[700x564]

Дуня Смирнова-

"Провинциальность-это ощущение своего собственного опыта,как универсального"

[445x291]

Снялась у Формана,сделала пластику за чужой счет,влюбила в себя Нортона,да еще и номинировалась на Золотой Глобус...Хороша чертовка

[700x295]

I'd like to be someone
you could finally learn to love again

Beach house "Heart of chambers"
©

Такие одинаковые и такие разные.Злой колдун и нежный принц.Данила Поляков и Bartek Borowiec

 P.S.Заранее прошу прощения.Некоторые фотографии были безбожно обрезаны

[показать]

[640x468]

Для обыденного врачебного мышления называние равнозначно пониманию. Определить симптом, сгруппировать симптомы в синдром, соотнести его с определенной мозговой локализацией. Продумать программу лечения. Что ж, для практических целей этого довольно. Но называние и понимание – разные вещи. Мы попадаем в ловушку терминов. Более того, мы, специалисты, получаем удовольствие от произнесения этих необычных слов, родственных магическим заклинаниям. Сакс тоже словно перебирает их – апраксия, агнозия, атаксия… Но давайте переведем эти термины на русский язык. Человек не узнает лиц. Мы говорим: у него прозопагнозия. В переводе с греческого – невозможность распознавать лица. Человек говорит: я не могу находиться на открытых, людных пространствах, меня охватывает страх. Мы говорим – у него агорафобия. В переводе с греческого – боязнь открытых людных пространств. Иными словами, мы просто возвращаем то, что узнали о пациенте, но на непонятном для непосвященных языке… Большинство медиков, превращая информацию о пациенте в кирпичики научных терминов, как бы выстраивает стену между собой и пациентом – и рассматривает свое творение. За этой стеной – живой человек, неповторимая личность. Ученому нужно совершить немалое усилие для того, чтобы проломить преграду, которую он сам же и построил.
 

Борис Херсонский

Из предисловия к книге Оливера Сакса "Человек,который принял свою жену за шляпу"

©

[288x353]
Анализ картины "Бунт виадука".Пауль Клее
(Revolution des Viaductes)
В 1937 году Пауль Клее написал одну из своих самых известных картин.Сейчас она находится в Кунстхалле Гамбурга.Общеизвестно,что это политическая,историческая картина.Однако существуют разные мнения о том,как её можно интерпретировать.
В 1937 году нацистские начальники "по культуре" организовали в Мюнхене выставку "Дегенеративное искусство".На ней были показаны пять картин Клее,девять его акварелей и три эстампа.После выставки из общественных собраний Германии были конфискованы сто две работы художника.Не однажды Клее выражал свое отношение к этим событиям в письменной форме.
После того как болезнь на год оторвала художника от работы,он снова начал писать в 1937 году.Сюжетом который занимал его более всего в этот год,был Revolution des Viaductes ("Бунт виадука").Он написал картину в пяти вариантах,и тот,который здесь рассматривается,был последним из этой серии.Клее никогда не экспонировал её,и она не была показана публике вплоть до посмертной выставки в Берне в 1940 году.Маленькая вертикальная картина имеет относительно монохромный серый фон,который местами переходит в розовато-лиловый.На этом фоне изображены отделенный друг от друга арки моста различного цвета и величины,"шагающие" на "зрителя".Они не маршируют стройными рядами,а надвигаются как беспорядочная толпа,и это впечатление усиливается от многообразия их красок и размеров.В течение долгого времени исследователи соглашались с тем,что Клее выразил в этой картине опасность,исходящую от тоталитарного массового движения.
В эссе,написанном в 1987 году,Веркмайстер справедливо подверг сомнению обоснованность подобных интерпретаций.Желтый,оранжевые,розовые и красный арки,одни приземистые,другие высокие и тонкие,или же с "ножками" разной толщины,не представляли с его точки "тоталитарного массового движения",которое было бы обозначено однообразием и регулярностью,без подчеркивания индивидуальности.Поэтому что,без сомнения,эта картина показывает разную индивидуальность.Клее назвал предпоследнюю версию этой работы "Арки моста входят из строя".Этот рисунок,очень похожий на картину,передает впечатление отвергнутого порядка.
Начали строиться автомобильные дороги,и мосты имели большое значение в нацистской архитектуре.Арки стояли там "стройными рядами",однообразием высоты и ширины выражая подчинение.
У Клее арки моста отказываются кооперироваться,отказываются быть только звеном в цепи,каждая хочет жить по-своему.Для этого они "ломают строй","бунтуют".Они идут маршем на зрителя каждая по-своему и не держат шага.Их многочисленность придает им уверенность в своей силе.Если есть что-то,что они хотели бы сокрушить,так это порядок,закрепляющий их подчинение.
Картина,со всей содержащейся в ней угрозой,-это объявление войны нацистам,которые,если были не в состоянии добиться от художников полного послушания,то по меньшей мере упешно подавляли всё индивидуальное в искусстве.

