И забыла совсем, что посылала туда фотографии. Скинула в самый последний момент "лишь бы лишь бы хоть что-то", а потом и забыла. Всемы все это уже видели сто и двести раз, но комуневсе равно - голосуйте. :)
http://www.thebestofrussia.ru/photo/51015
http://www.thebestofrussia.ru/photo/51001
http://www.thebestofrussia.ru/photo/50987
http://www.thebestofrussia.ru/photo/50972
http://www.thebestofrussia.ru/photo/50960
Я люблю свою профессию: девушки называют меня на "Вы", присылают свои фотки, спрашивают о стоимости, говорят свои параметры - все это так мило, что я сижу и хлопаю в ладоши. Ура ура я совсем как взрослая ура! Увидят меня вживую - покатятся со смеху просто. Кстати снимать совсем взрослых людей - это и страшно и забавно. Я им говорю, а они делают, как я сказала. А потом просят "Ну пришлиии фотки".
Вот только не люблю, когда деньги никак не пришлют и на отосланные фотки не отвечают. Это меня весьма тревожит.
Если я что-то запомню из этого периода жизни - то это голод. Я все время хочу есть, каждые два часа и много. Не знаю, может, потому что я постоянно бегу. (Один день только успела посидеть дома, уже вопли "Нееет я так больше не могууу моя жизнь проходит мимо!"). Голод постоянный. Когда я добираюсь до еды, я съедаю ее подчистую. Правда, бывает затишье, когда я ворошусь в шопе или рисую - вот тогда сутки могу даже не пить и забыть про все. (Но когда заканчиваю, то в доме совсем заканчивается продовольствие)
Читаю замечательный ЖЖ на ЖЖ (там вообще много замечательного, но меня там мало кто знает). Фотограф-натуралист из Кроноцкого заповедника. По утрам он пишет "Доброе утро!" с какой-нибудь историей или фотографией. Мечтаю стать им пока что.
Если кто в Москве знает, где можно наворовать крафта - уж не обделите советом. (То же самое насчет маскарадных и театральных костюмов.)
Теперь я ношу линзы. Когда одела первый раз - это было страшно. Оказалось что я страшная, толстая, прыщавая и вообще уродина. Но, выйдя на улицу, поняла - вес остальные такие же.
Варили вчера масалу - замечательное изобретение замечательных индийцев. Маленькая черная книдица скоро лопнет от всякой всячины, новая пока что еще не стала родной, так что мои карманы напиханы маенькими важными бумажками и се это выглядит крайнене резентабельно.
Сестренка, когда-нибудь мы поедем с тобой на поганый импортный курорт (хоть в ту же поганую Турцию) и будем много есть и спать и одевать новые платья. И тогда все снова станет по-старому, по-настоящему. Очень по тебе скучаю. Смешно сказать - при нашем графике не видимся месяцами, хоть в одном районе. А лучше, знаешь что? Махнем в Одессу, отключив телефоны. Уйдем замуж и вернемся обратно оттуда. Я куплю себе юбку-солнце с кучей нижних, а ты себе клечатое платье. Будем душиться и угонять машины. Ну что ты смеешься? Я правду говорю.
Спешите видеть.
У меня лежат штуки три черновика, где Вахмурка и Кржемелеком опять взялись за свое. Но не хочу я врать - не могу я говорить ни о чем, кроме диплома, идей, работы. Мне снятся все эти взрослые дядьки (Анатольевичи, Даниловичи, Николаевичи, Викторовичи) и говорят, что мне делать с болезненным блеском в глазах. Я вваливаюсь на кафедру, как слон в посудную лавку, влетаю в студию, как привидение с мотором, скачу в мастерскую и на съемку как удалой казак. У меня гигабайты работ, которые "ничего себе", но выкладываю те, в которых сомневаюсь и - на что хватает времени. Потом я иду в постель и не могу заснуть, потому что не знаю, как лучше сделать подсветку и уложиться в выдержку. Мне снится Логинов и ворошится в моих мозгах.
А все вокруг - все оно давит и чего-то хочет. Дни стало трудно растягивать до бесконечности и вмещать в один - три. Боженька, оставь другим все эти экономики и метрологии, а мне дай помощника или вообще плюнь. Был бы такой напарник, эдакий Чип для Дейла, Иствуд для Клинта, Жан Клод для Ван Дама. Боженька хохочет и подбрасывает мне работенку еще на денек. Кстати, мастерская на Верхней Масловке: это помнишь, где умерла старуха у Рубиной? Я приду а она там сидит. И Петя злится и чистит ее ортопедические ботинки. Вот было бы забавно.
