Клиффорд Дж. Леви (Clifford J. Levy), “The New York Times”, США.



В уголу книжного магазина «Букватория», расположенного в столице Крымского полуострова, стопками сложена литература, которая для Кремля может оказаться столь же ненавистной, как батальоны солдат НАТО или козни олигархов. Специальная серия на украинском языке для подростков, включающая классические произведения Оскара Уайльда, Виктора Гюго, Марка Твена и Шекспира. С ними соседствует Гарри Поттер, который накладывает чары также на украинском.

Два десятилетия назад на подобные книги спрос был бы невелик, поскольку большинство жителей региона русские по национальности. Однако украинское правительство все больше требует, чтобы украинский язык использовался во всех областях общественной жизни, особенно в школах, для того чтобы следующее поколение равнялось не на Москву, а на Киев.

Дети смогут читать в переводах даже Пушкина, самого почитаемого русского автора. (Это беспокоит русских в той же мере, в какой исполнение «Звездно-полосатого флага» на испанском языке могло бы вызвать межкультурные трения в среде американцев).

Политика властей Украины, приведшая к вспышке напряженности в российско-украинских отношениях, отражает снижение статуса русского языка не только в бывших советских республиках, но и в странах бывшего коммунистического блока в целом. Читать далее...

Кэти Янг (Cathy Young), “The Wall Street Journal”, США.



Сергей Михалков служил всем правителям: от Сталина до Путина.

27 августа ушел из жизни российский поэт, чье литературное наследие служит своеобразным воплощением темного столетия советской и российской истории. Незаурядная жизнь и карьера Сергея Михалкова охватила собой весь путь России от царизма к коммунизму и, далее, к эклектичному неоавторитаризму – он шел по этому пути как придворный поэт сменявших друг друга властителей.

Потомок знатного рода, в котором были губернаторы и князья, Михалков приобрел популярность в 1930-е годы в качестве детского поэта, автора серии юмористических стихотворений о небывало высоком милиционере по имени Дядя Степа. В 1940-е годы, во время войны, творчество Михалкова приняло очень взрослый характер: ему заказали слова к новому советскому гимну, который Иосиф Сталин хотел сделать патриотической альтернативой «Интернационалу».

Гимн Михалкова на музыку Александра Александрова прославлял мощь России, которая «сплотила навеки союз нерушимый республик свободных», но также и Великого вождя. Один из куплетов звучал так: «Сквозь бури сияло нам солнце свободы, / И Ленин великий нам путь озарил; / Нас вырастил Сталин на верность народу, / На труд и на подвиги нас вдохновил». Мой отец, ходивший в школу вместе с сыном Михалкова режиссером Андреем Кончаловским и однажды побывавший в гостях у Михалкова, вспоминает, как ему показали рукопись гимна с пометками Сталина, указывавшими на то, что последние две строчки должны исполняться дважды. Читать далее...

Редакционная статья ("The Times", Великобритания)



Несговорчивому премьер-министру России следует стремиться к потеплению отношений с Западом

Владимир Путин часто пользовался традиционной ежегодной встречей с западными журналистами и учеными, чтобы изложить свое мнение о мире, о России и о себе. В этом году он сообщил Times и ряду других газет, что России нужно снижать инфляцию и контролировать обменный курс для оживления пострадавшей от кризиса экономики. Он также заявил, что не примет такое соглашение об изменении климата, которое не предусматривает участия Америки и других крупных загрязнителей. Но самые интересные комментарии Путина касались его собственного будущего. Он явно думает о возвращении на пост президента. Путин заявил, что в 2012 г. они с президентом Медведевым решат, выдвигаться ли ему на третий президентский срок. Если это произойдет (а победа ему гарантирована), то он мог бы остаться в должности еще на шесть лет, а затем выдвинуться еще на шесть. Таким образом, мир имел бы дело с президентом Путиным в 2024 г.

Стоит ли волноваться по этому поводу? Все конституционные формальности были бы в таком случае соблюдены. Путин обладает подлинной популярностью, и уверенная победа стала бы самым настоящим выражением общественного мнения. Кроме того, возвращение Путина на самый высокий пост прояснило бы реальную структуру власти в России. Ведь хотя сегодня он всего лишь премьер-министр и постоянно настаивает на том, что последнее слово в российской политике принадлежит президенту Медведеву, ни для кого ни секрет – и в России и в мире – что Владимир Путин продолжает контролировать политический процесс. Вернувшись на пост президента, он сможет непосредственно взаимодействовать с западными лидерами. Должно быть, они надеются, что такое взаимодействие будет менее утомительным и конфликтным, чем в последние два года его президентства. Более того, тогда порой казалось, что он сознательно ведет свою страну к параноидальному изоляционизму, характеризовавшему «холодную войну». Читать далее...

