Целое приключение случилось сегодня)
Все началось с того, что я по пришествии к матери на работу, задержалась на пять минут поболтать. Мне рассказали: со вчерашнего вечера в подвал попала кошка и ее никак не могут вычислить.
И вправду, из-за стены послышалось жалобное мяуканье обессиленного животного. Заходим в подвал - где звук? Стоишь наверху лесенки - звук снизу, снизу стоишь - наверху. Стоит сказать, что подвал в маминой библиотеке - довольно большое помещение, но помещение это заставлено всякой всячиной. Нагромождение старых шкафов, никому не нужных стульев и столов, спинки кровати и мало чего еще.
Приставили мне стремянку, полезла я наверх. Мы и подумали сначала, что с улицы есть отдушина, и дикари какие-то пропихнули туда котенка. Однако на шкафах равно как и за шкафами обнаружилась только серая прилипающая пыль, а больше ничего.
Светили мы маленькой зажигалкой-фонариком по углам, под трубами... Светили, пока не догадалась женщина-завхоз, что кот может быть под лесенкой.
Так оно и оказалось. Под невысокими металлическими ступеньками обнаружилась какая-то металлическая конструкция. Завхоз смело залезла в вековой слой паутины и обнаружила кота. Он мигал в узкую - на два пальца - щель и протягивал нам лапу.
Впору было вызывать МЧС. Животное жалко, два дня под полом просидело. Оно и мяукать не может уже толком, только хрипит. Протянула я ей колбасу, полкусочка, умудрилась протолкнуть в дыру. Чуть пальцы мне не оторвал, только хуже сделали. Съел кусочек - аппетит раздразнил. Завхоз разрыдалась и убежала за соседом - взломать дырку.
Сижу я, дивная картина: встрепанная, в черном атласном школьном костюме, с ног до головы вымазанная молоком, пылью и грязью, глаза горят, пауки по мне, как по бульвару... В общем, жизнь удалась. Вот сижу я, значит. Кот пищит неимоверно. Пришел сосед, давай ломать дыру. Жесткая металлическая пластина не поддается, удалось подвинуть на два пальца... и все бы хорошо.
Да кот убежал вглубь подпола.
Что мы ему только не клали около щели: сало, колбасу, хлебушек, молока... нет кота. Пропал.
Чумазая толпа инопланетян, еще днем именующаяся библиотечным составом, носится по холлу, пытаясь выманить кота. А его нет.
В конце концов, все разошлись кто куда. И тут свершилось явление кота народу. Два желтых глаза дико сверкнули в щели подвала, и я с визгом вцепилась ему в шерсть. Пришлось пасть ничком на пол, упереться чуть ли не головой в стену и судорожно тащить.
Ох, боялась я сломать коту шею... Лапы, ребра... все, что можно, ведь уворачивается же... Наконец, схватила я его за две передние лапы, но тут сломалась палка, удерживающая пластину и кольцо железа сомкнулось вокруг меня и несчастного кота. Животное хрипит, я ору, толпа орет, завхоз, как репу, тащит меня почему-то за ногу.
Насилу вытянули. Я так и шлепнулась в грязь, пролежав в ней еще миннут десять, после чего меня, как почетного бомжа выпроводили за дверь.
Кот оказался кошкой, хорошенькой, серой с желтыми подпалинами. От нервов, видимо, шертска линять начала...
Оставили мы ее при библиотеке) Не выпустим теперь, пускай живет.
Хороший, все-таки, день)

В бесконечном круговороте веществ и стихий,
Главное - ничего не забыть или не упустить,
В этой легкости мирозданья,
Краткий срок дан для самосознанья,
Но ты обязательно должен прожить.
Кто-то льет реки в полнолуние,
Кто-то - теряет ключи...
А другой постоянно молчит,
Третий знает, что жизнь - безумие.
Кто-то камень бросит,
А кто-то его подберет.
Ведь даже в горах тает лед.
А кто мы?
Нас не спросят...
По ступенькам кривым и плохим нам дорога лежит,
Мы споткнемся не раз и не два о краешек горьких обид,
В этом мире все устроено так,
Что куда не завел бы нас знак,
Все равно до дна чашу испить нам теперь предстоит.
Кто-то высевает в полях наших власть,
А другой - на ступеньках упасть
Не позволит тебе или другу...
Кто-то в новолунье озера сомкнет,
А другой за собой заметет
След безумной и бешеной вьюгой...
Кто-то знает, как все привычки бросить,
Кто-то ездит в шикарном авто,
Но ведь жизнь - все равно не то...
А кто мы?
Нас не спросят.

