Наверное, наконец снова захотелось писать...
Страшно подумать, два года прошло.
Уезжай, уезжай, уезжай,
так немного себе остается,
в теплой чашке смертей помешай
эту горечь и голод, и солнце.
Что с ней станет, с любовью к тебе,
ничего, все дольешь, не устанешь,
ничего не оставишь судьбе,
слишком хочется пить в Казахстане.
Так далеко, как хватит ума
не понять, так хотя бы запомнить,
уезжай за слова, за дома,
за великие спины знакомых.
В первый раз, в этот раз, в сотый раз
сожалея о будущем, реже
понимая, что каждый из нас
остается на свете все тем же
человеком, который привык,
поездами себя побеждая,
по земле разноситься, как крик,
навсегда в темноте пропадая.
29 июня 1961
Каких ты птиц себе изобретаешь,
кому их даришь или продаешь,
и в современных гнездах обитаешь,
и современным голосом поешь?
Вернись, душа, и перышко мне вынь!
Пускай о славе радио споет нам.
Скажи, душа, как выглядела жизнь,
как выглядела с птичьего полета?
Были на Бабинских горах (20.06.12) рядом с Сюмсями ( под Ижевском). Какой же простор окружает нас; он , несмотря на широту его души,умеет прятаться за плечами. И всякий раз уворачиваться от нас. Это умение, которым наградила или прокляла нас Москва.
А стоит лишь уехать от восхваленного сердца мира, и, осознаешь, что и без него прекрасно обходишься. Истинные Магистры могут и так заниматься истинной магией. Пожалуй, так оно и есть; только эти древние люди, о которых мы знаем только поверья, превратились в сказочные места нашего края, планеты.
Захватывает дух от простора лесов, полей. От вида, как солнце прячется за этими холмами,прощается с спрятавшимися рядом деревнями; и дарит самые прекрасные свои лучи мир; для того чтобы за ночь люди не забыли его красоты. После таких необъятных мест и душа становится шире, и сердце бьётся свободнее и яснее. Существует нечто непоколебимое в этом мире - широта природы.
Получила фото с плёнки. Скорее довольна, чем нет. Только огорчило то, что напечатали на фуджи, а не на кодаке. Хотя ради этого так долго не отдавала плёнку на проявку и печать.
Не для того я живу, чтобы есть, а ем для того, чтобы жить.
Стала интересоваться сыроедением, вегетарианством и голоданием. И не скажу потому что сейчас так модно, интересно с духовной точки зрения, с просветительной целью. Около трех лет назад в течение двух лет я не кушала мяса, но только по той причине, что мне его не хотелось. Да, и сейчас я к этому пришла скорее по этой же причине. Художник должен быть голодным. Чтобы лишняя еда не засоряла мысли и организм, питаться энергией и поддерживать хорошее настроение.
И верно ступать по дао.
Владей страстями,иначе страсти овладеют тобой.
Я помню, что писала подобное, только абстрактно, относительно людей - друзей.
Давно заметила цикличность своих мыслей; каждый год, месяц, день. Последнее время моё идеальное существование колеблется у этой мысли: "Никто никому ничего не должен". Да, мы что-то делаем друг для друга, но нельзя жаждать чего-то в ответ. Нужно абстрагироваться от мыслей о вознаграждении, о похвале, сладости в ответ. Это состояние будет близким к нирване, ведь ты обуздаешь свои страсти.
City bird, city bird
Fly away from my window, my window
'Cause you don't sing
Like the birds from home sing
Your song is dying
Для себя недавно открыла два новых исполнителя: Jesca Hoop и Dead Can Dance.
"Её музыка- это как пойти купаться ночью в озеро". Tom Waits.
Первую группу( исполнительницу)услышала в Аэростате с композицией "City Bird". Песня очень понравилась, наполнила своей атмосферой и , буквально, не дала себя забыть. Затем я после прослушивания этой песни наткнулась на ещё одну, не менее чудесную; но совершенно другую композицию "Born to". Онная музыка была записана в новом альбоме (2012года) под названием "Дом, который построил Джек".
