[590x531]


Юрий Алексеевич Кукин

17 июля 1932 года, Сясьстрой - 7 июля 2011 года, Санкт-Петербург

[472x354]
Игорь Яковенко: Что должно было произойти с российской дипломатией, чтобы на одной из ее вершин образовался Сафронков?
13-04-2017 21:41


В официальной биографии заместителя представителя России в ООН по политическим вопросам Владимира Карповича Сафронкова отсутствуют данные о судимости и отбывании наказания в местах лишения свободы. Общественности также неизвестно, имел ли Владимир Карпович в прошлом отношение к службе исполнения наказаний, служил ли охранником в одном из многочисленных лагерей вечно живого российского Гулага.

Эти вопросы стали живо интересовать российскую и международную общественность после яркого выступления Владимира Сафронкова на заседании Совета Безопасности ООН, когда там обсуждалась резолюция по химической атаке Асада. Резолюция, внесенная странами Запада, была по обыкновению заблокирована Россией. Характерно, что вместе с Россией против осуждения режима Асада голосовала только Боливия, а Китай, который обычно голосует вместе с Россией, на этот раз воздержался.

Представитель Великобритании Мэтью Райкрофт в этой связи заявил, что "Россия злоупотребляет правом вето, поддерживая режим Асада и применение химического оружия", а также сообщил, что "Москва потеряла доверие".

Видео с ответом чрезвычайного и полномочного посланника 2 класса Сафронкова стало одним из хитов в социальных сетях, а сам Владимир Карпович немедленно превратился в звезду ютьюба. "Вы испугались, сон потеряли, что мы будем сотрудничать с Соединенными Штатами. Вы этого боитесь. Все делаете для того, чтобы это взаимодействие было подорвано", - постепенно напирая животом на стол начал свой ответ англичанину Сафронков.

Тут следует два слова сказать об оппоненте Сафронкова. Сэр Мэтью Райкрофт закончил колледж Мёртон, один из первых колледжей Оксфордского университета, основанный в 1264 году лордом-канцлером Уолтером де Мёртоном. Приставка "сэр" перед его именем уместна, поскольку постпред Британии в ООН является командором Ордена Британской империи, а у них так заведено, если рыцарь-командор, так сразу "сэр".
Читать далее...

Новая акция протеста против бандитской власти в Петербурге
16 апреля

Утром на Петроградской возложили цветы в память о погибших от теракта в метро
[525x700]

[525x700]
Читать далее...

«Иосиф хотел быть ангелом, это была его слабость» Интервью Эллендеи Проффер-Тисли — о Бродском, Трампе и русской литературе

[640x640]

Иосиф Бродский, Эллендея Проффер и Андрей Сергеев. Ленинград, недалеко от дома Бродского, декабрь 1970 года
Фото: Carl Proffer / Издательство Corpus

В марте в издательстве Corpus вышла книга «Без купюр» американского слависта, сооснователя издателя «Ардис» (1971), друга и защитника советских писателей-диссидентов Карла Проффера. Представить книгу в Москву приехала вдова и соратница Карла Эллендея Проффер-Тисли, автор книги «Бродский среди нас». Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович встретилась с Эллендеей Проффер-Тисли и поговорила с ней о русской литературе, Иосифе Бродском, Трампе, сексизме и толерантности.
— Скажите, как так вышло, что вы заинтересовались именно русской литературой? В те времена это была какая-то экзотика?

— Да нет, это не было особой экзотикой. Видите ли, я — читательница, а что у нас, что у вас настоящий читатель рано или поздно всегда добирается до русских классиков. И еще одна вещь, которую в России, мне кажется, не очень понимают: моя страна — это страна библиотек. Я до университета сменила десять школ — мы все время переезжали из-за работы отчима. Но в каждом месте, где мы жили, и в больших городах, и практически в поселках, обязательно была хорошая публичная библиотека.

