Фотофильм из сделанных в разное время снимков (да, качество - "не очень"...). Можно увидеть Городской сад и здание Пассажа на Дерибасовской. Соборную площадь и находящиеся там Одесский Кафедральный Спасо-Преображенский собор и памятник Светлейшему князю Михаилу Семеновичу Воронцову на фоне Дома Руссова (на некоторых кадрах Дом - еще до пожара). Ланжероновскую в сумерки, оперный театр. Летние уличные кафе, цвето-музыкальный фонтан в Городском саду. Окно "в ночи", "где опять не спят". И все это - на фоне Ноктюрна до-диез минор Петра Ильича Чайковского -
http://fotofilmi.ru/video/5017f085ecc0d59
...Но как мал, оказывается, двор – повернуться негде. Неужели здесь все и происходило?
Летом во дворе все на виду, все слышно. Двери и окна настежь. На воздух вынесены примусы и керогазы. Варится варенье в медных тазах, жарится рыба – глоси, бычки, скумбрия. Ни о каком хеке или минтае никто даже не слышал. На солнце выставлены банки с будущей вишневой наливкой. Хозяйки лениво выясняют отношения, дети в ожидании – не разразится ли настоящий скандал. Но, увы, - уже идет обмен кулинарными рецептами, затем и вовсе разговор ни о чем, - который вдруг, когда и ждать перестали, приводит, все-таки, к скандалу (самое распространенное во дворе ругательство – “малахольная”). Дворовый скандал подобен летнему грозовому ливню: обрушился с грохотом - и тишина. Есть, конечно, во дворе и “вечные враги”, но они не скандалят, а “не разговаривают”.
Утром дети появляются во дворе постепенно. Вначале тоскливо слоняется один ребенок: он не играет, а ждет, пока еще кто-нибудь выйдет. Его ставят в пример другим детям: “Вот видишь, Юрик уже поел и гуляет, а ты, пока не съешь все, никуда не пойдешь!”. Поединок с завтраком рано или поздно завершается и, получив приказ “Со двора – ни шагу!”, дети выходят гулять.
“Дочки-матери” являются своего рода яблоком раздора. Всегда находятся любители и противники этой странной скучноватой игры, поэтому после короткого, но бурного спора компания распадается на группы по интересам. Самое интересное – залезть на чердак (во дворе говорят – “горище”). Конечно, это запрещено. Почему? “Потому! Нельзя – и все!”. Странно, однако, что чердак не запирается, и чтобы попасть туда, надо просто откинуть деревянную крышку.
...Под ногами – лунная пыль. Сквозь крошечные окна проникает, все же, достаточно света, но есть такие закоулки, где совсем темно. Окошки выходят на улицу и можно позволить себе, время от времени, бросить что-нибудь безобидное под ноги прохожим. Есть еще одно окно, довольно большое, выходящее в соседний двор на улице Южной. Из чердачного окна он кажется сценой, но с “галерки” мало что видно и слышно. Забравшись в темные углы чердака, хорошо рассказывать страшные истории. Но недолго – от тишины, шорохов и полумрака становится жутковато и лучше вернуться во двор. Пыль на сандалиях и некоторая ошарашенность взгляда красноречиво говорят о том, где были.
Между тем, “дочки-матери”, успев не раз поменяться ролями, поссориться и помириться, готовы играть со всеми. Играем в “жмурки”, “слепого кота”, “море волнуется”, “испорченный телефон”, “съедобное-несъедобное”... Наступает момент, когда дети во дворе уже мешают. Утренний приказ теряет свою силу и, получив новый, – “Только не бегать на мостовую!”, перемещаемся на улицу.
На улице яблоком раздора становятся “классики”. Они не так скучны, как “дочки-матери”, в них присутствует свой азарт борьбы, но надолго болельщиков все равно не хватает. После предложения “Кто вокруг дома?”, прыгать по клеткам остаются только самые верные поклонники жанра. Остальные, разделившись на две команды, бегут вокруг дома, - хотя, если честно, это тоже “нельзя”. Добегают обычно два-три человека, остальные просто плетутся. Игроки в “классики” встречают их заслуженными насмешками.
А во дворе, меж тем, уже нагрелась вода в поставленных еще с утра «на солнце» корытах и лоханках, и детей помладше купают там перед обедом. После обеда во дворе тишина.
