Очень верю, что когда-нибудь встречу тебя еще раз.
Мне кажется, что это будет случайно.
©

В поезде Мурманск-Москва параллельно с нашей группой ехала группа из 15 человек с речки Сума. Внимания друг на друга обращали - как люди в метро: не больше, чем к соседу по сидению. Оживление, естественно, произошло под вечер, когда Миша вытащил гитару и стал ее настраивать...
Началась попевка. Пошли сначала (почти) всем известные песни из разряда Щербаков-Городницкий-Визбор, и вот из той группы стал подтягиваться народ.
В течение попевки самым стойким из той группы оказался один товарищ, который знал почти все песни из мишиного репертуара. У нас как-то завязался разговор, потом пошли классические переглядки и обмен ухмылками... Он сидел с нами до глубокой ночи, пока песни не кончились. К тому времени я успела проникнуться к нежданному знакомцу истинной симпатией.
А наутро по приезде в Москву уже было не до дружеских отношений: выгрузка вещей, коллективное фото напоследок... Мама все торопила меня к ожидающей машине, а я искала взглядом того парня, хотела посмотреть на него...напоследок. Не нашла. Но по пути к машине мы столкнулись на перроне, и его улыбка, прежде веселая, была слегка печальной. И на мои глаза навернулись слезы. Дальше толпа людей утащила меня дальше.

Это наверно глупо звучит, но я очень жалею о том, что не спросила даже, как его зовут. С тех пор песня осталась: Баб-эль-Мандебский пролив. Он ее пел вдохновенно. Да и ВПР - Валенки, что послужила поводом нашему знакомству.

 Время от времени я буду выкладывать в этом сообществе рассказы,к оторые пишет человек в узких кругах известный под ником Хайн. Выкладываются с любезного разрешения самого автора. Приятного чтения. 

Монохромное небо

В этом огромном доме его не любили. Он был осколком рухнувшей в одночасье империи, оглушающим грохотом после взрыва, рухнувшим мостом в лучшую жизнь.
У него были голубые глаза и очень светлые короткие волосы, которые напоминали любому о том, что жизнь развернулась недавно в другом направлении, а вместе с ней и эти люди, похожие на альбиносов, такие грубые и тяжёлые мыслями и поступками, но такие трогательные внутри головы и сердца.
Герберт был маленьким мальчиком, который помимо внешности чистокровного арийца унаследовал от своего отца ещё и дальтонизм.
Тётя, которую ещё погибшие родители мальчика назначили на пост домоправительницы и няни, была из тех людей, которые никогда не пишут письма родным и никогда не кладут лишние конфеты для детей в вазочку.
Часто она говорила, что Герберт всего лишь слепой мальчишка без будущего, по тому что детям таких отцов жизнь не собирается готовить хоть какие-нибудь места.
Подруги её так же часто отзывались о мальчике плохо.
Никто не вознамеривался любить его здесь, ведь он был частью старого мира, похожего на песочные часы, в которых давно кончился песок.
Люди часто выпихивают себя из времени, к которому они принадлежали, по тому что не хотели быть похожими на тысячи точно таких же.
Они готовы стрелять в сыновей и дочерей, только бы их маленькие голубоглазые белокурые арии никогда не увидели света.
По тому что сами они выглядели точно так же.
Герберт слышал в детстве о матери о том, что на свете есть много того, чего одному человеку никогда не увидеть и не объять, и для того что бы узнать обо всём этом, нужно читать книги.
Но в книгах которые пылились в их доме были только слова о воле и мужестве, часто такие фальшивые, но великолепные в своём обмане.
В доме Герберта было очень много кошек. Те из них, что имели глаза разного цвета особенно пугали мальчика, и он не подпускал их к себе близко.
Однажды сидя на крыше он смотрел в небо. Няня произносила десятки ругательств по дороге до этого места, по тому что время не намеренно щадить никого, а особенно старых.
Герберт наклонил голову так, как будто спит, что бы няня подошла к нему поближе. Когда это произошло, он открыл глаза и посмотрел на неё с притворным удивлением.
- Фрау Траудль, какого цвета небо?
- Какое тебе дело до этого? Ты ведь всё равно никогда не поймёшь.
- Я хочу знать.
Старуха посмотрела на мальчишку, совсем не скрывая злости в глазах.
- Синего. Оно синего цвета. А теперь пойдём наверх, тебе нужно поесть.
- Фрау Траудль! А в небо можно упасть?
- Какой же ты глупый, совсем как твой отец! Конечно же нельзя, почему ты задаёшь столько глупых вопросов?
- То небо, что под нашей крышей отражает наш дом,я думал, в него можно, наверное...
- Я не хочу слушать эту чепуху. Пойдём же скорей, Герберт.
Няня стала спускаться по лестнице, которая давала понять ей самой, сколько на самом деле лет она прожила на этом свете.
Мальчик поднялся с корточек, отряхнул штаны, но тут замер, уставившись на воду внизу обрыва, на самом краю которого стоял его дом.
Он выбежал на улицу по лестнице мимо кухни, не став выслушивать нянины упрёки. Он стоял на краю земли, под которой плескалась вода.
Вода была гладкой как зеркало, но маленькие пенные гривы у самого берега для Герберта были идеальными облаками.
Он присел на корточки, и стал вглядываться. Прошло уже много времени. Няня наверное уже убрала еду и перестала ждать мальчика, так он думал.
Окунувшись в мысли о том, какое приятное наверное на ощупь небо, он совсем забыл о времени.
Он посмотрел на свою маленькую ручку, потом вытянул её вперёд,пытаясь коснуться того, что на самом деле было в двухсот метрах от него.
Няня увидела его в окно только сейчас, и, накинув плащь побежала к мальчику. Герберт упирался подошвами сандалей в самый край обрыва, и земля, влажная от дождя, вот-вот готова была соскользить из под ног.
Рука женщины была уже совсем близко от рукова рубашки мальчика, но видимо недостаточно близко к жизни с точки зрения вечности.
Нога Герберта скользнула в обрыв, увлекая за собой тело, и через считанные секунды оно коснулось другой стороны неба, в котором жили золотые рыбки и плавали корабли прошлого.

