Настроение сейчас - ГуД)

Когда в душу плюют слишком близкие люди,
Слишком едким плевок оседает на венах
К черту все, или к Богу, его воля прибудет
В виде ломаных линий на разрушенных стенах:

Будь то строчки "jane air", что даны лишь немногим,
Либо просто три буквы или с ним предложение,
Или просто скупое "Подумай о боге"
Это сердца отчет о чужих погрешеньях.

Вот вам правда в глаза, вы не бойтесь сознаться,
Все творимое вами - просто способ побега.
Лишь сошедши с ума, вам не стоит бояться.
На безумной ладони и грязь - комок снега

Как же жить, там где зло разрушает всю волю?
Научиться прощать? Слишком мерзкая штука!
Сколько стоит свобода? А ты сам сколько стоишь?
Стоит мерить жизнь сердца ритмичным отстуком!

Что осталось нам делать? Да ответ очевиден.
Нам не стоит пытаться лечить свои раны.
Старый шрам - он теперь (согласись) безобиден,
Расчеши его - будут боли новые грани.

Да наплюйте на несовершенство (бл*) мира
Просто дальше живите с раною рваной душевной,
В мире серых идей, там где творчество сыро,
Там где ненависть стала для всех повседневной.


(c) I-One

Настроение сейчас - оптимистичное

Ты не ответишь мне в любви?
Тебя пойму и все прощаю,
Забить на сердце (Сердце, не зови)
Ведь это тяжело, я знаю:

Смирится с миром нечестивым.
О землю биться своим лбом.
Не хочешь, чтоб я стал любимым?
Позволь хотя бы стать рабом.

И снова нет? Уже привычно
Сознаться очень тяжело
Тем, кто мне нравятся, обычно,
Не нравлюсь я, (не повезло?)

А если все же не дано
Нам быть с тобой, тогда послушай
Уйди спокойно, дверь закрой,
Ты не услышишь в спину "стой",
Но я прошу - не плюй мне в душу

Судьбой давно предрешено:
Проблемы снова. И черт с ними
Наверно Богом мне дано
Любить без памятсва одну,
При этом бл*дски спать с другими.

