Не хватает простого человеческого счастья. Того состояния, когда хочется обниматься со всеми подряд, смеяться по любому дурацкому поводу, портить всем их мрачное уединение, заставлять улыбаться. Любыми способами. То состояние, когда цель оправдывает средства.

Please, don't leave me.

Как я могу быть счастлива! Как я могу улыбаться! Ничто не вернет мне моей жизни. Вся моя жизнь - в моих одиноких глазах, очень одиноких глазах. Что, что случилось, Котя, Аня? Солнце, солнышко? Да о чем вы, люди. Зачем называть меня именем великого светила, не смейте делать этого, слышите! Не называйте меня так. Я простой человек. Я простой человек.

Я ничего не стою. Пустое место.

Я подумала: а чего я никогда не боялась делать на сцене? Танцевать. Что еще? Говорить. Чего никогда-никогда не боялась делать, ни при каких обстоятельствах рука моя не дрогнет, слова не перепутаются? Сочинять стихи, сказки, рассказы, просто вот такие посты.

Но я никогда не мечтала и не хотела быть писательницей. Быть танцовщиной - нет, никогда. Быть оратором? Бред. Я всегда мечтала петь.

Нет моей жизни. Нет света. Ничего нет. Ничего не будет.

Люди приходят, они знают. Они видят, что со мной. Им нужно лишь хоть какое-нибудь маленькое оправдание, чтобы уйти и не занимать себе голову моей чепухой, мною. Я - чепуха. И они говорят мне: ну ты же сильная, сама справишься. И уходят. Я утешаю себя: если бы я всегда говорила, что я слабая, ничего бы не изменилось. Им всего лишь нужен повод, но они мне не нужны, и я готова придумать им этих поводов хоть три сотни, хоть миллион. Только бы остаться одной.

А некоторые и не приходят вовсе, хоть и видят. Краем глаза обернуться - и скорей уйти. Чтобы не успела заметить. Но только все это им нужно. Мне-то все равно, замечу я спину, не замечу. Я знаю, они мне не помогут. Никто не поможет.

Please, don't leave me.

Ты никогда не услышишь меня. Ни ты, ни другие, те, кто готовы остаться и выслушать. Я буду стоически переносить все, такова моя судьба. Я независима и свободна. Это больно.

"Until the sunrise come"

                                                                                                                          Мне снился Моисей в школе, окруженной бурей...

Пел голубь, к небу обротясь лицом.
Его зеленые глаза, как человечьи,
Имели глубину и разум вечный,
Застеклененные венцом.
Внезапно песня прервалась; крыло
Свое он развернул и в нем укрылся
От неба, что ждало и сердцем билось;
И голубь спал, вкушав тепло.
С тех пор он спит, и песни нет и нет,
И сердце неба биться перестало.
Лишь голубь, под крылом как одеялом,
Сидит и ждет, пока придет рассвет.

Прости меня, Петя. Прости меня, Саша.

Два денька

о господи, как же у меня болит живот.

Коллин Маккалоу - "Поющие в терновнике".

Сразу хочу сказать спасибо одному... Очень Хорошему Человеку.

Помнишь ли ты тот день, Ваня? Ну конечно помнишь. Этот день для меня ярче всех остальных - но ты мне не поверишь. Вспоминая этот день, я всегда чувствую этот пьянящий, обезумевший от собственного хамства запах отстроенной Щуки. Вроде и не много ей тогда было. Но она сама светилась от собственной важности, и мы ничем не могли ей помешать, верно? Да и сами были пьяны, бесконечно, отчаянно пьяны. Я знаю сейчас, что пишу нужные, правильные слова, как никогда. Если мне удается поговорить вслух с собою о чем-то - я больше понимаю, тем более, прошло столько времени с того дня, Ванечка...

Ты помнишь этот день? А я так отчетливо его помню, каждую секундочку тех нескольких минут того дня, те полчаса, а может час, а может два - господи, время летело. С первых минут той песни. Она до сих пор звучит в моей голове, все моменты, когда я ее слушала. Я помню, как выходила из метро и пела ее, а ты увидел меня и прибежал. И чуть не грохнулся с лестницы) я была удивлена, но ничем не смела выразить свое удивление, скорее старалась быть вызывающей. Много воды утекло, так глупо, Ваня. Этот день, те моменты, то время, вдыхание иллюзорного запаха елок, реального запаха Зимы, апельсинов, нового года - Ваня! Вспоминай! Каждую секунду вспоминай! Мы стояли на третьем этаже, опершись на перила, смотрели вниз в квадратную дыру, как стояли после много раз. Там мы говорили о том, как лететь оттуда хорошо. Сколько расстояние...помнишь?..