весь день напевала что-то, потом забыла, что напевала.
так и не записала ничего.
эх.
на улице не тускло, но противно. Снег, как сахар, вязнут ноги, а уши режет хрупающий звук.
только к вечеру вспомнила о празднике. когда приметила у входа в мегамаркет праздную толпу с сердцевидными шариками.
Справлять не с кем да и нечего. Праздник глуп, как пробка. в общем, не жалуюсь)
что-то будет. что-то напишется. подтяну трусы, как говорится, и буду в себя верить.

Узкоколейка. В клетку линейка.
Вылет в трубу отменен - непогода.
Брошенная на Фонтанке копейка
Станет приветом вчерашнего года.
И откровенно ворчливое солнце
Выползет нехотя в серое утро.
И растворится в нем, как в колодце,
Скроет морщины облачной пудрой.
Смыты улыбки в каждом прохожем
Дыры навылет - сквозная усталость.
Все хорошо. Мы на них не похожи.
Жить поперек - безобидная шалость.
(с) Ольга Бей

Да, люди, да, говорите.
Я внимательно слушаю вас.
И не раз замечал уже зритель
Взгляд зеркальных задумчивых глаз.
Да, я знаю, я всё это знаю.
Может быть, я совсем неправа.
Но и я кое-что замечаю,
Разбирая по полкам слова.
Эти с жалостью тонкой и легкой,
Эти - лживые насквозь, как яд.
Эти ловят, как мышь, в мышеловку
Или ранят, как нож, наугад.
Вот, что странно, однако, при этом
Все они забываются вмиг.
Стоит мне отвернуться, как эхо
Их развеет. И дом снова тих.
У меня за спиной нет дороги,
У меня за спиной тишина.
Все такой же взгляд глаз моих строгий
Серебрит плутовская луна.
Странно. Люди бегут от привета.
Тихо. Дом все молчит и молчит.
И холодную зиму от лета
Я уже не могу отличить.

Нет у меня денег. Нет этих гребаных денег, чтобы куда-нибудь поступить и на что-нибудь жить потом.
Зачем эти тесты, беготня, подготовка и зубрёж, если мне светит медаль на полочке и работа дворника? Мы засиживаемся до поздной ночи и потом засыпаем на уроках, чтобы чего-нибудь добиться,такие разные Мы, но каждый уже знает, что его ждет. И только один процент нашей массы может надеяться на чудо.
Вот она - ее родители в разводе, мать разошлась с отцом из-за того, что он выпивал. Десять лет назад. Сегодня оба - большие начальники, и она знает, что в будущем есть квартира, машина, и равнодушный взгляд на список поступивших. Ее имя там будет.
Вот он - чемпион по боксу, которому ничего не надо, он точно знает, чего хочет. Зато у него пальцы веером и холодный оскал вместо улыбки.
А у другой после школы планы глобальные - выйти замуж и родить ребенка. Техникум, пеленки... зато счастье.
Вот они - грустные и смеющиеся, а через десять лет они - кто?
А вот я. Я тоже смеюсь. Не плакать же в самом деле.

Со слов мамы записано.

...Каждый месяц в маминой библиотеке положено проводить какие-либо встречи. Будь то литературные, музыкальные, исторические.... в общем, тематика самая что ни на есть разная.
Сегодня мать пришла с работы, нервно подхихикивая. Оказалось, что у них была встреча с "Оксией".
Не помню, упоминала ли я тут Оксию. Это молодежное объединение поэтов нашего города. За мной водился грешок - грамота за школьный тур рифмоплетчества, проводимый в альма-матер этой самой организацией. В дальнейшем я ушла далеко, поскольку такого бреда, который там печатается, я не видела даже у себя самой...

