Прости меня, прости! Когда в душе мятежной
Угас безумный пыл,
С укором образ твой, чарующий и нежный,
Передо мною всплыл.

О, я тогда хотел, тому укору вторя,
Убить слепую страсть,
Хотел в слезах любви, раскаянья и горя
К ногам твоим упасть!

Хотел все помыслы, желанья, наслажденья -
Все в жертву принести;
Я жертвы не принес, не стою я прощенья...
Прости меня, прости!

За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
И перед призраком любви
Попытка бить на снисхожденье -
Какое заблужденье!
Любви прозрачная рука
Однажды так сжимает сердце,
Что розовеют облака
И слышно пенье в каждой дверце.

За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
Сражаться с призраком любви,
Брать от любви освобожденье -
Какое заблужденье!
Все поезда, все корабли
Летят в одном семейном круге.
Они - сообщники любви,
Ее покорнейшие слуги.

Дрожь всех дождей,
Пыль всех дорог,
Соль всех морей,
Боль всех разлук -
Вот ее кольца,
Кольца прозрачных рук,
Крыльев прозрачных свет и звук.

За невлюбленными людьми
Любовь идет, как привиденье.
В словах любви, в слезах любви
Сквозит улыбка возрожденья,
Улыбка возрожденья...
И даже легче, может быть,
С такой улыбкой негасимой
Быть нелюбимой, но любить,
Чем не любить, но быть любимой.

Дрожь всех дождей,
Пыль всех дорог,
Соль всех морей,
Боль всех разлук -
Вот ее кольца,
Кольца прозрачных рук,
Крыльев прозрачных свет и звук.

А ночью по Тверскому ходят лошади,
И Пушкин улыбается на площади.
И город поразительно красив!
Газон лесною кажется поляною,
фонарь – луною. И брожу я пьяною
походкой, оставляя след-курсив,

и напевая песенку чуть слышную.
Играет ветер сорванной афишею,
читая вслух четыре буквы: МХАТ!
А кони, возомнив себя Пегасами,
над клумбами, как будто над пампасами,
стремглав неудержимым вихрем мчат.

Окружена особняками старыми,
ночными пробираюсь тротуарами
туда, где радость смешана с тоской.
Бульварные скамейки да излучины
до сантиметра навсегда заучены,
и выделены жирною чертой.

Здесь памятными стелами и плитами,
подсветкой электрической залитыми,
дома гордятся. А над головой
Два скакуна из племени икарова:
по масти от гнедого до чубарого
за место в небе бьются меж собой.

На них созвездья сверху смотрят выспренне.
Они ж копытом бьют. И сыплет искрами
на мостовую мелкое стекло
дождя. И в это самое мгновение
бронзовогривый жеребёнок гения
пытается подняться на крыло.

Любовь не только возвышает -
Любовь порой нас разрушает,
Ломает судьбы и сердца. . .
В своих желаниях прекрасна,
Она бывает так опасна,
Как взрыв, как девять грамм свинца. . .
Она взрывается внезапно.
И ты уже не можешь завтра
Не видеть милого лица.

светлому лучику моей больничной жизни

Лепить из пломбира замки,
Скрепляя сиропом камни.
Придумав, что это - завтрак,
Съедать их, держась руками.

Любить, целовать орбиты
Планет, что с тобой открыли,
И мелом на мокрых плитах
Чертить золотые крылья.


Читать по усам улыбки
ДворОвых голодных кошек,
И верить наивной скрипке,
Что осень придет попозже.

Смотреть сквозь друг друга в небо
Смеющимися глазами,
И думать, и верить в лето.
Лепить из пломбира замки.