(c) I-One

Как сложно порой бывает доказать самому себе, что ты не чувствуешь ничего к другому человеку. Даже если ты об этом действительно знаешь сам и неоднократно говорил другим. Да. Можно долго и упорно талдычить всем подряд, что выглядит это лишь как в песне у Тракторов «…играли в любовь…» - все это пути самообмана. Невозможно дезинформировать самого себя. Сердце все знает лучше разума. Знать и верить совершенно разные вещи.
Как сложно порой бывает заглушить злость на самого себя. Неоправданную, бесполезную злость, которая разрушает тебя и только тебя самого. Зачем она нужна? Видимо затем, чтобы все то дерьмо, которое накапливается в тебе и сливают в тебя другие, концентрировалось внутри одного единственного человека, не причиняя вред другим.
Тайлер Дёрден возможно нашел бы в этом что-то.
Своеобразный путь саморазрушения. Своеобразный способ дойти до точки.
Стоп.
Я говорил о злости.
Тупой самонаправленной злости, из-за того, что ты, как идиот ждешь ответной смс, послания в асе, или личного сообщения вконтакте.ру. При этом сам пытаешься уйти от своих проблем, обещаешь себе забыть обо всей этой хрени, но уже через полчаса снова проверяешь мобильный.
А ведь достаточно всего лишь одного слова и двух или трех букв на выбор, которые развеют все сомнения (неважно в какую сторону), и, наконец, можно будет опустить рычажок сливного бачка и отправить накопившееся дерьмо дальнее плавание по водопроводным трубам
Даже если это слово «нет». Станет проще.
Не будет ненависти, злости и душевных терзаний.
Причем, ведь слово «нет» сказать так просто.
Я это знаю, потому что и сам говорил его не раз.
Да. Я тоже неоднократно брал на себя роль сволочи и поддонка.
Се Ля Ви. Как говорят французы. Се Ля Ви.
Тайлер Дёрден посчитал бы это сентиментальным и забавным.
Тайлер Дёрден – это вымышленный персонаж книги Чака Паланика, оживающий в фильме Дэвида Финчера прекрасной актерской игрой Бреда Пита.
Тайлер Дёрден, который уверяет (Да, да, именно в настоящем времени. Героям книг не суждено умереть никогда, даже если они погибают на страницах – все это понарошку, стоит вернуться на пару страниц назад и вот он – поет и пляшет, и совсем не мертв. Герои книг существуют только здесь и сейчас), что только потеряв все, мы обретаем свободу.
Так ли это?
Так.
Но, согласитесь, терять так больно. И эту боль не скопирует кулак, ударяющий тебя в челюсть и крошащий зубы, или удар ржавой водонапорной трубы, рассекающий бровь. Эта боль уникальна. Испытав ее раз, другой, больше к ней возвращаться не захочется.
Не лучше ли жить, пусть в клетке, но в комфорте и с миром?
Может лучше, а может - нет.
Нет, потому что это означат, что ты готов подписаться на русскую рулетку, где пули не убивают, а наносят неизлечимые душевные раны потери.
Говорят, время лечит все.
Бред. Чушь.
Время – это самый уникальный убийца из всех существующих. Время стирает с лица земли города, уничтожает целые цивилизации. Даже в отношении отдельно каждого из нас, оно медленно и мучительно убивает нас. Убивает до… самой смерти.
Каламбур может, но, согласитесь, в нем есть смысл.
Если бы мне предложили исполнить одно мое самое заветное желание – я бы попросил контроль над временем. Не для того, чтобы жить вечно. Нет. Для того, чтобы можно было вернуться назад во времени и в ключевой момент, чтобы не терзаться сомнениями и разрушать себя сейчас эгоцентричной злостью, сыграть роль эгоистичной сволочи и поддонка, выстреливающего слово «нет» в (возможно) любимого человека. Слово «нет», которое тащит на себе боль утраты и одновременно с этим делает шаг на пути к освобождению.
Я пишу эти последние строки и чувствую, как злость перекатывается от сердца к руке, далее вниз по ней к ладони, в карандаш, и, наконец, на бумагу. Остается только поставить жирную точку, которая послужит своеобразным замком или печатью, которая заставит затеряться эту самую злость среди скопления этих букв, оставив лишь красивый (красивый ли?) текст, смысл которого будет многим неясен. Впрочем, вот и она, эта точка; следует сразу за моей подписью:
Искренне Ваш, Desapаrecido.

(c) I-One

Настроение сейчас - оптимистичное)

Не видеть, говорить и слышать
Не думать о вселенском зле.
Не чувствовать мрак, что дышит
Над ухом. И не жить во мгле.

Не видеть свет при всем при этом
Не разбираться в пустяках.
Все зло-добро - все под запретом.
Кровь больше не стучит в висках.

Мне страшно думать о приятном,
Мне рано видеть, то что поздно.
Мне не понять пути обратного.
И не смотреть на небо, звезды.

Ценить что живо, и что мертво.
Не видеть смерть во всей красе
Я не охотник, и не жертва
Я на нейтральной полосе

Кричать не хочу я! Да это напрасно!
Просить, умолять или мериться силой...
Долго спать в тишине - ведь это прекрасно...

Лишь ворон кричит над моею могилой...



(c) I-One

Я долго думал - вот итог
Я не спешил в решениях
Кто человеку человек?
Его воронка отношений...

Судьба - толкала нас друг к другу
Себе друзей не выбирают!
Раз - алкоголь убил подругу
Два - герыч разум затмевает

Три - стремиться к воле нет желанья!
Судьба избила души стольких!
Да, несмотря на все старанья
Мы остаемся одиноки.

Друзей нам жизнь предоставляет
Лишь расширяя круг забот:
Ведь Друг - не тот, кто помогает.
Друг - это, кто не предает

А что любовь? любовь пуста.
В ней нет ни грамма сожаленья.
Она живет в чужих устах.
Не терпит неповиновенья!

