Слушайте, это, оказывается не смешно, совсем не смешно, когда времени много, а занять себя – нечем.

Нет, конечно, я всегда знала, что когда-нибудь я проснусь, и у меня не будет необходимости куда-то идти, куда-то бежать…и назавтра – тоже не будет необходимости… Но это все воспринималось как-то отвлеченно: во-первых, не известно, когда, а во-вторых, почему-то мне казалось (можно даже сказать, я самонадеянно полагала), что когда таковое состояние вдруг грянет, я поднакоплю достаточно…чего? наверное, какого-нибудь морально-нравственного жирку, который поможет мне спокойно пенсионерствовать. А тут вдруг грянула свобода – а девать-то себя и некуда.

За три дня я совершила все планируемые книжные покупки, пересмотрела все приберегаемые «на потом» фильмы, напомнила о себе всем, от кого вынужденно отмахивалась по причине занятости…и упала в жесточайший вакуум. Исчерпалась, натурально. «Могу» разрослось до плюс бесконечности, а все «хочу» как-то вдруг поздувались. Вроде, столько всего планировала, а сейчас все упирается в какие-то «зачем» и «почему». Естественно, вопросы сии остаются без внятных ответов, и потому действия не происходит. Или надо просто отоспаться и отъесться? Или просто признать себя скучнейшей особой и срочно начать работать над исправлением положения? Но как?

В общем, вопрос прост. Как научиться хотеть? Хоть чего-нибудь? А то скуучно, тосклиииво.

Да, именно так, хоть и нескромно. Я внезапно поймала себя на мысли, что в вопросах, где я выступаю потребителем – покупателем в магазине, посетителем в какой-нибудь едальне, даже заправляясь на автозаправке, да везде – я демонстрирую какую-то совершенно мне не свойственную бесконфликтность. Это при условии, что во всех остальных ситуациях я готова судиться вплоть до Гааги за любой косой взгляд в мою сторону, а тут вдруг открыла в себе некий иммунитет к тому абсолютному хамству, которое является основной чертой поведения в отношении клиентов со стороны так называемого обслуживающего персонала.

Вот, например, если какая-нибудь официантка делает вид, что меня не замечает, причем неважно делает, демонстративно, можно сказать – я все чаще ловлю себя на мысли, что мне пофигу. Если вдруг охранник в магазине, знающий меня в лицо и даже периодически здоровающийся, вдруг резко это забудет и рявкнет: «Сдаем сумочки, девушка» - мне тоже будет пофиг. Когда тут обсуждался вопрос с дресс-кодом и отказом пропустить в заведение, я поймала себя на мысли, что мне тоже было бы абсолютно наплевать, даже не потрудилась бы менеджеров звать и отношения выяснять. Даже не уверена, что я пойду разбираться в случае продажи мне некачественного товара. Пожалуй, в этой ситуации зависит от суммы, но все-таки, скорее не пойду никуда, чем пойду. В общем, с точки зрения продавца (а равно всех остальных не-потребителей) я просто идеальна: меня можно не замечать, можно быть со мной резкой и даже грубой, - я при этом все равно вряд ли начну какие-то ответные действия, скандалы, просьб о «жалобной книге» от меня тоже не последует.

