Парижем меня "травили" с детства, - с тех пор, как отдали в специальную французскую школу. В доме был культ французского языка. Мама регулярно читала газету французских коммунистов "Юманите", покупала мне книги на французском. Мечта побывать в Париже была не просто мечтой, а манией. Сбылась она много лет спустя. И ехала я в этот Город уже как в очередное путешествие по следам Марины Цветаевой. И вот что за короткое время удалось увидеть.1. Бульвар Сен-Жермен, 184, Географическое общество - здесь 11 апреля 1935 года состоялось выступление М. Ц. в память о поэте Николае Гронском. 2. Улица Кампань-Премьер, 6-бис - здесь М. Ц. выступала 30 мая 1931 года. 3. Улица Руве, 8 - здесь, в квартире пражских друзей Колбасиных-Черновых,семья Марины Цветаевой жила первые месяцы после приезда в Париж. 4. Бульвар Пастера, 32, отель "Иннова" - здесь Марина Цветаева с Муром жили с сентября 1938 года до 12 июня 1939 года (5-й этаж, номер 36). 5. Станция метро "Пастер" - в двух шагах от отеля (здесь в ноябре 1934 под колесами поезда погиб Н. Гронский). 6. Бульвар Пастера.
...Все будет как всегда в этот праздник, который мы по традиции, по привычке, из упрямого желания чуда называем волшебным. Чудеса в новогоднюю ночь возможны рукотворные - подарки-сюрпризы. А Главное чудо, которого ждем от нового года, - начало новой, другой жизни. С чистого листа! В это очень верится, - как в новую жизнь "с понедельника", - 31 декабря и после двух-трех полуночных бокалов шампанского.
...Через некоторое время наступает позднее утро 1 января - самого, может быть, странного дня в году. Хорошо, если не надо вести ребенка на утренник в полдень (кто придумал это безумие?). Не хочется идти в гости - пусть уж лучше они сами придут (хотя, еще лучше, чтобы не приходили). Совсем не тянет на работу. По телевизору скоро разразится "Песня года" под очередным номером. Хорошо, если на следующий день все-таки не надо на работу.
За окном, может быть, легкий снег (или мелкий дождь). Елка на Думской. Жаль, что бронзовый Пушкин ее так и не увидит. Елка в квартире. Если настоящая, - угрызения совести будут возрастать по мере осыпания иголок с погубленного вечнозеленого друга. Мандарины и орехи в серебряной "скорлупе", - если не поленились обернуть их в фольгу и повесить. "Давайте зажжем елочку!". Чай с "наполеоном" в кругу ближайших родственников (гости, какая жалость, не пришли)...
Хочется новогодне-рождественской истории. Чтобы кто-то читал из толстой книги, по ролям, выразительно, голосом передавая, когда страшно. В Новый год всегда вспоминается "Девочка со спичками" великого датского сказочника Андерсена.
Ближе к ночи потянет пройтись. Что-то изменилось... "Что-то изменилось с утра в этом городе" - как заблаговременно и прозорливо написал знакомый классик. Ах да, ведь новый год! Пойдешь куда глаза глядят, а окажешься на Приморском бульваре. Еще один год встретили два его старожила. "Ну что, Ваше Сиятельство, незабвенный герцог?". "Да так, как-то...". "Здравствуйте, Александр Сергеевич! Выпьем с горя, где же кружка, да?". И - "мчатся тучи, вьются тучи, невидимкою Луна...".
Дома - роман, не открывавшийся с прошлого года. Уснувшая елка. Хорошо, если легкий снег за окном. Выпить, что-ли, еще шампанского? Нет, лучше чая.
...Скоро у нас праздник - Старый Новый год
На снимке - бронзовый Пушкин. Фото "незабвенного Герцога" (Дюка де Ришелье) у меня, как ни странно, нет...
[700x525]
ПАМЯТИ ДЕТОК, УШЕДШИХ В ЭТОМ ГОДУ
…Выпал и растаял первый снег, пришел новый год с елочками и подарками, время идет - и жизнь продолжается. Но не для них… У них уже не будет ни елки, ни самого первого 1 сентября, ни последнего звонка, ни первого свидания… ничего. Мы хотим верить, что им хорошо там, на облачке, где они опять встретились, - как еще совсем недавно здесь, на земле, в страшном месте, которое называется «онко-гематологическое отделение Одесской областной детской больницы».