Шеймас Милн (Seumas Milne), "The Guardian", Великобритания.


Возлагать на СССР вину за Вторую мировую войну не просто абсурдно – это усиливает наследников нацистских коллаборантов.

За десятилетия британских торжеств и репортажей, посвященных событиям Второй мировой войны, – от Дюнкерка до высадки в Нормандии — ни у кого не возникало сомнений в том, кто ее начал. Да, историей 1939 г. не раз злоупотребляли для оправдания войн против совсем других врагов, но ответственность за величайший конфликт в человеческой истории всегда возлагалась на Гитлера и его человеконенавистнический нацистский режим.

Так дело обстояло до недавних пор. На волне возрождения правых националистов в Восточной Европе и ползучего исторического ревизионизма, который пытается приравнять коммунизм к нацизму, некоторые западные историки и комментаторы воспользовались 70-й годовщиной вторжения Гитлера в Польшу, чтобы заявить, что Советский Союз в равной мере виновен в развязывании войны. Сталин был «сообщником Гитлера», сообщал Economist после того, как российские и польские политики обменялись обвинениями в связи с событиями конца 1930-х годов.

В своем предисловии к истории войны, опубликованной на этой неделе в Guardian, неоконсервативный историк Найалл Фергюсон (Niall Ferguson) заявил, что Сталин был «таким же агрессором, как и Гитлер». В прошлом месяце Орландо Файгс (Orlando Figes) — казалось бы, более либеральный историк — зашел еще дальше, подчеркнув, что пакт Молотова-Риббентропа о ненападении стал «лицензией на Холокост». Читать далее...

Эндрю Александер (Andrew Alexander), "The Daily Mail", Великобритания.



Поток воспоминаний и комментариев в связи с событиями сентября 1939 г. по идее должен помочь нам усвоить ценные уроки истории — нравственные, политические и военные. Однако у этого процесса есть и обратная сторона: возводить уроки прошлого в абсолют порой бывает не менее опасно, чем пренебрегать ими.

Так, в канун Второй мировой войны британские и французские лидеры хорошо помнили, как 20 лет назад одно второстепенное событие обернулось вселенской катастрофой. Первая мировая началась из-за абсурдного предположения Австрии о том, что за убийством эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево стоит правительство Сербии. И в конце тридцатых во многих умах гвоздем засела мысль: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы очередная восточноевропейская свара, на сей раз с участием Чехословакии – еще одной страны, о которой мы почти ничего не знали и не хотели знать – переросла в новую большую войну. Мы настолько хорошо помнили об ошибках Австрии, что не учли «фактор Гитлера».

Уроки прошлого сыграли злую шутку и с нашими генералами. В 1914 г. они не учли в своих расчетах, какую роль в боевых действиях сыграют пулеметы, проволочные заграждения и траншеи. К 1939 г. Британия и Франция были на сто процентов готовы к новой позиционной войне, но столкнуться им пришлось с тактикой «блицкрига». Читать далее...

Дэвид Мермелштайн (David Mermelstein), "The Wall Street Journal", США.



Дмитрий Хворостовский, седовласый сибирский баритон, чью сексапильность способен затмить лишь его терпкий, как вино, голос, не способен усидеть на месте. Месяц назад, давая интервью в перерыве между репетициями оперы Верди «Трубадур» в величественном здании оперного театра Сан-Франциско, Хворостовский рвался домой, к жене и двум маленьким детям.

Однако эта непоседливость, которая обуревает Хворостовского, когда он не работает, исчезает во время выступлений. И на сольных концертах, и в классических оперных постановках свет его индивидуальности настолько ослепителен, что не отвести глаз. На современной сцене есть и другие симпатичные баритоны – достаточно вспомнить американцев Натана Гунна, Рода Гилфри и Томаса Хэмпсона, однако ни один из них не обладает экзотическим шармом Хворостовского, не говоря о его бархатном голосе.