Зал. Пятнадцать человек сидят за длинными столами и чего-то ждут. Часы нервно дергают стрелками и косятся на собравшихся.
Мама вползает в зал, обводит очами присутствующих, и скорбно спрашивает:
-Никак Оксиюшко?
Зал трагически вздыхает и обреченно квает головами. Мама стягивает с кого-то берет, прижимает ладонь ко лбу и томно заводит:
- Я не поэт, но я скажу стихами....
Дверь открывается и начинают входить собсна поэты. Мать швыряет берет куда-то в сторону и прыгает за стол в углу. Зал хрюкает и кашляет, но виду не подает.
Вперед выходит темноволосая девушка (впоследствии мама божилась, что ее звали наподобие "Иван Бездомный") и начинает загробным голосом читать "помесь Маяковского непонятно с чем". Довыв до конца, она трагически падает на заботливо подставленный стул и закрывает очи, видимо от переизбытка чувств.
Гробовая тишина.
Девушка сквозь пальцы оглядывает собрание и спешно добавляет некое подобие трагического писка.
Ноль реакции.
Внезапно дверь распахивается, и в зал влетает немолодой человек, однако со взором горящим. Он отшвыривает пальто и громовым басом заявляет:
- Из последнего, товарищи! Только что сочинил!
Дальше следует четверостишие примерно такого содержания:
- И вдохновившись предвкушением вида фекалий,
Слесарь Вася вдруг понял, что его все достали....
Раздались жиденькие аплодисменты и ворвавшийся поэт сел в кресло с видом лауреата Нобелевской премии.
Вопрос из зала:
-Скажите, а в вашей организации присутствуют люди каких профессий?
- О, абсолютно разных! Я, например, врач. А вот вы? - вопрос к "лауреату"
-Я - инженер! - гордо отвечает тот, купаясь в лучах незримой, правда, славы.
-А я думала, вы слесарь, - патетически вставляет мама.
Вопрос номер два. От мамы.
-Скажите пожалуйстта, вот ваша, так сказать, поЭзия зиждется на онове движения шестидесятников или, скажем, футуристов?
Гробовое молчание, на этот раз со стороны поэтов.
Мама разочарованно садится, вздыхает и, возведя очи нагора, выдает:
-Да. Жернова, как не кинь, в рот не сунь...
Зал слег минут на десять.


-Машка, меня точно выгонят.
-За что, мам?
-За подрывание высоко интеллектуальной беседы.

Несмотря на то, что контингент в классе пестрый подобралася, в Булгакове, на удивление мне, многие оказались подкованы.
Подкованность эта вылилась в пространную дискуссию об образах, сожалении по поводу неизучаемости по школьной программе "Собачьего сердца" и "Белой гвардии".
Что касается "Мастера...", тут вообще шёнхайт, поскольку в дискуссию мы умудрились втянуть еще и полкафедры русского языка.
И все это на уроке истории и права *_*
Результат: эта самая "полкафедры" считает, что нам надо поставить отрывок на ближайшем фестивале. Роль Воланда заочно отдали мне, особо не прислушиваясь к моим слабым возражениям.
Видимо, мне на роду написано играть главные мужские роли. Забавно.

Весь день фристайлю по-мелкому. Может, стоит вернуться к танцам?
Когда поступлю, наверное, подумаю.
А еще целый день смеюсь над разными мелочами и улыбаюсь знакомым и незанкомым людям. Помогает, пусть даже в душе гадко.
Все равно улыбаться - это здорово. Какой толк в том, чтобы киснуть дни напролет? Какой толк в рыданиях навзрыд и размышлениях о никчемной жизни?
Подарю шоколадку тому, кто объяснит.

Полесский лес, обрывистые скалы.
На горизонте блик далеких войн.
Что ж ты дрожишь, глядя вперед устало,
Мой город нежно-золотистых крон?
Усни скорей. Врагам я не позволю
Оставить позади лишь выжженные пни.
И хоть нет выбора, никто не сломит воли.
И хоть нет времени, у нас остались дни.
Закрой глаза пустых оконных стекол,
Пусть снятся тебе отголоски лет.
Я крылья выращу, я стану сокол.
Чтоб в снах твоих был слышен мой привет.

Родители потратили голоса зря.
Тьфу, блин. противно как-то

Спасибо вам, тетеньки и дяденьки продюссеры, сценаристы и режиссеры за "Сверхъестественное".
За то, что оно есть такое вот. Само по себе, смешное и серьезное иногда.
За то, что когда мне было совсем хреново, я ждала воскресенья, чтобы увидеть хоть какую-нибудь серию, и долго потом сидела перед экраном, потому что идти было некуда.
За неплагиатство и непохожесть.
Спасибо.

И когда я
Худая,
Измученная,
Нищая
Приползу и лягу
у твоего порога.
Не рисуй на нем свастику,
не скажи, что я лишняя.
Просто молока
Вынеси немного.
Я сама напьюсь его
Как вина напьюсь его,
Я сама найду в нем
капельку цианида.
И когда я,
Прощаясь,
Улыбнусь тебе истово,
Ты ответь мне тем же,
Не надменным
видом.