…В апреле ушли, так и не осознав того, что происходит, двухлетний Сашенька, попавший в больницу в возрасте четырех месяцев, и трехлетняя Дашенька. В больнице Санкт-Петербурга умерла Олечка - мужественный маленький боец. Ушел Ваня - уже не ребенок, взрослый парень. Рецидив… 1 мая не стало Любочки, которая уже все понимала. У нее была мечта – побывать в Швейцарии, и волонтеры, сознавая всю отчаянность ситуации, начали воплощать мечту в реальность. Не успели... Отчаянно боролась за жизнь Леночка - 14 лет, рецидив... Для того, чтобы отправить ее в минскую клинику, одесситы за неделю собрали большую часть требовавшейся для начала лечения суммы - 30 тысяч долларов. И продолжали собирать деньги все время, пока Леночка находилась с мамой в Минске - с 1 мая по 21 сентября… В августе вернулась домой из Санкт-Петербурга пятилетняя Дианочка. Медицина оказалась бессильна… Все, и даже больше, делали для того, чтобы спасти своих трехлетних сыновей, родители Жени и Артема. Женечка ушел из жизни в Сингапуре, Темочка – в Бразилии… В ставшей ей «вторым домом» детской больнице умерла Алена, уже вышедшая из детского возраста…
Мы мучаемся вопросом «почему???», «за что???»… Мы знаем, что некоторых деток можно было успеть спасти, если бы родное государство во главу угла поставило именно это – спасение жизни своих детей. Во многих случаях, на поиски необходимых для лечения за границей денег было потеряно драгоценное время… Мы не знаем, как жить с этой болью дальше, и знаем, что надо продолжать делать все, чтобы успеть спасти других детей.
ИЗ ЮЖНОЙ ПАЛЬМИРЫ – В СЕВЕРНУЮ
(И ОБРАТНО…)
ПУТЕШЕСТВИЕ ШЕСТИЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ
1
Петербург встретил легким, прозрачным, мелким дождем. Потом была только хорошая погода. Другая бы радовалась, а мне хотелось – «дождь на Фонтанке, дождь на Неве». Хотя бы иногда, вдруг, - чтобы шкурой ощутить, что это – ПИТЕР…
«Санкт-Петербургу – 300» - вот главная новость конца мая. Праздновали десять дней – с парадами, карнавалами, шоу, фейерверками. Дарили городу подарки. Встречались на высшем уровне. Петр порадовался бы за свое окно в Европу.
…Как-то, вырвавшись из Москвы на один день в Ленинград на ночном поезде (десять советских рублей билет), в пять часов утра я вышла на совершенно пустой Невский. Десятый троллейбус повез на Васильевский остров – по всему проспекту, затем поворот – и панорама Невы, Эрмитаж, Стрелка, шпиль Петропавловской крепости. Совершеннейший, приближенный к молчаливому экстазу восторг от этого вида. А как же будет сейчас, после стольких лет Разлуки, казавшейся вечной, - то есть, была почти уверена, что уже никогда «город на Неве» не увижу?
В день приезда почти сразу Подруга (мой Добрый Ангел) потянула в Царское. В «сырое, зеленое великолепие парков». Там и побродили. Заглянули в Лицей – «Здравствуйте, Александр Сергеевич!». Были в недавно восстановленном Александровском дворце (прибежище последнего российского императора с семьей – здесь жили они в начале своего Конца). Сфотографировала женскую гимназию, где училась Аня Горенко, ставшая Ахматовой.
Все не случайно, думала на обратном пути. Ни Царское – как «аперитив» перед Петербургом. Ни сама дата, когда приехала сюда, – день рождения «нашего рыжего», как называла Иосифа Бродского Анна Андревна. Очень хотелось на Пестеля угол Литейного, где последние семнадцать своих советских лет жил будущий Нобелевский лауреат. До завтра не дожила бы. Пошли этим же вечером. Пока ехали на метро – вечер превратился в Белую Ночь.
Вышли на Невском. Тихая изумленная радость – неужели опять вижу все это? Адмиралтейскую иглу в перспективе проспекта, сам проспект… и все остальное.
К дому Мурузи шли «огородами» – Малой Садовой, набережной Фонтанки, Моховой. В белом ночном небе летели розовые облака. Не выдержав, достала фотоаппарат. «Ничего не выйдет», - сказала Подруга. Вышло не в розовом – в сиреневом цвете.
Огромный дом на три квартала в мавританском стиле - достопримечательность Петербурга столетней давности. Тяжелый и мрачный. Квартира Бродских («полторы комнаты») - на втором этаже, балкон выходит на улицу Пестеля. Два собора в противоположных концах улицы. Мемориальная доска на доме со стороны Литейного. …Ну, все, хватит. Что теперь стоять…
Вернулись засветло, но поздно. Вдруг сразу сказалась огромная усталость этого первого длинного дня в Санкт-Петербурге.