 

После вечерней тренировки, придя домой и ужиная огурцами-помидорами, я сидела и размышляла о том, что вот сегодня на тренировку к нам приехал молодой человек из Рязани, с которым ранее я общалась лишь в Сети и независимо от всяких ушуистских реалий (тренировки по ушу).

И внезапно в мою голову пришла неожиданная, смехотворная, но, тем не менее, любопытная мысль.
что вот если при рождении у каждого человека стоял бы где-нибудь штампик: дата изготовления (цифры), годен до (цифры). и ГОСТ.
дату изготовления своего мы все знаем, да и ГОСТ у Homo Sapiens выведен уже религиями, анатомией и эволюцией.
но самое жуткое, для меня лично, это если в штампике прописаны цифры "годен до".

Горы любят смелых, но осторожных.  ©

Началом моего пути послужат Небесные горы, ведь с них начинаются те события, которые я еще не описывала.
Как известно, если чего-то очень сильно хочешь, в итоге это и получишь. Вплоть до дня "Х" я просто бредила Тянь Шанем, собирая фотографии по всему Рунету, читая все, что можно и видя его в снах. И вот...
В другой стране я бываю нечасто, но этим летом в первый раз я побывала в другой стране на азиатской части материка. Киргизия, бывшая союзная республика, ныне отгороженная государственной границей от российского массива. В этой стране пыльные дороги, мирные жители, сладкие арбузы, высокие горы и огромный Иссык-куль.
Еще мой дедушка рассказывал, как он купался в Иссык-куле. Теперь то же самое испытала я - необъятное пространство голубейшей солоноватой воды (да, в Иссык-куле вода чуть соленая!), ласковые волны, гладкие камни... было бы все хорошо, если бы мне было не суждено заболеть.

Тянь Шань в переводе с китайского языка означает "Небесные горы" - это знает каждый третий. А каждый пятый, сдается мне, может объяснить, почему они получили свое название. Ведь все понятно и так: высшая точка горной системы, пик Победы, относится к семитысячникам, выше которых только (всего лишь) 14 восьмитысячников во всем мире! И ведь недавно и высший хребет Хан-тенгри признали семитысячным, хотя раньше его отмечали чуть ниже на каких-то 10 метров. Большим горам полагаются просто огромные, в сравнении с Кавказом, долины рек, широкие пролеты перевалов, длинные подъемы и такие же длинные спуски, а также ледники-гиганты. Один Иныльчек (Энгильчек), с неимоверной площадью оледенения покоится в долине одноименной реки, разделяясь на северный и южный и беря свое начало от пика Победы и Хан-Тенгри. Миллионы лет ползет этот ледник, покрывается мореной, трескается, обнаруживая причудливые гроты и бездонные расселины, куда сыпятся камни и стекает вода. Ползет ледник, сантиметр за сантиметром, наблюдая пик Нансена и другие сложнейшие высоты - поголовно пятитысячники, - составляющие далеко не самые высокие хребты мира, но самые высокие, виденные мною когда-либо; ползет, обозревая перевал Пионер самой высокой категории сложности в альпинистской системе СИ; глядя на легендарное озеро Мерцбахера, покрытое айсбергами и ежегодно сливающее кубические километры воды куда-то под ледник.