Мы расставались, вновь любили,
Уже другим стихи слагали
По новой звезды мы дарили
Но вскоре звезды умирали

Пока осталась не одна -
Надежда лишь в глазах теплилась,
Хотя, упала и она...
Да. Убивать мне приходилось...

Любить, предать - растущий спрос
Прощать, других просить простить,
Ха! У меня возник вопрос:
А для чего же все же жить?

Я вру, вру не смыкая век,
Я не прощу прощенья.
Я - просто лишний человек
И в этом нет сомнений

НЕТ! Не править нами навсегда!
Мы не рабы! Мы не рабыни!
Пусть вспыхнет перемен звезда.
Моя звезда - Звезда Полыни!

Душа покинула меня,
Ну что ж теперь и ныне:
На небе вспыхнет вся в огнях
Моя звезда - Звезда Полыни

Насколько низок человек (!),
Но я смерю его гордыню.
Пускай горит, горит вовек!
Моя звезда - Звезда Полыни!

Какие языки ты знаешь?
Английский, русский, Qwerty?
Меня ты запросто узнаешь -
Ведь я - посланник смерти!

(c) I-One

Настроение сейчас - оптимистичное)

В твоих глазах был ответ
На все мои проблемы, рвущие на части
В ответ боясь услышать "Нет".
К тебе я подошел, сказал, что нет тебя прекрасней.

Ты улыбнулась мне в ответ.
Улыбка вышла скучной и бесстрастной.
"Даю тебе зеленый свет"
"Но знай, это напрасно", забилось сердце часто

"Со мной быть опасно"
Тогда не верил я тебе, да и сейчас не верится.
Не убеждает даже красный
Кровоподтек на стене от разбитого сердца


