Здесь должны были бытьрифмованные строчки, но они расползлись на слова, словарасползлись на буквы и теперь поди перецелуй их.
Я встречаю новыйгод в чистой картой памяти, правильной кармой, сверкающими полами и тремя маленькими женщинами, которых безумно люблю. Что мне еще можно пожелать? Мои любовные письма им уже написаны и ждут под ёлкой. Мы такие прекрасные и раз уж мы персонажи повести, то безусловно - отрицательные. Превращать вино в воду, мужчин в медведей, а карету в тыкву. Все это могло быть тостом, но сейчас придет сестра и только с ней мы будем пить за всех австралийцев и австралопитечек. Опять мы не поняли ничего как и где - но с новым годом.
Наш друг служит в морфлоте и его, наверное, отправят в какой-нибудь Владивосток или Архангельск. От этого нам всем немного стыдно, мы об этом молчим.
Это цитата сообщения A_Silver Оригинальное сообщение
заметка про ледяной дождь
"Ледяной дождь в центральной России в выходные серьезно нарушил жизнедеятельность ряда регионов: без электричества оставались более 400 тысяч человек, в Москве сбои возникли в работе аэропортов «Домодедово» и «Шереметьево», а также на железной дороге".
Из сводок новостей: http://news.mail.ru/incident/5046415/
А ты: мне бы не чувствовать, льда мне, льда!
Эта дрянь про любовь - всё сопливый безумный бред.
А потом нервы льдом покрываются, как провода,
обрываются.
И везде выключают свет.
Иосиф стоит посреди пустыни.
Вокруг только камни, до Вифлеема еще три дня.
Смотри же, Господи спасибо тебе за милость:
вот я, мой костер, мой осел и жена.
Мария спит и хранит своего ребенка.
Знаешь ли, Господи, от кого она понесла?
Скажи мне, Господи, то ли святой я,
то ли Мария наставила мне рога?
Иосиф стоит в пустыне, а голод сворачивается в животе.
Господи, господи, не отдай нас
не вору, не хищнику, не змее.
Пожалей нас, господи, видишь, ну кто я?
Столяр и плотник, простой твой раб.
Ничего даже в Иерусалиме не дается за просто так.
Иосиф молится втихомолку.
Иудейская ночь отражается у него в глазах.
Тихо. Он прячет свой хлеб в котомку
и будит Марию: до Вифлеема еще три дня..
Маленький Принц был таким маленьким, что мы - большие тупые звери - его зажарили и съели.
Иногда я так по тебе скучаю, что слышу скрежет своих зубов.
И волк подвывает мне где-то под елью в одном из самых снежных своих лесов.
Мы с ним воем вдвоем и молча, спрятав челюсти в шарф и пасть
И тут главное не растеряться вовремя, вовремя не упасть.
Иногда я так по тебе скучаю… попробую объяснить:
Вдруг разбудит что-то ночью и как начнет меня теребить –
Мол, и лай не тот, и дом не тот, и хвост мой совсем облез,
кто промолвит слово, тот сам эту тварь и съест,
мол, смотри вокруг, тут даже яблоку негде пасть,
мол, смотри вокруг, что ты можешь о них сказать?
Я могла бы сказать, да только вою все: «Ааа» да «Ыыы»
И давно не взбиваю подушку мычанием, потому что нельзя на «вы»
Обращаться к подушке, и к памяти, и к обидам – вообще нельзя.
Потому что я все еще говорю тебе обо всем, память помнит не Вас – тебя
Хоть и нечего вспомнить. Тут столько тел,
И такие, такие.., ты бы знаться с ними не захотел.
Оттого я хочу и знаюсь и зазнаюсь,
И пишу неважно и прячусь и тороплюсь,
Оттого в телефонной будке провод упал, повис
И гудок твердит кому-то no time to miss you, no time to miss.
И вновь декабрь.
опять бронхит, ангина, прочая толчея,
смерть двоюродного дедушки,
плохо гнущаяся спина.
если жить здесь –
рукой доставать до дна
пару горсточек тины
и желтого янтаря
на подарок
всем сестрам по серьгам,
всем сестрам по шейку,
море по локоть
бравому солдату швейку.
я не хочу есть томаты,
сидеть смирно, дышать гладко
ровно рубить салаты
смотреть самое смешное видео
где нас нет
и рука уже не дернется
чтобы дать по лицу
тому
кто теперь лежит
в общей яме вещей.
Дорогой дедушка Мороз!
