В волосах гуляет ветер, глаза насквозь пронизаны мятой и совсем не хочется доверять погоде... Мне просто снова мерещится вечность, а это - признак паршивых дней... Сегодня по расписанию весна и целый день - зеленый чай, хотя привычнее кофе, но весна означает перемены. А впрочем, какая разница - такие мелочи не имеют зависимости от времени года... У меня весь плеер в режиме релакс и хардкор, я теперь люблю такой полусоциальный перекор... И мое счастье на этом этапе нарисовано немножко криво, а впрочем, с какой стороны посмотреть - справа, например, выглядит довольно мило... И на небе сегодня у всех самых разных Богов очень хорошее настроение, а Зефир дышит размеренно, тихо, пуская по венам надежду... Я принимаю радость по три ложки в день перед едой, как прописало Солнце. И вроде, скоро пора на поправку. Жаль будет, если вся жизнь медленно истлеет на границе двух времен суток, когда где-то на циферблате 23.59 или 00.01... Я рада, что у меня по плану есть еще время вечности и нескольких секунд, которых все равно не хватит... На моем счету очередной рассвет, растекшийся по небу светло-малиновым... И я наверняка успею узнать, что такое - "замечательно", которое недавно стало неизменным, лишенным смысла ответом на вопрос " Ну как ты?"... Нам же давно известно, что все будет хорошо. Когда-нибудь. Главное - верить...
[635x699]
Это цитата сообщения ameli- Оригинальное сообщение
по-другому neльзя;
когда за окном двадцать пятого рождаются облака
и не видно соседних домов
она пьет кофе с густыми сливками
и просверливает взглядом стекло
ее не обидели, просто кто-то наверху не.на.пополам разлил любовь
ей не нужно много. ей нужно вернуться в прошлогодний дождь
этой девочки обычно не хватает на ночь
она заканчивается ближе к обеду
бледная и худая с пустыми глазами
в каждом прохожем ищет родные черты
каждый второй шаг звучит так, как уходят чьи-то мечты
когда за окном двадцать пятого рождаются облака
она читает иероглифы на спинах домов
ее перспектива – как можно быстрее нажать на курок
девочка молится Богу и просит вернуться в тот год
когда она не одна, когда ей не нужно кофе всю ночь напролет
она любит молчать. так никто не догадается что болит
чьё имя на сердце вышито и почему не спит.
по кому разрывает и как дышит через раз на износ
и репетирует как можно искренней фразу «дай ему счастья, Бог»
а когда сил совсем не хватает, она выливает кофе,
берет что-то горькое, бросает туда лед, тогда ее отпускает. тогда она всем врет.
когда за окном двадцать пятого рождаются облака
она в подвенечном платье, стоя у алтаря
будет вспоминать, что ее съедало на протяжении двух лет
как она сгорала, ревела, топила в алкоголе несовместимость двух комет
как ее разрывало на куски, на части,
пропуская мимо ушей слова тех, кто кричал, что это на счастье;
И будет утро струиться по весенним сонным улочкам, встречая бегущих людей... Белеют густые сливки без чая. А за окном время идет слишком быстро. Кто-то на пятом уровне неба, где находится единственный во вселенной честный гидрометценр, решил, что уже начало мая, а календарь упорно выдает: 15 марта. Теперь ученые очень расстроятся из-за роста температуры на шестом континенте и будут делать предложения о спасении мира. А мне почему-то не жаль. Сегодня была надежда, а завтрашнее отчаяние не в счет. Светло-бежевым разлился по воздуху вечер, а за ним вне очереди, город накрыла шелковой сеточкой мгла... У мегаполиса по расписанию очередная ночь, проведенная наедине с допингом. Я вырасту и, наверное, как все, буду ходить по клубам, и когда-нибудь, может, начну курить, как француженка, пальцы изящно поставив, стряхну страдание, которого нет, в пепельницу и открою тайну своей жизни незнакомцу, случайно подсевшему рядом, чтобы узнать мое имя, как-будто этот секрет продается по цене коктейля... И тогда, может, я узнаю, как это - красивое одиночество среди неоновых вывесок дорогих VIP-баров, о котором так любят писать в книжках с красивыми обложками... А пока я буду играть с солнцем в классики, обгоняя ветер...
[700x521]
А мы будем ходить по крышам и собирать упавшие с неба звезды... Вдыхать свежий ветер и слушать как хрустально исполняются желания... Розовым облаком улетела чья-то мечта на фабрику исполнения. Смотри, горизонт светлеет... Знаешь, я не плачу, это дождь... Млечный путь начинает таять... Нам пора уходить, мы можем опоздать на электричку до станции "жизнь". Знаешь, я больше не надеюсь на твои полуисполненные обещания о будущем... Я отпустила, воздушно пожелав удачи. Я теперь сама покупаю себе место для мыслей в кредит. У меня новая сумка и набор необходимых желаний и рвений к жизни. Я справлюсь, не мучайся чувством вины. Постарайся не разбить память.
[600x600]
Я снова всю ночь провела наедине с книгой, кофе и открытым окном... Бисерные звездочки, нанизанные на кружева небес, заглядывали сквозь стекло и весело улыбались из дальних галактик, пытаясь заставить поверить в счастье... Зачем придумывать оправдания и просить прощения, когда можно просто свалить все на мою больную температурную голову?... Мы же люди.... Обреченные страдать счастливо... И я верю, ведь завтра наступит, оно никуда не денется...
