Приснилось, что папа познакомил меня с Лизой и её мамой. Я безостановочно плакала на заднем сиденьи машины, а Лиза улыбалась и протягивала ко мне руки. У её мамы были короткие рыжие волосы, уложенные так, чтобы кончики торчали в стороны, и тонкие аккуратные брови. Я вышла из машины, пока мы ждали, когда можно будет повернуть. Было тепло, я шла вдоль дома и плакала. Я надеялась, что папа выйдет из машины и догонит меня.
А он не стал этого делать.

Было страшно. Снегом на голову,
Брызгами из фонтана,
Пончиками из Dunkin Donuts,
Вечным враньём для мамы,
Детьми на холёных пони,
Жизнью в чужих квартирах,
Моей неприкрытой иронией,
Грибами, сметаной и сыром
Запомнился наш сентябрь.
Было бы можно, я бы
Вернулась в десятое.

12.12.11

Иногда у меня складываются рифмы, но они далеки от идеала.

Тепло ли в твоём городе?
Мёрзнет ли море? Ноябрь,
Было бы можно – я бы
Вечно играла в Дороти,
Улетая туда, где крабы
Лёгкие, словно пух,
И если считать до двух,
Наверняка ошибёшься. В пабах
Сегодня, конечно, лето –
Каждому «секс на пляже»,
А ты не знаешь даже
Самых простых секретов.
Где-то горят закаты,
У кого-то болят дёсны,
А если совсем серьёзно,
То я не помню ответов
Ни на «Постой, куда ты?»,
Ни на «Родная, где ты?»

13.11.11

Мир весь разложен по синим оттенкам.
В кухне так ласково запахи чая.
По поездам и разбитым коленкам
Знал бы, как сильно сегодня скучаю.
В серой Москве разбиваются блюдца,
Путаю – это лицо ли, изнанка?
Город, любимый, мне бы вернуться.
Разве такая высокая планка?

13.11.11. Знала бы я тогда, что через неделю буду уезжать из этого города, которому посвящено столько строк.

Ты так прекрасен априори,
И я заведомо люблю.
Смеюсь над несолёным морем,
Руками бабочек ловлю.
Под небом ярко-лазуритным
Расплакаться не напоказ.
Я довяжу тот синий свитер,
Он будет цвета твоих глаз.
И я вернусь, немного позже,
Погладь меня по волосам.
Тебя я чувствую всей кожей…
А впрочем, ты всё знаешь сам.

Петербургу, 24.11.11

В Москве зима под ногами,
Как песок на зубах -
Весьма удручает. Клубами
Едкого дыма впотьмах
Грызи меня. Астма.
Ноябрь смертелен для скрипок.
Пополним истерик напрасных
И призрачных глупых ошибок
Абсурдную нашу коллекцию.
В голове настойчиво вертятся
Строки про Нотр-Дам,
Впрочем, ты знаешь сам
О силе ассоциаций.
В школе век агитаций,
Мир куда-то катится,
Очевидно, ко всем чертям,
А небо устало ластится
К моим промокшим ногам
По субботам и четвергам.

26.11.11

Что было «до» -
Помнишь?
Стук поездов
Кроме
Керченских
Так раздражал.
Мысли смерчами,
Сущий пожар,
А вечерами
За окнами
Пахло болотами.

29.11.11

Здесь настолько тепло,
Что во второй трети декабря
Я расстёгиваю пальто.
В плеере всё подряд,
С привязкой к прошлому.
Так нарочито громко
Умиляюсь кошкам
После неистово долгих
Пар. У него волосы
В разные стороны,
Знакомые нотки в голосе,
Я их давно запомнила,
Назубок, с тех пор,
Как метели занесли март.
Закат приятно-оранжевый,
Изо рта не идёт пар,
Дома – бордовая пряжа.
На крыше с тремя башнями
Понедельник смертельно устал.

12.12.11

Я мёрзну в чёртовых плюс трёх.
Кончину декабря
С кем праздновать? Друзей истёк
Лимит. И всё зазря.
Волокна мыслей – синтепон
В опухшей голове.
Вся жизнь – немыслимый дурдом,
Брюзжащий фейерверк.
Я липну к полу. Сок пролит.
В мечтах – сплошной престиж.
Мне вечерами пишет гид.
Я вновь хочу в Париж.