читать далее...

Настроение сейчас - задумчивое
 

...больше месяца я не появлялась.
за прошедшее время я успела побывать в Азии, сходить в горы, одержать две победы над собой.
в энный раз побывать за полярным кругом, стать настоящим капитаном, получить третий взрослый разряд по туризму, пройти по одному из самых больших ледников, увидеть айсберги и немножко повзрослеть.
нет желания писать регулярно. нет желания, потому что столько всего есть в голове, а написать лень. а следует занести записи про Карелию и Тянь Шань, пару мыслей.

Дождь над  Иссык- Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.                   

        Кто-то от нас вдалеке,
        Стиснув фонарик в руке,
        Месит болото.
        Кто-то, забыв про уют,
        В злом комарином краю
        Ждет вертолета.
 
               Где-то в морях, неизвестных и злых,
               Бродят суда, словно суши осколки,
               Где-то в степях зацветает полынь,-
               Там за хребтом мир живет, мир шумит,
                                            а у нас только...

   Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой,
   И ночь чернилами льется с вершин,
   И серой горной курчавой стеной
   Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.

         Кто-то в избушке лесной
         Тронет безмолвье струной
         Тихо и нежно.
         Кто-то в Hотр Дам де Пари
         Hа языке говорит
         Hа зарубежном.

                Hо расстоянья считать не по нам.
                Встретимся вновь - человек не иголка.
                Пусть нас опять разделила стена,
                А за стеной мир живет, мир шумит
                                         а у нас только...
 
Дождь над Иссык-Кулем сплошной пеленой,
И ночь чернилами льется с вершин,
И серой горной курчавой стеной
Весь мир на части Тянь-Шань раскрошил.

Иващенко и Васильев (Иваси), Дождь Над Иссык-кулем.
В преддверии Тянь-Шаня.
Главное, чтобы этого не было :)

Болотный плавун - весьма любопытное явление.
Часто ли человек попадает в болото? Тем более, человек-горожанин; хотя болота встречаются и в Подмосковье.
Вчера во время учебно-тренировочного выезда в Подмосковье на отрезке нашей трассы 20 км мы (в очередной раз) наткнулись на болото. Раз опять, то, наверное, не впервой, однако если раньше это были обыкновенные моховые болота с гатями, то сейчас это было обширное пространство, занятое травой высотой в человеческий рост... если честно, будь я одна, я бы туда не сунулась, ибо насчет таких травяных мест у меня собственные мистические домыслы.

...В траве оказался классический плавун, довольно большой. Чем он стал мне так любопытен?
Среди густой поросли жесткой травы были проложены тропинки. Казалось бы, земля она и есть земля, поросшая светло-зеленым мхом. Но как только наступаешь на этот мох и переносишь вес своего тела, как земля начинает уходить из-под ноги и качаться, проседать, как будто началось землетрясение. При каждом совершенном шаге почва колышется, а волны вокруг стопы расходятся на многие метры, пока не потеряются среди травы.
Через несколько минут такой шагистики становится понятно, почему земля под ногами так напоминает гамак. Просто-напросто земля - на самом деле не земля вовсе, а толстый слой мха, настолько сросшийся и переплетенный, что выдерживает вес человека. Сквозь него, как через губку, просачивается вода, потому что под мхом этой воды как минимум по пояс. Она черная, гнилая, непроглядная. В такой воде так и представляются неведомые болотные твари, слепые и голодные... жутко становится: а вдруг этот природный гамак не выдержит, оборвется?

А ты идешь себе по мху и думаешь, что идешь по настоящей земле. Вот такая маленькая ложь.
Настил волнуется, качается, густая поросль травы иссиня-зеленого цвета склоняется то в одну сторону, то в другую... Болотный плавун - вещь весьма любопытная.

