Надо было идти домой в полном одиночестве - но черт меня дернул нечаянно привлечь внимание А.Х.! В результате - несколько попыток "рассказать мне что-нибудь интересненькое", а с моей стороны - усилия выслушать сбивчивые начала рассказов.

Хотя... может быть, моя паранойя дошла до критической степени - когда я уже не в состоянии понять, где добро, а где не добро, где путь, а где всего лишь выжженная дорога - лживый обходной путь...

Может, это я сама вижу в других себя, точнее, свое ненавистное и поэтому убегаю от них, отталкиваю от себя... Не знаю.
Не уверена. Понимаю, что не уверена ни в чем.

Смотрю на свое отражение в зеркале - вроде бы и не так уже страшно, но... эти синяки под глазами... отрастающие волосы... Почему они так медленно растут?!

И еще. Эти мои "заклины". Последние несколько дней они практически не прекращаю, и я чувствую, что то и дело оказываюсь "во вне". Даже сейчас... Это не может меня не пугать. Я должна найти О. и обсудить это.

Я должна увидеть Т.А.
Она сможет помочь.
Как можно скорее.
Иначе я пропала.
Я верю.

Сигарета на платформу- нам пора
Ворваться в вагон, постараться
Не спать до утра.
Бутылка. Гитара. Десять на три.
Усталость. Озноб. Чашка кофе внутри.
Плохой тамада
Анекдоты рубит сплеча,
На верхнюю полку кто-то шлет его сгоряча.
Час ночи. Стук колес и жара.
Тела в унылой плацкарте -
Душа давно в прохладе сна.
Мы пахли куревом, свободой, поездами.
Приезжие дети Москвы привокзальной...

Могу только сказать, что ошибалась в двух людях, причем ошибалась абсолютно, фатально... М.К. - раньше я думала, что она другая - бездушная, гламурная кукла, пустая и вздорная, как... выеденное яйцо. Теперь я понимаю, что все наоборот, только после небольшого разговора с ней. Теперь я мысленно прошу прощения...
А.Х. - нет, я не хочу говорить о ней много. Слишком это больно, просто я знаю, что мне почти не о чем разговаривать с человеком, который хочет "быть круче всех, богаче всех, красивей всех, успешней всех!"

Чувствую, что запуталась.
Help me.

Помнится, год назад я здесь писала, что однажды приду в старый парк и ничего там не найду.
Так и случилось.
Все произошло именно так, как я и говорила: останется только ровная заасфальтированная площадка и скамейка, которые будет помаленьку заносить снегом. Я не знаю, когда они увезли эти аттракционы-призраки, но слишком явно понимаю, что не стоило им так поступать.
Высокие-высокие липы окружают пустоту.
Глупо это выглядит как-то.
Ободранная скамейка перед пустым участком асфальта.
И не надо теперь лишний раз ходить туда.
Только станет еще холоднее.

Снег

Решила все-таки вернуться к относительно длинным волосам.
Да, так будет лучше всего.
Надеюсь.

Пойду попью кофе. Ага, в 22:45.

Сегодня мы воскресили старый видеомагнитофон. Нашли старые кассеты... Я откровенно обрадовалась, погрузившись в этот дух старых лихих девяностых... "Правдивая ложь" с еще молодым Шварцнеггером, подергивающееся, слегка нечеткое изображение и монотонный гнусавый голос за кадром...
Младший, чье раннее детство пришлось на относительно качественные кассеты, скривился, воскликнув: "Что это за качество такое хорошее?!", на что я сказала - мол, Вано, да ты что, это же дух девяностых! Эталон качества на те времена...

Что бы там ни говорили, не променяю этот фильм даже в таком качестве и с такой озвучкой на суперкачественную запись на диске... Не хочу убивать такое славное воспоминание детства.

Снега нет. Почему? Ведь Нижний уже завалило, а у нас только вчера дождь закончился... Как же хочется, чтобы небо сорвалось и опустилось вниз, рассыпаясь по дороге. Чтобы все, что было До, исчезло навсегда - сгнило под снегом, впиталось в почерневшие листья...

На следующей неделе еду в Москву. Да не просто так, а на олимпиаду:) Мама уже перетрясла меня - одна не ходи, ушами не хлопай... Господи, как будто я там одна буду - нас трое...
Странно как-то... В Москву впервые за ... ого-го, семь лет! Сто лет не видела наш поезд - наверное, стал еще ужасней... Совсем забыла, что целый час на КПП будут обшаривать вагоны... Ага, будто мы тут уран нелегально вывозим...

