Меня вчера не могло быть, потому что кроме боли ничего больше не было вчера.
И разговаривать я не могла ни с кем. Меня не было. И я не знаю есть ли я и сейчас.
Вчера взломали мой ICQ. Пришло сообщение от меня про какую-то акцию и купоны. Друзья дорогие мои не верьте ни единому слову. Это вообще была не я, поскольку вчера я не могла быть в ICQ.
Как теперь мне быть, поменять номер ICQ или пароль, подскажите.
Необходима помощь всех, кто в силу своих возможностей может помочь
Я вчера в храме наблюдала такую картину.
На этой службе есть момент трагичный очень, когда в молитве вспоминаются страдания на кресте Спасителя и под перезвон колоколов из алтаря настоятель храма выносит крест. Несет он его над головой, и с ним обходит всю церковь. За ним идут все церковные чины, которые в службе участие принимают.
Так вот там девочка еще была маленькая, года два ей, наверно. Тяжело ребенку отстоять всю службу, длительностью два с половиной часа. Она бегала, потом присела в уголке, слушала, накормили ее яблоками.
И когда этот крестный ход начал подходить к царским вратам она встала на пути их, распростерла ручки свои, как будто обнять хочет, стала говорить что-то непонятное на своем языке, радостно восклицая и улыбаясь. Это так символично мне показалось, дети вообще в храме ведут себя по наитию, по внутреннему голосу, что ведет их.
Иисус сам перед учениками своими представал в образе ребенка. Трудно объяснить, как это было, видели они его таким, мальчиком лет 10.
Такой момент, у меня сердце сжималось, а она радовалась, как бы показывая всем,
не плачьте, не скорбите, а радуйтесь этой спасительной жертве, радуйтесь жизни здесь, для жизни вечной.
Лик в иконе – самое главное. В практике иконописания стадии работы принято делить на «личное» и «доличное».
Сначала пишется «доличное» – фон, пейзаж, архитектура, одежды и пр. В больших работах эту стадию выполнял мастер второй руки, помощник. Главный мастер, знаменщик, пишет «личное», то есть то, что относится к личности. И соблюдение такого порядка работы было важно, потому что икона, как и все мироздание, иерархична. «Доличное» и «личное» – разные ступени бытия, но в «личном» есть еще одна особая ступень – глаза. Они всегда выделены на лике, особенно в ранних иконах. В Нагорной проповеди Иисус говорит так: «Светильник для тела око, и если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно» (Мф. 6, 22)
Но «личное» – это не только лик и глаза, а также и руки. Ибо о личности человека руки говорят многое. В православной литургии сохраняется обычай брать покровенными (покрытыми одеждой) руками священные предметы, дабы не осквернить святыню. В некоторых восточных традициях издревле полагалось невесте закрывать руки при бракосочетании, дабы посторонние не определили ее возраст, не узнали о ее прошлой незамужней жизни. Так что во многих культурах известно, что руки несут информацию о человеке. Известно, что в некоторых странах широко распространен жестовый язык. По-своему осмысливается жест в иконе, он передает своего рода духовный импульс – благословляющий жест Спасителя, жест принятия благодати подвижников с раскрытыми на груди ладонями, жест архангела Гавриила, передающего Благую Весть, и т. д.
Лик и руки иконописец, как правило, выписывает очень тщательно, пользуясь приемами многослойной плави, с санкирной подкладкой, подрумянкой, вохрением, светами и т. д. Фигуры же обычно пишутся менее плотно, немногослойно и даже облегченно, так, чтобы тело выглядело невесомым и бесплотным. Тела в иконах словно парят в пространстве, зависая над землей; в многофигурных композициях это особенно заметно, так как персонажи изображены словно наступающими друг другу на ноги. Христианство родилось на периферии античной культуры, в период господства совершено иных представлений о человеке. Девиз античной классики: «В здоровом теле– здоровый дух» – наиболее ярко выражен в скульптуре, где энергичная телесность передается через пластику атлетической красоты. Все греческие боги красивы внешне. Красота и здоровье – непременные атрибуты античного идеала. Напротив, Христос приходит в мир в образе уничиженном, рабском («Он, будучи образом Божиим, унизил себя, приняв образ раба», Фил. 2, 6–7). Иконописец стремится передать соединение внешней хрупкости и внутренней мощи («Сила Божья совершается в немощи», 2 Кор. 12, 9).
