Статья старая ,а проблемы теже...
Ольга Арзамасцева
Через два года все должности младших офицеров в армии займут сержанты. Таковы планы Министерства обороны. Но пока офицеров в армии много, а сержантов мало. Поэтому офицеров сокращают, на два ближайших года отменили набор в военные вузы. А на сержантские курсы, наоборот, набирают, и конкурс огромный. В этом году две «пилотные» роты сержантов закончили первый семестр в Рязанском воздушно-десантном училище. Корреспонденты «РР» отправились туда, чтобы понять: кто такие новые сержанты и смогут ли они построить новую армию?
В Рязанском воздушно-десантном траур: курсантов в этом году не берут. Что им за дело, что во всей стране то же самое — ВДВ, войска дяди Васи, Рязань! Училища автомобилистов и связистов в Рязани закрыты еще в конце мая, даже печати изъяты. Но что за дело десантникам до автомобилистов и связистов: «Мы же элита, ВДВ!»
Все три училища объединены в одно, все три отданы центру подготовки сержантов. В бывшем автомобильном училище у всех один вопрос:
— А правда, что нас переводят в Омск?
Сержантов пока абсолютное меньшинство, за ними всего одна казарма на двести человек. Но они уже знают, кто тут главный:
— Правда. Нас будет пять тыщ семьсот, вроде.
Казарма
Потому что они первые, им досталась одна из старых казарм. Говорят, еще 1812 года. Двухэтажная, с узорным кантом из красного кирпича, она выделяется на фоне серых пятиэтажек. Потом так уже не строили, все должно было быть «однообразно, хоть и безобразно». На первом этаже когда-то жили лошади, на втором — гусары. Теперь вместо лошадей первая рота, вместо гусаров — вторая.
Понятно, что внутренности казармы не могли сохраниться так же, как кирпич ее стен. Пол бетонный с каменной крошкой, выложен уже в советские годы. Кровати железные, тумбочки — одна на двоих, туалеты без душевых, краны без горячей воды: все как полагается в советской армии. Хотя нет, не все — тапки китайские. Под каждой кроватью, пластиковые, темно-синие, на них краской выведены белые номера.
На дверях караул. Над дверями знамя ВДВ. Зарядка окончена, и по длинному, во всю казарму, коридору мимо широких арок без дверей (за каждой — отсек на двенадцать человек) мечутся курсанты: побриться, умыться, холодной водой облиться — построение на завтрак.
Экипировка русского солдата
Пока офицеры беспокоятся о соблюдении порядка и выполнении учебного плана, сержанты, не обремененные еще ответственностью за других, переживают о судьбах армии.
— Напишите, пусть поменяют экипировку русского солдата. Я не ходил по «срочке» в такой обуви, это называлось «деревяшки», — говорят они.
— У нас ребята бронежилеты на боевые выходы не надевали, потому что если бежать придется — ходячая мишень. Я лучше лишний рожок от автомата возьму или две булки хлеба, они очень пригодятся через два дня.
— Вот РД-54, рюкзак десантника 1954 года. Вместо него придумали разгрузки, более удобные вещи.
— Если бы вы видели нашу экипировку! Если я в ней побегу, зацеплюсь за какой-нибудь кол, повисну, меня враг увидит — засмеет насмерть! Чулки от ОЗК висят, веревочки, бантики — как девочка. Вот я надеваю эту экипировку, мне стыдно за собственную армию. Я в зеркало на себя смотрю — ну, клоун!
— Век нанотехнологий, а сейчас я стоял на разводе, а со мной стоял солдат-срочник — в сапогах, с бляхой! Его сравнить с американским солдатом… — Он падает духом от этой мысли.
«По воспитательной работе»
— О…уевшие создания! За ихние проступки р-р-рота этот грех себе на душу повесила! За их пьянки! Повесила себе на шею хомут! Р-р-рота взяла их на пор-р-руки, они дали слово, б…дь! Вы все слышали, б…дь? Это ваш последний шанс, б…дь, удер-р-ржаться!
Это комбат Батаев ведет воспитательную работу. В роте ЧП: курсант не выходит на связь три дня. Предположительно — запил. Не такое большое ЧП, если принять во внимание, что из 250 набранных в обе роты курсантов уже отчислены 50. Офицеры считают, виновата гражданская жизнь. Ведь что они там делали, на гражданке, после срочной службы или последнего контракта и до тех пор, пока не приехали в Рязань? Ясно что — пили!
Голос майора Батаева выводит невиданные рулады, берет самые сложные па, и если бы был конкурс армейской брани, конкурс громовых раскатов, победил бы, несомненно, товарищ майор. Но на курсантов это не производит впечатления. Они потупились, чтобы не выказать неуважения, спрятать смешки. Не любят курсанты комбата.
— И кто-то ведь имеет с ним связь! — вдруг доходит до него. — А он должен сказать: «Или приходи, или не звони мне больше!»
Комбат распускает роту. Та, сбросив с плеч груз незаслуженных обвинений, возвращается к своим делам. Комбат отзывает меня в сторону:
— Я вас попрошу жирной строкой провести по воспитательной работе…
— Хорошие, — говорю, — у вас ребята.
Комбат пропускает мимо ушей.
— Их же вообще… по объявлениям набрали! Они же два года на гражданке погуляли, это уже все.
— Это что, плохо?
— Не нашли себя! Конечно!
Новая армия
Интересные
Читать далее...