Ванильный Орбит отражается в чувствах... Дышу сквозь призму написанных мыслями в воздухе слов. Мне так было странно прочитать тебя вновь... К тому же, уже не кажется, что несколько дней, длиною в вечность, могли быть реальными. Мне иногда действительно снятся мистически-правдивые сны. Хотя какая тут мистика?... А за окном в очередной раз нарисовалась многообещающая картинка лавандовой надежды. Этой весне я верю уже не так безоглядно. По дороге с указателем "вперед" течет темно-коричневая боль почти сдавшейся зимы, чьи слезы напоминают о том, что сквозь несколько месяцев ожидания, весна все-таки должна со дня на день выполнить определенную часть договора и вступить в свои права без возможности обжаловать срок отпуска. Мне хочется, чтобы воздух перестал давить на грудь, угрожая падением неба, и стал снова прозрачно-легким, рисуя солнечные блики у меня на стене.
У меня за окном танцевали облака, падало солнышко в кружку, разлетались в разные стороны капельки луж, разбиваясь о бордюры, пели сосульки прощальные слова о зиме... Три дня назад. А сегодня снова выпал снег, утихомирив звуки жизни. Снежинки всю ночь танцевали хаотично-умеренный вальс, укрывая черные разводы расстаявшего снего с января на асфальте. И одинокие травиночки, кое-где зеленевшие, снова скрылись под белым одеялом. Город снова решил уснуть. А небо стало совсем прозрачным. Как-будто вышло на день, не забыв включить рассвет.
Размеренно тикают золотые часы на серо-белом небосклоне, отсчитывая медными стрелками каждый вдох, каждый взгляд, каждое слово, приближая к закату, когда становится второстепенным с какой приставкой End, когда делаешь все возможное, чтобы перед фактом End-а не пожалеть о несделанном...
Вельветовые иссиня-черные ночи, наполненные ванильными воспоминаниями... Вот так, склонив голову над вечностью, замазывать ошибки жизни на листе в клеточку, там, где все так, как надо... Спонтанность не вовремя может обернуться жизнью, расписанной по минутам... А я все также спасаю свою душу в черном дымящемся наркотике, под названием кофе... Какие мелочи. Разрывая телефонные провода в такт аккордам тишины... Где-то начинается рассвет.
На воспаленный мозг горячим воском, плавя нервы под серебро и нужные поступки покупая по цене ничего... Предательство ложками без соуса... Обидно до боли. В очередной раз... А сколько было сказано, сколько сделано, обещано... Не исполнено... И множество еще всякого с приставкой "недо"...
Такая жуткая усталость. И хочется спать, но бессонница. И хочется кофе, но на полке стоит пустая банка с обиженным укоряющим видом. Я беру свой стакан и выплескиваю остатки заварки на дно. Горячей водой разбавляя, попадаю на пальцы. Инерция - отдергиваю руку. Осколки на полу... Но это все без разницы. Я тихо уберу и выкину. Я завтра обещаю исправиться. Я завтра куплю кофе черный и в зернах. Я завтра буду внимательнее. Я завтра схожу в цветочный и просто так подарю кому-нибудь цветы. Я просто очень хочу спать. Но. Бессонница.
Шагами негромкими по веревочкам тоненьким. Чувства неяркие прятать за стенами прозрачными. Надежда как плесень - не умирает, но убить тоже способна. А с неба, как с опрокинутой пепельницы, сыплется серый снег. И уже совсем не хочется что-то кому-то доказывать. И уже надоело слушать замыленный реквием назойливых ворон. И так по обязанности ходить туда-обратно совсем без интереса. Хочется забить на все и уснуть. И проснуться следующим утром заново. И стереть память, нажав на Delete. Но смутно понимаю, что все уже ясно. А завтра снова улыбнуться без ответа. Ну что ж...
Хотелось иногда взлетать настолько высоко, чтобы падать потом было не жаль. Хотелось иногда жить громко-громко, чтобы вся вселенная затыкала уши. Хотелось иногда обнять мир. Хотелось иногда засунуть этот мир в хрустальный шарик и разбить.
У окна. Стояла, смотрела на фурнитурное небо. В такие минуты начинаешь завидовать тем, кто умеет курить. Минуты идут быстрее. Дым серой вуалью падает вверх, растворяясь в потолке седьмого и поднимаясь сквозь пол к потолку восьмого этажа, через крышу уносит молчаливую тоску... А еще многие кошки очень не любят такой дым. И те, которые занимаются отшлифовкой полости души, скребя когтями по плохо нарисованным картинкам, занимающим не свое место. По картинкам, которые не подходят к дизайну. И эти кошки-дизайнеры своими наманикюренными коготками начинают расцарапывать до блеска матовые поверхности шрамов, затянувшихся коркой. И наблюдают эти эксцентричные дизайнеры, как растекаются струйки боли по идеально чистым поверхностям... И это уже ничем не вытереть и некуда будет выжать. И останется только ждать, когда же высохнет... И если у такой кошки, поселившейся в гостиной вашей души, есть аллергия на сигаретный дым, она, тихо ступая по персидским бетонным коврам, спрятав коготочки, уйдет. И была такая кошка в душе у НЕЕ. И была у этой кошки аллергия. Только ОНА не умела курить. И продолжала стоять у окна. Смотрела на фурнитурное небо и плакала.
Жизнь как аквариум. Только раньше я смотрела из-за стекла, а теперь в стекло. И сейчас той же давности, но немножко другая фотография в немножко другой рамке...
Стараюсь не верить, что снова заболеваю. Второй раз за две недели. Черный кот не в моей квартире, которому очень холодно, трется о ногу хозяина и просит его молчать. Неинтересно. Истерика. Неважно.
Любые отношения - это дорога с двусторонним движением, а тут получается такое одностороннее, причём с жутким ветром и холодом в области ничего.
Шелковые нити не рвутся. Шелковые сердца останавливаются сплошь от инфарктов, а не от того, что запутались в узелках.
Мы столь безбожны, сколь святы и столь святы мы, сколь безбожны.