И я читала все подряд, сначала разную дрянь, потом был какой-то очень странный этап — я безостановочно читала пьесы, в том числе, конечно, Чехова, хотя до сих пор не понимаю, зачем молодым его читать, что они там вообще понимают. А потом, лет в тринадцать, я прочла Достоевского. Помню, тогда мой дневник выглядел примерно так: «Боб, конечно, очень славный мальчик, но сегодня мне кажется, Крейг мне больше подходит… Прочитала „Преступление и наказание“: сама понимаю, что ничего не поняла, но это невероятная вещь». И так все время, все вперемешку.

— И что же было после «Преступления и наказания»? Естественно, Толстой?

— Конечно, Толстой — «Война и мир». Как любая молодая женщина, я думала только о Наташе. Зачем вообще нужна эта война? Это трата времени, трата бумаги, дайте мне, пожалуйста, еще Наташу!
Читать далее...

[640x666]
Статья с сайта "Фонтанка.ру"

Почему прячут информацию о распродаже шедевров из Эрмитажа?
Эрмитажу запретили продавать книги с информацией о массовой продаже предметов искусства из фондов музея в 1928 — 1934 годы. Минкульт и ФСБ в начале апреля провели проверку музея и по этому поводу.

О том, что в первых числах апреля в Эрмитаж с проверкой пожаловала комиссия Минкульта и запретила продавать книги, подготовленные научными сотрудниками музея, сообщил старший научный сотрудник музея Алексей Ларионов. На своей страничке в «Фейсбуке» он написал, что в музее две недели назад прошла проверка, по результатам которой «предъявлена претензия в том, что музей на протяжении многих лет незаконно публиковал документы, относящиеся к числу «секретных».

Рафаэль Санти - "Мадонна Альба"

Читать далее...

Мария Магдалина, золотое сечение, угорь с апельсинами и музыкальная гармония — ищем на знаменитой фреске вместе с Россом Кингом, автором книги «Леонардо да Винчи и „Тайная вечеря“». А также выясняем, почему Генри Джеймс назвал фреску да Винчи «трудолюбивым калекой» и, в конце концов, что там насчет теории Дэна Брауна?

[700x505]

Гадать о смыслах и символах, заложенных да Винчи в его многострадальное произведение, не брался, наверное, только ленивый. Ученые, искусствоведы, любители теорий заговоров и живописи многие столетия ломают копья по поводу того, что именно и зачем написал художник на одной из стен трапезной церкви Санта-Мария делле Грацие в Милане. На всемирной любви к загадке «Тайной вечери» заработан не один миллион долларов. Чего только стоит пресловутый «Код да Винчи» Дэна Брауна (не говоря уже об экранизации бестселлера). Написанная канадцем Россом Кингом книга «Леонардо да Винчи и «Тайная вечеря» шума наделала несравнимо меньше. А зря: достоверной информации и занимательных фактов о творении Леонардо в ней куда больше, чем в романе американца. «Артхив» выбрал наиболее интересные из них.

[400x599]

Канадский писатель Росс Кинг (Ross King, р. 1962), живущий сейчас в Великобритании, сделал имя на книгах, объясняющих отдельные шедевры или события в истории искусства. В его библиографии — издания о флорентийской живописи, о Микеланджело, расписывающем потолок Сикстинской капеллы, о рождении импрессионизма.

[700x394]

Леонардо да Винчи. "Тайная вечеря" 1498, 460×880 см

Цветная революция да Винчи
Читать далее...

[250x368]
Мария Белкина «Скрещение судеб»

Гляжу и вижу одно: конец... (часть вторая)


7 августа Нина и Муля зашли к Марине Ивановне на Покровский бульвар и застали в комнате полный разгром — посреди пола лежали дорожные мешки, и Марина Ивановна совала в них вещи.

Мура дома не было, она была одна. Ее стали уговаривать, успокаивать. Марина Ивановна всегда очень считалась и с Ниной, и с Мулей, всегда с ними советовалась и обращалась к ним в трудную минуту, но тут... Видимо, все решилось внезапно.

Союз эвакуировал несколько писательских семей в Елабугу, это неподалеку от Чистополя. Чистополь был переполнен, и туда пускали только тех, чьи семьи уже находились там.