Недавно добавляла себе в цитаты найденное в старом ЖЖ Воденникова (оо, это вообще отдельный разговор): "Почему я, такой нежный, должен на все это смотреть?" (Бальмонт). И удалила потом, а вот теперь боюсь забыть. И действительно - с какой стати и почему? Разве меня не жалко? Хотя тут все гораздо сложнее.
В Антарктиде зимой (летом) +10. А они там в куртках шапках штанах теплых - ужас. Может, у них там другие +10? Узнала из отчета о путешествии какого-то мужчины в интернете. Говорит, что Антарктида пахнет пингвиньим пометом, но к этому привыкаешь. И сапоги после прогулок на теплоходе моют, чтобы ты не дай бог чего оттуда не унес. По-моему это очень красиво и правильно. Мойте свои сапоги, чтобы ничего не унести.
Завтра я буду творить чудеса, пока не полопаются сосуды на глазах, и не буду больше ничего никому доказывать.
Вот так начинался восемнадцатый ноябрь.
Выпей со мной и мы никому не скажем.
Это цитата сообщения Синдром_Шарко Оригинальное сообщение
трахальщик великий
Опять изнасиловать себя порции переживаний гудящая голова и части тела все по отдельности не имеет возможности собраться в целое, я как была так и останусь кусками только вот уже подгнивать начиная бью себя кулаками в грудь, пытаясь показать стойкость и волю а куда там - хлебаю дерьмо из чана прошедшего так давно
прокатилась по себе как шар зубастый, как в том фильме про существ и осталась оголенная лежать в темноте пытаюсь заснуть ан нет же прет из меня уже нечеловеческое давно не человек уже
тень из прошлых опытов осознание того что не стану тем кем хотела себя видеть всё потеряв теперь уже я маленькие часики и зачем всё это было и когда всё это случилось
утром я на секунду поняла к чему же всё это но трахание себя показалось умопомрачительно сладостным мазохизм в большей степени ах как же приятно было наматывать себя на раскаленные прутья.
все это так и осталось лишь в моем воображении вся фантазия но я уже не могу отказаться да и не смею слишком вжилась в роль великого страдальщика хотя вот бы покинуть оболочку, тогда можно и к звездам. но все переливаю жижицу переваренную из одного сосуда в другой, хлебаю глотками давлюсь а глотаю потом снова выплевываю под натиском рвотных позывов куда делась моя колючая гордость
блять как же противно а что делать.
с отрубленной головой живется неплохо только боль мучает постоянно того места которого в принципе в теле не существует наверное я больна а впрочем я всегда была больна и доказывать что кто-то не прав и кого то пора распять не имеет смысла поскольку это все новая порция палок в мою жопу а тебя не волнует нисколечко. я потеряла себя еще тогда кусок выдирали мой кусочек кидали в ведро биологических материалов и не было иного выхода на тот момент. я уже тогда умерла отрубив себе голову водрузив на пьедестал палача который в принципе и не махал топором только пробовал лезвие пальцем а сделать то ничего и не успел. я сама все для себя решила, приговорила и на плахе разлеглась раскинув ноги и приглашая войти лишь только бы не было больно попробовав на вкус успокоительное.
уже три года отчаянно собираю остатки того что жило во мне записываю переписываю смакую. а если с другой стороны бросить взгляд, слушай, ведь тухлятину жру негодную по сроком давности и почему же распластываюсь от нее не убивая ее в себе. пытаюсь объяснить что нет сил и пробовала и уже сто раз но боль и боль и боль и грусть сильнее в тысячу разов чем эти жалкие попытки выбить гниль из тела и бросать курить и матами ругаться. хотя впизду
конечно лучше трахать себя до мозолей сфинктера и плакать что вот плохо всё и я нещасна и мне осталось лишь исчезнуть исчерпав себя до дна
За это так сильно противно от себя, что нужно бы медленно-медленно поджать ноги и свенуться клубком в самом неудобном месте в самом дальнем углу. И повторять "Это должно закончиться это должно закончиться". Как мантру, как головную боль, такую сильную, что закладывает уши. Мои дорогие демоны, тут уже все высохло.
Нам по кайфу в огромном Вавилоне, нас радует этот хаос в комнате для медитации внутри. Уходи, Лили Марлен, довольно ты выскребала жилки из тушки, довольно ела наше мясо, Лили.
Я расстелю наконец диван на всю комнату и буду засыпать под тихое-тихое регги. Совсем-совсем одна.