(c) I-One

Первые тяжелые капли упали на асфальт. Начинался дождь.
Витя на ходу застегнул кожаную куртку на молнию и посмотрел на небо. Обычные серые осенние тучи. Сволочной дождь будет лить долго, а до ближайшего поселка еще идти и идти. Шоссе как назло было абсолютно пустынно. Ни попуток, ни встречных машин. Витя поежился и ускорил шаг.
Время близилось к закату и по его скромным подсчетам до города он дойдет только к полуночи. Он поежился... чертовски замерзли руки.
Путь пролегал около недавно собранных полей. Невдалеке посреди поля стоял одинокий культиватор.
Вот бы забраться в него и чуть-чуть погреться...
Виктор откинул эту мысль. Не хватало, чтоб его так глупо взяли...
Слишком многое легло на карту. Слишком многое он успел совершить, о чем теперь жалел.
Ну вот какого черта ему понадобилось задушить эту стерву? Да, пусть она и капала ему на мозги в течении последних пяти лет совместной жизни, следовало просто собрать свои манатки и валить от этой истерички куда подальше. Да еще и сосед так неудачно зашедший хлебнуть самогоночки... А ведь Вите сначала показалось, что он удачно запрятал их трупы. Ан-нет! Нашли ищейки херовы!
А потом еще этот дедок, который подкинул его на своей потрепанной Ниве до Нижнего Икорца. Какого черта старому пердуну приспичило смотреть региональные новости? Там сейчас только о "маньяке" и трубят! Впрочем, ладно! Мир праху этого достопочтенного старца... Он хоть не мучился перед смертью.
Теперь на шее Виктора три покойника и ожидает его в лучшем случае... лучше об этом не думать.
А ведь он никого не хотел убивать. Теперь все новые жертвы - лишь продукт инстинкта самосохранения. Все хотят жить. И не в тюрьме.
Уже стемнело окончательно, когда свет фар за его спиной отбросил перед ним длинную искаженную тень.
"Была-небыла", подумал Витек и остановился, подняв большой палец к верху. Через некоторое время рядом с ним остановилась новенькая десятка. За рулем сидела девушка лет двадцати. Она опустила стекло и спросила его:
- Куда держишь путь, герой?
- Вся Россия - мой дом, - ответил Витя пританцовывая от холода, - добрось хоть куда-нибудь. А я уж на месте сам разберусь.
Девушка улыбнулась:
- Ну тогда нам по пути. Садись. Только чур интим не предлагать.
- Заметано, - отозвался Витя, забираясь на пассажирское сидение.
Он не успел хлопнуть дверцей, как машина уже сорвалась с места:
- А как тебя хоть зовут, красавица?
- Ася, а тебя?
- Сергей, - не моргнув глазом ответил он.
Девушка едва заметно улыбнулась:
- Итак, Сергей, вы ведь не скажете мне, почему оказались ночью посреди дороги один?
- Все верно. Не скажу. Кстати, предлагаю сразу перейти на "ты"
- Поддерживаю.
- И все же? Кто ты? Путник? Не похоже.
- И почему же я не похож на путника?
- У тебя нет рюкзака за спиной. Обувь слишком легкая. Да и одет ты не очень тепло.
Витя сдержано улыбнулся:
- Ну, в общем-то, ты права. Я – не путник.
- А кто?
Витя долго молчал
- Ладно, черт с тобой. Не хочешь говорить – не надо.
- Да просто вспоминать не охота, тут просто получилось так нехорошо. С друзьями выбрались на природу...
- И?
- И так вышло, что... Ну, в общем, не важно
Ася усмехнулась:
- Да уж... Байки травить ты не умеешь – это точно.
Витя искоса посмотрел на нее. Она начинала его раздражать.
- Мог бы и правду рассказать, - упрекнула она
- Правду? Да я и пытался. Говорю же, с друзьями в лес выбрались, а дальше...
- А дальше ты не нашел, что придумать. Мог бы рассказать и другую правду.
- Другую? - Витя заметил вывеску «Липецк». Они приехали. Тут его сердце ухнуло вниз. Вдоль дороги стояли посты милиции. Они проверяли всех въезжающих и выезжающих из города. Он побледнел.
- Да, другую. О том, как ты, например, убил свою жену и соседа. Наверное, она изменяла тебе с ним. А, Виктор Свиридович?
Значение ее слов до Вити дошло не сразу. Все мысли были заняты милицейским кордоном.
Ася усмехнулась, остановила машину, заглушила мотор, вынула ключи зажигания и вышла в дождь к шагающему навстречу милиционеру.
И тут значение ее слов ударил ему в грудь хлеще удара боксера. Она его сразу узнала! Витя тяжело сглотнул и посмотрел через стекло на два едва различимых силуэта: ее и мента. Она его сейчас сдаст. Он перевел взгляд на руль – стерва забрала ключи. Витя посмотрел направо. Там находился лес. Быть может он успеет добежать до него и попытается скрыться в нем.
Не успел.
Ася вернулась к машине. Мент вышагивал рядом с ней.
- Это и есть ваш муж? - спросил он ее
- Да. Сергей. Если вы не возражаете, он не будет выходить из машины. Он промок и замерз. Боюсь, что заболеет.
Милиционер пару раз перевел взгляд с нее на Витю, с Витю на нее.
- Ладно, проезжайте, - наконец, бросил он
Ася поблагодарила его и забралась в машину. Завела ее:
- Да ты не ссы. Не сдам я тебя. У меня на тебя другие планы.
- Ты меня сразу узнала?
- Конечно, даже больше - я тебя со вчерашнего дня по дорогам поймать пытаюсь. Наконец, получилось.
- Какого хрена тебе от меня нужно?
- Чтобы ты убрал еще одного человека. Одним больше – одним Читать далее...

Секундная стрелка монотонно отсчитывала минуту за минутой. Большие белые часы висели над выходом из зала ожидания аэропорта "Шереметьево-2". Пассажиры сидели на шикарных диванчиках, смотрели индийское кино на широком экране, попивали кофе и время от времени поглядывали на часы.
Секундная стрелка первый раз обогнала минутную. Второй. Третий.
Если перевезти взгляд немного вправо, глаза упирались в широкое электронное табло с расписанием рейсов.