Больше не будет больно и плохо, сегодня не кончится никогда...

Я все помню. Все свои чувства. Свою улыбку. Твою улыбку. Как ты смешил меня. Я помню, какое это было славное время. Я так ярко помню этот день, как никакой больше, поверь мне, ни один так не впечатался в мою память, как этот день.

С тех прошло годов немало. (с)  Глобус переставили - место освободили. Боль не утихает, только нож притупился, что резал сердце. Да, однако, время конечно лечит раны, но фальшиво. Лучше бы не лечило. Лучше бы я век его помнила, моего маленького святого, моего маленького брата. Родного, настоящего брата. Хоть и из разных семейств. Я и сейчас его помню, так же четко. Посмотри мне в глаза, проходимец, ответь мне на простой вопрос, не задержу: видишь ли ты в глазах моих печаль? Нет? Вот и правильно. Там нет печали. Там Он живет. Мой единственный бог. Уже окончательный бог. Он ушел на небеса.

Хочу, чтобы глаза посерели. Хочу, чтобы концерт удался. Хочу, чтобы салат оставался немного горьким, а редис - немного сладким. Хочу, чтобы чай не остывал. Хочу, чтобы меня любили, холили и лелеяли, как фарфоровую куколку в шелковом платьице, да только знаю, что я зачахну этаким образом, стану хрусталиком и запрут меня в шкаф, аки тысячу других таких же.

Я не куколка. Я живая. Мне больно и сладко. Я хочу любить. Больше, чем быть любимой кем-либо, я хочу любить. Я безумно хочу любить весь этот прекрасный, славный, очаровательный, добрый Мир, всех этих глупых людей, всех зверей на свете. Я хочу стать лингвистом, все больше и больше я хочу этого, в моей голове уже все встало на свои места. Я просто должна немного поработать над собой и стать снова той, кем я была рождена, кем я всегда была и всегда буду -вспомни, дорогая моя, единственная моя, в тебе живет чудный ребенок, он ЛЮБИТ, он дарит тепло - он хочет дарить тепло! Действительно хочет! Дорогая и единственная, в уродливом теле с окрыленной Дождем душою - этот ребенок хочет, когда вырастет, остаться ребенком, завести себе 20 кошек и три собаки, заботиться о животных и родить сотню самых красивых детей на свете. И ты будешь любить их, не смотря ни на что.

Ты плачешь? Не надо. Это глупые слезы, они душат тебя - так ты не взлетишь. Ты всегда хотела летать. Ты всегда хотела любить.

Я раскрываю новые возможности в себе. Нет, не так, я узнала по-новому, что такое любовь. Зачем ждать, что придет принц, как ты себе его представляла, какой он нужен тебе, и будет тебя любить. Что за чепуха. Он не придет. Придет кто-то другой, незнакомый. Ты будешь его постепенно узнавать и в конце концов поймешь, что и так уже принц, что он всегда им был, просто не подозревал об этом. Только лучше и больше и красочней его душа и его сердце.

Слова ничего не дадут. Нужно просто идти и сделать. Нужно просто почувствовать - и сделать. Одно мгновение, один взгляд, один вздох. И ты знаешь - это навсегда. Ты знала это всю свою жизнь. Ты знала, что ты будешь любить. Зачем отказывать себе в таком удовольствии? Почему нельзя любить всех и вся? Кто запретил, разве это плохо? Ребенок не видит ничего плохого. Он никому не навредит. Он будет стоять в стороне, если понадобится, просто любоваться. На всех вас.

А вообще...надо поправляться. Правильное питание, я вам скажу, заставляет чувствовать себя как-то...легче.)

Мой любимый овощ - перец салат

Мой

Ох, какие мы все!..

Люби меня, шлюха, крепче, сильнее
Я не хочу писать стихов
Я хочу кричать о том что важнее
Чем простая вечная боль
Я хочу быть снизу, хочу быть сверху
Я хочу чтобы ты, моя детка
Шлюха и тварь моя
О я люблю тебя
Люби меня, кричи в меня
Я хочу быть твоей.