Приходи на меня посмотреть.
Я отлично готовлю, стираю, перестала худеть.
Начала работать: есть агенты, дедлайны, заказчик.
Я смотрю свои сны, не смотрю в свой почтовый ящик.
Записалась на йогу, балет и танцы,
на ушу и фитнес, контактную импровизацию,
на кружки по кройке и порке, художественному литью.
(А могла бы в кружок по боксу, художественному битью)
Я осваиваю технику, не заражаю плеер.
Я глотаю книжки. Знал бы ты, сколько их уже съела.
Вышиваю крестиком, ноликом, арабской вязью,
провожу верблюда, куда и игла не пролазит.
Я снимаю, рисую, раскрашиваю мебель, леплю котов,
занимаюсь батиком, мыловареньем, плетением проводов,
вяжу свитер, шью игрушки из перьев и ваты...
Ну чего, господи, ну чего Еще тебе надо?
Выгнуться арабеской или, может быть, колесом?
и бежать в нем белкой, помахивая хвостом.
Станцевать тебе джигу, прыгнуть с 5ого этажа?
Голой задницей сесть на свернутого ежа?
Ну скажи - что еще? какого тебе рожна?
Все могу. Приказывай, госпожа.
Приходи на меня посмотреть.
Чем - я - хуже их? я, твой безмозглый и глупый медведь
я один лишь компас не смогла повернуть, мой друг,
Этот компас - твой. и всегда показывает на юг.
А что, трахать всех подряд без стыда и совести так модно в этом году?
Это цитата сообщения Рыцарь_Шерстяного_Носка Оригинальное сообщение
война
Главное в нашей глобальной и внутренней войне - это одевать каждую ночь перед сном шерстяные носки и свитер так, будто это рыцарские доспехи.
у кого есть ненужные кассеты - приходите, будем кассеты записывать. Веню всякого и разного.
ну и вообще, конечно, приходите.
Всего много. Всего слишком много. И я теряю что-то очень важное, но совсем забываю что. Где я должна быть 16ого? Вы не помните? Куда я записана? Куда мне нужно и когда позвонить и кому и по какому поводу? Там бы надо сделать обводку, загрузить какие-нибудь мягкие кисти, спереть диск с кафедры, учавствовать, работать, улыбаться, входить в незнакомые дома, знакомиться, улыбаться.
И со временем уже плевать какое время года. Гораздо важнее сколько часов и сколько минут и обязательно успеть до дедлайна. Не слушаешь уже ничего - только ныряешь в книжку, как в забытье, словно запирашеься в кабинке лифта.
Я рявкаю на близких как загнанная собака, едва успевая пожалеть. И мне кажется, что мне никого не надо и не люблю никого.
Хотя у меня лежат три дареных сердца уже. Наверное, я покажу их когда-нибудь боженьке, а боженька мне скажет "Ну и повезло же тебе" или что-то в этом роде. Как будто у меня целых три флаера на вход.
Помирать то ой как не хочется. Так проживешь, а ничего и не случится никогда. Ни революций, ни рыцарей с конями и без, ни дома на Гоа, ничего такого, за что можно было бы уцепиться. За всю жизнь только и будет, что желание хорошенько погреть свой собачий хвост.
Юта, Юта, когда это мы там жили-были, когда?
Ноттингемшир блюз. нестихи
каждый день за окном.
каждый божий день.
то сверху, то снизу солнце в глаза.
вот такое хреновое лето.
слишком белое небо.
слишком колючая выжженная трава.
сестра мария-луиза носит в кармане шарики красного цвета, это драконья кровь; от нее наутро болит голова.
сестра карен хочет знать, где спрятался враг; бьет зеркала и оконные стекла. она права, пытаясь найти слова сочувствия мертвым львам.
но вокруг нее слишком много живых собак.
тополиного пуха, отточенного пера тебе, беспокойной ночи, трудного вдоха; увернуться от рук их, прохладных и легких, от книжных и вымученных забот; пальцы их пахнут ладаном, формалином, нашатырем; сестры выглядят, в общем, неплохо посреди улыбающихся господ.
вот проходят, неслышные в темноте, вот скользят по лестницам мимо стен, мария-луиза или карен, мария-луиза или карен, к чорту обеих. обе не те. пусть идут в продавщицы яблок, носят длинные сарафаны, пусть их слушают, и кивают, и заглядывают в декольте.
боже, храни королеву,
утренний кофе,
позавчерашний газетный лист,
пряжку на шляпе фонарщика,
тень поперек мостовой,
летнее небо,
ирландию,
карла густава,
бедную лизу и двенадцать ее лебедей,
клару с крадеными кораллами,
боже, храни их всех.
