Вчера я была очень расстроена. Я зашла к своим друзьям, чтобы найти себе хоть какое-то место, попить чего-нибудь горячего и почувствовать себя нужной. После некоторого количества выпитого ими виски, я поняла, что мне здесь не то, чтобы не рады, но у них есть своя жизнь, свои планы, в которые я немного не вписываюсь. Я сидела на окне, ждала пока закончится дождь и думала, куда же мне пойти. Когда наконец дождь закончился, я попрощалась и вышла на улицу. На последние деньги я купила жетон на метро и спустилась в подземку. В метро в 11 вечера очень мало народу, в основном это влюблённые парочки, которые провожают друг друга после свиданий, пожилые женщины и мужчины, которые едут домой к семьям после трудного рабочего дня или просто пьянствующие и веселые молодые люди. И я.
Сидела, слушала музыку. Какой то парень подсел ко мне, и начал что-то говорить. Я вытащила наушник, хотя мне совсем не хотелось ни с кем разговаривать. Он сказал, что у меня лицо как у ангела и что он хотел бы видеть меня еще и еще. Я растерялась, заплакала и вышла из вагона.
У этой истории нет никакой морали, друзья. Просто очень хотелось бы, чтобы у меня и у каждого из вас был в жизни такой человек, который говорил бы вам это каждый день. И к которому хотелось бы возвращаться вечером, садясь в последнюю электричку метро.

Сижу в гостях и не нахожу себе места. Сижу в гостях и не могу уйти потому, что дождь. Потому что никто меня нигде не ждёт.

в общем-то, главное, чего мне хотелось бы, так это чтобы ни один человек в мире больше не смог бы заставить меня плакать.
пускай эта прерогатива достанется грустным фильмам, плохим оценкам за экзамен, обрызганному грязью пальто и мёртвым хомячкам.
самое херовое ведь это плакать из-за кого-то. ребята, давайте перестанем обижать друг друга и вселять ложные надежды в наши сердца.
я отлично знаю, что такое счастье и какая это недолговечная штука. не делайте друг другу больно. сделайте пожалуйста эту вселенную лучше, только уже без меня.

я вот всё думала раньше, что сердце не резиновое. и что на всех его не хватит. ан нет, резиновое всё таки. резиновое.

 

Как только мужчина полюбил женщину или женщина мужчину, немедленно приходят требования. Женщина начинает требовать, чтобы мужчина стал совершенным, просто потому, что он любит её. Как если бы он совершил грех! Теперь он должен быть совершенным, теперь он должен внезапно сбросить все недостатки – просто из-за этой женщины. Теперь он не может быть человеком. Или он должен стать суперчеловеком, или он должен стать фальшивым, обманщиком. Естественно, стать суперчеловеком очень трудно, поэтому люди становятся обманщиками. Они начинают притворяться, актерствовать и разыгрывать игры.

Запомните, никогда не требуйте совершенства. У вас нет права требовать что-либо от кого-либо. Если кто-то любит вас, будьте благодарны, но не требуйте ничего – потому что он не обязан любить вас.

 

Если кто-то любит – это чудо, будьте трепетны перед этим чудом.

Город стоит уже полураздетым. Осень натягивает себя на улицы, тротуары и мосты. Осень ползёт по проводам и водопроводу, включает свои оранжевые фонари и наводит морок. Ночное небо над Питером становится похоже на гранитную глыбу - неподвижное, тяжёлое, рыже-бурое небище. Боязливо поглядываю на него через окно – кажется вот-вот рухнет и выдавит стёкла, ворвётся в комнату и заплонит собой всё пространство. Город стоит худым и слабым, должно быть, он тоже боится ночного неба.

Любовь становится непозволительной роскошью: она, в общем-то, где-то есть, там, где пахнет дорогим парфюмом, где слышен звон бокалов, наполненных каким-нибудь безумно дорогим шампанским, там, где море шумит и горят тысячи огней, где круглые сутки очереди в цветочных магазинах, где телефоны звонят в три часа ночи и сообщают какую-нибудь прелестную глупость, например, что «я стою под твоими окнами и будет непростительной ошибкой, если ты сейчас же не спустишься вниз и не обнимешь меня за плечи», в общем-то, она есть в кино. Или ею пропитаны страницы книг, она поселилась в каждой букве и растекается по предложениям, переваливаясь с одного абзаца на другой. Она похожа на патоку или липовый мёд.

Питерское желтое небо не знает любви. Оно видело нас пьющими и плачущими. Оно видело, как мы слонялись по улицам, таская на себе осень и какой-нибудь ещё один ужасный повод не быть вместе. Я уверена, что ему грустно смотреть на нас сверху. И однажды, в очередной раз, когда мы будем сходить с ума, не друг по другу, а от алкоголя и недостатка смелости, оно рухнет вниз, сломает нам спины и разобьётся об асфальт.

Демон первый.
Отчаянье.

Просыпаешься и чувствуешь, что началось. Воздух кажется резким и колющим: никак не можешь наполнить им лёгкие. Сквозь полуоткрытые глаза видишь, как пробивается тусклый свет из окна. Шаришь руками по холодной постели - пусто. Постель кажется непростительно огромной. Нужно вставать и идти куда-нибудь.