К вечеру во двор выходят отдохнуть от дневных дел хозяйки. Они сидят на скамеечках, подложив подушечки, щелкают семечки и очень мирно беседуют. Двор принадлежит им. Из детей остаются только те, кто “обожает взрослые разговоры”. Остальные высыпают на улицу.
Вечером почему-то отдается предпочтение подвижным играм, из которых самая спокойная – прыжки со скакалкой. Играя в другие, –
Как и в любом, очень известном своими достопримечательностями городе, в Париже хочется увидеть просто город, его лица.
http://fotofilmi.ru/video/8711094bcb93b52
Вчера в Санкт-Петербурге похоронили мою любимую современную писательницу - Наталию Никитичну Толстую...
http://www.rulife.ru/name/author/88/
http://fotofilmi.ru/video/1c51540619aad7e
В июле 2003 года Андрей Андреевич посетил Одессу – выступил в Русском театре, провел пресс-конференцию. Мы встретились в отеле "Фраполли", на Дерибасовской, жарким воскресным днем...
…Конечно, он уже не тот молодой, худощавый, громкоголосый, к облику и интонациям которого мы привыкли в «эпоху политехнического». Все же, по-прежнему импозантный, хотя и без знаменитого - и «знакового» - шейного платка («Жарко!»). Ходит медленно, говорит тихо – очень тихо. Принес показать «пять с половиной» томов собрания своих сочинений – изданы со вкусом.
Будь больше времени, поговорил бы о жизни, пофилософствовал бы. Хотя… поэзия для поэта разве не есть жизнь?
СПРЯТАЛСЯ В ЛАТВИИ
Иным сегодня трудно представить то время, когда власть влияла на литературный процесс – постоянно что-то запрещали. Сейчас у нас как в любом нормальном обществе – литература и власть существуют параллельно. Недавно у меня оказалась пленка – запись заседания Политбюро ЦК КПСС, на котором меня громили. Глава государства орет – просто в истерике. А я – даже удивительно – прерываю его, голос такой… спокойный. Тогда страха не было – страх начался потом. Когда друзья переходили на другую сторону улицы. Когда я дома не мог появиться – уехал, спрятался в Латвии. Даже мать не знала, где я.
Сейчас поэты могут не заниматься политикой – как раньше. Произошло разделение. Пусть профессионалы – политики, священники – занимаются тем, что раньше брали на себя поэты. Теперь рокеры собирают полные стадионы. В России много талантливых молодых поэтов, но не у всех счастливая судьба. Нет цензуры политической, но есть… коммерческая.
НОРМАЛЬНЫЙ АВАНГАРД
Кумир у меня по-прежнему один – Борис Пастернак. Он поддерживал меня, я показывал ему стихи, которые писал. Он говорил, что взял бы их в свой сборник: хотя он ненавидит авангард, но мой авангард – нормальный. Я и выглядел тогда, как пижон, одевался ярко. А он был скромен. Ходил в серебристой курточке. Фотографии не передают его обаяния. Он весь светился…
ЧИСТЫЙ ЧЕЛОВЕК
…Я больше дружил с Евтушенко, с Робертом Рождественским у нас особой близости не было. Может быть, из-за его тесных отношений с властью. Но, несмотря на это, Роберт был очень чистым человеком. Он искренне верил в… идеалы. Боролся с подонками. Он был богатым – за счет своих песен. И, повторю, чистым, искренним человеком. Вот такое странное сочетание.
СЕЙЧАС ВИЗУАЛЬНАЯ ЭРА
Среди моих поклонников две трети – молодежь. Они реагируют на мои видеомы. Конечно, меня это радует. Сейчас вообще – визуальная эра. У меня есть проект… некоего поэтического… лазерного шоу. Перевести стихи… в видеоклипы. Чтобы вспышки – как метафоры. Посмотрим, что получится. Такого еще не было в мировой поэзии. Вот в этом томе у меня стихи, предназначенные для чтения тремя лицами одновременно. Это тоже своего рода визуальный ряд.
Вы спрашиваете, повлияло ли мое архитектурное образование на поэзию. Есть ли что-то между ними общее. Повлияло – и там, и здесь выпячивание конструкции, экономное использование материала. Та же виртуальность. Наконец, и архитектура, и поэзия решают не только утилитарные задачи - они устремлены в вечность.