Когда я это осознала, я не могла не удивиться. Прежде всего, потому, что я полагаю себя особой сверхскандальной и - чего уж греха таить – сама порой ищу повод и не чураюсь провокаций. А тут вдруг как отрезало. По привычке выяснять причины я стала размышлять о том, что же довело меня до такого подозрительного …уж не альтруизма ли? А вот и нет – по здравому рассуждению причины вскрылись ни разу не человеколюбивые (чего, впрочем, и следовало ожидать). Выяснилось, что я исхожу из убеждения, что нередко причиной не совсем вежливого поведения (особенно, когда оно демонстративно невежливое, напоказ) является желание на что-то повлиять. Ну, круто же: брякнула из-за кассы какую-нибудь грубость, и наблюдаешь, как у клиента лицо меняется. Или спокойно начать распродавать партию некачественного товара с мыслью в голове: «Куда денутся, сожрут» - и тем самым возвыситься над суетой и заявить о себе хоть как-нибудь. Сдается мне, это значительно развлекает (особенно ежели цельный божий день от стола к столу бегать, или, к примеру, за соблюдением дресс-кода следить), и, что главное – дает возможность почувствовать себя в силах на что-то повлиять. И главное - бесплатно. Спрашивается: вправе ли я отнимать у совершенно постороннего мне человека (ничего лично против меня не имеющего) повод для самоуверенности? Ведь у человека явно нелегкая доля, раз он по-другому не мыслит, а тут еще совсем некстати какой-нибудь каверзный потребитель с письмом в соответствующий комитет наготове…

В общем, с одной стороны, ситуация явно положительная – мне это экономит гору нервных клеток, которые можно использовать по назначению, а не тратить на пустяки. А уж каков психотерапевтический-то эффект: я ж не просто не замечаю грубости, я милостиво дозволяю быть грубым, и, следовательно, убеждаю себя в том, что главная – все же я. С другой стороны, воздерживаясь от качания прав, я тем самым способствую разрастанию хамства, а ведь кто-то от этого может реально переживать.

Честно признаюсь – в последнее время я склоняюсь к выводу, что мое якобы гуманитарное высшее образование не дало мне вообще ничегошеньки. Не столько в профессиональном плане, сколько в общеобразовательном. Вот, например, я просто-напросто не знаю, что такое культура. Вот если меня спросить, я начну испытывать «лингвистическое удушье, сплетать и расплетать пальцы», и равным счетом ничего внятно объяснить не смогу. Конечно, на этот счет у меня есть какие-то не оформленные мысли, и даже кой-какие чувства и эмоции, но уж не определения и не пронумерованные признаки. Равно как нет у меня четко установленных критериев псевдокультуры.

А кое у кого – есть. Вот у губернатора Омской области, оказывается, - есть. Мне на зависть. И, руководствуясь ими, он подписал, казалось бы, незначительное с точки зрения обывателя, распоряженьице: "О противодействии сквернословию и засилью иностранных слов и выражений в рекламной продукции". Вроде бы, все хорошо – рекламная продукция в силу своего широкого распространения (если не сказать – навязания во всех доступных местах) требует внимания властей и не может оставаться вне правового регулирования. И вроде бы даже особо никого напрямую и не касается. Только меня несколько смутил вот этот момент: в документе отмечено, что "несмотря на статус русского языка как государственного языка Российской Федерации, продолжается засилье иностранных слов и выражений, вызванное коммерциализацией общества и влиянием псевдокультуры, что особенно характерно для рекламной продукции". Кроме того, «все большие масштабы приобретает засорение русского языка бранными словами, сквернословием, которые распространяются в молодежной среде, быту, трудовых коллективах, средствах массовой информации».