Лишать человека наркотика нельзя.
Резко так. Грубо и некрасиво.
Как это сделал мой ненаглядный модемище. Аццкая черная коробочка с немигающим, но очень нужным огоньком. Очень нужным именно в эти три дня дикой гонки за нормативами сдачи контрольных работ, проэктов, рефератов и прочего.
Я долго не могла понять, в чем дело. Я вынимала проводки и снова тыкала на место, перезагружалась и надеялась на чудо.
Но чудо ушло вслед за умершим модемом.
Изобличить мертвеца мне удалось лишь через день, когда я, похудев на три килограмма, позвонила в агенство ругаться и плеваться. Агенство милым голоском выдало про недействительный номер той самой аццкой коробочки и включила гудки.
Кто-нибдь бегал по району в восемь часов вечера в поисках техники? Не бегайте. собенно зимой, когда снег.
Я не бежала, я плыла аки крейсер "Очаков", продираясь сквозь сухой, как порошок, снежный завал, мечтая об одном - найти хоть что-нибудь.
Но фигу.
Ночь дальнейшая казалась адом и очень хотелось лезть на стенку.
Но зато сегодня, после школы, с температурой и едва держась на ногах, я дрожащими руками схватила вожделенный приборчик и абы как побежала его настраивать.
Итог: не болейте компьютерной зависимостью. И сдавайте рефераты вовремя *уплыла в царствие истории"

Вот так, наверное, принимали в козаки тех, кто был чужой крови....
-
-А дозвольте, батьку, та до вас пристати?
-Ти скажи у вічі, басурманин клятий,
Віруєш ти в Бога, чтиш Святую Трійцю?
Маєш щиру вдачу та гостру шаблицю?
-Маю щиру вдачу, до руки шаблюка,
П'ю горілку, отче, доки стане духу.
Вмію я хреститись, вмію молитовить,
Щоб Січі дістатись, був на все готовий.
Не було коняки - та дістався пішки,
І на кпини брали - сам сміявся трішки.
Не дивіться, батьку, на смагляву шкіру,
Я в нерівнім бою вмію бути щирим.
Не дивіться, отче, в косоокі очі,
Як натягну віжки - море перескочу.
Я лишень до Сечі доки добирався,
Все свої ж забрали, та й ні з чим зостався.
- Добре, сину, добре, справжній ти козаче,
По таких козаках земля наша плаче,
Бо загинеш в бою - кинуть у могилу.
Всі ми, врешті, ляжем, як забракне сили...
Тож скажи останнє, не боїшся смерті?
- Мені, батьку, жити тяжче, ніж умерти.
Хтось, може, заплаче по сирітській долі,
Може, хтось побачить, де я ліг у полі.
Через літа многі виросте калина..
Так, я басурманин, але я й людина.
Я козак!
- Ну й доста. На то твоя воля.
Будеш, сину, зваться
Перекотиполе.

Настроение сейчас - читаю Уайльда

В последнее время я не нравлюсь себе. Появилась агрессия, бездумность и несоответствие внутреннему "я". Сперва говорю, после - думаю, очень странно путаются мысли и хочется помолчать. Просто замолкнуть и затихнуть.
И чтобы обязательно тишина вокруг.
Наверное, я упустила момент, когда нужно было уйти.

Словами лучше.

---
Я сегодня видела луну,
Как головку сыра на шелках.
Словно вход в волшебную страну,
Где людьми не правит горький страх.

Я сегодня встретила луну,
Как Пилат, идя к Иешуа навстречу.
Робко руку к ней я протяну...
Как бы не растаял этот вечер.

И пускай мотив этот не нов,
Волком на нее не буду выть.
Я останусь кошкой-из-шелков
По подлунной лесенке ходить.

Когда-нибудь я обязательно снова возьмусь за акварель и зарисую то неописуемое полнолуние, которое я имела честь наблюдать сегодня... Полная крупная оранжевая луна на едва начинающем темнеть небе.
Занятно, очень занятно.
А еще я когда-нибудь таки закончу уроки. Все уроки.

Джером Дэвид Сэлинджер, автор всемирно известного романа «Над пропастью во ржи», скончался на 92-м году жизни.