Фотофильм "В Кракове"
Краков - это Вавель, задумчивая Висла, Планты - Бульварное кольцо на месте средневековых укреплений(там памятники на каждом шагу), площадь Рынок, еврейский квартал Казимеж, студенты и ксендзы, старушки и дети, panie i panowie... Это удивительный город.
http://fotofilmi.ru/video/feea317ba49833f
.
Более двадцати лет назад ушел из жизни в двадцатисемилетнем возрасте выпускник одесского политеха, писатель Николай Шашков. Одноклассников, однокурсников, товарищей покинул настоящий друг. Мы все, потенциальные читатели, уже никогда не узнаем, что написал бы Николай Шашков после июля 1983. К счастью, можно читать то, что он успел написать “до”.
...Книга карманного формата в черной обложке и золотым по черному – “Что рассказал мне старый патефон”. Новеллы Николая Шашкова. Со стихотворными эпиграфами и стихами в тексте новелл, принадлежащими автору. Легкие – росчерком пера – рисунки-заставки перед каждой новеллой. Художник Л. Николаева точно и бережно отразила замыслы автора. Книга посвящена одесскому политехническому институту, который окончил Н. Шашков. В годы учебы он был студкором четырех газет, “летописцем студенческой жизни ОПИ”.
По воспоминаниям мамы Николая, Людмилы Борисовны Пятницкой, он уже в шесть лет завел свою первую творческую тетрадь, которую назвал “волшебной домашней тетрадью”. Там были стихи и первые прозаические опыты. В школе писал не просто сочинения – своего рода философские эссе на заданную тему. Рисовал. Любил музыку. Увлекался волейболом. Выучил грузинский язык. Любил Одессу и посвящал ей свои произведения. Обладал главным, быть может, талантом – жить, ценя каждое мгновение жизни.
На новеллах Николая Шашкова лежит отпечаток – отсвет – “его” Времени. Семидесятые – начало восьмидесятых, пик “застоя”. А молодые “политехники” и сам “летописец” живут ярко, весело, увлеченно. “Кто учится в политехническом – строит его” - “круглогодичный стройотряд – дело не шуточное”. И вот уже “не под гитарный звон, а под барабанную дробь кирок и молотков, под песню кранов и звон пил поднималось к небу девятиэтажное здание – корпус физиков, гордость студенческого стройотряда”.
Строят, играют в студенческом театре, занимаются наукой, спорят, дружат, влюбляются. Лирический герой Володя “сегодня на выставке открыл для себя один секрет: как в нелегкое дело влюбиться. Он ощутил здесь ускорение времени: вечер пришел как-то вдруг. Небо из голубого стало сиреневым, а белые облака налились розовым соком. Володя никогда не уставал смотреть на небо и восхищаться им искренне, по-детски”.
Искреннее, “по-детски” – восхищение автора миром ощущается в новеллах и стихах Николая Шашкова. Объясняется это не только тем, что они написаны молодым, тонко и остро чувствующим человеком. Некоторые принадлежат перу 14-, 15-, 16-летнего Николая, - по сути, мальчика. Но именно этому мальчику сказал профессор ОГУ им. И. И. Мечникова Г. А. Вязовский: “Вы, Коля, обязаны писать. У Вас талант литератора, но Вам, возможно, не сразу об этом скажут. Только не огорчайтесь. Верьте в свое призвание”. О том, насколько справедливы слова профессора, говорит следующее. Под помещенными в сборник новеллами не проставлен год их создания... И те, что написаны четырнадцатилетним автором, неотличимы по мастерству от более поздних.
Сборник “Что рассказал мне старый патефон” был отрецензирован известными филологами, профессорами ОНУ им. И. И. Мечникова И. М. Дузем и В. В. Фащенко, но издать его при жизни Николая не удалось. Он вышел в 1990 году благодаря усилиям матери – Людмилы Борисовны, помощи редактора Татьяны Братушенко, поддержке alma mater Н. Шашкова – Одесского политехнического. В нем представлена лишь малая часть творческого наследия автора. Проза и стихи Николая Шашкова могли бы составить, безусловно, интересный для читателей новый сборник, - если бы нашлись меценаты... Появление его было бы подобно пришедшему к нам сквозь годы свету далекой погасшей звезды.