Тела на иконах имеют удлиненные пропорции (обычное соотношение головы и тела 1:9, у Дионисия 1:11), что является выражением одухотворенности человека, его преображенное состояние. Тело не самоценно, оно обретает свой смысл только как вместилище духа – отсюда становится понятным, почему в иконе человек изображается иначе, чем в реалистической живописи.
Обучаясь у византийцев, русские мастера-иконописцы приняли и сохранили символику цвета.
В иерархии цветов первое место занимает золотой. Это одновременно и цвет и свет.
Золото обозначает сияние Божественной славы, в которой пребывают святые. Золотой фон, золотые нимбы святых, золотое сияние вокруг фигуры Христа, золотые одежды Спасителя и золотой ассист (ассист – в иконописи: лучи и блики, исполненные золотом или серебром и составляющие рисунок одежды, волос и т. п.; символизирует присутствие Божественного света) на одеждах Богородицы и ангелов – все это служит выражением святости.
С утратой глубинного понимания смысла иконы золото превращается в декоративный элемент и перестает восприниматься символически. Церковные интерьеры, иконостасы, киоты, оклады изобилуют позолоченной резьбой, дерево имитирует металл, а в XIX веке применяют и фольгу.
Золото было всегда дорогим материалом, поэтому в русской иконе золотой фон часто заменялся другими, близкими цветами – красным, зеленым, желтым (охра).
Красный цвет особенно любили на Севере и в Новгороде. Краснофонные иконы весьма выразительны. Красный цвет символизирует огонь Духа, которым Господь крестит избранных Своих (Лк.12, 49; Мф. 3, 11), в этом огне выплавляется золото святых душ.
Зеленый цвет употребляется в школах Средней Руси – Тверской и Ростово-Суздальской. Зеленый цвет символизирует вечную жизнь, вечное цветение, это также цвет Святого Духа, цвет надежды. Охра, желтый фон – цвет, наиболее близкий по спектру к золотому, является подчас просто заменой золоту, как напоминание о нем. К сожалению, с течением времени фон на иконах становится все глуше, как и человеческая память об изначальных смыслах, данных нам через зримые образы для постижения Образа Незримого.
Наиболее близко по семантике к золоту стоит белый цвет. Он также является цветом и светом одновременно. Но применяется белый цвет гораздо меньше золотого. Белым цветом пишутся одежды Христа (например, в композиции «Преображение» – «одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не сможет выбелить», Мк. 9, 3).
Белый цвет (он же – свет) – соединение всех цветов, символизирует чистоту, непорочность, причастность к божественному миру. Ему противостоит черный как не имеющий цвета (света) и поглощающий все цвета. Черный цвет, так же как и белый, употребляется в иконописи редко. Он символизирует ад, максимальную удаленность от Бога, Источника света (Блаженный Августин в «Исповеди» так обозначает свою оторванность от Бога: «И увидел Я себя далеко от Тебя, в месте неподобия»).
Черным цветом изображается ад, в остальных случаях, употребление черного цвета исключено. Например, контур фигур, на расстоянии кажущийся черным, на самом деле пишется обычно темно-красным, коричневым, но не черным. В преображенном мире нет места тьме, ибо «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1Ин.1, 5).
Цвет в иконе неразрывно связан со светом. Технология написания предполагает определенные стадии работы, которые соответствуют наложению цветов от темного к светлому: например, чтобы написать лик, сначала кладут санкирь (темно оливковый цвет), затем производят вохрение (накладывание охр от темной к светлой), затем идет подрумянка, и в последнюю очередь пишут пробела, белильные движки. Постепенное высветление лика показывает действие божественного света, преображающего личность человека, выявляющего в нем свет. Обожение и есть уподобление свету, ибо о Себе Христос сказал: «Я свет миру» (Ин. 8, 12), и ученикам Он говорил то же:
Начитавшись в выходные энциклопедии по православию, хочу поделится информацией о православной иконе. Всего будет три части: «Обратная перспектива», «Лик и жест», «Свет и цвет».
Пространство и время иконы внеприродны, они не подчинены законам этого мира. Мир на иконе предстает как бы вывернутым, не мы смотрим на него, а он окружает нас, взгляд направлен не извне, а как бы изнутри.
«Прямая» (линейная) и «обратная» перспективы выражают противоположные представления о мире. Первая описывает мир природный, другая мир – Божественный. И если в первом случае целью является максимальная иллюзорность, то во втором – предельная условность.
Пространство не от мира сего обладает свойствами, отличными от свойств земного пространства, не доступными телесному зрению и не объяснимыми логикой здешнего мира. Возникает обратная перспектива: предметы тоже расширяются при их удалении от зрителя.
