Я обзавелся норой, и, кажется, получилось удачно.  Снаружи видно только
большое отверстие,  но  оно  в действительности  никуда не  ведет:  сделаешь
несколько шагов  - и перед  тобой  стена из песчаника.  Не  стану хвалиться,
будто  я сознательно  пошел  на  эту хитрость; вернее, дыра  осталась  после
многих тщетных попыток подземного строительства, но в конце концов я  решил,
что  выгоднее  сохранить одно отверстие  незасыпанным. Правда, иная хитрость
так тонка, что сама  собой рвется, это мне известно  лучше, чем кому-либо, а
кроме того, разве не дерзость  наводить таким способом  на мысль, что  здесь
скрыто нечто, достойное исследования? Но ошибется  тот, кто  решит,  будто я
труслив и только из трусости обзавелся этим жильем. Примерно в  тысяче шагов
от этого отверстия лежит прикрытый слоем мха настоящий вход в подземелье, он
защищен  так, как  только  можно защитить что-либо на  свете, хотя, конечно,
кто-нибудь  может  случайно наступить на мох и  на  этом месте  провалиться,
тогда мое  жилье будет обнаружено и  тот,  кто захочет - правда,  тут  нужны
определенные,  довольно  редкие способности,  - сможет  в него проникнуть  и
навсегда все погубить. Это я знаю, и даже  сейчас, когда моя  жизнь достигла
своего зенита,  у меня не бывает  ни одного вполне спокойного  часа; там,  в
этой точке,  среди темного мха, я смертен, и  в моих снах я  частенько вижу,
как вокруг  нее  неустанно что-то вынюхивает чья-то  похотливая  морда. Я бы
мог,  скажут мне, засыпать входное отверстие сверху  тонким и  плотным слоем
земли,  а  затем  более  рыхлым, чтобы было  нетрудно  в любую минуту  снова
раскопать выход. Но это-то и невозможно; именно осторожность требует,  чтобы
для меня всегда  был открыт путь  к бегству, и чтобы я  рисковал  жизнью - а
это, увы, бывает очень часто. Для всего здесь нужны очень сложные расчеты, и
подчас   радости  гибкого  ума  являются  единственным   побуждением,  чтобы
продолжать эти расчеты. Я должен иметь возможность немедленно бежать; разве,
несмотря  на всю мою бдительность, я гарантирован  от нападения с совершенно
неожиданной  стороны?  Мирно  живу я  в самой  глубине  своего дома,  а  тем
временем противник откуда-нибудь медленно и  неслышно роет ход ко мне.  Я не
хочу сказать, что у него чутье лучше моего; может быть, он так же мало знает
обо мне, как и я о нем. Но есть ведь упорные разбойники, они вслепую ворошат
землю и, невзирая  на огромную  протяженность моего  жилья, надеются все  же
где-нибудь натолкнуться на мои пути. Правда, у меня то преимущество, что я -
в своем доме и мне точно известны все  его ходы и  их направления. Разбойник
очень легко может стать  моей добычей, и притом весьма лакомой. Но я старею,
многие противники  сильнее  меня,  а  их  бесчисленное  множество,  и  может
случиться, что я, убегая от одного врага, попаду я лапы к другому. Ах, может
случиться  все,  что  угодно! Во всяком случае, я  должен  быть уверен,  что
где-то есть легко  доступный, совершенно  открытый выход и что мне,  если  я
захочу выбраться,  совсем  не нужно для этого еще новых усилий,  - ведь в ту
минуту, когда я буду отчаянно рыть  землю, хотя бы и очень рыхлую, я вдруг -
боже, упаси меня от  этого - могу ощутить, как  мой преследователь впивается
зубами в мою  ляжку. И угрожают мне не только  внешние  враги. Есть  они и в
недрах земли. Я их  еще никогда  не видел, но о них повествуют  легенды, и я
твердо  в них верю. Это существа, живущие  внутри земли; но дать их описание
не  могут даже легенды.  Сами  жертвы едва  могли  разглядеть их; только они
приблизятся и ты услышишь,  как  скребутся  крепкие когти прямо под тобой  в
земле, которая является их стихией, и ты уже погиб. Тут уж не спасет то, что
ты в  своем доме, ведь ты скорее в их доме. От них не спасет и другой выход,
хотя он, вероятно, вообще не  спасет, а погубит меня, но все-таки в нем  моя
надежда  и  без  него  я не смог бы  жить. Кроме этого  широкого  хода  меня
связывают  с внешним  миром еще  очень узкие,  довольно безопасные ходы,  по
которым  поступает  ко  мне свежий  воздух для дыхания. Их проложили полевые
мыши. Я умело  связал ходы с  моим  жильем.  Они  мне также дают возможность
издали  почуять  врага и  таким  образом служат  защитой. Через  них ко  мне
попадают  всякие  мелкие  твари,  которых  я  пожираю, так что  я  могу  для
скромного  поддержания  жизни  заниматься охотой тут  же, не покидая  своего
жилья; это, конечно, очень ценно.
     Но самое лучшее в  моем доме - тишина. Правда, она обманчива. Она может
быть однажды внезапно нарушена, и тогда всему конец. Но  пока она еще здесь.
Я часами крадусь по моим ходам и не слышу ни  звука, только иногда прошуршит
мелкий  зверек,  который  сейчас же и затихнет между  моими  челюстями,  или
донесется  шелест  осыпающейся   земли,  напоминающий  мне  о  необходимости
произвести где-то ремонт, но  помимо этого  - тихо.  Веет лесным воздухом, в
доме  одновременно  и  тепло  и  прохладно.  Иногда  я  
Читать далее...