Рейс 138 - "Москва-Красноярск"
Прибытие: 15:38
задерживается



Часы показывают 16:02
Маша рассеяно смотрела кино ("Джимми-Джимми", кажется), но внимание ее постоянно уплывало, утекало и возвращалось к электронному табло. Паршивые мысли, мысли о том, что случилось что-то непоправимое гнусно лезли в голову.
"Он всего лишь задерживается", утешала она себя:"Так бывает иногда. Нет. Часто. Так бывает часто. Пилот просто облетал зону турбулентности, или грозовые тучи, или воздушные ямы, или черт знает еще, что у них там есть в облаках. Бывает. Он сейчас прилетит. Вон, Новосибирский тоже задерживается на двадцать минут. Так что все нормально."
Герои на телеэкране исполняли песню за песней. Взлетали и садились самолеты. Прилетели и новосибирский. Время клонилось уже к половине пятого. Приятный женский голос из громкоговорителя объявлял о каждой посадке и взлете. С каждым объявлением из зала ожидания вставали и уходили люди. Маша все ждала, что следующее объявление будет о рейсе 138.
На котором летит ее любимый.

Диспетчера тянули жребий - кому придется объявлять по громкоговорителю эту ужасную новость. Фортуна отвернулась от молодой девушки, только недавно поступившей на работу:
- А что мне говорить?
- Сердце подскажет, - ответил кто-то из более взрослых диспетчеров.
Девушка с сомнением посмотрела на микрофон громкой связи. Щелкнул тумблер. Она заговорила, стараясь изгнать из своего голоса все эмоции:
- Уважаемые пассажиры, (какие пассажиры? они уже на небесах, приземлились раньше времени, чтобы снова взлететь в небо. Уже навсегда!) с прискорбием разрешите вам объявить (Господи, что за чушь я несу?), что рейс 138 с сообщением "Москва-Красноярск" потерпел крушение...

Сердце девушки ухнуло вниз. Маша в ужасе вскинула руки к лицу и зарыдала. Со всех сторон послышались приглушенные оживленные перешептывания. Кто-то тихо всхлипывал рядом, кажется даже на соседнем диванчике. Голос из громкоговорителя продолжал вещать: приносил соболезнования, предлагал помощь высококвалифицированых психологов, что-то еще, и еще, и еще...
Маша уже не слушала его. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой опустошенной.

Самолет исчез с радаров и перестал выходить на связь в районе трех часов дня. Только в половине пятого была подтверждена информация о крушении самолета. Выживших не было.

(c) I-One

Пассажир без багажа и билет в один конец.
Поезд едет не спеша - набирает скорость.
Перестук колес - ритм жизни двух сердец.
Слюна наполняет ротовую полость,
Вмиг сужается зрачок, кровь течет из носа.
Мой экспресс несется вдаль, скоро остановка...
Боль пульсирует в висках. еще доза, доза, доза.
Разрывается сердце. Станция "Передозировка"

(c) I-One

Любовь уходила и все забывалось,
С миру по нитке, чтобы жить на легке.
А ты терпела, прощала и навеки прощалась,
Когда твое сердце я сжимал в кулаке.

(c) I-One

Интернет скрывает недостатки,
Уродство, возраст, жировые складки.
О да! В нем все герои и красавцы,
Не обличат никого тут папарацци.
Здесь нет хранителей правопорядка,
Зато грязи и мразей найдется в достатке.
Здесь зов души, хрен кто расслышит
И потому я его терп... ненавижу!
Зачем прожигать свое существование,
На сомнительное душевное состояние?
Жить над клавиатурой "qwerty"
До самой-самой смерти...

(c) I-One

Костя вставил единственный патрон в барабан револьвера:
- Значит русская рулетка, - сказал он тихим охрипшим голосом, - как фишка ляжет.
- Как фишка ляжет, - подтвердил Леша, - какая же сволочная штука - эта жизнь. Ну почему их не два?
Костя не ответил. Он провел барабаном по рукаву:
- Чтож. Я начинаю.
- Давай я начну
- Идея моя - я буду первым.
Крыть было нечем:
- Ладно, Кость, валяй.
Костя поднес револьвер к виску, зажмурил глаза и медленно спустил курок. Сухой щелчок эхом разнесся по пустым коридорам подземного убежища.
С некоторым разочарованием Костя передал револьвер товарищу. Леша провел барабаном по ноге , приставил дуло к виску. Снова сухой щелчок.
Игра продолжалась.
В пятидесяти метрах над их головами ядерный огонь пожирал землю, оставляя за собой только радиоактивные осадки на некогда процветающих цивилизациях. Только радиоактивные осадки на выжженой земле. Человечество погибало. Оно уничтожило само себя. Это было неизбежно.
ЩЕЛК!
- Это не русская рулетка даже... Кто погиб, тот победил. Счастливый труп
- Меньше дела - больше слов
ЩЕЛК!
Револьвер перекочевал дальше.
Всего один патрон.
И Костя и Лешка надеялись, что он достанется именно ему.