Муля потом напишет Але в лагерь, в 1942, что он был категорически против отъезда Марины Ивановны и уговаривал ее по телефону и пришел к ней вместе с Ниной, и они просили ее отменить свое решение, подождать, нельзя в такой спешке уезжать, пароходы еще будут уходить, и она успеет. Надо как следует собраться, надо брать с собой хорошие вещи: их можно продать, обменять на хлеб, на продукты. И потом, прежде чем ехать, надо запастись деньгами, надо что-то продать через комиссионный магазин.
— Но я боюсь сдавать вещи на свой паспорт, — сказала она.
— Я сдам на свой паспорт, — сказала Нина, — я к вам завтра приду, и мы все отнесем вместе в комиссионку.

Они долго сидели у Марины Ивановны, казалось, она успокоилась. Они договорились, что завтра с утра к ней придет Муля, а потом Нина. Но когда они уходили, столкнулись с какими-то старухами, одна из которых, как оказалось впоследствии, была женой писателя Бориса Александровича Садовского. Садовского Марина Ивановна могла знать еще в давние годы, еще в молодости они могли встречаться в литературных кругах. Теперь он был болен, разбит параличом и жил у Новодевичьего кладбища, в подвале бывшего монастыря. Наверное, Марина Ивановна была у него в этом его жилище, и ее соблазнила крепость стен, которые могли выдержать любую бомбежку, она отдала ему на сохранение все свои книги, вещи и что-то из архива. Стены монастыря действительно были надежные, но книги из библиотеки Марины Ивановны позже появятся у букинистов. И после войны Тарасенков купит одну из этих книг.
Читать далее...

Это цитата сообщения PKFNF Оригинальное сообщение

Ballets Russes... EVE M.S. GUTHRIE

[показать]

Alexandra Danilova as ' Odette ' in Swan Lake Act II
[показать]
Margot Fonteyn in Nocturne,1940
[показать]
Russian-American prima ballerina Tatiana Riabouchinska in Les Sylphides,1939

Читать далее...

[572x700]

"Автопортрет" 1938


[526x700]

"Иветт Шовире" 1962

Иветт Шовире (1917 -2016) — французская прима-балерина и педагог, артистка Парижской оперы в 1934—1945, 1947—1949 и 1954—1963 годах; «этуаль» театра начиная с 1941 года.
Читать далее...

[552x700]

"Автопортрет" 1920-е


[700x535]

"Альпы, Аннеси" 1933, 46х61 см
Читать далее...

[282x349]
Анри Гиршевич Волохонский

19 марта 1936, Ленинград - 8 апреля 2017, ФРГ

Рай

Над небом голубым
Есть город золотой
С прозрачными воротами
И яркою стеной.

А в городе том сад,
Всё травы да цветы.
Гуляют там животные
Невиданной красы.

Одно как рыжий огнегривый лев,
Другое — вол, исполненный очей.
Третье — золотой орёл небесный,
Чей так светел взор незабываемый…

А в небе голубом
Горит одна звезда.
Она твоя, о Ангел мой,
Она всегда твоя.

Кто любит — тот люби́м.
Кто светел — тот и свят.
Пускай ведёт звезда твоя
Доро́гой в дивный сад.

Тебя там встретят огнегривый лев
И синий вол, исполненный очей.
С ними золотой орёл небесный,
Чей так светел взор незабываемый…

<ноябрь-декабрь 1972>

[343x513]
Мария Белкина «Скрещение судеб»

Гляжу и вижу одно: конец... (часть первая)

О войне Марина Ивановна услышала на улице. В двенадцать часов дня по радио выступал Молотов, на всех площадях из рупоров, из открытых окон неслось это страшное слово — война! — и прохожие застывали на месте...

«22 июня — война; узнала по радио из открытого окна, когда шла по Покр/овскому/бульвару», — записала Марина Ивановна в тетрадь. Потом она скажет Эмику Казакевичу — когда они встретятся с ним в бухгалтерии Гослитиздата:

— Как бы мне нужно было сейчас поменяться местами с Маяковским!

