И жизнь продолжится дальше. Все будет так как и должно быть- то же небо над головой, те же сигареты без счета, какие-то люди вокруг и знакомые маршруты. Только нас уже не будет. Мы останемся лишь в воспоминаниях..
(с)
Близится промозглый ноябрь-мой старинный собутыльник
И всё явственнее чувствуется запах вина и слышится хриплый голос аккордеона
Я буду сидеть за столиком в кафе и пить,думать,писать стихи и письма
Одна.Да,одна.
А что?Неплохо.Быть холодной,недосягаемой,просветлённо-печальной
Быть собой
И не надо никого.Вот ещё,голову всякой чушью забивать
Так только,разрешить себе всплакнуть среди ночи,но не более
Я говорю,что счастлива. Говорю,что привыкла.Говорю,что грустно и пусто.
А на самом деле,мне никак.Глубоко безразлично.
Да будет так.
В такт блюзу сердце,дождь и стук каблуков
Длинные ресницы и слегка надутые губы
Всё правильно
Все идеально
(с)
Иногда,глядя в окно,выходящее на весь город,считая ночные огни,вспоминая тех, кто когда- то был рядом с тобой,усмехаясь над своими ошибками,пересчитывая раны на сердце,ты понимаешь,что тебе ничего не нужно кроме этих ночных огней,чтобы сново родиться..
(с)
Такая жизнь. Такая вот херовая жизнь. Нечестная. Каждый из нас одинок и нужен другим только в пределах собственных выгод. Это правда, Маша. Даже тем, кто нас любит. Это же их любовь. Ты одна, Маша. Даже если вокруг тебя море друзей и родственников. Даже мама любит не тебя, Маша, а свою дочь. Правда херовая новость?
сумасшедшие дети с приветами.
мой город пропах дорогими машинами.
твой -дождями и сигаретами.
знаешь, что человек без души пахнет чужими секретами?
километры пахнут любимой музыкой;
стуком колёс ; и цветочным чаем.
на расстоянии держатся только трусы,
а я просто красиво скучаю.
(с)
у нас опять все наперекосяк,
лететь особо некуда да и незачем,
выходные слишком затянулись,
и ночью очень холодно,
и всё очень белое,
и совсем не спится.
(c)
странно...
именно в тот момент, когда ты пьешь чай и ловишь себя на мысли, что жизнь налаживается, что есть те, кого ты любишь, ни смотря ни на что, что у тебя отличное настроение, что все проблемы отложены на завтра и сегодня уже ничто не может беспокоить...
именно в этот момент...
winamp из почти двух тысяч тысяч треков в play list'е выбирает именно тот трек, который в одно мгновение разбивает это состояние, все эти ощущения и все эти мысли о легкости бытия...
пора начинать избавляться от такого сильного влияния музыки на настроение...
но...
я подумаю об этом завтра...
а сейчас...
какая-то непонятная грусть...
(с)
а у него улыбка, словно 220 по оголенным проводам.
и я специально отвожу глаза на рваное небо, чтобы не видеть как он улыбается
чтобы не видеть как он прожигает меня своими карими. у него огонь в глазах.
а я хочу гореть под ним. чтобы градусники рвало ртутью. мы бы умерли, да?
его руки шепчут нежность. и я задыхаюсь от этих пальцев. они пронизывают меня,
достают до легкого, сжимают его, и я задыхаюсь в нем. и так печет кожу пеплом.
и я содрагаюсь в его обьятьях. не кричу. что-то шепотом на ухо, словно в бреду.
любит много говорить о себе и о любви красиво. и о том, чего нет, например о нас.
а «нас» нет уже n-ное кол-во дней. да и не было никогда, впрочем.
а мне очень тепло под светом настольной лампы. а террафлю заменяет тепло твоих рук.
я не знаю гдетыскемкакты. но это ничего не меняет. всеравнонесомной
я запомнила твое лицо из-под простыни. глазами. где-то около шести утра.
ты ловил мой взгляд и улыбался. я таяла. и мне так хотелось к тебе под кожу.
я хотела бы пропитать тебя своим запахом чтобы стоять, держать тебя за руку.
и кричать : видишь небо, он мой.
а вчера я пила обжигающий чай
на чужой кухне и поняла:
«ты мне не нужен».
импульсами
содрогнулась.
улыбнулась.
(с)
и все-таки если мы иногда
раз в пару месяцев
списываемся
то в моем сердце
начинает шевелиться что-то
очень похожее на прошлое
мы ведь его похоронили
а когда я пишу тебе
мне кажется, что
"я тревожу покойника"
всё повторяется на порванных цепочках, и готовность вернуть себе себя ничего не меняет. сложно не сжимать ладони в кулаки, если хочется врезаться в столб. мир полон истин, но я не смог себя найти в чужих мыслях - и февраль ведет за руку, шепчет что-то псевдо-нежное, но не получается слушать, надо учиться жить, не плавать к чужим берегам, бороздить в своей вселенной мосты и строить заново то, что рухнуло однажды. то, что теперь так по-детски раздражает. рядом с ним хочется быть, но непонятно, как можно научиться верить, если все повторяется.(с)
Мы никогда не расстанемся.
Ты запретил мне курить.
Всё изменилось.
Я теперь забываю включать звук на телефоне, ты перестаешь звонить.
А жизнь продолжается. Дождь вот пошёл. На улице стою курю, прислонившись к витрине магазина.
Нет, я не дома. Нет, больше не обижаюсь. Да, я все понимаю.
Если бы про нас снимали фильм я бы хотела, чтобы вот эти кадры попали тоже. Как я иду ночью под ливнем и прячу сигарету в ладонь. Как у меня в наушниках Курт Кобейн надрывается. Как ты в это время у неё на кухне моё имя на столе ножом вырезаешь.
Мы правда никогда не расстанемся.(c)
Он заматывается в теплый шарф и по долгу смотрит на ветер. Вечерами в аллеях парка или солнечным утром, он завидует. Ему бы просто хотелось, стать таким же свободным и ни о чем не задумываться. Он так давно хочет научиться летать.
Сладкий чай и сухие лепестки роз в карманах, вот и вся жизнь.
Он всегда один.
Один по утрам в постели, один за обедом в кафе, один вечером с книгой у окна, один ночью. Ведь ему даже не сняться сны.
Но он всегда и для всех. Только его не хватает. Его не хватает даже самому себе. Он раздаривает себя случайным прохожим и, конечно, ветру.
Она. Она разбивает вазу и шмыгает носом. Она порезала палец и подвернула ногу. Она настоящий шум.
Она не любит зеркала и правду, может быть только небо и города.
И она больше ни во что не верит, и закрывает окна, прячась от сквозняков.
С замиранием сердца читает вечерами стихи, чтобы на утро проснуться в слезах. Опоздать. И выбегая из дома, забыть где-то под подушкой хорошее настроение.
Теплый ветер растреплет ей волосы, он сейчас так некстати.
Он где-то грустит и не может понять почему.
(c)