Сейчас Хворостовский поглощен ролью, которой он посвятил почти весь этот год: граф ди Луна, главный злодей в «Трубадуре», один из самых зловещих персонажей оперной сцены. В постановке Дэвида Маквикара, которая пойдет в Сан-Франциско с 11 сентября, ди Луна Хворостовского – воплощение холодного расчета, в отличие от традиционного карикатурного усатого злодея, который уже надоел критикам. Читать далее...

Найэлл Фергюсон, "The Guardian", Великобритания.



В сентябре 1939 г. начался самый кровавый конфликт в истории человечества. Но чтобы понять причины этой войны, нужно преодолеть рамки общепринятой версии, связанной с приходом Гитлера к власти, считает Найэлл Фергюсон.

Почему 1 сентября 1939 г. – всего через двадцать лет после заключения мира, положившего конец Первой мировой войне, в Европе разразился новый конфликт такого же масштаба? Этим вопросом мы задаемся уже семь десятилетий, и ответам на него несть числа. Однако сам он сформулирован неверно – такая постановка вопроса чересчур европоцентрична и англоцентрична, чтобы найти ключ для понимания событий, приведших к самой кровопролитной войне в истории человечества. В отличие от Первой мировой, которая по сути была европейской войной – она велась в первую очередь европейскими державами и на территории Европы – Вторая мировая стала конфликтом поистине глобального масштаба. А потому лишь всемирно-исторический подход позволяет осознать подлинный характер этих событий.

Во-первых, необходимо пояснить, что эта война началась не в Европе и не в 1939 г. Ее «точкой отсчета» стала эскалация японо-китайского конфликта двумя годами ранее, в результате инцидента у Лугоуцяо, который на Западе называют «мостом Марко Поло». Кроме того, если мы проанализируем ситуацию в мировом масштабе, ни о каком «мирном двадцатилетии» в двадцатых и тридцатых речи быть не может. После 1918 г. чуть ли не каждый год в том или ином регионе мира вспыхивали вооруженные конфликты. В результате ряд историков предлагает рассматривать период с 1914 по 1945 г. «единым блоком», называя его «Второй тридцатилетней войной» или затяжной «гражданской войной в Европе». С точки зрения всемирной истории, однако, целесообразнее было бы говорить даже о «пятидесятилетней войне» 1904-1953 г. При этом важнейшую роль в указанный период играли не англо-германские или франко-германские отношения, на которых традиционно сосредоточивает внимание европейская историография. «Вопрос номер один» касался сохранения имперской гегемонии Европы над остальным миром, и прежде всего в Азии. Читать далее...

"Time", США.



Статья опубликована 15 июля 1940 года

На прошедшей неделе главная новость заключалась в том, что немецкие войска не начали высадку на Британских островах. И то, что эта новость звучала именно так, а не иначе, отчасти связано с одним, явно незначительным обстоятельством: много лет назад русский рабочий паренек по имени Александр Шкварцев не поленился выучить немецкий язык. И вот теперь этот низкорослый человек занимает пост советского полпреда в Германии.

Прошедшей зимой Шкварцев и германский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп провели вместе несколько приятных вечеров в одном из берлинских кинотеатров. Заходя в зал и покидая его, они мило беседовали о том, какие дружеские отношения установились между двумя странами. Однако в последние полтора месяца полпред Шкварцев наверняка не раз пожалел, что так свободно владеет немецким: ему приходилось выслушивать возмущенные тирады Риббентропа, которые хитрый германский министр не пожелал оформить в виде официальных нот протеста.

В конце мая глава германского МИДа начал осаждать полпреда упреками за то, что Россия не осуществляет поставки, предусмотренные двусторонним торговым соглашением, заключенным в феврале месяце. Из-за необязательности России, объяснял герр фон Риббентроп, Германии приходится по бартеру закупать нефть, хлопок и продовольствие на Балканах, расплачиваясь станками и оборудованием. В результате Германия не в состоянии выполнить русские заказы на свою машиностроительную продукцию. Более того, отмечал министр иностранных дел, русские газеты чересчур сдержанно комментируют успехи вермахта в Голландии, Бельгии и Франции. Наконец, что за интриги плетет в Москве британский посол сэр Ричард Стаффорд Криппс? Не пытается ли он вбить клин между Россией и Германией? Так или иначе, пора уже обеим странам четко договориться о разделе сфер интересов в Восточной Европе. Ведь в ближайшее время у Германии будет полно дел на Западе. Читать далее...