Нет звука громче, чем молчание телефона. (с) Лоуис Уайз

И, вновь, зарывшись с головой под одеяло,
Я, засыпая, жду ее звонка
Для счастья, мне ведь, правда, нужно очень мало
От «Я люблю» до «Извини, пока»

Но в этой душной однокамерной гостиной
Где слышен только сердца перестук
Опять рецепторы сжимает паутиной
Какой-то неприкаянный паук

Я часто сплю под завыванье саксофона
К груди прижав исписанный дневник,
Но слишком громкое молчанье телефона
Бьет по ушам сильней, чем звонкий вскрик

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там – надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

Я никогда не стану старше тебя
Я никогда не буду резать лицо
Я не приму чужой удар на себя
Не брошу снег на твое крыльцо

Я никогда не стану таким как ты
Я никогда не буду ломать крестов
Я перестану жечь не свои мосты
Я перестану лгать про свою любовь

Я никогда не стану навек твоим
Я никогда не буду кричать на тень
Привычно был я, есть и буду любим
И потому не важно - что носит день

Я никогда не стану твоим пажом
Я никогда не буду тонуть в крови
Ты предал клятву кривым ножом
Ты стал не достоин моей любви

Переплавь меня в золото благородной пустыни,
в песке – очищенье,
в блеске солнца – прозрачность взгляда.
Живым потоком ласки
омой мне черствость зимней пощечины.
Лепи из меня, как из глины,
сосуд для твоей священной
лиственной влаги
из рощ атласных.
Я люблю, что может быть больше…

Вращается солнцепоклонник-голубь на скользком карнизе
И скромную мантру воркочет,
Строчкою выше, поблизости,
Чахнет над крышами перистый рыхлый кусочек
Облачной слойки
Надолго ль хватит?
Прицел ухватит,
Не беспокойся –
Ещё вернётся,
Ещё не поздно,
Морозный воздух
За вдох бороться.
Не даст охрипшей шептать капели
Веснянки-нежности скороспелые.
И поделом, по корявым лужам
В щербатой корке ледок разбужен.
Щекочет, точку нащупав, луч,
Спешит-торопит, растай, не мучь!

А помнишь тот день, когда мы с тобою познакомились? Помнишь наше первое свидание у Юсуповского сада? Ты опоздал на несколько минут, извинился, сказал, что долго выбирал цветок... И протянул мне оранжевую розу... Тогда шел снег. И это было воскресенье. Мы гуляли по саду и говорили о жизни...

Наши свидания, бесконечные часы, светлые вечера... Ты рассказывал о своей жизни, обо всем-всем... А я слушала и улыбалась. Мне было просто приятно. Просто приятно находиться с тобой рядом. Идти рядом и молчать...

А потом мы отправляли друг другу электронные письма. Мы делились самым сокровенным... Эмоции, радость... Я писала тебе очень откровенные письма, а ты их понимал... И говорил, что все у нас будет очень хорошо...

Ты помог избавится мне от тяжелых воспоминаний, помог оттаять и поверить в лучшее... Три месяца наших с тобой встреч - это было лучшим лекарством... Лекарством от прошлого. Мы не строили планов на будущее. Мы жили настоящим. Нам было хорошо вместе. И это было главным. Мы назначали встречи у метро и долго долго гуляли по городу... Мы гуляли по паркам, по пустынным аллеям... У нас не было безумной романтики и сумасшедшей любви. Мы просто понимали друг друга. Нам было очень хорошо вместе...

Мне казалось, что ты - это и есть тот человек, который мне нужен. Тот, о ком я мечтала... Тот, кого я ждала... Я верила. Я верила, что все будет хорошо... И ты верил... Мы практически не говорили о наших отношениях. Но мы знали. Мы знали, что будем вместе... Все было ясно и понятно. Без слов... Я и ты...

Я надолго запомню самую главную нашу встречу... Я решилась на откровенный разговор с тобой... Я решилась обсудить с тобой тему своих бесконечных страхов... Ты отнесся очень серьезно и спокойно. Шел теплый весенний дождь и мы шли по Парку Победы, обсуждая тему первого раза... Мы свернули на Московский... И долго-долго шли по проспекту... Мы промокли практически насквозь... Свернули во двор... Зашли под арку... Мы стояли под аркой... Всего несколько минут. А мне казалось - вечность. Ты обнял меня, крепко-крепко... Мы стояли вместе и слушали дождь...

