[466x700]Прочитай и выучи наизусть:
тьма имеет предел, и любая грусть
преодолима, если построить мост;
боль исчерпаема, горе имеет дно,
если осмелиться встать в полный рост,
дотянуться до счастья, ибо оно
досягаемо и рецепт его крайне прост.
запиши и бумагу затем сожги:
люди — концентрические круги,
у всех одинакова сердцевина.
память — вбитый в темя дюймовый гвоздь,
научись прощать, он выйдет наполовину.
обиды и скорбь созревают в тугую гроздь,
выжми до капли, получишь терпкие вина.
взрослей, но и не думай стареть,
смерть существует, но это всего лишь смерть,
дань закону контраста.
не стоит пытаться нумеровать страницы,
ибо время тебе неподвластно.
в твоих силах помнить слова, имена и лица,
рушить стены и презирать границы,
любить, покуда сердце не задымится,
и знать, что все это не напрасно.
Я просыпаюсь и снова не хватает воздуха. Снова хочется бежать вдоль Невы, чтобы порывы ветра рвали волосы. Хочется прохлады. Хочется чувствовать себя живой. Бежать как можно дальше.
Но как бы долго я ни бежала, я начну задыхаться. Потому что от себя не убежишь.
Осень накрывает. Толстые тяжелые тучи следят за мной. А потом начинается дождь. Капли стучат по стеклу в такт с моим беспокойным сердцем.
Нечем дышать с самого утра. Я пытаюсь вдохнуть, но кажется, будто весь воздух выкачали из легких, комнаты и квартиры. Остался только углекислый газ. И отчаяние.
Потому что всю радость выкачали из мира.
Я буду выстукивать слова прощания на азбуке морзе. Потому что мне не хватает воздуха, чтобы всё
это сказать.
Все эти посты в твиттере и жжшке, все эти бесконечные простыни текста полные горечи, все эти бесконечные минуты, дни, месяцы, когда я думала, что все перестанет быть так. Все это полная хрень. Потому что в жизни хорошие парни проигрывают, а любовь ничего не побеждает.
Самым сложным для меня всегда было смириться с тем, что ничего невозможно исправить.
Я не заметила, как наступила ночь. Всепоглощающая, бесконечная, бархатная. Ночь сглаживает все контуры, ночь ложится на город. И она никогда не закончится.
Я еду через Троицкий мост и ночь струится мягким потоком по глади Невы. Ночь бежит за моим автобусом, растворяется в Летнем саду, накрывает собой Марсово поле. Холодная, осенняя, бархатная.
В ней отражаются миллионы огней фонарей, которые кажутся игрушечными. Дома превращаются в декорации. Становится тихо и очень свежо. Мне кажется, что ночь никогда не закончится.
Я смотрю сквозь неё и вижу свой город. Город как будто живой. Город дышит. Хочется разговаривать с его свинцовым небом, хочется гладить его гранитные набережные, хочется касаться кромки воды у Петропавловской крепости.
Ночь обволакивает и накрывает меня с головой. Мягкая, бесконечная, бархатная. И мне уже почти легко.
Во все те моменты, когда я могла быть счастлива, я была слишком занята тобой.
Я думаю, что к одиночеству невозможно привыкнуть.
  |
сегодня вечер такой летний. я его запомню. или нет. лучше нет.
У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огромив мощью голоса,
иду - красивый,
двадцатидвухлетний.
Нежные!
Вы любовь на скрипки ложите.
Любовь на литавры ложит грубый.
А себя, как я, вывернуть не можете,
чтобы были одни сплошные губы!
Я иду по Литейному проспекту. И несу в себе такой груз, мне кажется он висит у меня на шее и душит, привязанный петлей с морским узлом, волочится сзади по асфальту.
Иду, сворачиваю на Шпалерную. Впереди виднеется Смольный. И я так ничего не хочу. Я проклинаю этот Смольный, как будто это он виноват, он один. Высокий, белый, красивый, виноват в том, что я сейчас задохнусь.
А потом все выплескивается наружу. Горячими мокрыми каплями. Питерское небо падает на плечи. Тяжелое, голубое летнее и такое беспощадное.
Я одна на всем свете. И только купола Смольного собора впереди смотрят на меня. А я на них.
Мокрая теплая кожа, черные полосы, мягкие руки, раздолбанная дорога под ногами. Что угодно, только бы не смотреть, только бы не чувствовать, только бы не...
А потом наступает тишина. И становится вдруг так пусто внутри. И в этой пустоте поместилось бы целое море.
Господи, как мне нужно море.
А то больше ничего не осталось.
Сегодня в моей северной Венеции пусто. Сегодня здесь нет ничего важного. Сегодня ничего не произойдет. Даже если кто-то кого-то с утра разлюбил.
[500x408]
А ты смотришь так, будто ничего не произошло. Будто минуту назад прямо изнутри конвейер не перемолол мои ребра, смешав в кашу обломки костей с фаршем из внутренних органов.
А ты смотришь так, будто не видишь, что огромные, похожие на раскаленную ртуть слезы прожигают борозды на моей коже.
А ты смотришь так, будто твои глаза - это искусственные стеклянные протезы, с другой стороны которых ничего нет. Нет, не было и не может быть.
А я сижу, и не могу дышать. Будто мне снова 8 лет и я упала спиной на асфальт. Дыхание перехватило и мне кажется, что я уже никогда не смогу вдохнуть.
Я как большая рыба, которую выбросило волной на берег, лежу и открываю молча рот, не понимая, что вот так вот все обычно и заканчивается.
А ты смотришь так, будто ничего не произошло.
Мне бы только кончиками пальцев коснуться моря
где пески текут вдоль пляжа,
лёгкие, как наши сны,
там закат лежит, как пряжа
у волны.
ночь, когда я уезжаю,
розовая изнутри.
ты смеёшься как южане.
как цари.
так, чтобы глаза не меркли
наблюдать и ликовать.
так, что ни тоске, ни смерти
не бывать.
Вера Полозкова
