Осыпаются алые клёны, полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны -
это я открываю глаза....
|
|
Где-то в горной глуши,
недоступные взорам прохожих,
облетают с дерев
мириады листьев багряных,
став парчовым нарядом ночи...
Ранее картины этого художника были -ЗДЕСЬ

Кругом голова. Фонари горят.
Улица пуста. Дождь по мостовой.
Мне бы оборвать лист календаря,....
одна из любимых.... навеяло.... осень...
Как-нибудь где-нибудь с кем-нибудь....
Александр Розенбаум


Лист осени желтея вопрошает к небу - что продлевает способность чувствовать тепло от солнца... а место где произрастал родною веткой - будет помнить Его, как шелестом своим среди собратьев - он музыку играл Себе на Ухо... зимой под снеговой пуховой шапкой - их плотные ковры устелют этой песни шёпотом неслышным. (Rainer Maria Rilke)
|
Летит листок по мостовой,
последний довод и упрёк,
и входит осень в город твой,
без стука входит на порог.
Освободилась от забот
земля-смиренница; земля,
одетая в рассветный лёд,
блаженно спит до февраля.
А голос обмер и охрип,
над ним сплетаются тесней
облупленные ветви лип
и горестные - тополей.
Душа, что дерево, гола,
зато распахнута навек,
и хрусту синего стекла
|
|
Лесов тенистые покровы
Взбегают вверх до облаков.
Шоссе бежит среди холмов.
В возах – вальяжные коровы;
Внизу снопы косматой ржи,
По пашне гуси ходят чинно,
И с резвым криком вдоль межи
Бегут две девочки с корзиной.
Картошка радостно цветет,
Ботва темнеет полосами.
Играет ветер волосами,
Пчела танцует над усами
И телеграфный столб поет.
Ах, если б сжечь все корабли,
Забыть проклятый день вчерашний,
Добыть кусок зеленой пашни
И взрезать плугом грудь земли!
|
На Земле живут миллионы женщин. Некоторые из них выглядят неплохо. Большинство выглядят довольно прилично. Но природа то и дело проворачивает трюк, создавая особенную женщину, невероятную. То есть, смотришь на нее и не можешь в это поверить. Все в ней идеально – ее движения напоминают ртуть, она извивается подобно змее. Ты видишь ее лодыжку, локоть, грудь, ты видишь ее колено, все это соединяется в грандиозном манящем целом, с восхитительными улыбающимися глазами, слегка опущенными вниз уголками рта, губами, сложенными так, будто она еле сдерживается, чтобы не рассмеяться над твоей беспомощностью. Еще такие женщины знают, как следует одеваться и их длинные волосы плавят воздух. Это, черт возьми, уже слишком. (Чарльз Буковски)
Ты спроси у осени... Вместо ответа вопросительный знак. Это опрометчивое желание понять подсказки осени. Когда листок срывается с ветки, чтобы начать свой последний танец, то никто не может заранее сказать, чем этот полет закончится. В кувыркание желтого (красного, зеленого и вообще какого угодно цвета) листочка укладывается целая Жизнь. Но не будем нырять в бездонное море философских измышлений. Листочек сорвался. Мистерия началась, чтобы никогда не повториться.
Выставляешь ладошку. Просто так, не отдавая себе отчета, зачем ты это делаешь. И листочек, весело танцуя, приладонивается точно в центр и замирает. Опаньки! Если ты ждал какого-то ответа от Вечности, то можешь получить его, не расписываясь. Если не ждал, то значит дождался. Неважно как ты поступишь дальше. Выбросишь листик к таким же. Сохранишь его внутри любимой книги или с аппетитом слопаешь, не запивая. Годится любой выбор. По закону бесконечных вариантов реакции на происходящее. Ты выбрал какой-то свой собственный вариант. Выбор без выбора. Сначала мы просим ответа, потом не знаем, что с ним делать. (аука)