Прекрасные моменты, которые отложились в памяти. Они останутся только в памяти. Навсегда в памяти. Ты... Возможно, ты их запомнишь... А я... А я приняла решение, что мы с тобой расстаемся.

Просто так будет лучше, я знаю. Ведь у наших отношений нет будущего... Ведь его просто не могло быть... А ты... А ты просто не тот человек... Я придумала все это. Я просто придумала...

Мы собирались пойти с тобой в кино... Мы не пойдем. Мы встретимся... У кинотеатра... И я объясню тебе все. Я все тебе объясню.

Наша восемнадцатая встреча. Та встреча, которая будет последней...

Мне кажется, что счастье – это ты…
Я не уверена, но так мне сердце шепчет.
Пришел ко мне как будто из мечты.
Помог забыть про всех, давно ушедших.

Мне нравится быть кроткой и смешной.
Мне для тебя не жалко сил, стараний..
К тебе бегу со всей своей душой.
Дарю реализацию желаний.

Когда смотрю в бездонные глаза,
Хочу тонуть в них, таять без остатка.
Я знаю – невезений полоса
Теперь прошла. Мне так с тобою сладко.

Как много лет ходили рядом мы,
Не обращая взглядов друг на друга.
И если б знать, что счастье – это ты,
Не проронила б для других и звука.

Вот и закончилась повесть о нас с тобой:
Сюжет так банален, конфликт был исчерпан в прологе.
Не знаю, как жить. Подруги наперебой
Советуют то ли забыть, то ли кинуться в ноги.

Автор поставил точку и рукопись сдал.
Тираж миллионный, все любят чужие драмы.
А что будет дальше, когда отыграем финал?
Наверное, новые люди, мелодии, страны.

Взгляды изменятся и на себя, и на мир,
Как без сценария вжиться в избитые роли?
Только вне сцены ярко светивший кумир
Выглядит то ли безмерно уставшим, то ли...

Все ведь закончилось. Мы на свободе теперь,
Мы вне предсказанных линий жанра, сюжета.
Только давай приоткрытой оставим ту дверь,
После которой аплодисменты и вспышки слепящего света.

Ты ищешь меня
Только в дни одиночества.
Когда никого -
Ни в душе, ни вблизи.

А мне утешать тебя
Больше не хочется,
Хоть это и любят
У нас на Руси.

И я не хочу заполнять
Этот вакуум -
Меж будущим счастьем
И счастьем былым.

Ты ждешь, чтоб мы вместе
Грустили и плакали.

А радостный день
Для тебя неделим...

За февралём колюче-снежным,
За мартом слякотно-тягучим,
Еще чуть-чуть меня помучив,
Внезапно явится апрель...
Из комы восстаёт надежда,
Что, может быть, мне станет лучше,
Мне хоть немного станет лучше,
Как потеплеет на дворе.

Как потеплеет на дворе
У сына буквы в букваре
Закончатся на твердом знаке.
Мои перезимуют раки,
Тогда, когда придёт апрель

И февралём, тебя искавшим,
И мартом, воющим на месяц,
Моё несчастье перемесит
И перемелет на муку
На жерновах души уставшей
На килограмм, примерно, десять
А может, десять раз по десять-
Довольно на моём веку.

Как потеплеет на дворе,
Достану с полки акварель
И разрисую лазуритом
Моё разбитое корыто...
Тогда, когда придет апрель.


© Copyright: Ирина Ифин, 2010

Не забудь, о чем просит мой ветер,
Когда нежность пылает тобою,
Когда вслед за разлукой светит
Вдалеке мой очаг к твоей боли.
Распахни мне тепло твоей кожи
И горячего взгляда солнце,
Мы еще один день подытожим,
К скорой встрече ведущий по звездам.
Виноградников южных сети
Нам сослужат постелью сладкой,
Не забудь, о чем просит рассвет мой,
Когда ночь догорает украдкой.