(c) I-One

Настроение сейчас - непонятное)

Строки ложатся на тонкой бумаге
Я пишу, я грешу, я рисую зигзаги...
Я выплескивал то, что в душе накопилось
Пока мысли во мне еще не разложились.

О хорошем, плохом... В целом это не важно,
О веселом и грустном, о спокойном и страшном
О любви, о рассудке, об их не сочетании
О себе и о ближних, и о тех кто был крайним.

О свободе и зле, что ее отбирает,
Поражения тех, кто в жизнь только играет,
Ведь уметь побеждать дано лишь немногим...
Словно кровь из пореза, текут с листа строки


(c) I-One

Настроение сейчас - непонятное)

когда твой внутренний мир, погрязает в мечте,
не жди пока небо обрушиться вниз...
не будет уж тех, кто на черной плите,
напишет заветное "Rest In Peace"


(c) I-One

Настроение сейчас - непонятное)

Давай поболтаем с тобой ни о чем.
Судьба же нас вместе зачем-то свела,
Схлестнула, столкнула плечом о плечо.
Давай поболтаем с тобой до темна.
Я с детства боялся остаться забытым,
Заброшеным всеми и жить одиноким.
Ты, я погляжу, тоже жизнью побитый,
Ты чем-то похож на меня, но немногим.
Я к свету тянусь, ты же прячешься в тЕни;
Ты - зло, я - добро, мы себя дополняем;
Я - сын трудолюбия, ты - дитя лени;
Мной правит рассудок, тобою желание.
И все же мы вместе, мы движимы целью
Единой, единственной, дальнею, вечной,
Стать кем-то большим, не остаться лишь мелью.
Стать "Ч" - Человеком и "Б" - Безупречным,
Как Черное с Белым кино запечтленное,
На кадрах потертой статической пленки.
Мы две стороны в камне неограненном.
Ты мой Черный Близнец. Мы два дула двустволки.
Ты мне не знаком, но мы вместе с рожденья,
Ответь, почему ты терзаешь меня?
Молчишь? Да, я знаю, ты мне не ответишь,
Ведь ты - только зеркало...
Ты - это Я...


(c) I-One

Настроение сейчас - уставший

Лунный свет тускло освещал одинокую фигуру, сидящего на лавочке человека. Парень запрокинул голову и смотрел на безоблачное ночное небо. На звезды.
Послышалось постукивание каблуков. Из темноты в свет фонаря вынырнула женская фигура. Девушка укутывалась в теплый шерстяной свитер - близился конец лета и осенние ветра уже срывали с деревьев первые листья... Ночь была прохладной.
Девушка присела к парню на лавочку, прильнула к его груди и тихо спросила:
- Ну и зачем ты меня сюда позвал?
Парень обнял ее и поцеловал в макушку:
- Ты помнишь это место? - спросил он, проигнорировав ее вопрос
- Конечно, именно здесь, ты предложил мне встречаться
- Да, а еще мы здесь впервые поцеловались...
- В тот же вечер... - грустно улыбнулась она
После такого краткого диалога они ненадолго замолчали. И он, и она подбирали лучшие слова для того чтобы высказать что то очень важное... Важное для них обоих. Дело в том, что уже очень долгое время их отношения носили сугубо символический характер. Они гуляли держась за руки, ходили в кино на задние ряди и целовались там, спали вместе... но вот чувство, так сильно связавшее их, уже ушло. Он это чувствовал. Понимала и она...
Первым заговорил парень:
- Ты помнишь про нашу звезду?
- Конечно, она знак нашей вечной любви, - она снова грустно улыбнулась
- Покажи мне ее, - попросил парень
- Да вон же, - начала девушка и осеклась, - подожди... она ведь была там... она... она...
- Она остыла, - продолжил за нее парень, - потухла... И наша с тобой любовь,.. она ведь тоже остыла?
- Остыла, - словно эхо, шепотом произнесла девушка, а по ее щекам бежали слезы.