© Издательство АРТ-РОДНИК

Сюзанна Парч

«Ненависть тяжелый багаж, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на зло, она того не стоит!»
Американская история X
©

[показать]

Крутые комиксы.

«Гуров думал о том, как в сущности, если вдуматься, всё прекрасно на этом свете, всё, кроме того, что мы сами мыслим и делаем, когда забываем о высших целях бытия, о своём человеческом достоинстве».

©
А.П.Чехов
Дама с собачкой

[490x274]

 Клуб 27 (англ. 27 Club) —объединённое название группы музыкантов, сильно повлиявших на становление и развитие рок и блюз музыки, и умерших в возрасте 27 лет, иногда при странно сложившихся обстоятельствах.

 Источник информации:Wikipedia.org

\"Я вижу себя... огромной огненной кометой, летящей звездой. Все останавливаются, показывают пальцем и шепчут в изумлении \"Посмотрите на это!\" А потом - фьюить, и меня уже нет... и больше они никогда не увидят ничего подобного... и никогда не смогут меня забыть - никогда.\"

©

Д.Д. Моррисон

[275x425]

- Я не люблю мужчин. Я не люблю женщин. Я не люблю детей. Мне не нравятся люди. Этой планете я бы поставила ноль.

Рената Литвинова

«Обладать и принадлежать» Новеллы и киносценарии

©

Источник-http://www.stroyrus.ru/ru/polezn-info/perevod-colour/
©

Аделаида – красный оттенок лилового. По другим источникам, темно-синий. В 40-50-х годах XIX в. употреблялось в печати: встречается у Тургенева ("цвета аделаида, или, как у нас говорится, оделлоида") и Достоевского ("Так этот галстух аделаидина цвета? — Аделаидина-с. — А аграфенина цвета нет?").
Адрианопольский - ярко-красный, от названия краски, которую производили из марены.
Адского пламени, адского огня – лиловый оттенок красного. Или перламутрово-красный. Или черный с красными разводами.
Алебастровый - бледно-желтый с матовым оттенком.
Ализариновый - цвет красных ализариновых чернил.
Альмандиновый - темно-вишневый.
Акажу - цвет "красного дерева", от франц. аcajou.
Амарантовый - цвет, близкий к пурпурному, фиолетовому. От названия растения "амарант" – красота, бархатник, бархатка, петуший гребень (щирец - красная трава). Или же цвет древесины розового дерева, сиренево-розовый, светло-лиловый.
Амиантовый — цвет амианта (разновидности асбеста): белесый, грязновато-белый. Чаще всего - о цвете неба.
Бакановый (баканный) - от «бакан» - багряная краска, добываемая из червца; поддельная, из марены и др.
Багор — густо-красный с синеватым оттенком.
Базарного огня - определение оттенка почти невозможно ввиду сложности ассоциаций, возникающих в связи с этим названием: огненно-красный с примесью желтовато-синего или серого. Название возникло в конце XIX в. – в память о страшном пожаре на благотворительном базаре в Париже в мае 1897 г., когда в огне и дыму погибло немалое число народу.
Барканский - один из оттенков красной гаммы (от баркан 'плотная прочная шерстяная ткань, узорчатая и гладкокрашеная, применявшаяся для обивки мебели вместо дорогого шелкового штофа)
Бистровый - - густой коричневый, бурый (от бистр - прозрачная коричневая краска из древесной сажи, смешанной с растворимым в воде растительным клеем).
Бедра испуганной нимфы – оттенок розового. Возможно, возникло в начале ХIХ века с появлением нового сорта роз. (Существует еще цвет "бедра нимфы". Это бледно-розовый, нимфа спокойна.) По другим сведениям, это был розовый с примесью охры. Таким цветом при императоре Павле красили подкладку военных мундиров. Но так как ткань для офицеров и солдат была разной по качеству, офицерский оттенок звался "бедром испуганной нимфы", а солдатский – "ляжкой испуганной Машки".