Ну ты как всегда в курсе, да? (Фантазии у меня мало и хватает только на одного деда - он и Мороз, он же и Самый Главный.) Пожалуйста, не выполняй больше таких глупостей как раньше. Ты прекрасно знаешь, что мне нужно или бюджетное отделение или путевка куда подальше с перспективой. Еще неплохо бы выставку к диплому организовать и закатыватель губ мне тоже очень нужен. Еще мне нужен "Антизагонятель по мелочам 3000", "На-чужое-мнение-необращатель D3", три тонны силы воли и пару стопок мужества. Зайчик прыгает и кувалда бьет - силач, слабак или крепыш? Я буду крепышом, я круче всех плевал во дворе. Сначала на асфальт, потом на недоплевальщиков. А теперь зайчик прыгает, я стою. Силач, слабак или крепыш?
Дорогой дедушка Мороз! Нужно перестать в тебя верить. Нужно подойти к зеркалу и отклеить бороду и усы из ваты. Будет трудно волочь на себе три тонны силы воли и прочее барахло, если на плечах тащить еще и пьяного деда.
А вообще я люблю тебя, дедуль. У меня все отлично. Салютую.
Это цитата сообщения Ася Равлик Оригинальное сообщение
подумаєш
і бризкатись соком від мандаринок та клюкви
закривати варення в банки
вирізати сніжинки, квітки, букви
сушити дірки й шкарпетки на батареях
задубівшу мерзлу білизну на ґанку
варити вівсянку
лущити в неї горішки
і всі ці запахи зранку
приносити тобі в ліжко ,
ховати між сторінками книжки
як зернятка шишки
як крихточки ніжності в пальцях
пристрасть у скромних танцях
щирість у купах кітчу
загадки в фільмах лінча
музику в суцільному плямканні станцій, рацій
пліткарок,курей, що повсюди несуть
свій сморід,тупість і пух,
решту псевдокритичних клух,
перегони з зайвості інформації
я була би як Ян Ігнацій
коли б вміла вимикати час від часу очі й слух.
але з кожним тижнем стаю все більш чорно-білою
потерпілою брилою
з криком-сокирою
і з чудесною силою
тримати цей крик у собі
через весь океан я тягнула його й тонула
стогнала ніби акула
як духи мух Вельзевула
в християнській темній добі
земноводна скеля
з тріщинками всередині
з ящірками і лебедями
зі сланцем у кожній легені
іду крізь дев"ять кіл Едема
потрібна тобі як рвана струна
зима залазить мені у горло
дере його як шипшина
ти з"являєшся на сусідній вершині
і несеш кольоровий шарф.
Ничего не теряется.
Если не поступлю в вышку в этом году, то уеду волонтером в ЮАР или спасать черепах или "перевешивать ленивцев". И постараюсь не забыть, как меня стошнило на сайт охотников.
Следуя последним сплетням, в зло верить нельзя.
"...Твои строки - это добрая половина моей жизни вообще и вся моя личная. Я не растекаюсь по бумаге (профессиональная ненависть к писанию), но если бы дать запись всех моих со мной же разговоров о тебе, неписанных писем, невыговоренных ласковостей, то мои собрания сочинений сразу бы вспухли втрое, и все сплошной лирикой..."
из переписки Владимира Маяковского с Татьяной Яковлевой.
"Правильно я сказал
или неправильно?"
Вообще не люблю писать какой-то отчетности совсем. Но.
Можно не кушать, только книжки читать. Я так делать умею и, видимо, буду ближайшее время. Потому что скупить хочется или все или ничего. Но главное мы Д.В. увидели и Ольгу Лукас, которые представляли новый проект, где "звезды" будут учить нас бедных как нужно писать. Совсем без злобы, мне идея очень нравится и, вообще, отношусь я к ним типа "Можно рядом с вами постоять?" Я постояла и даже посидела среди ритмично жующих людей.
А божмой он даже на нас пристально пристально смотрел(!) Собственно мы подумали и решили, что если даже на наши заявки великие и ужасные скажут честное "Говно!", то это все равно будет прикосновением к прекрасному и ужасному (Опять же "Можно я около вас постою?"). Мы страшно застесняли забоялись, а пока мы боялись, нужные нам книжки раскупили, великие разбрелись кто куда, а, поймав Ольгу Лукас, мы от нее ничего путного не услышали и ничего не поняли, кроме того, мол, обращайтесь в интернет, ребят. Впрочем, мы успели произвести впечатление (Если и остались в их памяти, то как глупо улыбающиеся корнишоны, которые им глаза замозолили, причем всем). В ближайшее время не стоит появляться в Додо, Джаббервоки, Livebook-е.
P.S.
Недавно я ходила в православный храм, по утрам распеваю "Харе кришну", пообещалась вступить в ислам, а вот на следующей неделе иду на день открытых дверей к буддистам. Кто со мной?
Сижу читаю дневники Александра Блока и мне совестно. Вел бы он вот так вот. и у него ведь тоже шел мокрый снег 16ого января, а 15ого января он пишет "Мне холодно". Ему - там - холодно. Ну зачем, зачем же вот так вот доставать, показывать, читать? Неужели это кто-то должен читать? Как на голого человека мертвого смотреть. Кто-то тут извращенец.