Совершенно экспериментальные фотофильмы с музыкой о прошлогодней октябрьской поездке в Германию.
"Осень в Берлине"
http://fotofilmi.ru/video/7be21b1a014a0e1
В конце октября в бывшей Восточной Германии была пасмурная, теплая, золотая, - а потому очень красивая - осень. Даже в таком мегаполисе как Берлин, можно было найти уютные уединенные уголки. Вот по Берлину и прогуляемся... А затем на мгновение - в Потсдам, где есть своя “маленькая Голландия” - Голландский квартал.
"Осень в Саксонии"
http://fotofilmi.ru/video/dac732ede04140b
...По-детски разноцветный Майсен, где на стенах игрушечных домов буйствует дикий виноград. Нарядно-строгий золотой Дрезден - там в двух шагах от всемирно известных достопримечательностей плавают утки в пруду...
Самуил Яковлевич Маршак умер на 77-м году жизни, но даже незадолго до кончины считал себя... четырехлетним. Вся относительность понятия возраста проявилась в личности Маршака особенно ярко. Его, возраста (а определенная цифра как бы предполагает определенную модель поведения), словно не существовало - как не существовало и других условностей, обязательных для “нормального” человека. Антипод же нормального человека в данном случае – чудак. Самуил Яковлевич Маршак, любивший англичан за то, что “среди них трое из четырех обязательно окажутся чудаками”, сам был чудаком – в высшем смысле этого слова. Вообще же личность С. Я. Маршака настолько многогранна, что постигать ее тем, кто любит его, еще долго и долго.
А вначале он был “добрым дедушкой” для многих поколений детей. Дети не знали, что Маршак, вместе с Чуковским, создавал советскую детскую литературу (а происходило это в Ленинграде, на Невском, угол канала Грибоедова, в бывшем доме Зингера), дети просто жили в густо населенном разношерстным народцем мире Маршака. Маршак поселил в нем пришельцев из других стран и научил их говорить по-русски. Вместе с московской девочкой, воспитывавшей усатого-полосатого кота, “детьми нашего двора”, Рассеянным с улицы Бассейной, в этом доме обитали Том, сын трубача, Мэри, потерявшая правый башмак, другая Мэри и ее баран, короли, котята, поросята, утки, три мудреца (в одном тазу), обжора Робин-Бобин, невероятное существо Шалтай-Болтай... С этими уроженцами Англии соседствовали волк, коза, удод, еж, лиса из Чехии и гости из других стран. Иллюстрации прекрасных художников, особенно Владимира Конашевича, сделали этот мир не похожим ни какой другой.
Безусловно “добрый дедушка” для детей, С. Я. Маршак был строгим и требовательным, прежде всего, по отношению к самому себе, - что давало ему моральное право так же относиться к другим. “Не предъявляй другим меньших требований, чем себе” – этой, пусть и не библейской, заповеди Маршак следовал неукоснительно. Зная, что совершенству в творчестве нет предела, он работал до изнеможения не только над своими рукописями. Он оттачивал, в поисках лучшего варианта, произведения тех поэтов и писателей (не только молодых), кто, затаив дыхание, отдавал их ему на суд. Свои же произведения Маршак совершенствовал даже после того, как они были опубликованы (один из его знакомых как-то застал Самуила Яковлевича за правкой опубликованного на первой полосе “Правды” стихотворения). Своих собеседников Маршак призывал в третейские судьи – он зачитывал им два варианта строки и спрашивал: “Скажите, голубчик, какой лучше?”. Но нередко окончательным оказывался третий вариант. Иногда его поглощенность, погруженность в творчество оказывалась непосильной для окружающих. Чтение стихов, разговоры, затянувшиеся далеко за полночь, когда напрочь исчезало ощущение времени, полуночные или предрассветные телефонные звонки – такой ритм жизни Маршака не всем был по силам.
Его работоспособность, страсть к работе, даже в последние годы, когда тисками сжимали болезни и резко ухудшилось зрение, потрясают. Он спешил, - но не публиковаться, а писать, написанное – усовершенствовать. Самый яркий пример того, как строго, самокритично относился С. Я. Маршак к тому, что делал, - его работа над переводами стихов английского поэта Вильяма Блэйка. Он работал над ними с юности до последних дней, но книгой переводы вышли уже после его смерти – как последний царственный подарок Мастера. Благодаря своим прекрасным переводам стихов великого шотландского поэта Роберта Бернса, Маршак достиг не просто известности – славы, и не только у себя на родине, но и в Шотландии. В доме-музее Бернса стояли все его переводы, а в книге записей рукой Самуила Яковлевича были написаны стихи и добрые пожелания. Крестьяне с окрестных ферм хорошо знали “мистера Маршака” и называли его “добрым русским джентльменом”.