15.12.2011

Из всего этого, пожалуй, только Петербуржское, да косвенно касающееся Принца мне и нравятся.

У моего отца есть ещё двое детей. Их зовут Никита и Лиза, Никите 11 лет, а Лизе 3. Папа говорит: "Наверное, я не слишком хороший отец и не слишком хороший человек", а я еле сдерживаюсь, чтобы не расплакаться прямо в машине.

Папа любит ещё двоих детей. И женщину, их мать. Он ушёл всего-то год назад, а Никите уже 11. У меня смутно всё это укладывается в голове, я не хочу знать больше ничего, а папа хочет, чтобы мы с сестрой любили тех, других, мальчика и девочку. Наверное, здорово, когда у тебя есть сын. Ты можешь покупать ему самолётики радиоуправляемые. Или солдатиков. Зато мы с сестрой ходили с ним на скалодром и водили машину. Так бывает, я всё понимаю, точнее, я ничего не понимаю, и только делаю вид, что я умная и взрослая. У меня в горле комок уже несколько дней, я случайно содрала кожу с указательного пальца на правой руке, поэтому теперь я априори не могу быть некультурной и показывать на кого-нибудь или на что-нибудь пальцем. 

А так, всё нормально. Мы с Димой ездим по утрам в институт, иногда московская погода одаривает нас мокрым снегом, и тогда мы, как обычно опоздав на автобус, по пути к остановке кидаемся друг в друга снежками. Сегодня я впервые за сезон надела зимний пуховик, и близкий новый год вовсе не чувствуется, хотя мне так хочется подарков, сюрпризов и приятностей. Знаете, как в фильмах про Рождество. Чтобы букеты роз со снежинками на лепестках и подарки в красных обёртках с зелёными лентами и улыбки по вечерам в метро и влюблённость. Но в моей жизни пока что всё это невозможно, хотя бы потому, что влюблённость и так есть. а вплоть до нового года плотной чередой идут экзамены, бок о бок, времени нет даже на то, чтобы нарядить ёлку и купить подарки, о каком уж настроении может идти речь. Из шести курсовых написала 4 целиком, ещё 2 на 70%, думаю, всё не так уж страшно. Пообещала одногруппнику написать ещё две курсовые за отдельную плату. Вяжу бордовый шарф Лёше на новый год, надеюсь успеть, ему идёт такой цвет. Собираемся с Лёшей в Магадан, с Катей мечтаем об апрельской Праге, а мой мозг упорно и настойчиво подговаривает ноги купить билеты в Петербург и уехать при первой же возможности.

Вот, всё нормально, нормального даже больше, чем ненормального. Пойду и дальше учить билеты к зачёту по ИСУ, который состоится в субботу. На удивление адекватно идёт процесс запоминания, интересно, где же будет подвох.

Запомни, милая, 18-20 ноября. Внезапно свалившаяся работа переводчика для одного сайта, внезапное предложение поехать в Питер - всё это 17 ноября. Внезапное известие о смерти крёстной, не менее внезапное решение папы о НЕпереводе, слёзы в космосе, судя по ощущениям, вечернее метро, Метрополис, цветастая сумка - вечная спутница - всё это 18 ноября. Я люблю этот город до одури, иногда мне хочется, чтобы меня там забыли, и я бы с удовольствием осталась. Увы, мы летели на чёрном ниссане сквозь ночь сперва туда, потом тягостно обратно. С малознакомыми людьми. Ещё год назад я бы в жизни не осмелилась так сделать и врать маме в таких масштабах и с такой периодичностью, но на этот раз мне было плевать. Я скинула вещи в сумку, всё ещё плохо соображая и не слишком хорошо видя мир опухшими от слёз глазами, и уехала. Когда на следующий день отец, вновь передумавший, звонил и предлагал встретиться и поговорить, а затем спросил, куда за мной заехать, я сообщила, что я в Петербурге, в районе Гороховой улицы, собираюсь завтракать, поэтому встретимся мы не раньше понедельника. Папа пожелал мне хорошо погулять и положил трубку. Я навсегда постараюь сохранить в памяти эти выходные. Потому что они меня вылечили, моментально, приведя лишь к одному побочному действию, впрочем, как обычно - меня судорожно тошнило от Москвы, я рвалась обратно, не хотел видеться с Лёшей, перестала ходить в институт, и только недавно меня начало понемногу отпускать.

