вода остановилась, колеблется и не течёт
зыбкая металлическая пелена
лёгкий летний лёд
ещё не ясно, ещё не важна сторона
но этот звук уже здесь

ночью
потоки капель обнимают сердце
в письмах пусто
на тропинках подрастает трава
Вкус Радости - имя здешнего колодца.

от тишины шелестом вверх потоки солнечной пыльцы
бывает пробуждение из-за холода
а бывает из-за тепла
пауки поджимают лапки и скатываются на землю
танцует веретено легче пуха
кругами разлетаются волны
и тают в свободной тонкой глади

утром трескаются камни и средь острых граней ветер

из ниоткуда из тоннелей , в подземной тьме
по одиноким тропам седых теней, средь глыб, по высохшим руслам подземных рек,по каким-то мёртвым коридорам, шахтам, трубам, по тёмной воде, под темной водой,
под тёмной водой, в тёмной воде, с тёмной водой
в утро.

утром трескаются камни

и сосны ввысь из ниоткуда.

клубы и клочья изумрудного мха под небесами
реки и ветра
жёлтые капли, желтые мазки, жёлтые камни, и желтые фрагменты неба, застыли на одной ноте.
лето, а воздух как лёд
чистый и сладкий.

чёрные линии в даль
ветви обнимаю древний колокол
говорят, рыба здесь горькая.
золотистые отблески падающих дождевых капель......
влажный шум дождя;
темнает.

бирюзовый веер, а по самой его кромке белая линия.
в складках много прозрачных росинок и одна не прозрачная; может жёлтая, а может и розовая.

мотыльки беспрерывно неспешно мельтешат внутри запаянной стеклянной сферы
Всегда оставаясь в состоянии полёта и ни когда, не умирая, что-то там другое с ними, их то больше, то меньше и сами они разные.
прохладный аромат обволакивает сферу, и кажется, что от поверхности стекла в аромат вплетается лёгкая сладкая нотка, какая бывает у нагретой солнцем старой сосновой древесины. А вот прекрасные белые лилии, что парят рядом, абсолютно ничем не пахнут, будто это и не цветы, а изящная игра света.
внизу чёрные свежие холодные воды
и в них горят какие-то точки.

все её камни разом провалились в бескрайний бархат.
солнечный ветер ей прямо в лицо
всё небесней
всё свежее пряный дым
и уже нечего там видеть.
птицы из трав взметнулись в небо
рыбы из льда ушли во тьму

босиком по тонкой шёлковой ленте

стебли у этой травы похожи на тонкие белёсые мышиные хвостики, листики мелкие игольчатые серебристые с одной стороны, красные с другой. около корней почва ссыхается в плотную корку на которой не растёт даже мох, только накипь лишайников белыми и желтыми пятнами и разводами окружает основание кустика. цветы одиночные, замкнутые то синие как зимнее небо, то рыжие как летний вечер.
когда она встречается случайным людям, людям не знакомым с ней, они пытаются сорвать и сохранить стебли, оторвать унести и показать кому-то цветы,
скот же никогда не трогает её, даже если только что пригнан из тех мест где она не произрастает.
верят, что в местности где она растёт не бывает пожаров, а люди не могут умереть от укуса змеи.

застыли
яркие листья на сером ветру словно брызги кипящей смолы на выветренной древесине
воздушные реки утекают в блеклый закат
желтыми бликами жмурится согретый ветром лес
и клочья сумерек сливаются в единую пелену.

зелёные льдинки, изящние знаки
усталые серые глаза
сладкая холодная вода из колодца

над гладью пруда, поверх золотистых рыбьих спин
догорает на лету древесный лист, в воду упадёт пепел
любопытные рыбы сплывутся к пеплу, одну из них схватит чайка.
по онемевшей от сырости гитаре будут барабанить капли, лень просыпаться.
а отец ещё затемно ушёл.

нежный голубой цвет в ладонях,
мятый обрывок нержавеющей стали, немного желтой пыльцы на подушечках пальцев
крики птиц.... крики птиц.... крики птиц....
кружится теплое солнце
льется светлый аромат, да так что и ветер присмирел.
белые штрихи на камнях.

К северу высится пресный прямоугольник панельного дома
Доносится лёгкий запах стен
добрый мертвец остановился в нескольких шагах,
играет польская шарманка
а видимое, всё впитало в себя мерный влажный свет.

На западе облако вспыхнуло золотым, серым и оранжевым

и померкло чёрно-синим эхом.

среди старых мёртвых медово-жёлтых стеблей
сквозь воду бьют ярко-зелеными лучам
нежные ростки тростника,
льдинка тает на тонком фарфоре
узкая синяя полоска тянется вверх
оранжевым шелестом нарастает прибой
на серебряной ложке воткнутой в песок,
застыла капля росы

шкурки цикад носит ветер

обрывок марли, облачко снежинок, три рыжих лепестка, свет и сжатая ладонь.

с белого мака на лоб перепархнула бабочка,
не щёкотно.
солнечные зайчики повсюду

и смеющийся дом на крутом травянистом холме, и канитель звенящих птиц над ним завернуты в тихое жёлтое провинциальное небо.

Камни пахнут ладаном и медом, обвязаные грубой верёвкой. В воздухе кружится золотистый пух тополей. Слепой старик закутанный в красную ткань, напоминает источенное ветрами прямостоящее дерево. Друг на против друг стоят два переносных приёмника потрескивая транслируют звук эфира.
Впускают детей и те разбрасывают прохладную смолистую листву.
Листья ложатся душистым ковром на воздух над горячим каменистым грунтом у стоп старика образуя вокруг него большой зелёный диск.
Мимо проносятся четыре белых пса, бегущих на ещё только им слышные звуки флейты с далёкого холма.
На кануне всегда льёт дождь

Когда снадобье из рубиновых трав с засушливого склона, пьётся медленно маленькими глотками.
Когда текучее потрескивающее сияние желтого шара дарит тёмной печали ивовых ветвей отблеск вечности(верности).
миг.
Прозрачность.
Словно летел мотылёк и вдруг исчез на половине взмаха своего крыла.