Да, добрый – все-таки, именно так, прежде всего, могли сказать о Маршаке многие из тех, кто его знал. И доброта эта была действенной: он помогал морально и материально, хлопотал, делая подчас невозможное. Например, добился разрешения остаться в Москве, в начале войны, когда высылали немцев, для своей многолетней секретарши и домоправительницы, прибалтийской немки Розалии Ивановны. Правда, когда фашистские самолеты бомбили Москву, неизменно стучал в дверь ее комнаты со словами: “Розалия Ивановна, ваши прилетели!”.
Остроумный, ироничный, интересный собеседник, он умел, как никто другой, создавать вокруг себя радостную атмосферу. Одним своим присутствием он внушал оптимизм. Но откуда черпал его он сам? В лирике “позднего” Маршака отразились раздумья о жизни и смерти (они неизбежны после пережитой им трагедии ухода самых близких – младшего сына, 21-летнего Якова, жены, мужа сестры, брата), о себе - живом – и
Кинотеатры под открытым небом были неизменным атрибутом одесского лета. Сеанс начинался, когда темнело, но задолго до начала у крохотных кассовых окошечек выстраивалась очередь. Стоявшие за билетами жили, в основном, на соседних улицах, и билеты покупались чуть ли не на пол-двора.
Так, двором, и шли в кинотеатр. Детей помладше мамы отпускали в сопровождении какой-нибудь бабы Фроси и если фильм был с грифом “до 16-ти”, они проходили, спрятавшись за ее широкую спину. Обязательно брали с собой семечки (и бабули, продававшие их на подступах к кинотеатру, всегда имели свою копейку), но также еще и фрукты, домашние пирожки, а для полного счастья – мороженое. На всякий случай, - если станет прохладно, - захватывали вязанки.
Ходили, как правило, на все фильмы (на некоторые – несколько раз), и фильмы были не какие-нибудь позапрошлогодние, а самые новые, которые в закрытых кинотеатрах, может быть, даже еще и не шли. Если билетов не доставалось – и не надо: деревья и забор в каком-то смысле даже предпочтительнее. Сейчас единственным недостатком летних кинотеатров кажутся одолевавшие зрителей комары, от которых не спасало даже обливание одеколоном “Гвоздика”.
...Огромный экран, захватывающие события, разворачивающиеся на нем (а фильмы были для взрослых - “про любовь”!), возгласы соседа, хватающего тебя за руку в самый напряженный момент, - и бархатное темно-синее звездное небо над головой. Что-то в этом было...
...Это было, может быть, его последнее лето. Или предпоследнее. Я не помню его ни до, ни после, но в те каникулы, когда мне разрешили ездить одной на трамвае, мы были с ним неразлучны. Я садилась на Греческой и ехала до Куликова поля (конечная). На Куликовом мне надо было пересаживаться на 18-й, а именно в то лето на Большой Фонтан ходили изящные, похожие на игрушечные, немецкие вагоны, - которых я тоже не помню ни до, ни после.
Так вот, 23-й с Греческой площади выезжал на Греческую улицу, пробегал Строгановский мост, поворачивал на Канатную, - а там прямая дорога до Куликова поля. В обратном направлении (здесь воспользуюсь данными справочника “Вся Одесса”), он с Греческой площади, опять же по Греческой улице, выезжал на Преображенскую, затем на Садовую, Конную, Коблевскую, Ольгиевскую. Ходил 23-й, таким образом, не просто через центр, а через “весь город”, был на его пути и Новый базар, что очень ценили домашние хозяйки. Почему же тогда “двадцать третий – не трамвай”?
Дрожащий и дребезжащий, он еще носился по городу, но ветер перемен врывался в его открытые окна, он был обречен. Безжалостно-остроумный одесский народ заранее приговорил его, сочинив дразнилку: “СКА” (Одесса) - не команда, /Двадцать третий - не трамвай”. Другой вариант звучал так: “Черноморец” - не команда, /Двадцать третий не трамвай”. Такой вот прощальный привет от “благодарных пассажиров”.