Марк Медиш, ("The New York Times", США).



Владимир Путин планирует посетить Польшу 1 сентября – в семидесятую годовщину начала Второй мировой войны. Этот визит может во многом снять вновь обострившуюся в последнее время напряженность вокруг непростых проблем европейской истории 20 века. Как отметил польский премьер-министр Дональд Туск (Donald Tusk), присутствие его российского коллеги на памятных мероприятиях в Гданьске «станет прорывом с точки зрения нашей оценки и переоценки исторических событий».

Семьдесят лет назад, когда нацистская Германия напала на Польшу, из под пера У.Х. Одена (W.H. Auden) вышли знаменитые строки: «Рухнули надежды умников/ Бесчестного десятилетия/Волны злобы и страха/ Плывут над светлой землей». История падения Европы в пучину военного безумия – это длинная цепь интриг и взаимных обманов со стороны великих держав, как диктатур, так и демократий.

Одной из «бесчестных» вех на пути к войне стал Договор о ненападении между нацистской Германией и СССР, подписанный 23 августа 1939 г. в Москве гитлеровским и сталинским министрами иностранных дел — Иоахимом фон Риббентропом и Вячеславом Молотовым. В те годы пакты о ненападении были одним из излюбленных инструментов международной дипломатии. У Польши, кстати, тоже было такое соглашение с нацистской Германией, заключенное еще в 1934 г. Читать далее...

Борис Немцов, ("The Wall Street Journal", США).



Путинская стратегия не принесла региону мир.

Один из главных мифов, созданных путинской пропагандистской машиной, заключается в том, что за те десять лет, что он управлял Россией, бывший президент и нынешний премьер сумел «умиротворить» Северный Кавказ. Это полностью противоречит истине. События, которые мы сегодня наблюдаем, означают ничто иное, как начало третьего – после двух чеченских 1994 и 1999 гг. – вооруженного конфликта на Кавказе за 15 лет.

Я имею в виду покушение на президента Ингушетии Юнус-бека Евкурова 22 июня, недавние убийства чеченских правозащитников Натальи Эстемировой и Заремы Садулаевой, а также теракт в Назрани на прошлой неделе, в результате которого десятки людей погибли, а сотни получили увечья. К этому следует добавить практически ежедневные нападения на милиционеров в Дагестане (по данным МВД республики только в этом году произошло 128 покушений на жизнь сотрудников правоохранительных органов) и постоянные похищения людей в Чечне (российская правозащитная организация «Мемориал» с января по июнь зафиксировала 74 случая похищения чеченцев и 16 убийств). Впрочем, перечисленное – лишь далеко не полные данные о кровопролитии, происходящем на Северном Кавказе в последние месяцы. Читать далее...

Брайан Майкл Дженкинс, ("Foreign Policy", США).




В чем Россия может, а в чем не может помочь Обаме.

Сегодня, задним числом, становится ясно, что в свое время аналитики из КГБ и советские чиновники проявили недюжинную проницательность, осознав угрозу исламистского террора и опасные последствия джихада в Афганистане. Но может ли сегодняшняя Россия, со всеми ее изъянами и слабостями, стать для США более полезным партнером в борьбе с терроризмом?

Предпринимаемые президентом США Бараком Обамой дипломатические усилия по преодолению прошлых разногласий с Россией и налаживанию сотрудничества в вопросах, представляющих взаимный интерес, имеют малоизвестную, но крайне любопытную предысторию. В 1987 г. ко мне обратились с весьма необычным предложением. Кремль приглашал в Москву группу американских экспертов по антитеррору. По словам советской стороны, речь шла об обсуждении возможностей сотрудничества между СССР и США в борьбе с терроризмом.

Тогда эта идея казалась чуть ли не абсурдной. Ведь «холодная война» была еще далеко не закончена. Конечно, у советского премьера [так в тексте – прим. Перев.] Михаила Горбачева и президента США Рональда Рейгана сложились хорошие личные отношения, и им, вопреки ожиданиям, удалось добиться договоренностей по некоторым вопросам контроля над вооружениями. Но эта личная дружба по-прежнему сочеталась с соперничеством двух сверхдержав в других областях. Читать далее...

Ричард Пайпс, ("The Wall Street Journal", США).