Я стояла сегодня слышишь посреди дороги а мимо пролетали машины, дрожали, дрожал асфальт от их топота ног. Я стояла боялась шевельнуться, а они обливали меня водой и смеялись, что я нагая, как бог.
О, детка моя, томная, сладкая, я стояла, облитая грязью и первым снегом и боялась сказать им, что мне больно.

Так люби меня, шлюха, крепче, сильнее
Не жалея, бей в самое сердце
Бей до слез
До крови
Я хочу орать матом
Я хочу опуститься ниже тебя рангом
Я хочу быть хуже, чем ты
Ругаться, как моряки
Плеваться, как злые люди
Сарказм, равнодушие - все мы будем!
Я хочу быть ниже тебя,

Ведь все равно мне теперь не нужно быть хорошей.
Я теперь одна.

Я встану и закричу на них таким матом, что все машины замрут и станут объезжать меня, брезгуя.
Я буду хуже всех вас.
Мне теперь не нужно быть хорошей.
Лучше.

Я теперь одна.

Сука, поимей меня. Я буду шлюхой, как и ты. Я рождена для этого, ты знаешь, милая моя...я знаю. Поимей меня.

Питер пахнет никотином, томным ветром.........

                       by Lin

 - Маааш?

 - Да?

 - Ты в универ?

 - Да, а что?

 - Ты не боишься, что в тебя какой-нибудь мальчик сразу влюбиться?

 - (что-то нецензурное)

 - Эй, я ведь просто хотела сказать, что ты очень красивая...

 - Да? (долгое раздумье) ну сразу бы так и сказала!

)))

Ее тонкий стан обнимала черная мягкая ткань. Она шла, боясь показаться красивой, но она была прекрасна и знала это. Поэтому у нее такая улыбка.

Что-то в последнее время мои глаза все больше круглеют и светлеют (-сатанеют, ага - молчи, Ниро-девол...), а дневник мой, мое детище, моя прелесть в конце концов - пустеет.

Смысл в нем как-то опустел. Я чувствую себя сидящей в черой(черно-серой) коробке-печатне, с квадратными глазками - я работаю для вас, кто это все читает, ломая себе свои глазки и превращая их в квадратики - и мне это черт возьми нравится)))

Аррррррррр. коготочки вцепляются в клавиши великого, многострадального, святого инструмента (за все, что он вытерпел от меня, ему точно надо присудить степень святого) - лишь бы не отпустить нужный мне звук, нужный этому воздуху, чтобы жить и дышать и светить. Дада, воздух светиться. От гармоничных звуков, что наполняют его - а если я нечаянно сломаю эту гармонию, он опустится и затухнет...

И станет тухлым, ага.

Я наблюдаю с небезопасно близкого расстояния за мамой Дуды - как она играет на фортепиано - и я в восторге начинаю смеяться - это просто чудесно. Дело в том, что эти пальцы ходят по клавишам непринужденно, легко, точно зная, куда ступать, решительно, не боясь ошибиться, ну точь-в-точь молоденькая кокетка на высоких каблучках красуется перед толпой парней, которые только-только начали понимать, что такое pretty woman - они, раскрыв глаза, с немым изумлением таращатся вослед стройняшке, уверенно балансирующей на двух малюсеньких палочках.

И впрямь, эти тонкие спокойные пальцы так прекрасны, когда касаются клавиш инструмента.

А теперь пора идти играть самой, моля Небо, чтобы со стороны это выглядело хоть немного похоже на маму Дуды, чтобы не было очень нелепо и смешно, как обычно на всяких пафосных скучных концертах, где играющие сидят с такими лицами! - впору скорую вызывать. И ночнушку о-де-вать.)

Выросла девчонка. Девчонку провожают глазами мирные прохожие, пожирают глазами лица неопределенной национальности. Девчонка живет и верит свято, что не красива, а все вокруг твердят: неправда. Красива. Она веру находит в упрямстве и странном родстве, но находит. Готовит ужин под радио. Напевает мысленно и сосредоточенно складывает кусочки мяса на сковородке...

Обычная жизнь простого (в себе) человека.

Если бы вы видели, как я на самом деле живу - вы бы не стали говорить, что я сложная. Все просто и очень мило. Но только меня никто, кроме меня, не увидит настоящей. До поры до времени)

Собственно, неудачная страница.

