[349x480]Сто ударов в минуту. Пустота ледяная.
Звонко детские крики - о молчанье бетона.
Говорить - слов не слыша, шаг за шагом - не зная,
Где сорвешься с обрыва в неизбежности лоно.
Ухмыляется небо, робко мглою укрывшись -
Как легко в ней растаять, когда отдана сила...
Как легко просчитаться. Крики детские - тише....
Ноль ударов в минуту.
[324x448]
Спасибо тебе, что тебя я придумал
Под вьюги неласковых зим,
Что несколько лет среди звона и шума
Счастливым я был и слепым.
Воздушные замки построить несложно,
Но след их не сыщешь в золе.
Как жаль, что недолго и неосторожно
Стояли они на земле.
Спасибо тебе, что я строил их звонко
Из песен, цветов и тепла.
Я выдумал девочку в шарфике тонком -
И значит, такая была.
for you.
Напротив моего окна, на краю крыши, стоит человек с дудочкой. Он не собирается прыгать вниз, просто ему нравится стоять на краю. И играть иногда на дудочке.
Но он никогда не играет просто так. Сначала всегда высматривает что-то внизу. Иногда по часу, иногда дольше. А бывает, что каждую минуту что-нибудь играет. Красиво играет, заслушаешься. Я и слушаю.
Вот прошла внизу соседка, А.Ф. Человек на крыше сразу насторожился, и его можно понять. А.Ф. - неприятная особа. Когда она во дворе, почти всегда находится повод сыграть на дудочке. Вот и сейчас, стоило ей выйти - сразу начинает орать на детей, чтобы прекратили качаться на качелях, у нее голова кружится.
Человек на крыше серьезно кивает и подносит дудочку к губам.
Мир раскалывается.
Я слушаю торжественную и грозную мелодию дудочки. Человек стоит на самом краю крыши, широко расставив ноги. С полусложенными крыльями он похож на надгробное изваяние. Закрыл глаза и играет. А внизу раскалывается мир.
На две реальности. В одной из них рушатся башни, падают звезды, людей заживо пожирает небесный огонь. Их крики странным образом вплетаются в мелодию дудочки, не заглушая ее. Так и должно быть. В той реальности я тоже сгораю, чего уж там. Даже отсюда слышно, как я там ору. А как корчусь, мне смотреть не хочется. Неприятно. Я вообще не смотрю, я глаза закрыл. Слушать - это пожалуйста.
Но мелодия смолкает быстро. Вероятностные миры расходятся, и сюда уже не доносятся звуки Армагеддона.
В той реальности, которая осталась здесь, соседка не кричит на детей. Сплюнула на клумбу, и всё.
Человек на краю крыши убрал дудочку, сложил крылья и терпеливо ждет, когда в нашем мире зло снова перевесит. Ему недолго ждать. Мир балансирует на краю, шаткое равновесие мира может пошатнуть всё, что угодно - даже классическая раздавленная бабочка. Не просто так раздавленная, конечно, а со злобы. Ну да у нас во дворе такое происходит постоянно.
У нас во дворе вообще много чего происходит. Вот девочка с первого этажа наливает молока дворовому котенку. Молодец, девочка, спасибо.
Я засовываю руку в карман и достаю губную гармошку. Человек на краю крыши замечает мое движение и одобрительно кивает. Я начинаю играть. Мир расслаивается.
Я не музыкант. Мне просто нравится играть на гармошке, сидя на краю подоконника.
Они существовали. Существовали совсем рядом с людьми, на расстоянии одного шага. И делали этот шаг. Входили в жизнь людей, и разбивали её, потому-что люди не могли жить с мыслью, что они с ними рядом есть те, кто имеет всё. Они всегда достигали своих целей. Если это были деньги, их окатывало золотым дождём. Если внимание, их красота всегда заставляла Смертных слетаться на их зов, пусть даже в огонь. Если они желали власти, у их ног был весь мир... Им было скучно. Скука, стала их проклятием в бесконечности уже не жизни-существования. Они искали новые чувства, беспечно руша мир в котором жили, и зная что всегда могут уйти в другой. Они играли миром в той или иной степени, потому-что были бесконечно далеки от него. Они могли быть добрыми или злыми, но всегда жестокими, со своим взглядом только вперёд, со знанием что они всегда могут начать сначала... Их называли Демонами, и они были ими, касались неба, и падали на морской песок, не в силах даже разбиться. Они были где-то даже счастливы, но слишком бесконечны, чтобы ценить это счастье. Они входили в судьбы людей, а потом бесконечно клеили осколки, постоянно путая их порядок. Они тоже почти жили, но не могли умереть, и поэтому жили "почти".
Не торопись, пока ты не поймешь,
Что я один, и нет меня дороже...
Когда ты сто кругов судьбы пройдешь,
А на сто первый без меня не сможешь.
Когда тебя разбудит ночью страх,
Что можешь ты на век меня лишиться
.тревожным сердцем напоролся на столовый нож тоски|
Поток сознания
| у кукол нету сознания. |
чего внутри уже нету...
| я заблудился в собственных мыслях.. |
Чего-то перестало хватать...
| наверно, сердца, которое бьется... |
Моя душа, ее нету,
| плачет над обломками ангельских крыльев.. |
Кто-нибудь...
| выключите мои мысли. |
если такой найдётся
[178x250]
Здесь можно не дышать
Здесь можно видеть сны
Здесь нет его цветов
Здесь нет его зимы
Здесь можно видеть сны
И видеть в них друг друга