Не буду врать, что у меня много друзей, их у меня катастрофически мало. Наверное потому, что друг для меня - это не только и не столько человек, которому я могу доверять. Скорее это тот, кто можешь понять мои заезды и даже иногда разделить.

С другой стороны, насколько бы нибыл человек для меня чужим, я никогда не смогу пройти мимо, если ему плохо: я буду говорить глупости, заставлять на меня злиться, гладить по спине, обнимать. Даже смогу поти к нему на сутки с ночевой, кушать сладости, смотреть фильмы и спать в обнимку (как правило), лишь бы не чувствовал себя одиноко.

Обычно мало кто понимает, что можно спать без секса, спать в одежде, спать в обнимку и в конце концов просто спать рядом. Правда, меняют мнение после, как правило. И почти всегда говорят, что я - хороший друг. Смешные, я просто не могу смотреть на то, как они мучаются.

А еще у меня есть целых три друга, которые не могут смотреть на то, как мучаюсь я. Они тормошат, успокаивают, пинают, ругают, кормят шоколадом, язвят. Этим они заставояют меня взять себя в руки, продолжать жить и хотеть большего.

А еще после времени-когда... я не могу назвать другом девушку. С ними всегда есть что делить. Да и редко они меня понимают. Ну и ладно...

Это случилось три года назад. С этого дня все пошло наперекосяк. После этого я разучилась видеть в людях только хорошее, зато разачаровываться привыкла быстро. Как водится, все началось с утра. Это было в детском лагере - одном из многих в Бурабае, название я уточнять не хочу. Нам торжественно обещали наряду с обычными Особенный треннинг, к которому мы должны были максимально подготовиться, обеспечив себе  серьезность.
Собственно, все это я с лихвой обеспечила с расчетом на что-то действительно Нужное и Важное. Между делом говоря, треннинг назывался "Боль и жалость". Нас поделили на две группы и ту, в которой я и оказалась завели в комнату. Там нас поставили в круг и завязали всем глаза - чтобы не отвлекались. Включилась успокаивающая музыка для занятий йогой, дыхание само собой выравнялось. Психолог, шурша между стоящими, тихо инструктировал:
- Представьте, что вы стоите на краю обрыва. Ветер, пропасть... вы вспоминаете все, что вы успели сделать в жизни - хорошего и плохого.
Самонадеянно попытавшись вспомнить что-нибудь вселенски значимое, я удивленно отметила, что толком-то ничего не сделала. Хорошего. Зато память услужливо подкинула несколько неприятнейших моментов. Все не смертельно, но обидно для тех, кого я называю Близкими. Когда я поняла, Что я творила, захотелось, первым делом, плакать. Потому что исправлять что-то качественно было уже поздно - только разводить руками и извиняться...
Погруженная сама в себя, я не сразу заметила, что по комнате опять шелестят шаги. Одновременно с мыслью "Что ж я за сволочь такая?" щеку обожгла пощечина, где-то недалеко раздался всхлип. Слезы потекли сами собой - мне тогда показалось, что ударили меня заслуженно. А те, кто был до того снаружи ходили вокруг, били, щипали, дергали за волосы. мне до сих пор страшно от осознания того, что даже если бы нас не предупреждали о том что так и надо - я не смогла бы дать сдачи. А через некоторое время они же начали нас жалеть. Вытирать слезы, обнимать, гладить по голове. И это было еще хуже: это было незаслуженно, неправильно и унизительно. И это далеко не успокаивало, хотя должно было бы, а ломало и коверкало что-то внутри.
Тогда я проплакала пол дня. я звонила своим знакомым, извинялась за все.
Вторая группа обошлась без боли. Они стояли сжавшись, напряженные, в ожидании того, что мы отыграемся по полной. Но нам запретили им "мстить" (да мы и не смогли бы). До сих пор помню, как плакали парни, которых мы жалели. За то, что они делали с нами. Мы гладили их по спине, шептали, что все в порядке. А они всхлипывали в ответ и плакали, плакали...

Два Самых Главных города. В одном - Дом, в другом - я. Меня всегда тянет домой и до сих пор я никогда не хотела возвращаться во второй.