~Как хорошо~

Как хорошо, когда есть лужа
Не слишком глубока, не дюже
Длинная, не маловата,
Прыжками детскими богата.
Как хорошо по лужам прыгать,
Бороться со стихией смеха,
Есть шоколад, торты, конфеты
И не бояться потолстеть.
Как хорошо любить сердечно,
Знать, что любовь не быстротечна,
Прекрасна, радостна и вечна.
Как хорошо птицам галдеть!
Галдят они базаром птичьим,
Чирик-чирик, "мадам" по-птичьи,
Мистер, сержант, сэр, господин,
А тот с метлою - нелюдим.
Как хорошо смотреть на Небо.
Захлебываться снегом белым,

когда мои стихи как призрак
ни живы, ни мертвы - сюрпризы!

Когда есть голос - петь погромче,
Как хорошо, что есть, что петь.
Согреться и согреть другого...
Как хорошо, что можно греть.
Но главное, как это чУдно,
Об этом господа - молить,
Как хорошо, что в этом Мире

мне есть кого любить.

              21 октября, вечер. Котя+Хекато

"Даже в лучших семьях и в лучшие времена мальчишка всегда неправ. Мальчишки полны неуемной энергии; они любят шум; они одержимы любознательностью и жаждой приключений (а иначе что было бы с человечеством?). Они залезают на кручи и сваливаются в расселины, и сотни взрослых рыщут в поисках детей ночи напролет. У них потребность перебрасываться чем ни попало. Они легко привязываются к животным и не хотят расставаться со своими любимцами. Привычка к чистоте дается им не легче, чем уменье играть на скрипке. Они вечно голодны, но не так просто научить их есть прилично (вилки введены в обиход на сравнительно поздней ступени общественного развития). Их и четверти часа не заставишь усидеть на месте, разве что рассказом о насилиях или внезапных смертях (а иначе что было бы с человечеством?). Их одергивают по двести раз на день. Они часто смотрятся в зеркало в надежде усмотреть пробивающуюся бородку. Только в обществе сверстников им хорошо и свободно; после игр, напоминающих войну, они возвращаются домой порой с опозданием, все в пыли и в крови, но упоенные (хоть и не всегда) торжеством победы. Мы мало что знаем о детстве Ричарда Львиное Сердце; рассказ про Джорджа Вашингтона и вишневое деревце не все принимают на веру. Наставником Ахиллеса и Ясона был получеловек-полуконь. Росли они под открытым небом; в программу воспитания входило, должно быть, много беготни и свободное от запретов постижение тайн естества."

Торнтон Уайлдер, "День восьмой".

Все холднее нынче. О чем писать? О том, что я

БУДУ ПЕТЬ

и пусть никто в этом не будет сомневаться.

Так-то.

Я буду самой красивой, я буду самой доброй, я буду самой лучшей для тебя. Самой теплой, самой понимающей. Я буду самой-самой для тебя.

Только для тебя.

Просто потому, за то, что ты такой есть.

Я люблю тебя.

Чай - это хорошо. От чая прекращается утечка носа. Ненадолго, правда, но все-таки это куда лучше, чем без чая.

Я учу стихи, как молитвы. Повторяю их по вечерам и по утрам, ежедневно, скурпулезно. Встаю в семь, ложусь в 11-12-13-14 ночи. Иногда в пять утра. А иногда встаю в пять утра. Я заучиваю стихи наизусть и веду свободную от предрассудков и пошлостей жизнь - я веду жизнь, которая исключает вмешательство любого человека в мои мысли, в мою сердцевину. Никто не сломает меня, не надломит, не покромсает и не доберется до самой сердцевины.

Меня никто никогда не победит.

Никто никогда.

Я собираюсь пить алкоголь. Не сейчас, не потом. В строго определенный день. Это будет моей целью, потому что я хочу испытать это и понять это. Я хочу попробовать это. В отличие от того, что я не хочу попробовать(к примеру, сокровенное страшное действие по ночам)(я маловат). Потому что я замкнут в себе, антисоциален, молчалив, свободен от предрассудков и пошлостей. Я просто хочу напиться, чтобы хоть на миг ощутить свободу от окружающих меня людей, которые лезут в душу.

Им не нужна моя добровольная искренность. Им нужно переворошить меня, потоптаться и переделать под шаблон. Сломать неправильную, изогнутую рюмку и переплавить ее в красоту неземную, каких тысяча на полочке пылятся. Пылятся.

Но им никогда никому меня не победить.

Напишу еще один стих. И опять про девушку. Пусть все смеются.

мозги носом потекли

Пугал прохожих вид моей беды.
Я говорила: — Ничего. Оставьте.
Пройдет и это. — На сухом асфальте
я целовала пятнышко воды.

