Вчера пол дня тусила с товарищем, обожающим Хауса.
Точнее я тусила у него сама по себе, а он смотрел выше обозначенный фильм.
Слушала в пол уха, но несколько моментов порадовало.
Во-первых, скорее всего сценаристу понравилось слово интубация. Поэтому народ интубируют в каждой серии(просмотрела три).
Только я не поняла зачем одному несчастному поставили трахеостому, если воздуховод прошел и можно было подовать кислород через него.
Зато в другой серии с трахеостомой тянули аж до цианоза губ, хотя трубка не проходила.
Далее меня дико умиляет, что одного человека могут по два-три раз прогонять в дорогостоящей аппаратуре, хотя обычно на подобные процедуры очередь.
А больше всего мне жалко глав героя. Глотать столько обезболивающего, который даже не помогает уменьшить боль-это поистине подвиг. Ибо для мышцы нужно не только обезболивание, а еще и стимуляция, пусть она и мертвая.
«Но я оставляю себе право на страшные сны,
Право гореть от весны, к небу идти по золе.
Если ты сможешь - возьми, если боишься - убей.
Все, что я взял от любви - право на то, что больней.»
Мы считаем опасными тех, у кого ум устроен иначе, чем наш, и безнравственными тех, чья нравственность не похожа на нашу. Мы называем скептиками тех, кому чужды наши иллюзии, даже не задаваясь вопросом, не имеют ли они каких-нибудь других.
Захлебнуться рассветом, сжимая ладонями стоны,
Вознестись до небес, не поверив в конечность минуты,
Чтоб потом, по-кошачьи мурлыкая, сладко и сонно
Выпить чувство до дна, соглашаясь, как с чашей цекуты;
Умереть - на мгновенье - потом, словно день, воскресая,
В этом миге - обрыв, пустота, очищение духа,
Это значит - любовь. (на рассвете разбудит, босая,
ты ее не увидишь, но и никогда не забудешь...)
- Род человеческий - ерунда. Главное - не изменить самому себе.
- Но ведь Гитлер, к примеру, тоже себе не изменял.
- Верно. Не изменял. Но миллионы немцев себе изменили. Вот в чем трагедия. Не в том, что одиночка осмелился стать проводником зла. А в том, что миллионы окружающих не осмелились принять сторону добра.
Джон Фаулз, "Волхв"
Сейчас те же самые миллионы поддерживают оккупацию Палестины, Ирака и Афганистана, верят в "сожжённый рейхстаг" 9/11 и продолжают поддакивать убийцам...
Снова поет под моим окном
Осень - рыжая бестия.
Я выхожу на порог в халате,
А она танцует в ярких шелках.
"Я не готов принимать вас, леди:
Для меня ваш визит, как бедствие..."
А она, смеясь, шагает ко мне
И отраву несет в руках...
С упорством заправского ослика пишу работу по косметологии. Жутко болит голова, да и в кресле еле сижу. Но главное, это не менингит, и главное теперь не сидеть дома. Тем более завтра косметология и нашелся человек, который проводит меня до колледжа.
Уж лучше мучаться головной болью на парах, чем дома, лежа в постели. Когда я болею, у меня появляется ощущение, что я нахожусь не в своей комнате(с вечно опущенными жалюзи), а в темном и душном склепе.
Озз, а может ты выйдешь на связь? я устала от игнора по смс, особенно учитывая то, что всего месяц назад ты рассказывал, как я тебе дорога и в какой пропорции относительно этого о тебе забыла.
Сложность и диалектическая многоплановость любви породила значительное количество трактовок феномена в различных языках, культурах в течение всей истории человеческого общества.
Одна из первых классификаций форм любви восходит ещё к её пониманию в античной греческой философии разделявшей такие виды любви, как:
«Эрос» — стихийная, восторженная влюблённость, в форме почитания, направленного на объект любви;
«Филиа» — любовь-дружба или любовь-приязнь по осознанному выбору;
«Сторгэ» — любовь-нежность, особенно семейная;
«Агапэ» — жертвенная любовь.
Пролетели уже три недели учебы, бесконечной полосой серых будней, среди которых я не замечала ничего. Это слишком трудно, когда учишься с 8 до 6, а на дорогу в одну сторону тратишь по два часа.
Утро...серое, как кошка в темноте, когда мозг еще не понимает, что он него хочет тело, которое двигается на одних рефлексах в сторону ванной.
Линзы, словно лезвие в уставших глазах. Крепкий чай и сложенный и упиханный в сумку белоснежный халат-единственное яркое пятно, если белый можно назвать ярким.
Дорога до метро по серым и холодным улицам, затем ожидание электрички на холодным перроне, чтобы свернуться клубочком у окна и полтора часа читать книжку, которая обязательно хорошо закончится.
Дорога до колледжа по тропинке в лесопарке...и бесконечные шесть пар.
И только вчера я поняла, что переживу еще два года этой серости и лицемерия своей группы и учителей. Переживу весь пафос этого колледжа. Знаете, это как роды, когда мать берет, после часов адской боли, ребенка на руки и забывает обо всем плохом.
Те же ощущения испытала я, когда села за косметологический комбайн. Дрожь в пальцах, которые невесомо порхают по сенсорному дисплею...