Татьяна Сергеевна стояла в больничном коридоре и плакала.
«Что стряслось?», - к ней подошла женщина.
«Лекарство… Где брать, как купить… Пока мы здесь, дают, а дома как?.. Мы выписываемся уже… Дорого, страшно дорого, нет таких денег».
«Что-нибудь придумаем, не плачь. Напиши лучше на бумажке свой адрес».
Спустя несколько недель, уже дома, в Ростовской области, Татьяна с дочкой получили из Калининграда маленькую бандероль. В ней было три упаковки драгоценных капсул сандиммуна неорала. Сыну той женщины он уже не помогал, перевели на более сильный препарат, и она решила помочь товарке по несчастью.
«Кто прошел через такую беду, лучше других понимает…», - вздыхает Татьяна Сергеевна.
«Беда» – это тяжелое аутоиммунное заболевание, которым страдает Оля. Началось все, когда девочке было восемь лет. За одну зиму девочка несколько раз переболела – бронхит, ангина… После каждого заболевания сдавали анализы в поликлинике, как положено, и вот врачи насторожились. Белок в моче, эритроциты. Температура не спадает – так и держится 37 с небольшим, что ни делай. И начались обследования. Сколько диагнозов – основных, сопутствующих, осложнений – на одну хрупкую девчушку: люпус-нефрит, нарушение функции почек, артериальная гипертензия, цистинурия, стероидная кардиопатия, тонзиллит, гинекологические болезни… При таких недугах, как у нее поражаются кожа, разные внутренние органы. У Олюшки больше всего страдают почки, но читаешь многостраничную выписку из истории болезни: показано наблюдение и у кардиолога, и у гинеколога, и у отоларинголога… Почти у всей поликлиники. Впрочем, 17-летняя Оля и так почти все время проводит среди белых халатов. Еще недавно ложилась «всего лишь» 2-3 раза в год, теперь уже – каждые полтора месяца. Районная, областная, Институт иммунологии – сколько раз, где, уже и не подсчитать. А РДКБ (Российская детская клиническая больница) так вообще как дом родной. Там ее все знают, недавно классная руководительница книжечку прислала, где опубликованы Олины стихи. Да, ведь она там и школу окончила, и экзамены сдала. И друзья все там, общение. «Здесь все больше сидит одна – читает, вяжет крючком, рисует что-то, учится», - рассказывает Татьяна Сергеевна.
Да, она учится. Поступила летом в институт. Учится так: мама приходит, забирает задания, дочка их выполняет, мама относит. Что-то отправляет по электронной почте. Ни для чего другого интернет ей не нужен – неинтересно. «Рано очень повзрослела моя девочка, - шепчет Татьяна Сергеевна. – Ей и со сверстниками скучно. Дело не только в том, что сюда, домой нельзя никого привести: очень опасно для дочки подцепить вирусную инфекцию. Не о чем ей разговаривать с ними, со здоровыми. Другое дело в больнице, где детки объединены общей бедой».
Год назад после нефробиопсии в Российской детской клинической больнице девушке назначили тот самый препарат сандиммун неорал, с которого мы начали рассказ. При этом строго-настрого наказали: ни на какой аналог не менять! Ольге как инвалиду положена федеральная льгота, но вот беда: в список входит как раз аналог препарата – панимун… «Год перебиваемся – с миру по нитке, - вздыхает мама. – Какое-то количество выделил фонд при РДКБ». Но Оле вот-вот исполнится 18, и с детской больницей, ставшей почти родной, придется распрощаться. Препарат меж тем нужно принимать еще как минимум год. Как и на что его покупать – непонятно. А нужно, страшно сказать, 100 тысяч рублей…
Татьяна Сергеевна работала в школе учительницей – пока не заболела дочь. На работу устроиться не может: «Я проблемный работник», - усмехается. Действительно, кто возьмет женщину, которая каждые несколько месяцев срывается в другой город. Да и отойти от дочери она не может… Препарат, который
Читать далее...