2
В этом городе так люблю ходить пешком и кататься на замечательных здешних трамваях. Удаляешься ли от центра, идешь ли по Невскому – ни одного знакомого лица. И тебя никто не знает.
Замечаю, что исчезли (вымерли…) типично ленинградские (не петербургские!) старушки в белых панамках. Блокадницы. ТОТ Ленинград и сейчас проступает сквозь благополучный Санкт-Петербург. В реальном пространстве сияющего Невского – его ледяной призрак зимы 41-42-го. Ленинград продолжает жить своей жизнью в Санкт-Петербурге.
Все-таки видела одну старушку в белой панамке.
Прошла почти вдоль всего канала Грибоедова. В конце он – уютный, полупустынный, зеленый. Постояла на Банковском (с золотокрылыми грифонами) мостике.
Питерские дома (не покрашенные к юбилею) – терракотового, фисташкового, серо-буро-малинового цвета. На солнце – никакие, начинают играть, когда пасмурно. Бродя по городу, вдруг в какой-то момент понимаю… Мы, гости, воспринимаем его как гигантскую декорацию в театре призраков. Мы сами играем в пьесе, все остальные персонажи которой мертвы! Мы идем по их давно остывшим следам, поклоняемся Гению места и месту. «Здесь лежала его треуголка…».
Нам в этом городе дороги его застывшее прекрасное прошлое и его мифы. И любое на них посягательство воспринимаем куда тяжелее, чем питерцы. Просто как оскорбление. Это куда более наш город, чем их.
Двадцать восьмой трамвай привез на площадь Репина. Оттуда – к Блоку, на Офицерскую. «Странный, нерациональный путь», сказал бы житель Петербурга и был бы прав. Оказалось, далеко, - а думала, рукой подать… Проспект Маклина стал Английским проспектом. Наконец, поворот на улицу Декабристов – она почему-то не стала Офицерской. Угловой дом – «у морских ворот
Столько разговоров, потому что ТАКОЙ снег для Одессы - редкое явление. В прошлом году, например, 30 и 31 декабря слегка присыпало - и все! Пока нет мороза - действительно, очень хорошо: красиво, романтично, легко дышится, вызывает в памяти стихи русских поэтов о зиме, которые хочется вслух и про себя цитировать. Обещают еще обильные осадки, но когда все это начнет таять... будет другая романтика.
Вчера в Одессу пришла... зима. Сначала мягко и робко, затем - на правах полноправной хозяйки. Уже к середине дня стало ясно, что дело плохо... То есть, попросту - катастрофа. Ведь в Одессу зима всегда приходит неожиданно - для городских властей и коммунальных служб. Транспорт остановился или еле полз, многочасовые многокилометровые пробки, вереницы людей, добирающихся домой пешком через весь город. Кто мог - ночевал на работе или у ближайших знакомых. На улицах - брошенные машины, трамваи и троллейбусы. Сегодня зима еще продолжается (а вообще, в Одессе она долго не длится). На снимках, сделанных вчера днем (кроме последнего) - только начало.
Мой хороший знакомый Анатолий Михайленко стал финалистом турнира поэтов "Пушкинская осень в Одессе". Но не это главное... У него просто хорошие стихи. Душевные, пронзительные, ироничные, ненавязчиво философские... Итак, Анатолий Михайленко, Одесса.
ТУРЦИЯ
Теплый тюркский октябрь у причала волной шелестит,
Над Босфором ночным золотой полумесяц висит.
Ночь загадочна, словно арабская песнь муэдзина,
И пьянит славянина как терпкие звездные вина.
Можно жизнь беззаботно в Одессе у моря прожить
И про берег турецкий, не зная, не видя, забыть.
Но страна, чье записано намертво в паспорте имя,
Поманила к себе и лежит пред глазами моими.
Анатолия, здравствуй! И снова навеки прощай!
Мне по вкусу твои благородные кофе и чай,
Дым кальяна и старые улочки в сердце Галаты,
Мягкий климат, язык непонятный, глаза, как агаты,
У Софии, смотрящей устало на Рог Золотой…
Но постой же! Куда ты? Плывут берега за кормой,
Как века, отдаляя суровую славу Царьграда.
Чайки плачут, штормит. Все прошло. И не надо возврата.
Теплоход рассекает форштевнем тугую волну,
Черноморский туман увлажняет мою седину,
Украинская грусть трепещит на ветру на флагштоке,
Начались… и закончились вдруг стихотворные строки.