На следующую группу наткнулась действительно случайно. И тоже очень впечатлило, словно мантры, музыка для покоя и умиротворения.
В прошлую субботу ( 11.08.12) гуляли с родителями в балашихинском парке. Всё-таки мне нравится его заброшенность со стороны нашего дома. Там иногда не бывает совсем людей, там есть мост через вечность- Пехорку, и под тобой звенит зелёная вода. По берегам обеих сторон крупные, полные деревья. С другой стороны- обрывистый пляж, на котором зимой проводили время :катались с горки, и даже на коньках по речке. Уютное место - зеленое сердце Балашихи.
Около двух часов назад в мою квартиру пытались залезть. Непонятно кто это был, воры, или ещё кто но это факт.
Спать мне почему-то сегодня не хотелось, хотя обычно ночью я стараюсь это делать относительно ровно. Но около трех ночи всё таки решила предпринять попытку, выключила ноут и откинулась на кровати. Спустя минуту слышу шум открывающихся ставень, выглядываю в окно и наблюдаю залезающий в окно темный силуэт в капюшоне.
Благо дома были родители, побежала к ним, подняли шум. И персона скрылась в неизвестном направлении, оставив открытые настежь окна балкона.
С мамой сходили, разбудили охранника, он обошел дом, сказал что особо никого не видел.
Нужно сказать, что приятного мало. Какой уж там теперь сон? Очень неприятное ощущение.
Вот думаю, чем себя позанимать оставшиеся часы до рассвета. Наверное, включу " Аватар. Легенда об Аанге." (В Ижевске стала пересматривать и остановилась на последней, третьей книге).
Вспомнился эпизод, что года два назад когда была дичайшая ангина проснулась ночью и смотрела мультики Роберта Саакянца. И столько тёплого и приятного, несмотря на боль, было в этом моменте.
Чувствую, как сильно изменилась в течение последних трёх лет. Как стала слишком на большое количество прожитых событий старше. Осознаю сейчас всем существом, что старение тянет меня. Я непростительно часто задумываюсь о ходе времени и о том, как всё течет , всё изменяется. Я ощущаю себя слишком умудренной, рассудительной; но лишь недавно мне перестало приносить удовольствие непоколебимое равновесие.
Я помню, что ранее в любую погоду и время вырывалась куда-то, посещала мероприятия. По три дня уходя на концерты , гулянья.
Затем, скорее постепенно, чем в одно мгновение, это стало тусклым и неинтересным. Началась полоса комфортного времяпрепровождения, ленивого прибывания в уюте дома и редких вылазках на спокойные мероприятия. И , вестимо, так было нужно.
Сейчас вновь понемногу ощущаю потребность в легком разнообразии собственной жизни. Легком , значит, непринужденном, бездумном. В желании вновь безрассудно окунаться с головой в водоворот жизни и пользоваться её возможностями на полную.
Нет, мы не стали глуше или старше,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны все так же,
и нас не любят женщины все те же.
И мы опять играем временами
в больших амфитеатрах одиночеств,
и те же фонари горят над нами,
как восклицательные знаки ночи.
Живем прошедшим, словно настоящим,
на будущее время не похожим,
опять не спим и забываем спящих,
и так же дело делаем все то же.
Храни, о юмор, юношей веселых
в сплошных круговоротах тьмы и света
великими для славы и позора
и добрыми -- для суетности века.
1960
Было существенным не приходить на урок.
Так устроена жизнь, что всегда есть время для опоздания, Имеем шанс для второй попытки. Попытки незапретны, ведут к улучшению, но ,тем неменее, эти первые шаги на пути к провалу выдерают с корнем все силы, оставляя безобразную лысину бессильного сознания.
… ночью город — опрокинутое небо.