(c) I-One

Мой малыш, засыпай
Я тут, я с тобой,
Пою тебе сказку.
Спи, малыш, баю-бай,
Ты сейчас только мой,
Укачаю тебя своей лаской...

Каждый сам для себя выбирает дорогу на плаху
Через тернистый сад ли полный соблазнов или путь через чистое поле
Приведет ли он к спокойной смерти или полному душевому краху
Вызванному острым концом ядовитой иглы, как средства от меланхолии.
Призрачное удовольствие дано ценой ничтожной боли
Первый шаг в "пути наверх" сдержан только страхом
Шаг второй - укол за уколом играют последние роли,
Сначала на вене косая дорога станет клеймом или знаком,
Потом останется от тела только урна с прахом
Ведь жизнь на конце иглы зависит только от силы воли
Пока звучит в голове музыка Иоганна Себастьяна Баха
Идет белый танец со смертью на безлюдном танцполе..

Спи малыш крепким сном
Ты сейчас только мой,
Баю-бай, малыш, засыпай
Мой малыш, я прошу об одном,
Не спеши никуда, постой,
Подольше не вырастай...

(c) I-One

Настроение сейчас - сонное

Мне плевать какого цвета твоя радужка глаза,
Какого ты роста, весовой категории, пусть
я не знаю как тебя зовут, но знаю сразу,
ты та, кто приводит с собой грусть,
и нет защиты от твоего сглаза
но до тебя я не спущусь,
одно я знаю: ты зараза
да! И тебя я не боюсь.


(c) I-One

Настроение сейчас - сонное

одна живая душа среди сотен мертвых лиц
да и та режет вены - стремится сбежать -
устремится наверх иль падение ниц...
куда ей не важно... не спеши ее звать

она душою всех видит, а не каменным взглядом,
видит в смерти - свободу, а в судьбе - заточенье...
доктора скоро будут здесь, они уже рядом,
только нужно ли ей ваше псевдо-лечение?

у всех своя ипостась: кто-то книги зубрил,
кто-то пьет, кто-то спит, набирает яд в шприц...
говорят, мы в ответе за тех кто нас приручил
умер мой Маленький Принц...