Да, он был узкоколейным, а вагоны - еще довоенного выпуска. По Одессе колесили уже новые трамваи – одновагонные (именно так рисовали, чаще всего, в детских книжках, “трамвай вообще”) и двухвагонные.
“Двадцать третий” был досадным «пережитком прошлого». Это сейчас он, если бы появился вдруг в городе, воспринимался бы как драгоценный привет из того же Прошлого. А тогда...
Но 23-й маршрут не исчез бесследно. Это любопытное, в смысле пересечения пространства и времен, место – Греческая, угол Пушкинской. Там стоит старая толстая афишная тумба, там из прошлого в никуда долго вели рельсы, по которым ходил 23-й - маленький отрезок. Зачем они были оставлены – на случай появления трамвая-призрака? Не дождались и в 2006 году рельсы сняли… А этот длинный след от 23-го остался на Коблевской – между Ольгиевской и Конной. След ведет к Новому базару.
...для моего ПЧ Taty Amici. "Ночной Рим. Фонтан Треви" - фотография сделана моим знакомым в конце марта. Мне нравится... Надеюсь, что и Вам...
[700x525]
…Эти «советы» были напечатаны во львовском журнале «НОВА ХАТА» в 1936 году. Рука не поднимается полностью переводить их не только на русский, но и на современный украинский язык. Ведь при переводе исчезнут уникальный аромат «того украинского» и живое дыхание Времени…
КІЛЬКА РАД ОРИСІ (НЕСКОЛЬКО СОВЕТОВ ОРЫСИ)
Закінчивши ранню туалєту, вдягніться у скромну на ранок сукню (платье), дібрані до неї черевики й панчохи (чулки). Якщо не можете собі позволити на те, щоб мати до кожної сукні дібрані черевики, то уникайте, наприклад, фіолетних або синеньких суконь, що їх мусили б ви носити з брунатними черевиками. Звичайно, коли будете мати одну пару брунатних (коричневих) черевиків, одну пару чорних на зап’ятках (але не лzкерів) та одну пару сірих, то це може вистачити до всіх ваших суконь, якщо вони не надто яскраві (не слишком яркие). Назагал жінки, що не можуть собі позволити на один ансамбль щомісяця (ансамбль – це сукня, капелюх (шляпка) і черевики), мають уникати (избегать) ексцентричних суконь та дуже ярких красок, що їх не можна згармонізувати з рештою своєї гардероби. Якщо вибираєте сукню (тепер готові сукні бувають дешевші і краще (лучше) можна дібрати до свого стану (фигуры), ніж по журналу мод) та якщо ви не можете купити собі до неї спеціальних черевиків і т. д., то краще вибирати таку, щоб могти носити з тими черевиками, що їх маєте, та пізніше з вашим плащем, ніж вибирати дуже шиковану сукню й носити її з невідповідними (не соответствующими) черевиками й плащем або поганими панчохами.
Навіть (даже) у Парижі прийнялася мода на ранок зовсім не носити панчіх (чулок). Гарно виплекана (ухоженная) нога (розуміється, без заросту, що його можете зняти спеціальними мастями та легко припудрована), мало ріжниться (отличается) від ноги під тонісінькою панчохою. Це дозволяє вам хоч на кілька місяців відпочити (отдохнуть) від ваших пасів (резинок, пояса), що підтримують (поддерживают) панчохи, - ну, й заощадити (сэкономить) трохи грошей, щоб на зиму придбати (приобрести) собі панчохи першої якості (высшего качества). Панчохи – це є половина краси жіночої ноги, то на них ніколи не треба ощаджувати (экономить). Краще одну сукню менше на рік, а гарні й тонкі панчохи! Ще одна важна рада (совет) щодо панчохи, - вона повинна (должна) завсіди (всегда) бути сильно натягнута на нозі. Поморщені панчохи на жіночій нозі – це доказ її занедбання (запущенности), найбільший для жінки прогріх (грех).