Настроение сейчас - задумчивое
 

Голова гудела от наэлектризованных воспоминаний, в теле обосновалась непонятная легкость, а глаза ослеплял снег.
сквозь туман в голове проступают очертания: Бочки, гигантская двойная вершина и море белизны, насколько хватает взгляда.
Одинокий таракан-ратрак, муха-сноубордист чуть поближе.
Цельсий показывает минус, но руберойд на крыше плавится от солнца. На небе ни облака, а через пять минут склон затягивает "молоком".
Над всем этим царит Тишина и Эльбрус.

Я второй раз в жизни окунулась в мир летнего снега, тяжелого, желтоватого и раскисшего. На ощупь он напоминает дробленую соль, а на вкус похож на тряпку :) В голове же красной ниточкой бьется осознание того, что это все-таки самый настоящий снег, родной, прохладный снег, вымораживающий коленки и устилающий саваном грязь...
На Эльбрусе высоко. Когда рассветное солнце освещает ледник Гарабаши и ледник Семерку на Донгуз-оруне, когда, ежась от холода и мечтая попасть обратно в спальник, одинокий человечек выходит на крыльцо Приюта одиннадцати вдохнуть горного воздуху, то тогда западный Эльбрус глядит с головокружительной высоты на него, малнького, и чуть слышно вздыхает, просыпаясь.
Кавказ уходит во время на многие тысячелетия. Но по сравнению, скажем, с Каракорумом, он еще зеленейший юнец... Человек перед Эльбрусом как муравей, но этот муравей, взобравшись на вершину, вдруг покажется сам себе самым высоким человеком в мире... Но горы молчат. А что им сказать? У людей своя правда.

Джан-Туган устилают облака. Они косматыми животными переваливают через склоны, оставляя с брюха клочья шерсти-тумана среди деревьев. Эти облака никогда не приходят одни. Их стада неторопливо и беззвучно шагают через горы, идя своим бескатегорийным маршрутом. Эти облака приносят с собой зыбкую морось, серый цвет неба и холод. Любимые, мокроносые звери.

...Что же вас гонит, судьбы ли лишения? Зависть ли тайная, злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление? Или друзей клевета ядовитая?..

Восемь дней гор - водоворот эмоций, сумятица чувств, скомканные образы. Словно каша из ледоруба: все вместе и ничего: снег, фрирайд, подъем, Эльбрус, Бочки, дежурства, гитара, Черный, вальс, звезды, холод...

Настроение сейчас - задумчивое

[405x324]

Эта  книга не является  ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении,  которое погубила война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов.

читать далее

[700x875]

Whirlpool Galaxy

...В большой комнате с темно-зелеными обоями и ярким светом из квадратного окна всегда слышна музыка.
Музыка льется с потолка ненавязчивыми звуками фортепьяно, отражаясь от поглощающих дневной свет стен и впитываясь в мягкую мебель фисташкового цвета.
Одна и та же похоронная мелодия. Одна и та же.
Это соседка сверху.
А еще сосед снизу сверлит что-то. Сколько себя помню, каждый день в одно и то же время раздается звук электродрели, навязчивый, что твоя эстрадная попса.
И почему-то сеанс сверления у него начинается лишь тогда, когда я прихожу с учебы и планирую поспать. Режущий уши звук въедается в самый центр слухового отдела, чтобы обосноваться там ушным звоном надолго после обрывания самого шума.
На соседа-маньяка никто не жалуется. Пусть хоть всю квартиру в решето превратит, главное что не после десяти вечера... ведь действительно, никаких негласных правил он не нарушает, а гласных никто в доме не выставлял на обозрение.
А справа от нас сосед явно глухой. И телеканал у него единственный, всегда на максимальной громкости. Одна и та же фраза повторяется постоянно: "Как передает итартас..." и дальше по сценарию.
Моя слишком громкая музыка, пусть и приятная для уха, беспокоит Владика.
И Владик начинает громко пронзительно орать, толкая и пиная меня в истерике. Я на него не могу пожаловаться: он ведь брат.
У моей бабушки очень громкий голос. И еще она очень любит разговаривать на повышенных тонах. При этом в своих перепалках с дедушкой или тетей ее завершающей фразой является эта: "Что, я ору?! Я не ору!!! Я так разговариваю!".

Порой я думаю, что в этой обстановке можно свихнуться.

P.S. а свиной грипп уже в Финляндии.

[466x699]