— Я жить без тебя не могу,
Я с первого дня это понял...
Как будто на полном скаку
Коня вдруг над пропастью поднял.

— И я без тебя не могу.
Я столько ждала! И устала.
Как будто на белом снегу
Гроза мою душу застала.

Сошлись, разминулись пути,
Но он ей звонил отовсюду.
И тихо просил: «Не грусти...»
И тихое слышалось: «Буду...»

Однажды на полном скаку
С коня он свалился на съемках...
— Я жить без тебя не могу,—
Она ему шепчет в потемках.

Он бредил... Но сила любви
Вновь к жизни его возвращала.
И смерть уступила: «Живи!»
И все начиналось сначала.

— Я жить без тебя не могу...—
Он ей улыбался устало,
— А помнишь на белом снегу
Гроза тебя как-то застала?

Прилипли снежинки к виску.
И капли росы на ресницах...
Я жить без тебя не смогу,
И значит, ничто не случится.

Как-то утро сбылось непохожее,
Чудноватое своим естеством...
В нем все старое было по-новому,
Не сравнимое с прошлым днем.
И такая в том утре лирика,
Что смеяться и плакать впрок,
На лице застывала мимика,
Стихотворный лез в голову слог.
Дивом более чем застенчивым,
Ненавязчивым жестом в дом
Постучалась ко мне женщина,
Я таких не встречал потом.
Я читал ей стихи Есенина,
Наливал ей водку в стакан,
Перебором фальшивил медленно
На гитаре какой-то вокал,
А она улыбалась с нежностью,
Обнимала, прощала всё
И покорность её до бешенства
Доводила моё нутро.
В гневе, а может в забвении
Я просил её об одном:
"Брось меня без награды временем,
Я забуду имя твоё".
Её имя. ни на что не похожее,
Так печально своим естеством,
В нём всё старое было по новому,
Одиночеством звали её...

по мотивам больничной жизни

Ожидаю ночи, как расстрела.
Утра, как помилованья, жду.

(Роберт Рождественский)


Утра жду, как смертной казни.
Оно приносит новый скучный день.
Не бывает дней, как пальцы, разных -
Все проштампованы обычностью недель.

Дни, как бусины на нитке жизни,
Одинаковостью убивают мысль.
Дни, как ряженка на солнце, скисли,
Город, словно батарейка, скис.

Лишь вечер, как звезда на небе,
Вспыхивает, радостью звеня.
Открываю окна в душном склепе,
Жду, когда ты вспомнишь про меня.

Слякоть и сырость – кому она может нравиться? Ну а что, если это весна? Если это первые лужи, первые капели, первые яркие, греющие лучи солнца?

Ей, несомненно, было радостно в первый день весны, радостно как никогда. Звучало банально, но душа ее пела, сердце ликовало, и ворох эмоции рвался наружу, грозя безжалостно проломить ребра.

Как любила она в такие дни гулять по парку, смотреть на небо и, о боже, улыбаться прохожим!

На полях в тетради вновь появились рисунки, по ночам вновь рождались стихи. Старые, давно позабытые кисти, были вытащены из коробки, краски разбавлены, холсты натянуты на рамы – рука просила творить!

Кажется, даже старый приемник выуживал из «космического» пространства исключительно веселую музыку.

И как любила она надеть свои лаковые сапожки, проплыть по улочкам и скверикам, величаво подняв голову, держа в одной руке новую сумочку, а в другой – зонт-трость.

А со сколькими парнями заигрывала она лишь глазами или чуть заметной улыбкой. А ночью, с кружкой чая в руке любовалась на миллионы звезд, распускающие, будто яблоневые цветы.

Такой беззаботной и счастливой она могла чувствовать себя лишь весной.

И пусть, пусть ей было 86 лет, первый день оттепели, первый день «ветров с юга», первый день мартовских котов – да называйте как хотите – способен разбудить сердца и души, способен «вернуть к жизни» - впрочем, название этому тоже не важно.

Эта была ее первая весна. Каждый раз первая весна.