Классик американской литературы 20-го века умер естественной смертью в своем доме в Нью-Гэмпшире, передает РИА «Новости» со ссылкой на Reuters.

Сэлинджер родился 1 января 1919 года в Нью-Йорке в семье торговца Соломона Сэлинджера, еврея польского происхождения, и Джеромы Мириам (настоящее имя − Мэри Джиллик), шотландско-ирландского происхождения.

В 1936 году Джером закончил военное училище в Вэлли-Фордж (Пенсильвания), где сочинил свои первые рассказы. Летом 1937 года Джером слушал лекции в Нью-Йоркском университете, в 1937−1938 вместе с отцом отправился в Австрию и Польшу (в Быдгоще он по указанию отца изучал производство колбас). Вернувшись на родину, в 1938 году Сэлинджер посещает лекции в Урсинус-колледже (Пенсильвания). В 1939 году поступил в Колумбийский университет, где слушал курс лекций о коротком рассказе, который читал редактор журнала Story У. Бернетт. Ни одно из высших учебных заведений Джером так и не закончил, не проявив ни особых успехов, ни карьерных устремлений, чем вызвал недовольство отца, с которым он, в конце концов, рассорился навсегда.

В 1942 году Сэлинджер был призван в армию, закончил офицерско-сержантскую школу войск связи, в 1943 году в чине сержанта был переведен в контрразведку и направлен в Нэшвилле (Теннесси). 6 июня 1944 года сержант Сэлинджер в составе отдела контрразведки 12-го пехотного полка 4-й пехотной дивизии участвовал в высадке десанта в Нормандии. Работал с военнопленными, принимал участие в освобождении нескольких концлагерей.

Писательская карьера Сэлинджера началась с публикации коротких рассказов в нью-йоркских журналах. Его первый рассказ «Молодые люди» был опубликован в журнале Story в 1940 году. Первую серьезную известность Сэлинджеру принес короткий рассказ «Хорошо ловится рыбка-бананка» (1948) — история одного дня из жизни молодого человека Симора Гласса и его жены.

Спустя одиннадцать лет после первой публикации Сэлинджер выпустил свой единственный роман «Над пропастью во ржи» (1951), который встретил дружное одобрение критики и до сих пор сохраняет популярность среди старшеклассников и студентов, находящих во взглядах и поведении героя, Холдена Колфилда, близкий отзвук собственных настроений. Книга была запрещена в нескольких странах и некоторых штатах США за депрессивность и употребление бранной лексики, но сейчас во многих американских школах входит в списки рекомендованной для чтения литературы.

Ко времени выхода романа в различных периодических изданиях уже были опубликованы двадцать шесть произведений Сэлинджера, в том числе семь из девяти новелл, составивших в 1953 году отдельную книгу «Девять рассказов». В 60-е годы выходят новеллы «Фрэнни и Зуи» и повесть «Выше стропила, плотники».

После 1965 года писатель прекратил печататься, сочиняя только для себя, а также наложил запрет на переиздание ранних сочинений (до рассказа «Хорошо ловится рыбка-бананка») и пресек несколько попыток издать его письма. В последние годы он практически никак не взаимодействовал с внешним миром, живя за высокой оградой в особняке в городке Корниш, штат Нью-Хэмпшир, и занимаясь разнообразными духовными практиками (буддизм, индуизм, йога, макробиотика, дианетика), а также нетрадиционной медициной, пишет «Википедия».

Если следовать пунктам, у меня все отлично.
Погода радует и одновременно раздражает морозцем, к которому мы отвыкли за два года "осенней зимы". Поэтому температура в -20 для нас - холодно. В классе температура на грани фантастики: +3, +5, +10 - максимум. Сегодня было плюс десять. Сегодня - рай.
Уроков много, а если покопаться - еще больше. 11 класс, все-таки, халявный. Половине учителей с милой улыбкой заявляешь о нежелании учиться и просишь отпустить с последнего урока, еще половине полурока рассказываешь о чем угодно, только не по теме.
Кафе на выпуск выбрали. Зовется "Афродитой". Большинство наших называют "Африндитой". то ли из-за неуважения к самому кафе, то ли - к ни в чем не повинной богине.
Сегодня нам раздали очень смешные маленькие тесты. Один показал, что я на 92 процента интернетзависима, другой - что у меня на 100 процентов развита интуиция. Какое разнообразие.
Да. Все отлично.
Вы прослушали краткую статистику. Не обращайте внимания.