В институте потихоньку сдаются курсовые, пишущиеся за сутки-двое. Статьи для сайта захватывают и я пребываю в лингвистическом экстазе. Читаю "Завтрак у Тиффани" в оригинале. Ругаюсь с Лёшей, но мы полагаем, это временно. Вспомнить почему-то нечего. Мама работает, что приводит к нашим вечерним ссорам. Сегодня очередная истерика. Потому что день на редкость неудачный, трудный, суматошный, и я физически не успеваю и убираться. и работать, и учиться. Поэтому пытаюсь комбинировать, но в итоге качетвенно и полноценно выполняю только работу, что, само собой, не устраивает маму, жаждущую чистоты в квартире. Я мечтаю, чтобы всё это кончилось. Истерики на берегу раковины, когда ноги дрожат, руки не слушаются, а зубы выбивают дикий жутковатый такт. Хочу спокойствия. Хочу уехать.

Наша поездка в Магадан, разумеется, пролетает мимо. Во-первых, цены на билеты неимоверны. Во-вторых, наш "любимый" преподаватель, которого я называю просто "Мудак", не удосуживаясь выучить его имя, уезжает отдыхать на всю сессию. Поэтому нам придётся сдавать экзамен после официального окончания нашей сессии. После 19. Точнее, 23 или 24. И мне хочется скрежетать зубами от злости и бессилия, я так хочу уехать из этого города хоть на пару недель, но есть миллион огромных "но", и я никуда никогда не денусь. Из-за этого экзамена я не попадаю даже на день рождения моего Питерского Димы. 22 января, и я представляю, какая обкуренная и с какого похмелья я приеду в Москву. Так что, увы, у меня не будет никакой волшебной зимы, которая была единственным, что вселяло надежду.

Мне на самом-то деле ничего не хочется. Лёша твердит о том, что для него зарабатывать в будущем 100 тысяч - это не цель, это вообще не деньги, а я живу в вечном режиме хронического нищеброда и голодаю неделю, купив себе новый дешёвенький кардиган взамен изношенных старых. Иногда мне хочется новое бельё, но довольно быстро я мрачно вспоминаю, что я растолстела, и мне нельзя. 

Декабрь бесснежный.Электрички киноплёнкой проносятся мимо окон. Кто-то куда-то едет, поезда торопятся в Гомель и Брест, мне до ужаса одиноко.

Пойду и напишу билеты по организационному поведению, что ли.

Я по уши погрязла в дерьме, и это дерьмо - МАИ. Третий курс подходит к середине, то есть, близка середина обучения, а меня блюёт при мысли о том, что мне придётся туда вернуться, блюёт при любой вообще мысли об этом заведении, я не хочу вставать и ехать туда, не хочу вообще находиться там, меня тошнит от заросших волосами потных парней, кишащих в этой обители деградации, меня выворачивает наизнанку при виде преподавателей, мечтающих показать, какие они умные, охренительные, крутые.