Не могу сказать, что меня не волнует состояние русского языка. Не могу сказать, что мне нравится реклама в том виде, в котором я как потребитель с ней сталкиваюсь. Могу допустить, что в Омской области с этим вообще беда, и надо срочно что-то предпринять. Мое внимание вообще эта новость с распоряжением и не привлекла бы, если бы не мое обостренное чувство справедливости. Иначе я не могу объяснить свою неспособность не реагировать на любые, пусть даже непосредственно меня не касающиеся, попытки рассказать рядовому гражданину, где тут культура, а где – псевдокультура. Да еще и оградить меня от всего, что якобы настолько пагубно, что у меня не выдержит мой типично для россиянина слабый культурный иммунитет. А уж когда между строк в нормативных документах в государстве, где цензура вроде бы запрещена, начинают видеться связи типа: «западное» = «излишне коммерциализированное» = «неправильная культура»... ну, тут я вообще теряю самоконтроль. Я сразу вспоминаю все виденные мною по BBC новости о событиях в России, о которых почему-то забывали упоминать в российских новостных программах. Мне сразу вспоминается истории с изъятыми книжными тиражами определенных издательств, а так же с непоказанными фильмами и не транслируемыми ТВ-каналами. Вспоминаются невесть откуда вдруг взявшиеся результаты социологических опросов, согласно которых наши дорогие россияне просто всеми конечностями за усиление государственного контроля за СМИ и всем остальным. Какие-то странные периодически возникающие законодательные инициативы – то слово «доллар» запретить упоминать (нет-нет, конечно, не в обычной речи. Пока), то еще что-нибудь упоминать… И я сразу начинаю испытывать какое-то болезненное состояние от мысли – а сколько еще важного прошло мимо меня, и я даже об этом не знаю? Вот пусть это кажется со стороны паранойей, но видятся мне в этом какие-то не самые лучшие тенденции. Уж очень, очень мне хочется пусть не возможность, так хоть право иметь – самой выбирать, что такое хорошо, а что такое плохо, что читать и что смотреть, да и как говорить – тоже. А то как-то не хотелось бы переходить в речи на «звонящее мобило» и «вестевые пузыри», «хорошилища и гульбища», особенно не по своей инициативе.

В моем понимании это уж точно – совершенно разные вещи. Вообще, наибольшее недоумение в этой связи вызывает у меня довольно широко распространенное мнение о том, что красота женщины имеет значение строго с точки зрения ее отношений с мужчинами. Вот почему, спрашивается, часто можно услышать про кого-нибудь: «У такой-то красавицы уж точно от мужиков отбою нет», или в ответ на сетования о некрасивости: «Да не переживай, вон погляди – вокруг тебя так и вьются»?

Сама я в этом разобраться явно не в силах: у меня в сознании возникаю два совершенно самостоятельных круга Эйлера, которые пересекаются только частично, но далеки от полного совпадения, а то и вовсе ходят ходуном. Если даже допустить, что внешняя красота имеет значения для успешных сексуальных отношений, это не объясняет наличие, например, по-настоящему красивых женщин, к которым мужчины почему-то не подходят на пушечный выстрел, и, напротив, не очень красивых, а то и вовсе некрасивых, но довольно популярных.

Вроде бы, допущение не верно. Но тогда почему многие мужчины убеждены, что им нужна для каких бы то ни было отношений обязательно красивая женщина? Получается, что вроде бы красота имеет значение, да еще и решающее. Опять же – почему теоретически подавай всем красавиц, а на практике большинство, которому, естественно, красавиц не досталось, вполне в состоянии удовлетвориться барышнями, далекими от их же идеалов? (в порядке лирического отступления замечу, что заявления типа: «Подавайте мне обязательно красавицу» остаются мною непонятыми, да, видимо, таковыми и останутся. Ибо не ясно: а нафига? И что с этой красотой чужой вообще предпринимать? Ежели приятна глазу, так приобретите статую, а ежели не глазу – тогда тем более нафига? Впрочем, эка невидаль - если все, мною непонятое, записать, выйдет целая библиотека, так что я особо по поводу непонятностей не расстраиваюсь).

Конечно, можно было б на эту тему не париться вообще. Тем более, как известно, привычка нагромождать теории вокруг простых и естественных вещей никого еще до добра не довела. В дни моей юности мной был проведен ряд экспериментов и сделан ряд наблюдений, вследствие которых я пришла к выводу, что внимание противоположного пола (да, впрочем, и своего тоже) привлекают не столько черты лица и не одежды-фигуры-прически-маникюры, сколько определенное поведение, которое лично я про себя называю именно привлекательностью – это когда на внешность может быть любой, а спрос есть. На этом можно было бы удовлетвориться и не задаваться в дальнейшем воппросами непрактичными и бесполезными.

Но, однако, не я одна такими вопросами интересуюсь. Читать далее...