тише, и так все слышно, дыши, пиши,
смейся и плачь, ничего не проси взамен.
а я уеду, как только начнется дождь,
я уеду в свой сказочный неверленд,
я уеду в свой гребаный ноттингемшир,
как только начнется дождь.
Хотябрь тебябрь
Впрочембрь никогобрь
каквсегдабрь
Лимпопо, Лимпопо, где твои синие воды, где твои сверкающие берега?
"Впитывай мудрость мира, - говорят мне - уйди отсюда в свое междубровье. Какой там цвет?" Я вижу красный. красный - символ огня, очищающей силы, Божественной любви. И не знаю еще, что через несколько часов междубровье раширится, проползет под моими платками и шалями и вся я буду - сплошной красный. Это называется - простуда.
Держишь сигарету в правой - кажется, что все пропало. Перекладываешь в левую - и кажется, что все будет. Там на чьем-то балконе я все еще вижу золотой свет между листьев - такие размазанные пятна могут видеть только люди с отвратительным зрением вроде меня. И это пятно мне подмигивает, притворяясь равнодушным. Смотри, я здесь. В тонких белых носках.
Лимпопо, Лимпопо, мы забыли твой запах, твоих детей - хозяев планеты цвета темноты и земли, из которой мы все вышли.
Мне снится море на выходные. Мне снится, что сижу я с ноутом у самой кромки прибоя, а он ходит мне по ногам, я боюсь замочить компьютер. И пишу всем - "а я на море, привет". Привет, тут блестящие облизанные камни. Привет, тут умер наш дядя Володя в сентябре. Привет, тут нечего больше ловить.
Лимпопо, Лимпопо... Забери меня своими черными руками, убаюкай меня своими черными песнями.
Я сажусь рядом с чернокожим парнем в метро и я знаю, что рука у него - теплая. И, наверное, он знает,где потерялась наша Лимпопо.
Черная полоса, здравствуй.
Я хочу бить руками и ногами, топать и вопить что есть дури. Я хочу забрать все-превсе, чтобы не разбазарил, хочу забрать Шостаковича, Айги, Воденникова, всех-превсех отобрать, обидеться, гладить их по голове и отвезти далеко-далеко. (Вернее весго в Петрозаводск, но до него еще далеко совсем). Чтобы раз - и всего этого не стало, как никогда не было. Как будто твои любимые игрушки трогает чужая девочка своими чужими грязными руками (забавно, но это почти что так), а ты их берег в коробке жестяной из-под печенья импортного, расчесывал их своей расческой и по ночам вставал, смотрел - как они там. Как будто что-то отобрали, а на школьных дверях написали "Она спит со своими игрушками". И все смеются.
Но вместо этого - жалко и всех этих глупых и чужую девочку с ее грязными чужими руками - тоже жалко. Тут Гриффины. А я тут со своим Шостаковичем и Модильяни.
Еще я купила себе белый свитер. Эта попытка себя успокоить похожа на попытку старухи - соседки моей сестры похоронить голубя. Я спрашиваю : "Наверное, ей страшно умирать?" Сестра отвечает: "Возможно. Но я не дам ей ложки, чтоб она закапытвала эту мертвую пакость. Да и смотри, она уже запрягла каких-то мальчишек".
Вот так и ангел-хранитель, наверное, заворачивает душу в газетку, просит у соседей "что-нибудь острое"и несет, как рыбу, как воблу, шаурму, бронзовую статуэтку, мамины часы - хоронить. И противно давать ему ложку.
Этой ночью мне снилось, что я молодой человек с проблемами психики и, кажется, умственно недоразвитый. Меня поместили в больницу для таких вот душевнобольных, а там ко мне стала приставать дочь моего врача - местная медсестра, девушка озабоченная и извращенная. И пыталась меня в постель к себе затащить, а я заплакал и убежал. А в конце концов как будто проснулся от слабоумия и отчитал ее за все. А вообще мне очень не понравилось быть мужчиной. Это как-то очень противно и вообще мерзко оказалось. Я еще все вреям сбежать пытался, а там забор с напряжением.
В оправдание хочу сказать, что здесь наверняка не обошлось без "Ночи" Татьяны Толстой и Кости Ивашечкина, но все же страшно.
в супермаркете услышала, как мужчина нежно говорит женщине: «мы с тобой должны поехать в Икею и купить коврик». Это и есть настоящие Отношения, а у нас так... бездуховная ебля.