Говори, говори, говори! Пусть тебя все услышат! Пусть все обернуться, убегут, подойдут, ударят, закричат! Пусть будет безумие и нелепица, пусть беснуется толпа, окрыленная единым разумом! Говори, черт бы тебя побрал! Пока улица эта полна томных лиц, пока Небо обернулось на истошный ор, пока ветер сдвинул с места осенние листья - говори, ведь это всего лишь одна секунда, когда все готово услышать тебя, и ты можешь удержать их. И ты можешь высказать им все. Говори.

Но знай, что половина над тобой посмеется, четверть задумается, четверть услышит. Знай, что Небо поддержит тебя и улыбнется, а ветер подбодрит холодным дыханием Зимы.

Хочется неплотских удовольствий. Сидеть и читать вкуснейшие стихи Ахмадулиной. Вкушать Северянина, символистов, восторженно-визгливо трепетать под властной рукой Лорки. Хочется издеваться над людьми вместе с Чеховым. Хочется убивать вместе с Достоевским. Хочется идти по улице, держа огонь в одной руке и голос в другой - и бросать эти ярчайшие молнии в почерневших прохожих, разукрашивая лица оранжевой краской. Им хочется быть одинаковыми? Ладно, пусть, но тогда не черным, а рыжим! Лучше пусть все рыжими будут.

Вот как было: сидел я летом за компом, компостировал мозги...и пытался с монитора согнать муху. Курсором.

Пять минут.

Через пять минут все-таки поняла, что я слегка не сгоню эту чертову муху, потому что ей срать на этот курсор, настойчиво тыкающий точку на экране, на которой она сидит.)))

И вот как было: посмотрел я на лицо Димитрия и понял, что он улыбается всем лицом, даже лбом, всем-всем. Душевненько так.

Вечер.

Уже не актуально стало писать то, что было написано давным давно. Мир меняется слишком быстро для меня и того, что я пишу. Другие читают и в их головах звучит мой голос - у каждого по-своему. И душа трепещет от того, сколько всякого разного я могу услышать, будь я ими.

Во мне живет что-то или...кто-то...и ему очень больно. Я сижу и читаю книжку и смеюсь над смешными моментами - или смотрю фильм и смеюсь - могу делать что угодно. Но вдруг пойму, что все лицо мокрое, а на коленках соленые капли впитываются в материю...

Я не чувствую его. А оно страдает. Я даже не знаю, почему. Как будто кто-то забрался в меня, как в теплую кровать, зарылся в одеяло, свернулся клубочком и горько плачет...мне даже хочется погладить его по голове, выслушать, пожалеть, вот только я совсем не знаю, в какую дверку стучаться и ответят ли мне.

Это так странно. Вы никогда не плакали случайно?) Независимо от вас?) любопытное ощущение...точнее отсутствие оного. Я не знаю, плохо ли это все. Просто не знаю.

Я не умею никого и ничего менять. Я очень хочу построить свою жизнь...хочется уйти от реальности в работу, чтобы вернуться туда, когда будет нужно, в точный момент. Я знаю, именно так и надо сделать. Забыть о всех, о всем. Уйти. Ненадолго. И я не смогу никого поменять, а ведь я пока...не готова принять тебя таким, какой ты есть. Мы оба еще изменимся. Пойми меня. Я просто не могу тебя принять сейчас.

Я уже все решила.

Не ищите меня.

Меня не станет. Ненадолго.

Я не перестану, конечно же, общаться, это глупо. Но...но.

Бом...бом...бом...стучит мое сердце...кто-то сидит там сейчас и плачет, а я изумленно смотрю на себя в зеркало - разве это я? Небо, милое, разве это я?..

Разве это я?! Это ужасное существо?! Оно никогда не будет счастливо, оно навсегда останется странником, у него не будет семьи. Его сердце будет размеренно отбивать оставшиеся ему минуты вместе с той музыкой, что он будет петь. Все время петь.

и только кошка гуляет сама по себе, и лишь по весне с котом...

Весна закончилась. Началось что-то новое.

 - Девушка, мой брат говорит, что вы очень красивая! - проникновенно, заискивающе

Пауза.

 - Не только ваш брат. - улыбка

Продавщица: не слушай их, увезут!

 - Куда увезем?! - возмущенно

 - В горы! - убежденно

Улыбка. снова улыбка.

 - А я люблю горы. -тихий смех.

И я вышла из магазина, смеясь.

