да уж.. давно сюда не заглядывал. зря, наверно. не до того было... неожиданные события, странные повороты.. буду наведываться почаще

Зимнее

Кристальный лёд рассыпался со звоном,
Набатом отдается в небесах.
Холодный свет над синим небосклоном
Переливается в лазоревых тонах.

Морозный воздух наполняет душу,
И мрак сияющий пронизывает мозг.
А холод накипь вечную разрушит,
Направив на нее сто тысяч розг.

В осколках отражаются гримасы.
Так корчатся шакалы и рабы.
Весь пандемониум собрался в этой массе.
Осколков – тысячи. И в каждом чьи-то лбы.

Но вот уж чавкает растаявшая жижа.
Бурлит дерьмо, что скрыто было льдом.
Зима кончается. Весну в закате вижу.
И с ней добро придет опять со злом.

Расколотые грани бытия
Похрустывают тихо под ногами.
На рваном горизонте вижу я
Всех тех, кто тщетно мнит себя богами.

Иду я как по битому стеклу,
Раздавливая прежние мечтанья.
И словно в острую иглу
Преобразилось в миг моё сознанье.

Наивность – был главнейший мой порок,
Исчез навек, как будто бы и не был.
И словно собственной судьбы пророк
Смотрю глазами в скомканное небо.

Донёсся плач природы городской,
Что скована цепями из асфальта.
Я слышу отдаленный волчий вой
И гром, играющий подобно музыканту.

Все это четко вдруг услышал я.
И стало многое напрасным.
Раскалываю грани бытия
Носком ботинка. А глаза налились красным.

мы лжем друг другу, но верим в ложь
осколки правды для нас как нож
мы заблудились среди миров
увязнув в фальши излишних слов

холодный ветер и снег с дождем
во что мы верим, и что мы ждем
где каждый час как последний час
холодный ветер уносит нас

обратно в зиму

мы стали чужды себе самим
все наши мысли горьки как дым
мы жжем костры, чтоб развеять мрак
но холод в наших царит сердцах

холодный ветер и снег с дождем
что ищем мы, и к чему придем
и под прицелом враждебных глаз
холодный ветер уносит нас

обратно в зиму

случится все, что должно случиться
успеть простить и успеть проститься
успеть поверить, успеть открыться
и мы с тобой улетим как птицы

обратно в зиму… замерзли крылья
лишь крик отчаянья, страх бессилья
а счастье снова проходит мимо
обратно в зиму… обратно в зиму

обратно в зиму

© Offline Ecstasy

Не так давно я прочитал замечательную книгу – «Золото бунта», автором которой является современный писатель А. Иванов. Она произвела на меня огромнейшее впечатление, возникло даже чувство того, что вот-вот наконец-то возрождается настоящая русская литература, вытесняя на обочину весь дешевый пафосный гламур последних десятилетий. Уникальный язык повествования, захватывающий сюжет, воссозданный крестьянский быт 18 века, обилие поднятых философских, религиозных и иных мировоззренческих вопросов, всё это не могло оставить меня равнодушным.


В какой-то степени роман можно назвать «фентезийным» - благодаря множеству различных верований, суеверий и магических ритуалов, которые сплошь и рядом встречаются в ходе повествования. На одной и той же земле уживаются и старообрядцы, разделенные на различные толки, и «никонианцы», и вогулы (манси) со своей таинственной верой в силы природы и деревянные истуканы, наделенные ужасающей мощью. Поначалу становится неясно, существует ли вся эта бесовщина только в умах героев, или же сюжетом книги действительно допускается мистика. Лишь ближе к концу становится ясно – простым самовнушением, пускай и коллективным, тут явно не отделаться, мистика – самая настоящая. Но, несомненно, эта книга выше по своему уровню любого произведения жанра фентези, хотя бы благодаря уникальному колориту языка и опоре на исторические реалии.


Герой романа – сплавщик Осташа Переход, волею судьбы втянутый в нешуточный водоворот событий. Пересказывать сюжет книги я не буду, ведь каждый, кто заинтересуется, легко сможет найти ее и прочитать.
Изложу же я мысли, которые были навеяны этим произведением. Итак, главный герой «Золота бунта» - сплавщик, то есть человек, управляющий сплавом барки вниз по реке Чусовая, которая славится своими «бойцами» - скалами, разбиться о которые так же легко, как и схватить насморк в межсезонье. Поэтому сплавщиками могли становиться только наиболее мастеровитые в этом деле люди, обычно перенимающие свое мастерство от родителей, ведь абы кому барку с грузом и сорока бурлаками не доверят. То есть профессия сия довольно элитарна и почетна.