Война застала Марину Ивановну за переводом Гарсиа Лорки, убитого фашистами в Гренаде в 1936 году. Кто-то сказал, чтобы убить Поэта — его надо убить дважды. Сначала убить физически, потом убить его песни, убить память о нем. Последнее не удается ни одному тирану, как бы могуществен он ни был. Убили Лорку, убили Мандельштама, а они живут! ПОЭТА — убить нельзя! Но сколько существует способов, простейших и изощреннейших, которыми у поэтов отнимают жизнь...

26 июня в тетради Марины Ивановны есть запись: «Попробуем последнего Гарсиа Лорку»... а дальше — дальше чистые страницы, дальше никаких записей нет и не будет. Последнего Гарсиа Лорку она так и не «попробует».

Еще в первые дни войны по инерции она продолжает переводить — потом все оборвется. Переводить больше не для кого, не для чего. Она лишается своего единственного заработка.

Журналам не до переводов. Бумага идет на военно-патриотическую литературу, на брошюры, листовки, фронтовые газеты, которые печатаются в воинских частях. Номера журналов сдваиваются, а будут месяцы, когда они и вовсе не будут выходить. В издательствах все планы рушатся. Редакции пустеют.

Я зашла в журнал «Знамя»; там оставался уже только Юра Севрук, милейший парень, он страдал, что его задерживают, он боялся опоздать на войну. Он не опоздает, он успеет и погибнет... Он тогда сказал:

— Вот как получу повестку из военкомата, распущу машинисток, повешу замок на дверь и напишу: «Все ушли на фронт!»

Такие записки были уже вывешены на дверях складов, баз, каких-то мелких учреждений: «Все ушли на фронт»...

В самом начале июля я позвонила Марине Ивановне, это было еще до ее отъезда на дачу. У меня выключили телефон и сняли аппарат — его передали в госпиталь, который открывался у нас на Конюшках, в школе. Позвонила я Марине Ивановне, потому что у меня под кроватью все еще стоял чемодан с ее рукописями. Я объяснила, что Тарасенков уже 26 июня уехал на фронт, не успев ни с кем проститься, а у меня больше нет телефона, и теперь если ей что-нибудь срочно понадобится, то будет трудно со мной связаться и, быть может, ей было бы лучше забрать свой чемодан. Она была очень нервна, подавлена. Говорила отрывисто, нехотя.

Нет, ей ничего не может понадобиться. Нет, ей ничего не будет нужно. И вообще ей теперь уже ничего не нужно! Она не знает, где она будет и что с ней будет, и пусть лучше все лежит у меня...

Я стала говорить, что дом наш, как спичечный коробок, вспыхнет от первой же зажигалки. Последовало долгое молчание, мне казалось, нас разъединили, потом очень испуганно:

— Вы думаете?.. Вы действительно уверены?.. Они могут долететь?! Их могут пропустить на Москву?!

Я ничего не думала, я просто видела: Москва готовится к налетам. Москва менялась на глазах. На всех улицах, во всех домах все окна были перекрещены бумажными полосами, чтобы при бомбежке меньше летело мелких осколков, что, правда, не мешало стеклам вылетать целиком. У магазинов на центральных улицах уже сваливались мешки с песком, с землей, ими потом завалят зеркальные витрины. На крыши высоких домов поднимались ящики с елками, кустами, и там, наверху разбивалось нечто вроде сквера, чтобы дезориентировать немецких летчиков. Большой театр, здание Моссовета, мавзолей задекорировали какими-то намалеванными холстами, раскрасили стены. Когда начнутся бомбежки, а может быть и раньше, было приказано разобрать все деревянные заборы, которых в Москве было еще множество в районе Арбата, например, и особенно на таких улочках, как наши Конюшки, и московские дворики с лопухами и седыми одуванчиками стояли открытые и беззащитные. По бульварам никто уже не ходил, там разбили палатки, там жили девушки-бойцы ПВО, там вырубали столетние деревья, освобождая место для гигантских аэростатов воздушного заграждения, которые днем мирно дремали на солнце, но, лишь начинал гаснуть закат, в синее вечернее небо со всех концов Москвы, со всех бульваров и скверов, лениво раскачиваясь и медленно набирая высоту, вздымались эти неповоротливые серые чудовища с надутым брюхом и паслись до утра под самыми звездами.
Читать далее...