Когда я говорю, что ненавижу музыку, меня чаще всего не понимают. Что, впрочем, вполне естественно, ведь, как правило, я не поясняю причин. И какой смысл их пояснять людям, которые по неизвестным причинам не выносят отсутствия привычных звуков – уж не знаю, страшно им становится, что ли, но почему-то очень многие при малейшей возможности так и рвутся включать всякие музыкальные центры, магнитолы, да хоть бы радио…

Хотя нет, чуть ведь не наврала. На самом деле все гораздо хуже – я не объясняю причин, потому что некоторым образом опасаюсь ответной реакции. Дело в том, что я так называемую музыку…вижу.

Не вру ни грамма, натурально – вижу. Вроде бы глазами, хотя не уверена. Причем видится мне не абы что, а красный фонарь. И даже не столько фонарь, сколько красная лампа без абажура, обычная такая лампа. Она горит ровным, но раздражающе красным светом. И неважно – «Шансон» заиграл или классика: чуть звук, как вот оно – светит прямо в переносицу. Ну и какая тут, блин, меломания?! Причем так было не всегда – я ж даже музыкальную школу умудрилась закончить каким-то чудом.

Впрочем, бывают варианты. Например, когда играет Колтрейн или Сан Ра, к лампе добавляется зеленая стена (какого-то подвального типа), и он начинает мигать, причем не с равным промежутком. Когда Филип Боа – лампочек становится несколько, они расположены в ряд и мигают в такт аккордам. Разом – кааак грянут! Когда играет северный фолк – показывают волны чего-то сине-зеленого (более того, если долго показывают, я могу впасть в транс и начать раскачиваться из стороны в сторону). Когда негритянский фолк – начинаю засыпать не хуже, чем от аминазина, и притом сразу, даже без видеоряда. Кое-что обходится и без фонарей и ламп – например, почти весь Джон Зорн, София Губайдуллина, один альбом «Атараксии» целиком, и седьмая симфония Прокофьева. И все. Ах да, еще чуть не забыла так называемый русский рок – там музыки не слышу вообще, а слышу речитатив, за что он мне и люб, точнее, переносится безболезненней. А все остальное – получай красный фонарь. Естественно, я бегу любых звукоисточающих устройств, а равно общества людей, не способных обойтись без посторонних звуков. Пребывание в какой-либо едальне, которые обычно, как сговорясь, вечно что-нибудь да включат, или еще, чего доброго, оркестр какой позовут, дается титаническим усилием воли.

Вот так и живу. Вот еще, глядишь, начну слышать картины, так вдруг хоть почувствую, что значит «мелодично».

Последнее время мне все чаще кажется, что самый простой способ себе навредить – это отказывать себе в желаемом, чего ну очень как хочется. Ну конечно, я понимаю, что мы живем в материальном мире, и, пожалуй, эта самая материальность и заставляет постоянно от чего-то отказываться. Да чего уж там – «отказываться», она вынуждает прыгать выше головы в день не по разу, изворачиваться и извиваться, рыть носом землю и не только, заставляет хрупких и чутких дам отращивать себе титановые зубы и титановые же локти. Задавшись резонным вопросом, останется ли от меня что-нибудь после этих забегов и запрыгов во имя презренного металла и презренных купюр, я пришла к неутешительному выводу: я, увы, личность слабая, и, скорее всего, меня ждет абсолютная потеря себя в обмен на достижение неизвестно кем мне навязанных целей, типа дорогостоящих сотовых телефонов и обязательных турций. Исходя из всего этого, я пришла к простому и понятному выводу: пока я не могу скупить весь мир целиком, необходимо себя подпитывать маленькими и непрагматичными вещами. Подарками самой себе. Исключительно для того, чтобы цели и средства не путались.

