Интересно...
AllaBoris VinkerVinokur
5 авг68 лет, Манхэттан
В 1938 году знаменитая актриса Иосико Окада бежала из Японии в Советский Союз со своим любимым — Риокичи Сугимото,
https://ok.ru/alla.vinker/statuses/156807098817452
AllaBoris VinkerVinokur
Интересно... В 1938 году знаменитая актриса Иосико Окада бежала из Японии в Советский Союз со своим любимым — Риокичи Сугимото, театральным режиссером. Границу они перешли пешком в жуткий мороз, сняв обувь: такая традиция в Японии — снимать обувь, переступая порог нового дома. Он убедил Окаду, что учиться настоящему театральному искусству можно только в России, у великого Мейерхольда
УКРАДЕННАЯ ЖИЗНЬ ИОСИКО ОКАДЫ
СНИМИ ОБУВЬ СВОЮ...
История Сугимото и Окады начиналась как рождественская сказка. Молодой театральный режиссер, переводчик русской литературы, состоявший в компартии Японии, свято верил в идеи великого Сталина. За взгляды в Японии его дважды арестовывали. В 1938 году он убедил самую красивую женщину Японии, звезду немого кино Иосико Окаду бежать вместе в Советский Союз. В далекой Москве работал великий режиссер театра Мейерхольд, и только у него стоило учиться дальше.
Сразу же после Нового года, 3 января, они под предлогом выступления перед японскими пограничниками прибыли на Сахалин, где в то время проходила советcко-японская граница. Японские пограничники не могли поверить своему счастью — звезда кино пожаловала к ним сама и даже хочет посмотреть на границу. Гостям выделили сани с теплой подстилкой, и они помчались по нетронутому снегу. Отъехав подальше от контрольного пункта, Сугимото и Окада вдруг спрыгнули в сугроб и побежали в сторону СССР.
...На пограничном пункте заставы Хандаса (о. Сахалин) командир отделения Григорий Сизенко первым сообщил о нарушителях государственной границы СССР: «3 января 1938 года. Два человека перешли госграницу. Получил приказание лейтенанта взять с собой подкрепление и задержать нарушителей. Подойдя к вышке, я услышал свисток и, дойдя до второго визирного столба, различил голоса нарушителей, которые между собой переговаривались и подавали свистки. В это время я расположился с нарядом, пропустил нарушителей мимо расположения наряда и дал окрик: «Стой, руки вверх!» Нарушители подчинились. Японец держал в руках сапоги, а сам стоял на снегу в носках. При окрике сапоги бросил и по-русски сказал: «Мы политические. Идем к вам». Когда я стал подходить к ним, японец сказал: «Мы едем в Москву»...»
После обыска конвоир доставил нарушителей на заставу. Вряд ли Сизенко когда-нибудь слышал о японских обычаях — когда переступаешь порог новой родины, обязательно надо снять обувь. На пограничном пункте Окаде и Сугимото выделили комнату с печкой, поставили на довольствие и стали ждать указаний из Александровска, Сахалинского управления НКВД. Сугимото не переставал повторять Окаде: «Видишь, как хорошо нас встретили, накормили, и скоро мы поедем в Москву. Увидим великого Сталина».
Через два дня их конвоировали в Александровск, и там уже поместили в разные камеры. Начались допросы.
В МОСКВУ...
Первым на допрос вызвали Сугимото. Он сразу же сказал, что мечтает о встрече с Мейерхольдом.
Из документов допросов.
— Кого в Советском Союзе знаете? На встречу с кем шли? По чьему заданию?
Ответ Сугимото: — Мы хотим учиться в вашей стране театральному искусству. Много читали об известном режиссере Мейерхольде. Хотим у него учиться.
— У Мейерхольда?!
Через несколько дней Сугимото и Окаду из Александровска спецконвоем отправили в Хабаровск, где продолжились многочасовые допросы.
21 февраля 1938 года Сугимото, сломленного, в разбитых очках, и Окаду, начинавшую понимать весь ужас совершенного поступка, отправили в Москву, на Лубянку. Они так никогда и не узнали, что ехали в соседних вагонах поезда № 97, и никогда больше не увидят друг друга.
В то время НКВД как раз фабриковал «дело» на неудобного режиссера Мейерхольда. Но не хватало конкретных фактов, которые можно было предъявить в суде. И вот оно, желанное доказательство! Сотрудники НКВД рьяно взялись за дело. Через несколько дней из Сугимото выбивают показания, что он «шпион, посланный в СССР японским Генштабом. Цель переброски — связаться со шпионом Мейерхольдом, давно завербованным японцами, чтобы совместно проводить диверсионные операции. Например, совершить теракт против товарища Сталина, когда он придет в театр на спектакль». Сугимото вынудили очернить двоих японцев, с которыми он никогда не встречался, — Сано Секи и Иоси Хидзикато. (Сано Секи — театральный режиссер, работавший с 1933 года с Мейерхольдом. Он успел уехать в 1937 году из СССР во Францию. Иоси Хидзикато в то время работал в Москве в Театре Революции.)
Почти полтора года длилось следствие. 27 сентября 1939 года на судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР Сугимото заявил, что подвергался пыткам, издевательствам и угрозам и, не выдержав, давал заведомо ложные показания — те, которых от
Читать далее...