Со мной все чаще какая-то хрень происходит))

Когда Влад на олимпиаде достал двухлитровую бутыль с квасом...и стаканчик. Я смотрел на это с очень удивленными глазами...

 - Как только она осталась одна, она немедленно скинула с себя одежду (кто бы знал, как она ненавидела одежду), и, оставшись в одной, но длинной, тельняжке, начала...

ТАНЦЕВАТЬ

И, вы думаете, танцевала страстно и с увлечением? Как бы не так. Она изнуряла себя и избивала, как могла, адски болели ноги, потому что совсем недавно она их разодрала когтями. Танцуя, она вспоминала сегодняшний день...

" - Привет, милый! Тебе привет от Феди. - усмешка"

" - Побежали, Мэй! Мэй, вперед!"

" - Что такое, Мэй?..ооо...нет, не надо, ну пожаааалуйста...господи, зачем ты послал на меня эту бутылку...МЭЭЭЙ!!"

Я параноидальный идиот.

Я сижу дома и танцую. Ночь вся моя. Есть яблоки, печенье, чай. Шоколадка.) главное...есть музыка.

Он: ты не пьешь сейчас чай?

Она: нет. я скорблю. как всегда, собсно...над миром этим.

Она:
нет, я не прошу у тебя помощи! я вообще...вообще...антисоциальное существо, не умеющее общаться с людьми и излишне депрессивное.
я не стою ничьих усилий.
просто я не умею общаться с людьми и они меня не понимают. ни разу не понимают. я антисоциален. по всем направлениям. нет, не отвечай. ты знаешь что это правда. что меня трудно понять, это очевидно, как день, даже мне иногда трудно себя понять.
я знаю, отчего меня все не любят. я знаю это. я не мог этого изменить тогда, когда это началось, не могу и сейчас - у всех уже сложилось мнение.
они понимают, что я чувствителен. они знают это.
но они просто меня не понимают...и смеются, как над всякими чудаками.
я просто чудак.
и за это ненавижу себя и это в себе люблю.
и разрываюсь в конце концов...и сомневаюсь во всем хоть не показываю вида и плачу обо всех, хоть никто не замечает...плевать. не отвечай ничего, я очень тебя прошу, все это святая правда, ты знаешь это, а если не знаешь - просто поверь мне, это чистая правда.
вот почему все это происходит...вот почему хочу подрасти и уехать из этого города так, чтобы никто не знал где я и что со мной.
я антисоциален. противопоказан обществу. лишь немногие понимают и ценят меня - ради них, возможно, стоит жить - но им ради меня не стоит ничего делать. потому что я легковоспламеним и сгорю в один прекрасный день, просто сгорю, за три минуты.
от меня ничего не останется, даже пепла. у меня все не как у людей...
я пойду шить сердечко. я подарю его Джей.
мне надоело ругаться с людьми...знаешь, я хочу взрастить в себе непоколебимое спокойствие. чтобы никто не услышал от меня ни слова, даже когда очень хочется ответить...
это так сложно, как будто перед тобой вкусное яблоко и ты голоден - но тебе ни за что нельзя его есть. но только еще одно - я убиваю и сдерживаю в себе свои эмоции и чувства а за это приходится дорого платить.
слезами, кровью. чем угодно. лишь бы не взорваться.
ты понимаешь, я знаю...только не знаю, почему ты понимаешь.
я слишком часто бываю в отчаянии. слишком часто боюсь. я ничего не боюсь кроме как себя, понимаешь? только себя боюсь.
боюсь, что разрушу все сама.
своими собственными мертвыми давно руками...

Он: я чудак, и ты чудак. где еще такого найду?

Он: Люди убивают друг друга от того, что недостаточно задумываются о других. Сильнее всех, кто тебя убивает, убить себя можешь ты сама.

Он: Помнишь, как Солнце разогнало тучи, чтобы поглядеть на твою улыбку?

Она: Музыка - это огонь в моих глазах. которые меняют цвет. иногда.

Она: Брат, друг, бог...

Ты для меня больше бога. ты - моя жизнь.

Она: Небо, у меня самый лучший парень на всем белом свете. Таких не бывает, эти из сказок приходят и с ними - как в сказке, чудно, немного страшно, но любопытно до чертиков и ужасно приятно. Небо, самый лучший.

Двадцать три года тому назад. Свечка горит, как свечка и должна гореть, прерывно, осторожно, моргая, смеясь. Прекрасный Мир, как же я тебя люблю.

Не смотря ни на что.