Что самое неприятное во всем этом, так это осознание того, что своих-то желаний нету. Почему-то генерация их в какой-то момент у меня прекратилась. И тогда я измыслила вот какую штуку: а почему бы мне не уделить внимание всем тем скромненьким и уже забытым желаниям и желаньицам, которые накопились у меня за всю жизнь? Почему, в конце концов, я должна оставить без компенсации горы нервных клеток, потраченных из-за того, что сто лет назад не попала на какую-нибудь карусель, к примеру? Многие из них уже утратили всякий смысл (действительно, казалось бы, какой сейчас резон в не купленной вовремя родителями игрушке или не купленном тогда мороженом?), но чувство недодаденного осталось и тянется. Отвлекает и норовит побольнее укусить изнутри. Даже Буратино, уж на что был деревянный, а и то обещал себе вырасти, выучиться и отыграться за проданную курточку.

Список нереализованного оказался довольно прост. И, конечно, довольно быстро реализуем, особенно по настоящему времени, когда недосмотренный мультфильм можно легко раздобыть на всех возможных носителях, а для всех модификаций тех же плюшевых медведей в пору заказывать КАМАЗ.

Но не обошлось и без сложностей. Вот например, приспичило мне заполучить книжку с ну очень красивыми картинками, которую в детстве видела у кого-то в гостях. А ни автора, ни названия, ни - естественно! – издательства и года выпуска я не помню. Вот как картинки выглядели – помню, а больше – ну ничегошеньки. Вот это, блин, задачка! За пару последних месяцев в черепе у меня скопилась просто такая гора сведений об издательствах, авторах, иллюстраторах, букинистических магазинах, что я вполне смогла бы дать фору специалисту, воспетому Пересом-Реверте.

И ведь нашла!! Вывернулась ужом и нашла!! Нынче, чуть свет, - прыжками на почту за посылкой. Книжка оказалась аж в двух томах. И картинки – просто прелесть!! И вот сижу я, разглядываю книжку, и улыбаюсь шире Чеширского кота. Рада-радехонька! (хотя глядя со стороны назвала бы и по-другому) Отчего – не понятно, да и надо ли понимать, раз все и так просто супер гут?!

Собрала я нынче нервы в кулак, а волю в узду, и поехала к Подруге.
А Подруга-то у меня – вот дела – беременная. Да еще как - уж восьмой месяц пошел!
Вот ехала я к ней, и о чем только не думала – может, с родителями что случилось, а может, уже она сейчас по старому адресу не живет, и вообще не понятно – не прогонит ли…Но вот такой новости я почему-то совсем не ожидала. От ее беременного вида я чуть сумку с гостинцами не уронила. И немудрено – ибо при нашей последней встрече сентенции высказывались такие, что ее без выборов можно было смело назначать лидером местного движения ЧайлдФри.
Я уж было начала вспоминать, что там приличествует говорить в подобных ситуациях, как мне тут же, буквально в первой фразе, было доложено, что единственное, чем она уже сыта по горло, и в чем она видит единственный минус своего положения, так это в том, что с ней говорят только о ее беременности.
Тут я удивилась во второй раз.
Оказывается, это может достать).
И мы с удовольствием протрепались весь вечер про книги и фильмы, про дальне страны и мужей, про работы, которые у нас есть и которые хочется, про родителей и про коллег, про новые увлечения и интересы, даже про какие-то где-то слышанные законопроекты, и про многое другое, что важно и не очень.
И глядите-ка – оказывается, я в состоянии радоваться аки дитя от простых и естественных вещей, таких, как просто время с подругой. Обнаружила себя живой и нормальной, способной думать не только категориями «логичности» и «целесообразности» – и еще раз удивилась. Круто-то как - вот пустяк, а чуть не в пляс идти хочется. Обратно шла пешком и кайфовала...

