Жизнь без любви не имеет значения. В жизни сегодня лето. Я, между прочим, люблю печенье... Только любовь ли это? Ты любишь деньги, но с ними в ссоре (Хочется помириться). Стоит печение гривну сорок - Справлюсь сама, без принца. Между печеньками - джем клубничный, Ты не проси - наказан. Всё уверяешь, что я цинична, Да не поймешь сарказма. Месяц гуляет котом ничейным, Вышел сегодня раньше. Жизнь без любви не имеет значения... Только не умирать же!
Ещё люблю. Но я теперь с другим.
Не ждать же мне тебя, ей богу, вечность.
Ты оказался просто заменим.
Ты, согласись, совсем не безупречен.
Ты не звонишь? А ну и не звони.
Совсем не пишешь? Веришь, и не надо!
Ты на меня, на новую, взгляни
И пожалей, что я теперь не рядом.
— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем. — А ты где? — А меня нет. — Так не бывает, — сказал Медвежонок. — Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?.. — Переверну все вверх дном, и ты отыщешься — Нет меня, нигде нет — Тогда, тогда… Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-ок.. ». Вот. — Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь? — Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?… Ежик в тумане
У вас болезнь, которая, к сожалению, теперь в моде и которую ежедневно встречаешь у интеллигентных людей. Врачи, конечно, ничего об этом не знают. Она сродни moral insanity, ее можно назвать также индивидуализмом или воображаемым одиночеством. Современные книги полны этим. В вас вселилась фантазия, будто вы одиноки, ни один человек вами не интересуется, ни один человек вас не понимает. Тому, в ком уже сидит эта болезнь, достаточно нескольких разочарований, чтобы он поверил, будто между ним и другими людьми не существует вообще никаких отношений, разве что недоразумения, и что каждый человек, в сущности, шагает по жизни в абсолютном одиночестве, что ему никогда не стать по-настоящему понятным для других, нечего с ними делить и невозможно иметь что-либо общее. Бывает даже, что такие больные становятся высокомерными и считают всех прочих, здоровых людей, которые способны еще понимать или любить друг друга, за стадных животных. Если бы эта болезнь стала всеобщей, человечество неминуемо вымерло.