Демон второй.
Одиночество.

Выходишь на улицу. Там - дождь. Ботинки сразу становятся мокрыми. Зонта нет. По дороге к остановке кто-то кого-то обнимает, пряча от дождя. Телефон предательски молчит. Вертишь его в руках, водишь пальцами по мокрому экрану. Холодно.

Демон третий.
Страх.

Во дворах колодцах почему-то всегда безлюдно. И пахнет затхлостью. Идёшь через анфиладу арок, слышишь гулкое эхо своих шагов. Отсчитываешь их про себя "253, 254, 255..." Темно. Только дома смотрят на тебя своими жёлтыми пустыми глазницами.

Демон четвертый.
Бесконечность.

Заходишь в спасительную парадную. Лифт, дверь, ещё одна дверь. Звон ключей. Дома темно и очень тихо. Ложишься в холодную постель. Не уснуть.

я точно ненормальная. нельзя потому что так чувствовать. я думала вышло всё без остатка году этак в 2011м, к лету. ан-нет. осталось и засело где-то в глубине. чтобы потом внезапно и унизительно. как удар по яйцам. пыльным мешком из-за угла. а в мешке кувалда и говно. а в говне смерть кащеева.

Пройду, любовищу мою волоча.
В какой ночи,
бредовой,
недужной,
Какими Голиафами я зачат -
Такой большой
И такой ненужный?

В. Маяковский, 1916

Так хочется побежать со всей дури, что есть мочи побежать по какой-нибудь лесной дороге и заорать во всю глотку. А потом упасть навзничь и сдохнуть. Или притвориться мёртвой: не откликаться на собственное имя и дышать тихо-тихо, чтобы никто не слышал. И лежать так месяц или два или сколько понадобится для того, чтобы снова захотелось встать и пойти жить дальше свою нелепую и неоправданно изматывающую жизнь.
Или вот бы вытащить белый флаг, поднять его высоко-высоко и громко объявить всему миру о том, что я сдаюсь. И о том, что я больше не стану делать ничего для того, чтобы что-то вдруг поменялось и перестало быть таким уёбищным - оно ведь всё равно не перестает. Развернуть все белые флаги, подписать мировое соглашение, сдаться в плен, залезть на ручки и будь что будет.
Нет у меня сил больше, короче. Будь я немного младше и наивнее, я закончила бы этот пост словами "заберите меня отсюда, увезите в какое-нибудь тёплое укромное местечко и никогда-никогда больше не отдавайте этому злому жестокому миру". Но я, в общем, уже не верю ни в коня, ни в принца, ни в исцеляющую силу любви, так что я закончу как-нибудь лаконично и неожиданно, например словом "ЖОПА".

давай я позвоню тебе в скайп
давай я зайду попозже
давай я сделаю тебе детей

давай нет

сегодня ночью мне снились мертвые дети. я проснулась в слезах. от того, что некому сказать мне "все хорошо, милая, всё хорошо"

когда начиналось это лето, никто не запустил бегущую строку "велкам ту хэлл, лиза".
я так ждала этого лета. оно началось и от этого, кажется, стало ещё горше. июль опять наебал.
горячий воздух в автобусах, книга в руках и я одна. чертовски одна. совсем.
солнце только ещё распаляется, только готовится плавить города, жечь траву, оставлять отметины на плечах и щеках. но оно не кажется уже таким желанным.
всё будто бы потеряло вкус.
вот всё и закончилось. только на этот раз не стало легко.

вот вы говорите, что всё закончится хорошо.
а я вообще не хочу чтобы заканчивалось.
и нет ничего прекраснее, чем чувствовать это: весь спектр боли и счастья. это такая невыносимо болезненная красота от которой сердце наполняется нежностью и горечью. и хочется плакать и рваться на части.
и вроде нужно бы отпустить, держать так больно.
но нет ничего прекраснее, чем это чувство.
я не хочу, чтобы всё заканчивалось хорошо.

От всей этой вашей любви мне хочется блевать внутренними органами.

Твои мальчики все успели тебе надоесть, лиза?

 

 

[650x365]

когда я рядом с тобой, я теряю куда-то всю себя. и остаётся странное размытое пятно. без имени, без воли, без характера, без мыслей. и очень сильно сердце болит.

раз-два-три-выдохни
не помогло

я попала в какой-то другой безумный, дикий, страстный мир. здесь нет места любви. но есть неуёмное, безудержное желание. оно повсюду. оно пьянит и дурманит, зовёт и тянет за собой - к абсолютной свободе!

может это как-то глупо и по-детски. но заберите меня пожалуйста. из дома, из города, из самой себя. заберите меня отсюда.
черт, это почему то так больно, выслушивать о том, какая я идеальная от других. не от тебя

не могу я так больше. ни видеть, ни слышать, ни забывать

когда я проснулась, то почувствовала что что-то странное болтается на щиколотке моей левой ноги. это оказалось моими трусами.
история поучительная, заставляет задуматься