Взрыв в Петербургском метро в вагоне на перегоне Сенная - Технологический институт
10 погибших, до 30 раненных, у многих ожоги
[604x597]
[700x388]Читать далее...

[377x600]
x x x

Воскресают мертвецы,
Наши деды и отцы,
Пращуры и предки.

Рвутся к жизни, как птенцы,
Из постылой клетки.

Вымирают города,
Мужики и господа,
Старички и детки.

И глядит на мир звезда
Сквозь сухие ветки.

<опубликовано в 1951>

x x x

А может быть, ещё и не конец?
Терновый мученический венец

Ещё мой мёртвый не украсит лоб
И в fosse commune мой нищий ящик-гроб

Не сбросят в этом богомерзком Иере.
Могу ж я помечтать, по крайней мере,

Что я ещё лет десять проживу.
Свою страну увижу наяву —

Нева и Волга, Невский и Арбат —
И буду я прославлен и богат,

Своей страны любимейший поэт…
Вздор! Ерунда! Ведь я давно отпет.

На что надеяться, о чём мечтать?
Я даже не могу с кровати встать.

<1958?>
Читать далее...

Tessa Virtue & Scott Moir короткая программа

Вашингтонский Национальный симфонический оркестр выступил в БЗФ 31 марта 2017 года
в рамках VIII Международного фестиваля Мстислава Ростроповича - к 90-летию со дня рождения

Дирижер - Кристоф Эшенбах (Германия) и Алиса Вайлерштайн - виолончель (США)
исполняют Элгар - Концерт для виолончели с оркестром ми минор, ор. 85 (1919)

I Adagio - Moderato и II Lento — Allegro molto





III Adagio и IV Allegro — Moderato — Allegro, ma non-troppo — Poco più lento — Adagio
Читать далее...

В этом весенне-летнем сезоне Музей Оранжери в Париже выставит в своих залах шедевры из Художественного музея Бриджстоун. Это учреждение из Токио владеет крупной коллекцией произведений импрессионистов, экспрессионистов и послевоенных абстракционистов. На выставке «Шедевры из коллекции Музея Бриджстоун в Токио» почётное место займут работы Клода Моне, Пьера-Огюста Ренуара, Гюстава Кайботта, Анри Матисса, Пабло Пикассо, Джексона Поллока и Кадзуо Сираги.

Художественный музей Бриджстоун владеет 2600 работами. Сейчас здание перестраивают, и часть коллекции до осени
переезжает в Париж.

[700x551]

Клод Моне "Сумерки, Венеция" 1908, 73×92 см

[260x368]
Коллекцию Музея Бриджстоун собирали три поколения династии промышленников Исибаси (фамилия в нынешней транскрипции переводится как «каменный мост» или bridgestone по-английски). Патриарх семьи Сёдзиро Исибаси (Shojiro Ishibashi) заложил основы собрания ещё в конце 1930-х годов. Его особо увлекали европейские и американкие художники, а также произведения в западном стиле, созданные после Реставрации Мэйдзи.
Сёдзиро Исибаси (1889 — 1976) с 17 лет руководил семейным портняжным бизнесом, а затем занялся производством шин для автомобилей. В 1931 году он основал компанию Bridgestone. Его интерес к искусству стимулировал Сакамото Хандзиро. Этот художник, писавший в западном стиле, был учителем рисования у Сёдзиро в начальной школе. Он предложил молодому предпринимателю собрать работы Аоки Сигэру — талантливого японского импрессиониста, который умер, не достигнув 30-летия.
Вместе с его картинами важное место в коллекции заняли произведения Фудзисимы Такэдзи.
Читать далее...

