Настроение сейчас - СуперОля губу прикусила, чтоб не разреветься в голос. Мочи не было слушать, как Семен жадно расспрашивает гостей. Никак не насытится новостями про знакомых. Можно подумать, они ему родня!
Гости с охотой отвечали. Особенно девушка. Румяная да пригожая. Оля догадалась, кем она Семену приходится.
Вот и все твое счастье, Оленька! Был жених, да сплыл! Семен, видно, позабыл тебя, в ту самую минутку, как этих приезжих увидел. Все на свете позабыл. И тебя, и что между вами было.
Оля развернулась выйти из хаты, столкнулась с дядей Петром.
- Что, Олька, боишься, уведут жениха? – засмеялся он.
И гости засмеялись.
- Нам чужого не надо, - улыбнулась девушка. – Мы свое заберем.
Дальше Оля не слышала, выскочила за порог, размазывая слезы.
Дверь скрипнула. Оля схоронилась и притихла. Никого она видеть сейчас не желает. Но вышедшим было не до нее.
- Семка, поехали к нам, - звала девушка.
- Не могу. Я уже здесь прикипел, - вроде как смущенно ответил Семен.
- А как же я? Я здесь не останусь! – звенел девичий смех.
- Ты меня прости, Катенька, но я уже здесь обещался. – У Семена голос стал тихим и ласковым.
Обещался? Это так теперь называется? Оля тенью скользнула вдоль забора, не будет она слушать, пусть себе воркуют. Хорошо, что все прямо сейчас обнаружилось. До свадьбы! Пусть летит на все четыре стороны! Ей тоже чужого не надо!
Обида душила. Задыхаясь, Оля прибежала домой. Заходить не стала. Выревелась как следует в укромном местечке. И только поздно вечером объявила изумленным родителям:
- Передайте Семену, что я ему слово возвращаю. Разрываю помолвку!
Как он мог? Ну как он мог? Приехала, поманила, он и побежал. «Катенька!» Оля уткнулась в подушку.
У них он, значит, просто напросто «прикипел»? Оле он всего лишь обещался, а любит он Катеньку? Которая его оставила. Они же бросили его на произвол судьбы!
***
Ехало несколько семей на шахту в поисках лучшей доли. Телега застряла в грязище неподалеку от их деревни. Весна. Дожди проливные. Слякоть. Семен полез вытаскивать. Он же такой, за все хватается, всюду первый. Поскользнулся. Ему ногу раздавило колесом. Ночь постояли проезжие у дяди Петра. Засветло собрались и тронулись дальше. Петр зашел за постояльцами прибрать, а на лавке парень лежит, что ногу покалечил. В горячке. Оставили и ничего не сказали!
Когда парень очухался немного, народ пришел на него посмотреть.
- Ну что за люди! – высказали ему о его попутчиках.
- Добрые люди, их понять можно, - легонько улыбнулся он, - им в срок надо на работу прибыть.
Оля потихоньку его разглядела. Кудрявый до невозможности, гребень в завитушках сломается. И ресницы на концах загибаются. Лицо простое, но милое. А улыбка какая славная! Невозможно в ответ не улыбнуться.
- Так ты чей? – спросили.
- Ничей.
Он поведал им нехитрую историю своей жизни, запинаясь от смущения. Ничего особенного. Лесник, Федор Семенович, нашел младенца. Назвал Семеном Федоровичем, растил, пока не помер. На сторожку родственники нашлись, а Семена взяли другие добрые люди на воспитание. Но их понять можно, у них свои дети. Пришлось у других добрых людей пожить. Так и вырос. По добрым людям. Ехал на заработки, и вот так неловко вышло. Но он обузой не будет.
Мужики покивали. Все правильно говорит. Обузой быть не надо.
Оля осмелилась подойти.
- Болит нога? – тихонько спросила.
Он ресницами захлопал.
- Есть немножко, - признался. – Но терпеть можно.
- Ничего, - успокоила его Оля. – Тетя Глаша говорит, что кость цела. А мясо - оно зарастет. Бегать будешь. Она и не таких поднимала.
Он улыбнулся. Оля застеснялась и убежала.
Девки на улице обсуждали, какой этот Семен кудрявенький, да какие у него ресницы.
- Жалко, что он безродный!
Он, и правда, боялся прослыть обузой. А, может, без дела не мог.
Взмолился:
- Дайте мне, хоть ложек настрогаю, пока лежу.
Настрогал. Да каких!
- Ты, не иначе, ложкарь, - удивился дядя Петр.
Не ложкарь. Из той породы людской, что если за что берется, то присматривается, спрашивает, вникает, а потом все у него получается враз. Как будто только этим всю жизнь и занимался. Вот он какой. До работы жадный и много чего умеет.
К осени нога не так-то чтоб поджила окончательно, однако Семен на покос со всеми вызвался. Хотя слабый еще был. Полдня косой помахал - кудри вымокли, рубаха к телу прилипла. Повалился в обед на траву и от еды отмахнулся, только воды попил. Оля присела рядом, он голову повернул и все силился улыбнуться.
Оля предложила:
- Давай я тебе ногу перетяну покрепче.
Не стала трогать его ослабшую повязку, сняла платок, намотала, затянула узел.
- Туже, - попросил. – Вот спасибо.
- А у тебя волосы непокорные, - заметил, когда она на него глаза подняла.
Оля отошла с досадой. Да знает она. Торчком растут надо лбом, никак не пригладишь.
Она раньше жила себе
Читать далее...