Единственное, наверное, что я умею - это любить людей. Больше мне ничего от них не надо.

Конечно, я не Иисус. Бываю порядочной сволочью, но моя цель - не унижение, ни в коем случае! Это я от бессилия, что ничего не могу сделать для того, чтобы сделать человеку хорошо.
Да, я сволочь. Но... почему мне так больно за них?

Люблю свой город, потому что в нем, как говорят "найдется место и обороне, и вере". О да, черт возьми, да! Только сегодня и только в Сарове: в двух шагах от храма висит большущий транспарант: "55 лет со дня испытания водородной бомбы РДС-37".

И смех и грех.

"- И куда ты теперь?
- На север." (с)

Он хотя бы знал, куда идет. А я не знаю даже этого. Хотя...
- В будущее... В будущее.

Два часа в поисках крыши. Чтобы просто посмотреть на город... ничего. Закрыто, закрыто... всякие подозрительные бабушки...

Плохо. Ноги отсырели, руки замерзли... Оставалось только завалиться в "Мир пиццы", принять внутрь пару горячих пирожков... На втором этаже "Плазы" встретила одноклассниц- покупали подарок Н. Молодцы какие! Потрепалась немного, да и смылась: голод не тетка, этикет не сосед...
Поглощая пирожки с космической скоростью, начала постепенно согреваться, как вижу забавное зрелище: идет компания девчонок из шестого класса моей школы, еще пока неумело и ярко накрашенные, юбки короткие, идут кучно и по сторонам глазам "штиляют". Эх, забавные они, ребятишки...
Сама помню себя в их возрасте. Увешанная готичной атрибутикой, с соответствующим макияжем, детским максимализмом, и компаний мне не надо, и пустырь около реки меня не колышет....

Атрибутику раздала, макияж смылся, на пустыре полтора года назад пропала девочка - теперь там и взрослые-то не часто ходят... а кое-что осталось. Взгляд на мир без полутонов - Черное есть Черное, а Белое есть Белое... Иногда это очень достает, а порой помогает, потому что с этими полутонами порой не различаешь истинных цветов...

Ура-ура!
Вчера разбирали старый книжный шкаф, да я наткнулась на любимый "Пикник на обочине"! Как здорово, обожаю этот рассказ, да и фильм Тарковского тоже..
(Вот они, приятности ремонта)



"Пусть исполнится то, что задумано. Пусть они поверят. И пусть посмеются над своими страстями, ведь то, что они называют страстью, на самом деле не душевная энергия, а лишь трения между душой и внешним миром. А главное, пусть поверят в себя, и станут беспомощными,как дети. Потому что слабость велика, а сила ничтожна. Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и черств. Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, оно умирает. Черствость и сила – спутники смерти. Гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит."

"Если бы вы только знали, как я устал. Одному Богу известно. А еще называют себя интеллигентами- эти Писатель и Ученый! Они же не верят ни во что! У них же орган этот, которым верят, атрофировался- за ненадобностью!..
Господи, что за люди... Ты же видела, у них глаза пустые... Они ведь каждую минуту думают о том, чтоб не продешевить, чтобы продать себя подороже, чтобы им все оплатили- каждое душевное движение! Они знают, что не зря родились, что они призваны... Они ведь живут только раз... Разве такие могут во что-нибудь верить?
Никто не верит... Не только эти двое... Никто... Кого же мне водить туда? Самое страшное, что не нужно это никому, и что никому не нужна эта Комната, и все мои усилия ни к чему! Не пойду я туда больше ни с кем...
- Ну хочешь, я пойду с тобой? Туда, хочешь?
- Нет...это нельзя.
- Почему?
- А вдруг у тебя тоже... ничего не выйдет..."

(К/ф "Сталкер", реж. А. Тарковский)

"Он допил остатки коньяка и изо всех сил ахнул пустую флягу о землю. Фляга подскочила, сверкнув на солнце, и укатилась куда-то – он сразу же забыл о ней. Теперь он сидел, закрыв глаза руками, и пытался уже не понять, не придумать, а хотя бы увидеть что-нибудь, как оно должно быть, но он опять видел только рыла, рыла, рыла… зелененькие, бутылки, кучи тряпья, которые когда-то были людьми, столбики цифр… Он знал, что все это надо уничтожить, и он желал это уничтожить, но он догадывался, что если все это будет уничтожено, то не останется ничего – только ровная голая земля. От бессилия и отчаяния ему снова захотелось прислониться спиной и откинуть голову – он поднялся, машинально отряхнул штаны от пыли и начал спускаться в карьер.

