Сергея Пашина привыкли видеть на экране только домохозяйки, поскольку его передача "Федеральный судья" идет на Первом канале в неудобное время — посреди рабочего дня.
— Не кажется ли вам, что это не та аудитория, которая вам нужна?
Пашин пожимает широкими плечами:
— Проповедник не выбирает свою паству.
— Вы так серьезно к этому относитесь?
— Конечно, — говорит Пашин. — Домохозяйки — думающие люди, у них много времени, и они воспитывают своих мужей.
У Пашина много регалий, он заслуженный юрист РСФСР, профессор Московского института экономики, политики и права, член независимого экспертно-правового совета, судья в отставке. В свое время квалификационная коллегия судей Москвы лишила его полномочий, потому что Пашин "нарушил кодекс чести судьи", позволил себе высказаться в прессе против неправого, на его взгляд, приговора. Однако потом это решение было отменено вышестоящей инстанцией.
— Судьи, которые сейчас оказались замкнутой корпорацией, очень зависимы от многих обстоятельств, — рассказывает Пашин. — А потому полномочия любого служителя Фемиды легко прекратить, как это было в случае со мной, или с судьей Мельниковым в Драгомиловском суде Москвы. Квалификационная коллегия посчитала, что он выносит слишком "мягкие приговоры".
Высказывания Пашина резки и рисуют судейский корпус страны в мрачных тонах. В столице Башкирии ведущий программы "Федеральный судья" побывал как эксперт Школы публичной политики, читая лекции для ее слушателей.
— Я странствующий проповедник и могу позволить себе независимые высказывания, — комментирует он свои откровения.
Романтический период быстро закончился
Пашин стоял у истоков реформирования судебной власти в России. До 1995 года был начальником отдела судебной реформы в главном правовом управлении при президенте РФ, разработал вместе, как он сейчас говорит, с "романтическими единомышленниками" множество законопроектов. В частности, закон о статусе судьи, закон о введении судебного контроля за арестами, закон о Конституционном суде, закон о судебной системе. При деятельном участии Пашина был возрожден суд присяжных и разработан модельный Уголовно-процессуальный кодекс для стран СНГ. Однако сейчас зачинатель судебной реформы уверен, что она не только забуксовала, а закончилась крахом.
— Когда мы создавали концепцию реформирования судебной системы, было очень много иллюзий, подтверждающих наши идеалистические взгляды, — говорит Пашин. — Казалось, стоит только разъяснить людям их истинные интересы и освободить от гнета — и они станут служить по чести, жить по правде. Нам удалось добиться несменяемости судей и ввести правило, согласно которому служителей Фемиды нельзя подвергнуть ответственности без решения квалификационной коллегии судей, которую сами судьи и выбирали…
— Теперь правоохранительные органы, ФСБ стонут — есть конкретные факты о взяточничестве того или иного судьи, но привлечь служителя Фемиды к уголовной ответственности невозможно, потому что этого ни за что не позволит квалификационная коллегия…
— Да, это наша заслуга. Но несменяемость и независимость судей — главный постулат демократического устройства судебной системы. Мы на этом настаивали, и если вы уверены, что правоохранительные органы чисты и кристально честны, что ни за что не пойдут на подлог, чтобы подставить судью, то, может, тогда стоит вернуться к советской судебной системе об избираемости служителей Фемиды.
— Демократическая несменяемость судей есть, а демократической судебной системы как таковой нет…
— Случилось то, что случилось. Реформированная судебная система превратилась в некоего спрута, который выпускает чернильное облако, чтобы скрыть свою истинную сущность. Судебная система в России по-прежнему носит карательную функцию, потому что все старые советские кадры остались на своих местах. Реформа подразумевает новое мышление, в новой России этого не случилось. Революционные вожди страны Советов, например, когда проводили свою "реформу", просто избавились от буржуазных кадров и набрали новых судей "правильного" рабоче-крестьянского происхождения. Брали неграмотных людей, главное, чтобы у человека было внутреннее чувство пролетарской справедливости. Вплоть до 50-х годов сохранялась любопытная тенденция: чем выше был уровень суда, тем больше в его составе было партийных и меньше образованных судей. Кстати, так же поступили и с судьями Восточной Германии, когда страна объединялась с ФРГ. Все те, кто работал в социалистическом суде бывшей ГДР, были обязаны в короткий срок сдать экзамен по буржуазному праву, и