КІЛЬКА РАД КЛЬОДИНИ
Питаєш (спрашиваешь), які найважніші зміни в моді? На це відповім коротко: змінилася зовсім (совсем) голова і стан (фигура). Чудасія, кажу тобі, з зачісками (прическами). Як хочеш модно виглядати, не поможе тобі й наймодніша креація (доповнення – шарфики, біжутерія), поки не зміниш зачіски. Спершу будеш сміятися, бо навіть дивуватися, як можна щось такого на голові носити, опісля привикне твоє око до тої новості, а вкінці сама спробуєш і на диво побачиш себе зовсім зміненою, може, й на користь (на пользу). В кожному випадку (случае) голова набере модного шику!
ЩО ВБИРАТИ (ЧТО НАДЕТЬ)?
От і новий клопіт (забота), я зовсім не маю, в що вбратися! Плащ короткий, костюм, той гранатовий, ще можливий, але йому вже третій рік (год), такий обношений! Чорна вовняна суконка (шерстяное платьице) має прибрання зовсім зимове, такої імітації футра (такой имитации меха) майже ніхто весною не буде носити. Оден попелястий (один пепельный) комплект торічний (прошлогодний) був би можливий, добре, але з блюзок я зовсім вийшла. Одним словом, клопіт. Повна шафа (шкаф речей (вещей), а нема що на себе надягнути. Івась (Иван) знову здивується, коли я йому це скажу, він не має ніякого зрозуміння для моди.
Я ж так мало потребую для себе і дуже дешево вдягаюся. От хоч би сьогодні, купила на випродажі (распродаже) такі прекрасні лодочки з ящіркової шкурки в беж тоні, дійсно прекрасні. Добре, але (но) я не маю до чого їх вбрати. До них прекрасно підходив би костюм зі сірого шовку, ну так! Але правдивий (настоящий) сірий шовк у відношенні до теперішніх (нынешних) матеріялів дорогий! Боже! Та ж Галя казала, що в літі шитимуть костюми з нашого сільського, сірого полотна, от і чудово (вот и прекрасно)! Пошию такий костюм, до нього блюзу з голубого маркізету, а може ще одну червону і на ясні дні буду вже вбрана (одета). Від чорної суконки відпорю сборку й приберу її широкім коміром (воротником) і високими манжетами. Таку відновлену чорну ніхто не пізнає (не узнает). Ну, з костюму не буде вже великої потіхи , але все ж таки можна його відновити гарним шалем і шапочкою.
А що буде з плащем? Ну годі (ну ладно), щось одне мушу (должна) нове купити. Я бачила на виставі такий гарний, гарний (красивый) плащ мужеського покрою, так званий (так называемый) «Ульстер», з м’якої, ясно брунатної (ярко коричневой) вовни (шерсти), знаменитий на холодні дні.
Яка я практична, як дешево умію
ИЗ ДНЕВНИКА АДРИАНА ОРЖЕХОВСКОГО
Вторник 4/4 10ч веч.
Зима продолжается. До полудня снова намело снегу. Толстым слоем покрыто всё: крыши, бочки с бензином, стоящие во дворе, походная кухня, автомобили и ветви деревьев.
Думал пойти в город, но говорят, облава. Не хочется рисковать собой, а то не посмотрят на возраст, а потом пойди доказывай, что ты не верблюд.
Целый день шагаю по комнате, бесцельно смотрю в окно на безрадостную картину нашего отвратительного двора, где видишь высокие голые кирпичные стены, старые крыши домов да суетящихся немцев в узком дворе. Большевики в 35 верстах от Одессы, когда бы скорей этот гнойный нарыв прорвался. Ан. Ив. гадала. Всё выходит много приезжих людей к нам, чуть ли не три пары. Дай-то Бог поскорее. Получу также не очень радостное известие.
10ч утра 5/4 44
Чудесная солнечная погода. С крыш капает. Далеко где-то слышатся выстрелы. Встал 8 ½ ч.. нарубил щепок, готовился пить чай. Немцы всё время тащат разные ящики с конфетами, консервами, водкой. Вчера притащили целого телёнка, тушу мяса и проч., словом у нас им живётся недурно, и в ус себе не дуют, что фронт всё ближе и ближе.
Я уже начал попрошайничать у немцев хлеб, но они не так щедры, один раз получил буханку чёрствого хлеба, спасибо и за это. Снилось, что я одевался в какое-то рубище и говорил, что это в последний раз. Только что передавали по точке сводку и уже упоминали одесское направление. Значит, наши идут из Николаева. Жуть берёт, право. Не дай Бог, если будут уличные бои, а в Тарнополе они идут.