Дом определяют Друзья, удобная и теплая Кровать, пригодная для Валяния и Мишки, которых можно обнимать. Конечно же, Моя Комната - в ней даже в мое отсутствие непременно что-нибудь валяется, хотя там живет Мама, которая любит порядок. Книги. Шкаф с книгами. Зеркала. Сувениры, китайские веера. Пастельно-желтые стены, зеленый ковер, огромный серебристый шар, на котором можно сидеть, легкая занавеска и жалюзи - огораживающие от Наружнего, но пропускающие свет.

Я люблю свою Комнату.

Город - небольшой, зеленый и уютный. Можно от центра дойти до "загорода", побродить по холмам, посмотреть на реку где-то внизу.

Друзья... в этот раз что то сорвалось. Я, так рвавшаяся Домой, сидя рядом с Друзьями думала о том, насколько чужие мне эти люди. Рядом стоял Он и улыбался. Он всегда улыбается. И Его общедружеский настрой ко всем напрочь исключает "что-то большее". Люди всегда хотят "что-то большее", даже если до конца не понимают, что это. И едут куда-то на своих поездах в поисках.

В общем, стоял и улыбался. А я чувствовала себя чужой среди Друзей. И хотела до ужаса обратно в Омск.

Он сказал, что нужно подождать три года. Всего-то... неужели Он сам верит в то, что говорит?

Я не люблю "стерильных", вылизанных до состояния операционной комнат. Дом должен почти неуловимо пахнуть кошкой. Где-то должны быть небрежно брошены ботинки, оставлен на стуле свитер, валяющиеся на кровате книги. Все это для меня составляет домашний уют.

Глянцевые фотографии новых квартир и домов, только-только заставленных мебелью "по последниму писку", - это, конечно, красиво и замечательно, но они даже на вид нежилые.

Другое дело, между прочим, японские садики - они "жилыми" выглядят, в отличие от наших именно благодаря чрезмерной заботе хозяев. Хотя для времяпровождения вне бетонных коробок я все равно предпочитаю сосновый бор, мох на камнях. И замечательным японским садам предпочту старый, заброшенный - с разбитой брусчаткой, тенистый и пахнущий лесом.

Моя любимая одежда имеет изрядно поношеный вид, она пахнет мной и как нечто отдельное почти не ощущается. Как правило, это джинсы, разношенные ботинки и свитер с длинными рукавами - чтобы можно было прятать в них ладони. На голове, конечно, тоже беспорядок: я никогда не делаю укладку, волосы сами ложатся так, как им вздумается. Ну а за счет того, что на голове стрижка это чаще всего выглядит лохмато. Но, опять-таки, по домашнему мило. Я пока не собираюсь это менять кардинально, хватает изредких мероприятий, на которые положенно идти в "приличном" виде, что значит - в неудобной одежде, натирающей ноги обуви и с прической, от которой потом жутко болит голова. 

Наверное, до конца обычные тетрадки ничто не заменит: в них можно действительно не боясь, откровенно рассказать о себе все: тетрадки не критикуют и не смеются.

А через некоторое время можно будет прочитать ее. Это должно быть как узнать себя заново - заново обдумать,, проанализировать свои поступки, сделать выводы, самосовершенствоваться.

Я, к примеру, не могу написать стих, бодро стуча по клавиатуре пальцами: мне важно чувствовать кожей ручку с бумагой, видеть запачканные чернилами пальцы много-много раз зачеркивать и заново переписывать строчки.

"Дневник", то есть блог можно использовать для самореализации и самоутверждения, яркий тому пример - извечная погоня некоторых индивидуумов за определенным количеством людей в "друзьях". Точнее, это самое количество стремится к плюс бесконечности)). Бумажный дневник для этого не подходит, зато идеально выполняет подзабытую функцию "дневников" вообще - они ведь изначально помогают понять самого себя, определится с тем, что, как и когда лучше делать, основываясь на своем собственном опыте.

Жалко, что для себя сейчас дневники почти никто не ведет: возможно, анализируя свои поступки, мы могли бы стать лучше. Я попытаюсь писать в основном о каких-то отдельных вещах и моему к ним отношении. Ну, в основном...

Зверь жесток, зверь не любит, когда поют без голоса. Милые мои, если уж беретесь петь - ставьте голос, развивайте слух! Плакать хочется, глядя на горе-бардов, которые гитару-то на слух настроить не могут, зато гонору по поводу "я играю на гитаре и пою" - не счесть.

Неожиднно оказалась песней дня

Все-таки доползли мои лапки до клавиатуры и создали дневник, ура мне)))