Это цитата сообщения koloson Оригинальное сообщение
бесполезней, чем факел у крота в норе
не вмерзший в лёд.
Я хочу быть палочкой для собачки. Такой ровной и деревянной и чтобы лежать по диагонали или как иначе. Я хочу чтоб заснуть и ничего не видеть, вырубиться как телевизор из розетки, чтобы не снилось больше не войн, ни концов света, ни моей любимой лживой твари - мне уже больше ничего не надо. Вероятней всего, я оказываюсь как Вилли Вонка - один со своей фабрикой шоколада. Приходили все нахаляву, ели, пили, компрометировали а потом ты оказываешься один да еще со своей глупой прической. И опускаешь себя как гроб на веревках в темную яму, надеясь там найти белого кролика. Наверное.
Я хочу чтобы - бац - и контакт вдруг прерван, вышибло пробки, включить перемотку ленты. Только эти цифровые носители теперь везде - даже жить теперь не отключишь так, чтобы просмотреть задом наперед, а потом сначала. Может, из меня вышла бы цирковая гимнастка, биолог и переводчица. А сейчас я смотрю вперед и в общем то - там- ничего не хочется. Моя мать говорит, что все что делаю - то мазня, что так жить как свинья (тоесть я) нельзя, что только она говорит в глаза то, что не выскажет мне никто - а зря.
Мама, не разбирай диван. Мама, я стала деревянный болван.Мама, я лежу тут по горизонтали и подыхаю. Мама,только ты не ругайся, мама. Ну что ты там говоришь о внуках - я совсем не слышу? Что? Ну да, конечно, не переломлюсь. Не согнуть, не выдохнусь, не повышу голоса, что и так не очень то говорит.
Она говорит, а я опускаю руки. Мама,ну какие, к собакам, внуки? Ну какие деньги? Какой английский? Посмотри на меня - на свое нерадивое чмо. Из меня не выйдет ничего из этого, ничего.
Боженька танцует то Соломоном, то с Кришной, то сам с собой. Он красивый и глупый , конечно же, не живой. Я б одела красивое платье, сделала что-нибудь с головой. И пошла бы к нему на танец: "Боженька, потанцуй со мной?"
Всё дело не в снайпере: это его работа, он просто считает погрешность и дарит свет, прицел, запах пота, и выстрел — восьмая нота, и нет ничего романтичного в этом, нет. Ни капли романтики в складках небритой кожи, в измученном взгляде — страшнее всех параной, он так — на винтовку, на спуск, на прицел похожий — чудовищно сер, что сливается со стеной. Поправка на ветер, ввиду горизонта — тучи, движение пальца, родная, давай, лети, он чует людей, как по подиуму, идущих, и смотрит на них в длиннофокусный объектив. Ребёнок ли, женщина, это не так уж важно, холодные пальцы, холодная голова, бумажный солдат не виновен, что он бумажный, хорват же виновен, к примеру, что он хорват. Все лягут в могилу, всех скосит одна перчатка, по полю пройдётся прицельный железный серп, бредущие вниз постепенно уйдут из чата: серб тоже виновен, постольку поскольку серб.
Мы вместе на крыше. Мой палец дрожит на кнопке. Я весь на пределе, поскольку ловлю момент, когда же он выстрелит, жмётся в бутылке пробка, он — главный на крыше, я — просто дивертисмент. Снимаю глаза, чуть прищуренные, так надо, снимаю движение взгляда, изгиб плеча, ты здесь, в объективе, небритый хозяин ада, сейчас заменяющий главного палача. Ты Бог мой, мишень, ты мой хоспис, моя отрава, моё хладнокровие, снайпер, готово сдать, а я всё снимаю твоё — эксклюзивно — право прощать и наказывать, путать и расплетать. Ты в фокусе, снайпер, ты — фокусник под прицелом — с прицелом в руках, с перекрестием на зрачке, в момент фотоснимка ты перестаёшь быть телом, карающий идол на крошечном пятачке. Лишь десять секунд ты их гонишь, как мячик в лунку, по пыльной дороге в колёсных стальных гробах; модели твои — точно лица с полотен Мунка, не знают о том, кем решается их судьба.
А он говорит мне с улыбкой, снимай, фотограф, я знаю твой стиль, я журналы твои листал, я тоже умею быть умным, красивым, добрым, таким же, как все, без вживлённого в глаз креста. Но помнишь, вчера на пригорке, вон там снимал ты каких-то вояк, поедающих сыр с ножа? Я палец на кнопке держал полминуты с малым.
Но я милосердней тебя. И я не нажал.