12ч дня. Солнце скрылось, небо заволоклось тучами и опять тоскливо сделалось на сердце. Я как узник маюсь в комнате, нет мне покоя. Пошел бы куда-нибудь далеко, чтобы не видеть эту гнусную обстановку вокруг себя. Разве можно передать словами настроение. Хорошо, что Тося возле меня, по виду она спокойна, но и у нея на сердце кошки скребут. Только что прочёл речь Э. Ренана 7 авг. 1883г, при раздаче наград в лицее Людовика Великого. Какая прекрасная речь! Что за язык, что за удивительные слова. Между прочим, он говорит: «Вы увидите ХХ век, юные питомцы. Вот, признаюсь вам, ваша привилегия, которой я завидую, вы увидите непредвиденное. Вы услышите, что скажут о нас, вы узнаете, что было прочного и хрупкого в наших мечтах. Прошу тогда быть снисходительными … Я представляю себе, что тут, среди вас, сидит критик, который около 1910г или 1920г будет разбирать ХIХ век …» и т.д.
А сейчас 1944 год. Что бы Ренан сказал о нашем 20-м веке, если бы он воскрес и познакомился с нашим 20-м веком. Мне кажется, что он нам не позавидовал бы. Он поспешно ушёл бы в свой гроб и больше не рискнул выходить и любопытствовать. Нет такой фантазии, которая могла бы нарисовать (фраза оборвана)...
...для моего ПЧ Hamaton. Вот, обнаружила в своем фотоархиве: картина Галины Лекаревой-Никитиной "Остров Змеиный".
[700x525]
ИЗ ДНЕВНИКА Адриана ОРЖЕХОВСКОГО
Понедельник 3/4 44 11ч вечера.
Со вчерашнего дня, с 4х ч п.п. шёл сильный снег вплоть до 5ч вечера. Сегодня настоящая снежная буря при обильном снеге. Отвратительная погода, холодно как в декабре. Я сегодня сидел целый день дома, не охота и носа показывать на улицу, а тут ещё болтают, что ловят людей и посылают рыть окопы на Лузановку. Тогда уж лучше сидеть дома. Сосед тоже принёс приятное сообщение, что ночью будут взрывать мосты и портовые сооружения. Словом час от часу не легче. Как бы ещё не взорвали наш дом, да не погнали из города, тогда был нам «капут», как выражаются немцы. Словом, наступают для нас настоящие страстные дни. Многие больше боятся прихода русских, чем ухода немцев. В городе орудуют бандиты, а если немцы уйдут, могут возникнуть грабежи, т.к. всю тюрьму распустили.
ИЗ ДНЕВНИКА Адриана ОРЖЕХОВСКОГО, который он вел во время обороны и оккупации Одессы (с 28 июля 1941 по 11 апреля 1944). От немецко-румынских оккупантов Одесса была освобождена 10 апреля.
**********
Суббота 1го апреля 1944г 8ч веч.
Пишу под звуки радиоточки и под шум дождя. Только что передали, что 4го Апр. объявляется перерегистрация лошадей и перевозочных средств. Мне кажется, что это верная подготовка к эвакуации жителей Одессы. Фронт ежедневно приближается. Уже в сводке фигурируют Яссы и Кишинев, с другой стороны Балта и Первомайск. Немцы спешно уезжают, теперь очевидно очередь за населением. Положение самое напряжённое. Ходил на толчок кое-что купить, но там только одни покупатели, марки совершенно не идут, окончательно потеряли свою стоимость.
10ч вечера. Продолжаю слушать радио из Бухареста. Спать не хочется, мысли плывут ни на чём не останавливаясь.
Что же дальше будет, а всё льёт и льёт. Крыша дырявая и вода льётся на лестницу. Вот она цивилизация и ХХ век.
Второй день подряд смотрю "Женскую логику". С чего бы это? А там в главной роли - Алиса Фрейндлих. А вечером - "Уроки танго и любви" в театре музыкальной комедии. То есть, это означает, что сегодня Алиса Ф. в Одессе. Вот такой у меня "уикэнд с Алисой".
Остап Бендер нашел 401-й сравнительно честный способ отъема денег: продавать "юмор от автора"