Города. Мы не чувствуем как с секундами спутывают они нас в прозрачные сети. Как колтун волос, которые нельзя распутать, а лишь отрезать, порвав со всеми связями в настоящем. Отломить раздвоенные кончики, подарить новую жизнь.
Дать вздохнуть воздухом окружающим. Материей,которой на время лишилась части тебя; неважно твоих духов или зловония.
Чужой, непонятный город. Чужая, непонятная жизнь.
Так необходимо оставаться с каждым городом на расстоянии, чтобы чувствовать эту новизну жизнь, и . самое важное - ощущать сердечнее тех людей, которые тебя ожидают там.
… но если у кого бородавка на носу или на лбу, то ведь так и кажется, что всем только одно было и есть на свете, чтобы смотреть на вашу бородавку, над нею смеяться и осуждать вас за нее, хотя бы вы при этом открыли Америку.
Какой противной, липкой и горькой стала эстафета высмеять кого-то или что-то. Нет, не доброй усмешкой, а злой, колкой иронией. Сальные шуточками для собственного ущемленного самолюбие; желание спрятаться от своих пороков в толпе. Оскорбить, посмеяться - бесконечный инфернальный цикл, круговая порука. Копая яму другому не замечаешь, как в этом занятии протекают прекрасные дни. А ведь оные так легко сделать радостнее и светлее себе и другим.
Есть ли больший недостаток, чем подмечать чужие недостатки?
Папа никогда не говорит о скульптуре. Это слишком важная тема, чтобы говорить о ней. Только однажды, когда он вернулся из ресторана «Гамбрини» и мы встретились дверей тамбура, он поделился, что теперь создаст нечто совершенно новое – скульптура не будет ни сидеть, ни лежать, ни стоять, да и не ходить тоже!
Какое колоссальное доверие ко мне! И, не подумав, я воскликнула:
– Она поползет!
Разумеется, эту статуэтку он так никогда и не изваял.
С идеями всегда происходит нечто особенное, примерно так же, как и с эскизами. Предположим, художник набросал эскиз, изящный и красивый настолько, что его никак нельзя не показать, дабы удостоиться похвалы; а когда эскизом навосхищаются вволю, художник начинает пугаться за свой замысел – ведь эскиз уже не способен к дальнейшему развитию, не способен расти, сколько не вкладывай в него тяжкого профессионального труда; он готов, чтобы его вставили в рамку – там эскиз и покоится.
Точно так же, если ищешь, никак нельзя показать написанное или – что еще хуже – прочитать это вслух, никак нельзя сохранить то, что ты сделал, пока не узнаешь, что сотворено и что следовало бы оставить в покое, дабы похоронить с годами.
Быть может, чуточку то же самое происходит и когда влюблен; тут уж никак нельзя не прокричать повсюду, не возвестить над всеми крышами, что с тобой свершилось чудо! Жаль, что нельзя хоть немного, хоть на одну неделю сохранить это дивное таинство для себя скрытым нетронутым, словно эскиз в процессе творчества.
Порой я думаю о том художнике в Китае, который безуспешно рисовал дерево, постоянно одно и то же дерево, и оно ему никак не удавалось, а он ничуть не отчаивался. Но позднее, в одно прекрасное утро, когда его борода уже успела поседеть, он увидел наконец свое дерево! И смог безо всякого труда нарисовать самое прекрасное и наиболее убедительное дерево, что когда-либо было нарисовано в Китае.
Интересно, продолжал ли он рисовать деревья или попытался создать что-либо совсем другое.
А иногда я думаю о другом художнике, к которому вдохновение, этот благостный миг, слетает как дар; это может произойти когда угодно, и почему бы не благодаря картине, молниеносно мелькнувшей в окне поезда! И я утверждаю, что это ужасающе несправедливо!
Я спросила папу, что думает он.
Но он пробормотал лишь что-то о том, есть ли тут в конце концов какая-либо разница.