Ведь в нашей жизни тоже можно выделить своеобразных «сплавщиков», выделяющихся из общей массы. У каждого из них собственная река со своими бойцами, но все эти реки являются притоками и неотъемлемыми частями одной, всеобщей реки, имя ей – жизнь. Река эта не столь сурова как Чусовая – барки обычно не разбиваются полностью об ее бойцы, лишь трескаются. Иногда трещина заживает, иногда остается. Зачастую после очередного столкновения барка становится еще крепче. Но может и разбиться полностью. Это уже полностью зависит от сплавщика. Иные специально насмерть бьют свою барку («Бью барку!» - помните, как кричал Осташа?), дабы, заново отстроив новую, снова пуститься в увлекательное странствие по реке жизни. Баркой в данном случае выступает не жизнь человека, не его душа (в трактовке А.Иванова), а его жизненные принципы и убеждения, его правда, его Ego, его квинтэссенция, всё что остаётся от него при полном отбрасывании всех условностей окружающего мира, когда человек остается наедине с абсолютной пустотой. То, что находится глубоко внутри и проявляется в критических, непривычных ситуациях.


Все это человек проносит через весь свой жизненный путь, ведет к определенной цели. Разумеется, у каждого эта цель своя. И, так же как в мире А.Иванова, далеко не каждому дано называться сплавщиком. Кто-то вместо головокружительного сплава по реке просто барахтается в луже и остается довольным собой и своей жизнью. Такая жизненная позиция тоже имеет место быть, и она во многом оправдана – такой человек вполне может быть счастливым, у него просто суженные критерии счастья. Но сама константа happiness-а от этого не меняется. Но такому барахтающемуся человеку просто не дано испытать того, что испытывает сплавщик. Кстати сказать, барка становится прочнее, быстрее и манёвреннее, если она вмещает несколько сплавщиков. И самое совершенство достигается тогда, когда на мостике, держась за руки, стоят два разнополых сплавщика и вместе преодолевают стремительную реку.


Помимо сплавщицкой романтики автором «Золота бунта» затрагивается еще одна тема, вызывающая глубинные раздумья, – это выдуманный старообрядческий толк «истяжельчество». Суть проста – в этом учении допускается существование и жизнь тела без души. Более того, истяжельческие старцы не ограничились простой констатацией этого факта, они, не без помощи вогульских шаманов, разработали методику по отделению души от тела (истяжению) и перемещению ее в нательный крестик. Весь шокирующий смысл заключается в том, что после проведения этого «восьмого таинства» человек может грешить как угодно – ведь душа-то его не в теле, и на Страшном Суде уже за грехи, совершенные этим самым телом, отвечать не должна.


Здесь тоже можно найти немало параллелей с нашей жизнью. Многие из нас находятся словно в таком же «истяжении», только помимо души они отделили от себя еще и внутреннюю свободу, какие-либо Читать далее...

Егор крепко сжимал в руках руль девятки и, чуть сощурившись, смотрел на постоянно ускользающую, словно живую, трассу. Путь его лежал в Новосибирск – совершенно незнакомый и чуждый ему город. Не имея практически ничего, кроме слегка потрепанной машины, нескольких канистр с бензином в багажнике, некоторого количества съестных припасов, помпового ружья с тремя пачками патронов и тысячи рублей в кармане, он ехал начинать с нуля новую жизнь. Это решение было принято буквально в одночасье. Еще в юности он обнаружил в себе непреодолимую тягу к кардинальным изменениям своей жизни…


Началось с того, что он в шестнадцать лет вдруг нечаянно подумал – «А что если я навсегда откажусь от спиртного?». Мысль эта сразу же показалась ему смешной и бессмысленной, – с какой целью отказываться от этого бесспорного удовольствия, когда он в любой момент может прекрасно провести время в хорошей компании за кружечкой любимого пива? Но почти одновременно с этим в его груди зажегся какой-то азарт – «А смогу ли я? Что, слабо?». Он тогда сжал руку в кулак, и решил во что бы то ни стало доказать себе – «Да! Я смогу!». И чем сильнее накатывало на него желание снова выпить пива, тем мощнее восставала в его душе азартная тяга справиться с собственными желаниями. Он воспринимал это как какую-то игру с самим собой, и чувствовал несказанное воодушевление, когда осознавал, что выходил в ней победителем.