Что же дает применение обратной перспективы в иконописи? Очень часто можно встретить сравнение иконы с окном «из мира горнего в мир дольний». Во многом впечатление об иконе, как об окне, связано с использованием обратной перспективы. Следуя «расходящимся» лучам, глаз применяет обратную перспективу и к иконе целиком, «разворачивая» небольшое изображение на иконе вширь. Пространство иконы вдруг становится необычайно широким, окружая зрителя, как бы «наплывая» на него. Если предположить наличие наблюдателя с обратной стороны иконы, за плоскостью изображения, то для него все предметы, изображенные в обратной перспективе, окажутся изображенными в перспективе прямой, «правильной». Для глаза, приученного к прямолинейной перспективе, изображение на иконе кажется как бы «вывернутым наизнанку». Может быть, именно так появилось изречение, что «не мы смотрим на икону, а икона смотрит на нас».
В качестве характерного примера можно привести, например, икону Николая Чудотворца. Евангелие, которое держит святитель, на первый взгляд производит очень странное впечатление. Передняя грань книги развернута всей плоскостью на зрителя, но при этом видны все 4 (!) боковых обреза книги, причем каждая из граней дана под своим углом, мало связанным с изображением остальных граней. Ни под одной из точек зрения вам в жизни не удастся увидеть такого. Значит, иконописец рассматривает предметы не из одной точки, он как будто разглядывает объемный предмет последовательно с разных сторон и переносит увиденное на плоскость иконы. Перед нами своего рода развернутый «чертеж» предмета, дающий разные виды на одной плоскости. Иконописец показывает природу предмета, дает зрителю увидеть то, что «классический» рисунок скрыл бы от него. Для каждой грани иконописец выбирает свою, наиболее выгодную плоскость, немного развернутую относительно той, в которой грань находилась бы при рассмотрении предмета целиком с одной из точек зрения.
Изображение предметов одновременно с разных сторон характерно и для ликов. Изображение объемного лика Николая Чудотворца «развернуто» на плоскости. Видны одновременно фас и оба профиля, и макушка. Уши и щеки образа показаны так, как будто голова святого повернута боком к плоскости иконы. Иконописец дает рассмотреть лик со всех сторон, во всех чертах и тонкостях.
Обратная перспектива древнее линейной. Иконописцы и иллюстраторы древних рукописных христианских книг были убеждены в несовершенстве человеческого зрения, которому нельзя доверять из-за его плотской природы, и потому считали для себя обязательным пытаться изобразить мир не таким, каким его видят, а таким, каков он есть на самом деле. Вопрос же о том, каков мир на самом деле, мог решаться только умозрительно, когда в качестве аксиомы принимается не опыт земной телесной жизни, а догматы веры. И представляется весьма знаменательным, что и сами авторы первых
Что со мной происходит в последнее время трудно поддается логическому объяснению. Вроде бы все есть – семья, ребенок, благополучие материальное, без излишеств, но хватает на жизнь, и большего не надо мне. Есть любимый мужчина, любимый мной навсегда, и совсем безъответно чувство мое к нему и я это прекрасно понимаю.
Море яблок у меня во дворе, полюбуйтесь на это зрелище. И доски-мостики перекинутые через него, от одной тропинки к другой. И еще сладкий запах, который я так люблю, особенно сильный по утрам и вечерам.
Представьте все это, почувствуйте этот медовый солнечный аромат и хорошее настроение вам обеспечено)
А я на работе вдыхаю запахи пижмы и клевера. Маша нарвала мне, около поликлиники. Вырвалась на свободу после бесконечных очередей и побежала по большому лугу неподалеку. Потом подбегает ко мне с цветами и говорит захлебываясь:
– Я знаю, знаю почему улица Луговая называется, тут же луг есть – умозаключила она.
– Да, конечно, и улицу назвали из-за того, что этот луг есть – говорю я, а сама удивляюсь, я бы не додумалась до такой простой вещи.
Побольше бы вот таких улиц с простыми названиями: Луговая, Цветочная, Земляничная, Яблочная, наконец. Побольше бы…
Вчера наблюдает как я раздеваюсь перед сном и говорит сокрушенно:
– Мама, ты такая тонкая, как толстая нитка.
Сегодня утром:
– Давай я заплету тебе две косички по бокам, и потом хвостик сделаю – говорю я.
– Нет, один хвостик сделай, косичек не надо, ты меня совсем закосичила.
Cовершено невозможно, но она действительно существует. Клумба из полевых цветов, здесь в городе, на ул. 8 Марта. Полюбуйтесь на эту тонкую красоту)