Корнелий Шнапс идет по свету,
Сжимая крюк в кармане брюк.
Ведет его дорога в Лету,
Кругом цветет сплошной цурюк."
Там такой снег, очень снег. Они не могут никуда уехать, сидят на кухне около варящегося бульона и пьют кофе. Размораживаю чернику и пишу о художниках и фотографиях. Ращу брови.
[показать]
- How are you?
- I'm fine! - отвечаю я нашему "родному" негру и оттираю сопли.
Это все - какое-то безумие.
Посмотри на меня. Я была в стране чудес.
В счастливом мире телемагазинов я остаюсь абсолютно счастливой и настолько же пьяной. Неумеющая держать секреты, неумеющая хранить вопросы. Кукла "Ванька-Встанька" падает на тебя своим тупым корпусом и глупой улыбкой. Я вывожу свой иероглиф, я ничего не помню. Их шипы остаютя на моих ладонях. Я плачу, и соль покрывает ледяной коркой свежевспашенный снег где-то в Лапландии. Боже, не храни никого, выброси всех.
Это цитата сообщения koloson Оригинальное сообщение
взрослые считалочки
раз-два-три-четыре-пять:
все идут тебя терять.
Ты снишься даже моим друзьям, незнакомым с тобой.
Рано или поздно пришлось бы расстаться с ним, потому что как сериал он тоже заканчивается. Я помашу ему своими распоротыми вкривь и вкось пальцами, из них будут выглядывать маленькие человечки и махать ему своими пальцами.
а ведь я очень давно не встречала новых хороших людей. Ну вы понимаете. О чем я. Понимаете?
И ты остаешься здесь сытый еще до первой звезды, без хороших мускулов и отличной растяжки, без курсовой и диплома, без работы и денег, так никого толком не полюбив, никому не сделав добра, никому не сделав зла, не купив красивого платья, не написав писем и не выписав газет, никому не позвонив и никуда не уехав. Не сотворивший молитву, не заказавший линз, лекарств, техники, жалуешься на нытье во всем своем не очень то уникальном теле. Без новых индийский серег и шарфа так и не придумал матери подарка на день рождения и не съездил ни к кому в гости. Ты сидишь в грязной своей комнате и даже не пьешь и не куришь и не ходишь на улицу даже для того, чтобы купить обувь для улицы. Смотришь своим нехорошим зрением в экраны, окружающие тебя, но себя никак разглядеть не можешь. Ты не смотришь новых фильмов, не играешь в компьютерные игры, не покупаешь коньков и не просишь зарплаты. Единственное, что у тебя есть, Вахмурка, это диатез и страшные сны, которые смотреть противно.
И неважно, читал ли ты Амадея Гофмана или Джонатона Свифта-
просто взять и снять сарай у моря или койку на краю у Питера.
Просто совсем не важна ни длина волос, ни ширина кости -
важно хватать за шкоду, направить парус, двигаться на ориентир.
А ты говоришь: бронхиальная астма, холера, инцифалинтный клещ,
черно-белые фильмы, российский рок, паровая печь,
московские снобы, московские пробки, таджикский говор...
За окном зима. Сыплет снег. И собаки воют.
За окном лесопарк то ли Юрский, а то ли - тайга.
Но одно ясно точно пока что: за окном зима.
И отцовский рисунок компаса для стола
потерялся в куче мусора и старого барахла.
Папа выдолбил лодку, отправился в южные океаны.
И ему наплевать, что мы тут когда-либо наваяли.
Он, наверно, послал открытку в бутылке, выброшенной на песок.
Но мы здесь сидим и мокнем. И мы ее не прочтем.