Через год у него появилась девушка. Отношения между ними складывались самым замечательным образом, их в полной мере можно было назвать гармоничными и приносящими настоящее счастье обоим. Как-то за размышлениями о ней, он неожиданно подумал, как бы больно было ему потерять своё счастье. И тут же его пронзила мысль – а что если… что если он специально бросит ее, чтобы проверить себя – способен ли он обуздать и такого рода эмоции. Разум кричал «Нет! Нет! Это будет больно! Неимоверно больно!» Но чувство уже знакомого азарта вновь нахлынуло на него, но уже с большей силой, нежели тогда, когда он бросал пить. Он словно попал в неведомую ловушку – чем больше он убеждал себя в абсолютной неприемлемости такого шага, тем сильнее разгоралось желание преодолеть себя. Он не спал всю ночь, ходил из одной комнаты в другую, съел чуть ли не все яблоки, привезенные с дачи, смял поодиночке целую пачку листов формата А4, и, наконец, решился.


Прощание было недолгим. Изумленно опустошенные глаза девушки запомнились ему на всю жизнь. Но лишь одно согревало его сердце – то, что он смог. Егор ощутил невообразимую легкость. Словно сбросил ненужный балласт. Когда он рассказывал об этом поступке друзьям и подругам, их реакция не была однозначной. Кто-то сказал, что он еще ребенок, и так играться – глупо, кто-то пожал плечами и хмыкнул «ну, стало быть, любовь была не настоящая». Последнее жутко раздражало Егора, ведь он-то знал, что любовь их была более чем настоящей, и именно это обстоятельство во сто крат увеличивало значимость его своеобразной победы. Кто-то смотрел на него как на последнюю сволочь. И лишь один эпитет, обращенный к нему, по-настоящему ласкал его слух – когда его называли циничным.
Время шло. Егор окончил институт и начал зарабатывать неплохие деньги, будучи преуспевающим менеджером, в небольшой, но весьма прибыльной компании.


И снова ощутил он привычное стремление сделать то, чему все его осознанное «Я» усиленно противиться – бросить карьеру, сжечь диплом, продать дом, отдать все деньги кому угодно, и уехать в незнакомый город, дабы начать все с начала. Так он и поступил. И вот он едет в далекий город, предаваясь воспоминаниями и буквально упиваясь очередной, гораздо более крупной победой над собой. Чувство собственной совершенности, - а способность к поступкам такого рода он трактовал именно так, - буквально переполняло его, заполняло все закутки его внутреннего «Я», пробегало по всем его жилам и, подобно мощному потоку воды из продырявленной плотины, вырывалось наружу.


Тем временем надвигались сумерки. Заморосил мелкий дождь. Откуда-то изнутри, опять просыпалось это неумолимое стремление снова преступить какую-либо черту, побороть внутреннее сопротивление, будто бы уже совершенного ему было мало. Он понял, что теперь это является смыслом его жизни. Постоянно повышать планку, совершенствовать и отшлифовывать свою волю.
Неожиданно он увидел на обочине небольшую фигурку в плаще с капюшоном, робко взмахнувшую рукой.
Егор резко остановил машину. Существо отбросило капюшон – это оказалась девчушка с мокрыми светлыми волосами, совсем еще молодая, скорее всего, ей нет и пятнадцати. Девочка не торопилась подходить ближе, стоя как вкопанная и глядя на Егора, словно пытаясь разглядеть его сквозь мутное стекло.
- Что за черт, - выругался Егор и вышел из машины.


Девочка чуть попятилась, затем поправила волосы и подбежала к нему.
- Дядя, не довезете до Новосибирска…
- Довезу... А ты как тут оказалась? Так далеко от родного города, - растерянно пробормотал Егор.
- Ездила в Белгород к родственникам. Деньги на обратный проезд Читать далее...

Здесь я публикую свои опыты в области прозы и поэзии, а так же делюсь своим взглядом на мир.