Маэстро — песня года 1981
Илья Резник, Алла Пугачёва и Раймонд Паулс. Фото: И. Гринковский
«Артист и публика» — новая и успевшая широко распространиться тема эстрадной песенной лирики. Начало ее, восходящее к середине 70-х годов, было положено исполнительским творчеством певицы А. Пугачевой. Многим запомнилась ее блистательная интерпретация песни болгарского композитора Э. Димитрова «Арлекино»*. В последующие годы специально для Пугачевой композитор Р. Паулс пишет песни «Маэстро» (стихи Резника), «На бис» (стихи А. Вознесенского). С тех пор тема исповеди артиста перед публикой красной нитью проходит через творчество этой певицы.
Из очерка «Советская песня» российского музыковеда Л. И. Ивановой, рассказывающего об особенностях массовой песенной культуры Советского Союза 1980-х.
* О песне Арлекино можно прочитать здесь.
«…специально для Пугачевой»? Возможно, многие так и думали, но на самом деле незадолго до «Маэстро» та же музыка Раймонда Паулса уже стала основой для песни на латышском языке "Tik tā viena". Ее первой исполнительницей была Мирдза Зивере / Mirdza Zīvere:
Текст песни "Tik tā viena" написал латышский поэт и прозаик Имант Зиедонис / Imants Ziedonis (ознакомиться можно по ссылке). Мне стало интересно, о чем поется в латышской версии и есть ли в ней что-то общее с текстом «Маэстро» Ильи Резника. С помощью электронного перевода получилось следующее (не знаю, насколько это близко к истине):
Никаких забот, никаких забот
Забот не было, мы их не видели
Наш цветок, наш цветок
Наш собственный цветок, который мы выращивали и поливали
Не было страха, не было страха
Не бойтесь, мы защищали наш цветок
Мы шли безопасно, мы шли безопасно
Через деревни, языки и дома
Не отнять, не отнять
Они ничего не взяли, ничего
Был один, так один
И у нас не было ничего лишнего.
Только это, а что взять?
Мы оба были бедны на вид
Любовь, любовь.
Они этого не понимали.
Не было во мне, не было в тебе
В этом не было ничего необычного.
Мы были всего лишь людьми.
Маленькие люди с одного берега
Только в том месте, где
Где другие ненавидят и наказывают.
Не знаю, почему, не знаю, почему
Я не знаю, почему нежность была дана нам.
Не отняли, не отняли
Ничего не забрали, ничего.
Был один, так был один
И нам ничего не оставалось.
Только это, а что взять?
Мы оба были бедны на вид
Любовь, любовь.
Они этого совсем не понимали
Песни явно о разном. Можно предположить, что «Маэстро» — это кавер-версия, просто с совершенно другим смыслом, но обычно те, кто перепевают оригинал, знают об этом, тогда как Алла Пугачева узнала о существовании "Tik tā viena" далеко не сразу.
Илья Резник обратился к Раймонду Паулсу, чтобы тот прислал несколько своих фонограмм, предполагая создать на его музыку песню для Аллы Пугачевой. Певице понравилась именно эта мелодия. Илья Резник долго работал над текстом, пока не создал известный нам вариант:
Гаснет в зале свет, и снова
Я смотрю на сцену отрешенно
Рук волшебный всплеск, и словно
Замер целый мир завороженно
Вы так высоко парите
Здесь внизу меня не замечая
Но я к вам пришла, простите
Потому что только вас люблю
Вы хотя бы раз, всего лишь раз
На миг забудьте об оркестре!
Я в восьмом ряду, в восьмом ряду
Меня узнайте вы, Маэстро!
Пусть мы далеки, как «да» и «нет»
И рампы свет нас разлучает
Но у нас одна, да-да одна
Святая к музыке любовь
Вновь игру свою начните —
И, я знаю, чудо повторится
Если б знали, мой учитель
Как вам верит ваша ученица
Я ищу у вас спасенья
И мечтаю, сидя в этом зале
Вместе с вами быть на сцене
Вместе с вами музыке служить!
Вы хотя бы раз, всего лишь раз
На миг забудьте об оркестре!
Я в восьмом ряду, в восьмом ряду
Меня узнайте вы, Маэстро!
Пусть мы далеки, как «да» и «нет»
И рампы свет нас разлучает
Но у нас одна, да-да одна
Святая к музыке любовь
Я для вас была лишь тенью
Но сейчас я вырвалась из плена!
Прочь тревоги, прочь сомненья
Я теперь стою на этой сцене!
В зал смотрю я, в зал и вижу
Взгляд ваш бесконечно удивленный
Столько лет прошло, но ближе
Стали вы, Маэстро, мне с тех пор
Он пришел мой час, мой звездный час —
Играю я для вас, Маэстро!
Вы в восьмом ряду, в восьмом ряду —
И тот же зал и то же место
Пусть мы далеки, как «да» и «нет»
И рампы свет нас разлучает
Но у нас одна, да-да одна
Святая к музыке любовь!
Пусть мы далеки, как «да» и «нет»
И рампы свет нас разлучает
Но у нас одна святая к музыке любовь…
Раймонду Паулсу этот глубокий текст понравился. Вероятно, Илья Резник тоже не был в курсе о песне на латышском, а сам Паулс как будто не придавал этому значения.
Алла Пугачева:
— …дело в том, что, работая вместе с композитором над песней, я должна дышать с ним одним воздухом, непосредственно участвовать в процессе создания нового произведения. Без этого, я считаю, песня как бы не моя. А с Паулсом у нас так получилось, что он стал приносить уже готовые песни*. Когда я говорила — меня это не устраивает,
Читать далее...