(c) I-One

Черные грозовые тучи и свирепый проливной дождь отлично вписывались в картину похоронной процессии. Тяжелые капли стекали по курткам двух гробовщиков зигзагообразными змейками. Вода ручьем текла с промокших длинных Костиных волос. Хотя ему было плевать на дождь - он хоронил свою молодую жену. Они прожили вместе чуть больше месяца, всего чуть больше месяца.
Костя стоял на коленях в грязи и потухшим взглядом следил за тем, как гроб медленно опускают в черную яму. На похоронах, помимо гробовщиков и Кости, никого не было. У Элен не было ни друзей, ни семьи, ни приятелей. У нее был только Костя, ровно как и у Кости кроме Элен не было абсолютно никого. Теперь Костя остался один.
Дрожащей рукой он кинул в могилу три горстки земли. Земля с глухой дробью билась о дешевый сосновый гроб.
Элен и Костя вместе росли в детдоме. Подружились они с самых ранних лет. Они почти всегда были вместе. Потом их дружба переросла в нечто большее: сначала в привязанность и привычку: и Элен, и Костя чувствовали потребность друг в друге; затем в любовь. Костя был старше Элен на 9 месяцев, и когда ему пришла пора уходить из детдома, чтобы не расставаться, они расписались в ЗАГСе. Им даже предоставили маленькую двухкомнатную квартирку.
Сначала было трудно. Костя днем учился в ПТУ, а ночью грузил фуры на заводе. Элен училась заочно. Она ждала их первенца. Несмотря на все трудности, они были счастливы вместе...
Дешевое алюминиевое надгробие - вот что осталось от их счастья. Дешевое алюминиевое надгробие, на котором белой краской неровно, как будто писал ребенок, выведены фамилия, имя, отчество и две даты, а под ними три лживых слова: "Помним, любим, скорбим"
Ложь! "Помню. Люблю. Скорблю." - вот как должна выглядеть эта надпись. Элен больше никому была не нужна кроме Кости. В сердцах Костя проклинал того пьяного водителя и его синий Форд Фокус.
- Извините, - обратился гробовщик к Косте, после того, как был установлен надгробный камень, - а кому второе надгробие?
- Поставьте его рядом, - ответил Костя, - и можете идти, спасибо...
Гробовщик опустил второй надгробный камень на землю:
- Гришков Константин Юрьевич, - прочел он вслух, - хе! Да тут, наверное, ошибка в дате смерти. Стоит завтрашнее число. Хотите, я могу исправить...
- Это мое надгробие, - перебил Костя, - спасибо, можете идти
Произнес все это Костя с нажимом. Гробовщик так и остался стоять с открытым ртом:
- А-а-а... - только и смог протянуть он
- Васек, ты идешь или нет? - окликнул его второй гробовщик.
- Да, иду, - вышел из ступора первый...
Выйдя за железное ограждение он шепотом бросил:
- Больной...
Но Костя его услышал. Хотя отвечать ничего не стал. Наверное, он на самом деле больной.

Полчаса спустя закончился дождь. Костя поднялся на промерзшие до костей ноги, при этом сустав коленной чашечки громко хрустнул. Небражено, скорее символически, или по привычке Костя отряхнул подол плащ и молча направился к выходу. Он не прощался с Элен, он скоро вернется к ней. Вернется, чтобы больше никогда не расставаться.
Словно одурманенный чем-то, Костя медленно брел к ближайшей аптеке. Он смотрел на лица проплывающих рядом прохожих. Некоторые смотрели на него с презрением, как на какое-то ничтожество. Наверное, он действительно ничтожно выглядел. Другие просто отводили взгляд. Третьи наблюдали искоса с любопытством.
Костя знал... чувствовал разницу между собой и всеми ними. Они все, все до единого принадлежат этому миру, знают свое место, потому НАШЛИ ЕГО, Костя же этому миру не принадлежал. Он был вне его. Все вокруг,.. эти люди, это общество, что когда то их с Элен бросило, оставило их на произвол судьбы и доброты душевной немногих в этом мире людей,.. все они думают, что их ценят в этом мире, что они единственные и незаменимые, а Костя понимал свою бесполезность... Лишний человек - вот кто он.
"А...Т...КА" - прочел Костя вывеску с парой потухших букв. Сюда ему и надо.
Как только он зашел в аптеку, в нос удар стойкий запах стерильности и медикаментов.
Аптека была на редкость пустой. Костя подошел к окошечку и спросил:
- Ампиокс, 8 коробок.
- 8? Зачем вам так много? На будущее?
- Да, - слукавил Костя
Медсестра немного покопалась под стойкой и вытащила 8 коробочек
- Вот. С вас 384 рубля.
И Костя, и Элен сошлись на том, что им следует максимально ограничивать себя во всем и каждую копейку откладывать на будущее своего малыша. Прожив на хлебе и воде полтора месяца, они смогли сэкономить ни много, ни мало 6 тысяч рублей. Теперь от этих денег толку не было.
Костя выложил на прилавок 5 тысячерублевых купюр. Взял коробочки с капсулами ампиокса и поспешил на выход
- Ой! Молодой человек, - закричала аптекарша, - этого же много! Молодой человек.
Но Костя уже вышел.
Осталось еще 2 маленьких дела...
Немного пошатавшись по подворотням и дворам, Костя наконец наткнулся на группу бомжей у перехода метро. Не сказав ни слова он положил рядом с ними ключ от квартиры и последнюю тысячерублевую купюру на которой был написан его адрес. На него в который раз посмотрели, как Читать далее...