Есть у России идея-фикс: речь идет о ее признании в качестве великой державы. Сама она ощущает себя таковой с 17 века, после покорения Сибири, но особенно это ощущение усилилось с тех пор, как она победила Германию во Второй мировой войне и первой отправила человека в космос. Почему бы нам не согласиться с ее настойчивыми притязаниями на этот статус, не проявить к ней уважение, не прислушаться к ее пожеланиям - ведь нас от этого не убудет? В этой связи высказывания вице-президента Джо Байдена (Joe Biden) в недавнем интервью Wall Street Journal следует признать не только бестактными, но и попросту вредными для дела. «России необходимо осознанно принять ряд трудных решений, - отметил он. – Численность ее населения сокращается, экономика дышит на ладан, а банковский сектор вряд ли переживет события ближайших 15 лет».

Эти суждения нельзя назвать необоснованными, но высказывая их публично, мы лишь унижаем Россию. В том же интервью Байден высказал предположение, что упомянутые им тенденции усилят готовность России к сотрудничеству с Западом. Стоит отметить один примечательный момент: после того, как наш госсекретарь незамедлительно попыталась сгладить негативное впечатление, произведенное ремарками вице-президента, одна из ведущих российских газет – «Известия» - снабдила заметку о ее заявлении гордым заголовком: «Хилари Клинтон признает Россию великой державой». Читать далее...

Андерс Аслунд, "The Financial Times", Великобритания.



Взаимоотношения между Россией и Украиной, которые всегда были непростыми, после «оранжевой революции» 2004 года превратились в катастрофические. Конфликты разыгрываются вокруг газа, торговли сельхозпродукцией, российской военно-морской базы в Крыму, войны в Грузии и украинского интереса к НАТО. Несмотря на это, политики двух стран встречаются друг с другом очень редко.

В прошлом году Владимир Путин, будучи еще российским президентом, подлил масла в огонь, публично подвергнув сомнению суверенитет и территориальную целостность Украины. Став премьер-министром, он высказался в похожем ключе. Воинственное открытое письмо Дмитрия Медведева президенту Виктору Ющенко, в котором Москва отказалась назначить нового посла в Киев, привело к еще большей эскалации конфликта. Медведев не предложил никаких конструктивных решений, а лишь перечислил старые обиды России, возложив всю вину за них на Украину.

Своей оторванностью от реальности это письмо напоминает выступления Леонида Брежнева. Господин Медведев утверждает, что российской угрозы Украине не существует, как будто ему не известны высказывания собственного премьер-министра. Далее следует пассаж в советском духе: Россия хочет «укреплять фундамент сотрудничества к обоюдной выгоде и в интересах процветания наших стран». Что-то не верится, пишет Ющенко в ответном послании. Читать далее...

Януш Бугайски, "The Wall Street Journal", США.



В то время когда европейские демократические страны празднуют свое освобождение от коммунизма и Советов, Москва пытается восстановить свое господство над бывшими сателлитами. Переписывание истории является частью этого плана. Продвигаемый Путиным тезис о прогрессивной роли советской системы в прошлом призван служить оправданием нынешних напористых действий России в регионе.

Возьмите, например, ежегодный парад 9 мая, который прославляет «победу над фашизмом» в годовщину капитуляции нацистской Германии перед союзниками. Это действо полностью основано на заблуждении национального масштаба, всячески подогреваемым Кремлем. И хотя Россия была одной из стран-победителей во Второй мировой войне, Москва продолжает маскировать исторические факты, свидетельствующие о том, что Советский Союз в тесном союзе с нацистской Германией сам способствовал развязыванию войны. Заключив пакт Молотова-Риббентропа, Сталин и Гитлер замыслили раздел Восточной Европы.

В последнее время Россия усилила свою ревизионистскую кампанию, заявив, что добровольно отказалась от коммунизма и советского блока, и что «холодная война» завершилась с нулевым результатом. Российские государственные пропагандисты утверждают, что после Второй мировой войны СССР не оккупировал соседние государства, а, скорее, освободил их от тирании. И они стараются обходить стороной вопрос о том, что Кремль насаживал тоталитарную систему в регионе, почти на пятьдесят лет заморозившей его политическое и экономическое развитие. Москва, в отличие от послевоенной Германии, так и не заплатила репарации за преступления СССР и экспроприации в Центральной и Восточной Европе. Читать далее...