Жарило солнце, перед глазами плавали красные пятна, дрожал воздух на дне карьера, и в этом дрожании казалось, будто шар приплясывает на месте, как буй на волнах. Он прошел мимо ковша, суеверно поднимая ноги повыше и следя, чтобы не наступить на черные кляксы, а потом, увязая в рыхлости, потащился наискосок через весь карьер к пляшущему и подмигивающему шару. Он был покрыт потом, задыхался от жары, и в то же время морозный озноб пробирал его, он трясся крупной дрожью, как с похмелья, а на зубах скрипела пресная меловая пыль. И он уже больше не пытался думать. Он только твердил про себя с отчаянием, как молитву: «Я животное, ты же видишь, я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать. Но если ты на самом деле такой… всемогущий, всесильный, всепонимающий… разберись! Загляни в мою душу, я знаю – там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, – ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!… Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов – СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!»"
(А. и Б. Стругацкие, "Пикник на обочине")

Уехала моя любимая подруга. Снова в Москву, продолжать учиться... И вот я вновь чувствую, как какая-то сволочь сжала мое тело в своих кулаках, и теперь я, помятая, повисла на ниточках, за которые дергает Господь.

Я уйду одной из последних, до последнего бродяжничая по местам моего детства... А потом доберусь до окраины- там, где прямая дорога упирается в ворота КПП...
Я не буду даже заходить в пустую и грязную проходную, нет. Подойду прямо к огромным воротам и распахну их, как это делают солдаты- сперва одну створку до упора, потом вторую... Пройду немного, и открою вторые ворота... Дорога уйдет вниз.

Я открою город, и впервые за всю его историю любой сможет зайти в него просто так- без оформления пропусков и обыска... Многие так ждали этого и боялись... Но они ведь отправились в путешествие своей мечты...

Так что же останется после? Тысячи страниц в социальных сетях, заброшенные блоги, хранящие в себе столько личных чувств, переживаний, одиночества, радости и боли... страницы внезапно оборвавшихся постов, оборвавшихся... на самом важном моменте жизни, на удачном дне, просто на мыслях обо всем...
Они замолчат. Их, наверное, никогда не прочитают...

Опустится вечер. Первый вечер, когда мы насовсем покинем дома. Где-то в окнах будет гореть свет- кто-то оставил его специально, чтобы люди видели, что их путь не напрасен, чтобы они не...потеряли веру. Чтобы продолжали идти... Куда?
Не важно. После "мы просто встанем и пойдем (...) в освобожденном городе своем".

Люди уйдут туда, где всегда хотели бы побывать. Отправятся в путешествие своей мечты на чужих машинах, стаптывая кроссовки по пустой- сколько хватает глаз- железной дороге... Хотя бы чья-то заветная мечта сбудется...

Я тоже уйду. И буду искать то окно в опустевшем доме заброшенного города, в котором увижу свет. Лишь тогда смогу остановиться и уснуть без снов, потому что верю- за пыльными стеклами мне не причинят зла...

Господи, зачем Ты позволяешь таким людям ходить по земле? Для того, чтобы тренировать умение материться? Или снова с ужасом вглядываться в мир, в котором существуют такие ублюдки? Понимать, что они ходят рядом с тобой, ранят близких людей и самодовольно удаляются... ах ты ж сволочь, как жаль, что я не могу посмотреть тебе в глаза, дать тебе в морду, потому что ты по-другому уже давно не понимаешь!

Последнее время кажется, что еще недавно мир был так полон.... а потом прокапал холодный дождь, сбросил последние листья, и я осталась одна. В окружении еще рыжих берез, которые, словно атланты, подпирают небо, не давая ему сблизиться с землей и удавить нас в тяжелом тумане....

Сегодня общалась с иеговистами, а потом ради интереса читала об их вероучениях на их официальном сайте. Вообще-то интересные товарищи: утверждают, что Иисус умер не на кресте, а на СТОЛБЕ: по их мнению, просто когда-то с древних языков неправильно перевели, и крест- вообще языческий символ... Любопытно. Еще они говорят, что незачем молиться на всякие иконы и прочие изображения. С этим я в чем-то согласна- а то Церковь основывается на вере в единого Бога, а получается так: хочешь то-то, так пойди к тому-то святому помолись, хочешь другого- иди другому святому свечку ставь. Язычеством попахивает, на мой взгляд.

Что же меня так любят всякие сектанты? Даже кришнаиты, и те стремятся меня обратить в преданную.