***
Какую из шуб не надень-ка,
На каждой прорехи видны,
А свитер Юрка Коваленко
Давно не имеет цены!
Когда невзначай затоскую
На склоне рабочего дня,
Я молча зайду в мастерскую.
И мастер приветит меня.
Попросит присесть на пенечек
И выставит живопись в ряд.
Мне близок художника почерк,
Его изысканий надсад.
И выпив на пару поллитру,
Мы сходим еще в гастроном,
Чтоб молча смотреть на палитру,
Согретую крепким вином.
Встречаться возможно иначе,
Иначе сидеть за столом.
Но мы, помолчав, за удачу
Как выпьем, так снова нальем.
И только от фразы случайной
Пейзаж, как живой, задрожит,
Мол, тот, кто молчит гениально,
Почти гениально творит.
* * *
Меньше в небе стало птиц и
Больше всякой чепухи.
Чтоб не спиться,
Но забыться,
Изредка пишу стихи.
И в компании фартовой,
Чтоб развеять скуку-грусть,
На любовь ко всем готовый,
Их читаю наизусть.
Я известностью болею
В очень узеньких кругах:
Продавщица бакалеи,
Старый шофер на бобах,
Забулдыга из винарки,
Попросивший на вино,
Потаскушка в темном парке, -
Да не все ли мне равно!
Я не им – себе читаю
В узком-узеньком кругу,
Не читаю – причитаю
И закончить не могу.
На последние стихи я не могла не откликнуться.
Анатолию Михайленко
Ты известностью болеешь
В вино-водочных кругах
И ни капли не жалешь
О неизданных стихах.
Ты известностью страдаешь
От Привоза до моста.
Ты взахлеб стихи читаешь -
Наизусть или с листа.
Кто-то крикнет: "Браво, Толя!",
Уронив слезу в стакан.
Счастлив, кто среди застолья
Пьет с поэтом - и не пьян.
[700x525]
В Одессе, по причине затяжной теплой осени, деревья долго не могут распрощаться со своим "оперением". Но в ноябре листопад входит в решающую фазу и на фоне серого, а порой и голубого, неба появляются совершенные графические этюды, сменяющие изысканные акварели золотой осени.
Прошло десять дней с тех пор, как случился пожар в этом Доме - самом красивом в Одессе. В течение нескольких лет он приходил в упадок, потому что \"хозяин\" его реставрацией или просто поддержанием жизни не занимался. А на следующий день (вечер) после того, как горсовет Дом вроде как отобрал и выделил чуть ли не миллион на его реставрацию, случился пожар. В Одессе не впервые горят или разрушаются дома-памятники в историческом центре. Всегда - больно, но в этот раз был шок. Надо видеть этот Дом, принадлежавший коллекционеру и меценату Александру Руссову... На первом этаже размещалась легендарная аптека Гаевского (точнее, Гаевского-Поповского). Огромный, обильно, но со вкусом декорированный, он был изящен, легок и строен... Он и сейчас еще есть... Чтобы его спасти, не допустить естественного разрушения или сноса (в пользу очередного бизнес-торгового центра), одесситы обратились с петицией к властям. Подписали тысячи человек. Без Дома Руссова Одессу представить невозможно!
И я - тоже. В Берлине было серо-желто, мокро, тепло и очень красиво. Берлин понравился. Ш. ехал в Берлин на службу, а я - по следам Марины Цветаевой. Эти следы привели в бывшую западную его часть, на Прагер-плац и в ее окрестности. На Траутенауштрассе, 9 был пансион, где они с Алей жили. Теперь там мемориальная доска. Этот район Берлина тихий, спокойный. Я благодарна судьбе и отличной погоде за этот очень короткий, но мой Берлин.
После затянувшегося лета в Одессу решительно пришла осень. Летят желтые листья, - хотя многие деревья еще зеленые. Вчера был монотонный, типично осенний дождь. Очень мягко и тепло. Дома начинает ощущаться уют, - который напрочь отсутствует летом, когда жарко, душно и некуда деваться. Уют осеннего дома.
Фото сделано на пересечении Нежинской и Дворянской улиц, вдаль уходят рельсы 15 трамвая.
[700x525]
Сегодня прошла по ссылке - и оказалась в городе, который... - ну, как у Ахматовой: "А я один на свете город знаю, и ощупью во сне его найду". Ну что же, большое человеческое спасибо!!!!!!
И - немного Одессы.
[700x525]
Дневник о погоде, путешествиях, настроении и настроениях, мечтах и планах, о друзьях