядели стеклянными. Тушь вокруг них смазалась, но это ничуть не портило ее милое личико.
Да, она красива. Особенно сейчас.

Вся ярость Джейсона куда-то улетучилась. Она отказала ему встречаться, но это же не повод ее убивать…или повод? Да как я мог быть для нее «просто другом» - возмутился Джейсон. Но в нем росло не возмущение.
«Она уже мертва – думал он, - и теперь от нее ничего не зависит. Она не сможет отказать мне теперь. Какая разница? Она все равно уже мертва.»
Положив нож на стол, он поднял ее на руки и понес в спальню. Они смотрелись, словно гротескный шарж на только что поженившихся: парень с безумно горящими глазами нес на руках изрезанную окровавленную девушку.

Войдя в спальню, он бросил ее на кровать. Белая простыня сразу же пропиталась кровью.
-Плевать, так даже интереснее.
Сперва он стащил с нее разорванную блузку, следом полетел в угол и окровавленный лифчик. Потом Джейсон сбросил одежду и с себя. Перед ним на постели лежала мечта в одной лишь красной юбке, трусиках и туфельках. Шестнадцать красных полосок лишь украшали ее безупречно белое тело. Парень лег на труп сверху и начал облизывать раны на груди, спускаясь все ниже. Его рот и щеки были перемазаны кровью. Наконец, язык Джейсона спустился к юбке. Задрав ее, он лег лицом ей на лобок и начал слизывать капельки крови, проступившие на черных трусиках. После, не в силах сдерживаться он разорвал их, после чего впился зубами ей в половые губы. Жуя и посасывая их, он ножницами разрезал на ней юбку.
Джейсон встал и возвысился над ней, как лев над добычей. Его лицо перекосила ухмылка: «Время трапезы».
Коршуном убийца рухнул на тело, пронзив ее в семнадцатый раз. И в восемнадцатый. И в девятнадцатый. И в сотый. Он входил в нее вновь и вновь, измазываясь в крови, поднимаясь и падая. В мыслях Джейсона те немногие девушки, которых он знал до этого, стали ненужными, уродливыми, капризными тварями – никогда еще он не мог заниматься этим так долго, никогда еще он не был так глубоко. Впервые он перестал себя ограничивать.
Плевать на кровь, плевать, что он превращает ее внутренности в отбивную.
Он кончал много раз и начинал снова. Потом Джейсон сходил на кухню и принес подсолнечное масло. Перевернув Линду и раздвинув ей анус до предела полой трубкой от кальяна, он влил ей туда полбутылки. После чего, вынув трубку, он начал фаршировать собой ее прямую кишку. Он кончал в нее вновь и вновь , отдыхая и снова принимаясь за тело.
Так продолжалось двое суток.
Джейсон не мог упустить свою мечту. От Линды начал раздаваться какой-то странный запах. Парень перенес труп в ванную, оделся, взял ключи от машины и вышел из квартиры.
Когда он вернулся к дому с полным багажником колотого льда, его встретила полиция. После дежурного вопроса о документах ему заломили руки и увезли в участок.

Линда очнулась от того, что солнце светило ей прямо в глаза через окно реанимационной палаты. Сил шевелиться не было. Все тело ломило. Все болело. Медсестра, находившаяся в палате, заохала и куда-то быстро ушла. На смену ей через минуту пришел врач – немолодой высокий мужчина с серыми, усталыми глазами. Его лицо покрывала седая щетина, и он хромал при ходьбе, опираясь на трость. Он присел у ее койки, и, не представившись, спросил:
- Вы меня слышите?
Линда с трудом кивнула.
- Замечательно. Значит, Вы действительно очнулись. Я советую Вам поспать. Сейчас Вам дадут снотворного. Я вернусь, как только Вы проснетесь.
Доктор ушел, вернулась медсестра, повозилась с капельницей и Линда рухнула в темноту.

Проснулась она уже без кислородной маски в другом, более уютном помещении. Здесь не было той кучи трубок и приборов, как в той, где она была, но в руке Линды продолжал торчать хоботок капельницы. Отметив для себя, что совершенно не чувствует собственного тела, она с трудом дотянулась до кнопки вызова медсестры.
Через некоторое время вместо медсестры пришел все тот же врач. Сев на край ее койки он начал разговор:
-Доброе утро. Точнее, вечер.
Линда неимоверным усилием разомкнула омертвевшие челюсти:
- Что со мной?
- Хм. Интересный вопрос. С чего мне начать? Как вы считаете? С трехнедельной комы? С того, что нам пришлось наложить около ста восьмидесяти швов на шестнадцать ножевых ранений, а также на анальные трещины? Или с ампутации утрамбованных яичников? Или с откачки почти литра Читать далее...

Фотографии Герман_Лорд :