ЭТОТ ЛОЗУНГ ТЫСЯЧУ РАЗ СКАНДИРОВАЛИ УЧАСТНИКИ АКЦИИ ПРОТЕСТА
Главные лозунги митинга и шествия протеста в Петербурге 26 марта.
НАМ НУЖЕН ОТВЕТ !
РОССИЯ БУДЕТ СВОБОДНОЙ !
НЕМЦОВ НЕ ЗАБЫТ !
МЫ ЗДЕСЬ ВЛАСТЬ !
МЕДВЕДЕВА В ОТСТАВКУ !
ЭТО НАШ ГОРОД !
МЫ ЗДЕСЬ ВЛАСТЬ !
ВОР ДОЛЖЕН СИДЕТЬ В ТЮРЬМЕ !
Это был самый весёлый митинг за последние 5 лет. Очень много людей (тычяч 10-15 участников), очень много молодёжи, очень много плакатов и самые смелые лозунги. Митинг закончился шествием по Невскому, по Дворцовой , по Большой Морской и снова по Невскому.
Жаль тех, кто не пришёл
[700x525]
Читать далее...

[638x425]
Во время заключения Владимир Переверзин, отсидевший 7 лет по делу ЮКОСа, нелегально вел записи о жизни в неволе. Часть записей сохранились — Владимир хранил их в камере под видом писем и передавал жене в комнате свиданий. Записки превратились в цикл документальных рассказов «Оставаясь свободным». «Сноб» представляет первый рассказ — «Сандерлай Энделай»



* * *



Интересный рассказ Владимира Переверзина

"Сандерлай Энделай"


Мое пребывание в местах лишения свободы очень напоминало путешествие в поезде дальнего следования. Поезд делал остановки, менялись пассажиры, я ехал все дальше и дальше...

Купе, или, как называют это место заключенные, «проходняк», где арестанты проводят значительную часть своей жизни, представляет собой проход между двумя двухъярусными железными кроватями или шконками, между которыми располагается небольшая тумбочка с жалким скарбом заключенных. Поставленный в проходняк между шконками стул превращается в импровизированный стол, где зэки могут пить крепко заваренный чай и общаться друг с другом.

Говорят, что в мире ничего не происходит случайно. Иначе, как можно объяснить, что цепь кажущихся абсолютно не связанных между собой событий и случайных встреч, словно разрозненные кусочки пазла, складывается в единую целостную и логически завершенную картину. Мог ли я когда-нибудь предположить, что встречу, а тем более буду общаться с такими людьми, о существовании которых я раньше и не подозревал? Что было у меня общего с простым и необразованным двадцатилетним парнем из деревни Тургенево Мелеховского района Владимирской области? Он стал моим попутчиком и соседом по проходняку, хочешь не хочешь, но я был вынужден с ним общаться больше года.
Он был чист и наивен, как белый лист бумаги. Небольшого роста, примерно 160 см, он напоминал большого ребенка, которым, собственно говоря, и являлся. После смерти мамы у Вовы окончательно спился и умер отец, и в 13 лет он попал в детский дом. Вова был младшим в семье, где кроме него росли еще семь сестер. Все они повыходили замуж, устроили свои судьбы и зажили относительно благополучной жизнью, напрочь забыв о своем младшем брате. Почему старшая сестра не оформила над ним опекунство, для меня так и осталось загадкой, хотя младший братик отнюдь не был подарком и мог довести до белого каления любого. И в тюрьму-то он отчасти попал из-за своей непосредственности и наивности — за банальное воровство. Не чувствуя разницы между чужим и своим, он начал воровать по мелочи, а позже, войдя во вкус, закончил кражей, а точнее, грабежом — открытым хищением чужого имущества. Схватил в магазине понравившийся мобильный телефон и попытался убежать. Не успел... За что и получил два года общего режима. Он был дремуч, невежественен и упрям, как осел.... Очень любил умничать, чем часто вводил меня в бешенство.

— Да стоит мне только захотеть, я и в МГИМО поступлю и в МГУ, — разглагольствовал он.

— Да я захочу, в «Челси» играть буду и с Абрамовичем в одной ложе сидеть, — любил хвастаться Вова. По местным меркам неплохо игравший в футбол, он на полном серьезе считал, что играет не хуже Роналдо или Бекхэма... Просто не попадался на глаза нужным людям...
Читать далее...