…ну не умею я дружить. Да, я что-то про это слышала, про дружбу, про «встречаюсь с другом в эту пятницу», про «плечо друга», про «зафрендить» и многое другое, но суть сего явления ускользнула от меня явно и, видимо, на совсем уже. Нет, я тоже встречаюсь с кем-то по пятницам, кого-то выслушиваю по телефону, даже что-то делаю «по дружбе», и на работе меня считают компанейским человеком, но если эти люди вдруг все куда-то пропадут, я не замечу. Делать понимающее лицо, кивать в нужный момент, а в другой нужный момент даже произносить заранее установленный набор приличествующих случаю выражений – это я научилась делать еще в школе на уроке химии, в которой не понимала ни бельмеса. Вот и по сей день практикую делание дружеского лица, да так ловко, что не отличить от настоящего. Зачем? Ну, людям приятно, а с меня не убудет. Да и надо же что-то делать, чтоб говорить не разучиться и совсем не одичать, ибо инстинкт велит.

Хотя одна подруга у меня была. Даже Подруга. Со школы, со второго класса. Школу я не помню. Файлы не найдены, информация удалена. А вот Подругу помню. Она поддерживала. Она понимала. Она утешала в истериках. Ходила в аптеку даже. С ней можно было спорить, обсуждать прочитанное и мужиков, вместе строить планы и реализовывать их. Сбегать ночью гулять по ночному Уралмашу из-под родительского ока. Выбирать туфли. Она единственный человек кроме моего мужа, про которого я могу сказать: «Близкий человек». И, блин, с ней можно было говорить честно. Доверять. Сейчас-то я уже и не помню, как это – говорить честно и доверять. Мы даже в один вуз поступали после школы. Правда, с разными результатами – ее не приняли, а меня приняли. И я помнила об этом все время своего студенчества. Я даже тот корпус, где экзамены шли, ненавижу до сих пор, и ни разу в то здание не заходила за все шесть лет. И стыдно мне было страшно.

Вот, по ходу дела, с этого вуза-то все и началось. У меня учеба, у меня работа, у меня бесконечная борьба за существование. И рабочий день заканчивается, когда заканчивается эфир «Нашего радио». Потому что надо заработать именно все деньги, до которых можно дотянуться, и пофиг, что гроши пока. Некогда мне, мне бы выжить.

Сначала мы встречались просто реже, чем в школе. Потом еще реже. Потом раз в год. Потом…ё-моё, да я ее даже с днем рождения в этом году лично не поздравила. И с Новым годом. И я не помню, где она работает. Ну да, конечно, у меня есть сотня оправданий. Очередной детектив с пропажей номеров сотовых и даже адресов е-мail, новая работа, поезда – самолеты... И вдруг до кучи не работает ее домашний номер, который был мне знаком лучше, чем моя фамилия.

Ну вроде бы, ну бывает, ну разошлись. Вроде бы естественно. Но тут начинается просто какая-то паранормальщина. Я чувствую (вот ей-богу, хотя чувствовать – вообще не по моему профилю) что у нее что-то происходит. Что-то важное. Что ей нужна поддержка. Голова говорит – ну нах ты ей, да от общения с тобой голова болит и во рту кисло делается, у нее ж муж, родители. Нормальная жизнь. Возможно, даже со смыслом. И даже компания довольно близких институтских подруг, чего тебе надо? Я даже не могу просто так к ней приехать, потому что робею – а вдруг некстати. И не зачем. Да и невежливо как-то. Я даже разослала какой-то спам всем людям, у которых данные хоть отдаленно напоминали ее данные. А не ответил никто. Заткнись уже, голова, я же чувствую – что-то важное происходит. Что-то нужно сделать.

Я, кажется, проскочила, не заметив, мимо человека. Я дрянь, да?

- А то, блин, сама не знаешь, поры бы уже перестать удивляться, вообще-то. У тебя ж это выбито на визитке, на щите и даже на лбу уже проступает. Ты в России уже почти два месяца, и то и поболе, и что? Ведь ничего не сделала…

- Ну пусть, но что болит-то тогда, а? Надо что-то съесть? Или заклинание прочитать? Или пересилить себя, и просто приехать по ее адресу?

А вообще, телеграф-то у нас еще работает в стране?

Скучающая бездельница