Мне некого просить, некому молиться, я вообще ни на что не способна, я до слёз, просто чёрной завистью завидую людям, которые определились с тем, чего хотят и пошли туда, целенаправленно. Всем этим фанатеющим от журфака, боготворящим филфак или отипл, людям, глубоко увлечённым ядерной физикой или прикладной математикой, знали бы вы, как я хочу оказаться на их месте, понять, что в этом мире - МОЁ, к чему мне надо стремиться, куда мне деться из этого института, где мне в голову вбивают хуйню, по-другому просто не скажешь. ХУЙНЯ - вот всё, чему меня там научили за два с половиной года. Никак не применимая на практике ХУЙНЯ. Ненавижу себя. Ненавижу МАИ. Ненавижу то, что я вообще проходила мимо и решила туда поступить. Ненавижу то, что я в принципе знала о существовании этого заведения, которое учебным-то не назовёшь.  Я завидую тем, кому помогали родители, даже не финансово, а морально. Помогали, поддерживали, верили, ездили вместе по институтам подавая документы, выискивали, куда ещё может попытаться поступить их ребёнок. Мне же было 17, всего 17, ну как, как можно было не увидеть, что меня болтает по жизни, что я ВООБЩЕ не знаю, чем хочу заниматься? Как можно было проглядеть, что я пишу неплохие стихи, неплохие рассказы, что у меня стопроцентная грамотность, хорошо поставленная речь, что у глубоко и остро чувствую искусство? Как можно было ограничить мой круг возможностей 210-222 баллами и претензией на бюджет? Скупой платит дважды, и мой отец теперь готов заплатить любые деньги, практически любые, лишь бы я перестала деградировать.

Я больше не могу врать ни себе, ни окружающим. МАИ - это не ВУЗ, запомните это, зарубите себе на носу, раз и навсегда. Вас и ваших детей там научат только тому, что от коррупции никуда не деться, что ничего прекрасного в мире не существует, что самое важное в жизни - уметь лизать жопу тем, кто могущественней тебя, и уметь вовремя вякнуть на семинаре, зачитав с бумажки материалы, вытащенные из интернета - для этого мозги вообще не нужны. В этом институте учат тому, что совершенно оторвано от жизни. Там всем глубоко насрать на то, какой ты человек, важно лишь то, как ты себя показываешь. Ты упоительно лопочешь о взаимопомощи, высоких моральных ценностях, а на деле ты последнее дерьмо? Ничего страшного, в МАИ тебя будут любить. Слова и действия там по разные стороны баррикад, причём куда важнее слова. И ко мне относятся с недоверием, потому что я говорю о приоритете материальных ценностей для большей части людей, а мои одногрппнички брызжут слюной, отрицая это, утверждая, что они не такие. Бляди. Продажные блядищи. 

Как я устала от этого, как я устала. Я ищу поддержки, помощи, и меня кидает из крайности в крайность, за время написания этого текста я несколько раз передумывала, надо ли переводиться, или не надо.

Папа, папа, ну почему сейчас, когда я расписала себе план на будущий год - перевод на вечерку, работу где угодно тысяч за 30, съёмную квартиру вместе с Лёшей коллекционирование книг и безграничное счастье - почему ты объявился, потребовал отсканировать зачётку и уехал, оставив меня посреди разрушенного мирка, совершенно опустошённую? Почему ты не мог разуть глаза и понять, что я НЕ ХОЧУ управлять ни людьми, ни компаниями, что меня тошнит от экономики, что я вообще не разбираюсь в этом. Я хочу сидеть дома и растить детей. Полагаю, это единственное, что действительно МОЁ. И если бы к этому изначально приложилось неплохое образование, интересное лично мне, а не будущей зарплате, было бы куда лучше. Всё было бы лучше.

По сути, я снова кричу в пустоту, мне никто не поможет, и сейчас у меня естьтолько один достойный план. Я поддамся, поплыву по течению. Будь, что будет, потому что хуже уже вряд ли может быть. 

Всё равно советов я не дождусь.

Все мои друзья мертвы.

Я мёрзну в любую погоду,
В твоей рубашке получше.
У этой реки нет излучин.
Какое сейчас время года?
Пожалуй, пора потеряться
В трёхвековом пышном небе,
А где-то так выжжены степи,
Что даже не слышно акаций.
До воскресенья, до мамы,
Мне б научиться быть милой.
В Москве промозгло и сыро,
Комната полнится хламом.
И я как будто не знаю,
Ну а точнее, не верю,
Что все стрижи улетели.
Сбились в крикливые стаи.

25.10.2011

Питер сорвался, увы. Киевский вокзал - абортарий, так привычно уже.

Ругаемся с Лёшей из-за взглядов на искусство, это же немыслимо! За уши тащу его на Дали, надеюсь, попадём туда в субботу. В субботу нам с Катей предстоит рассказать доклад по ИСУ, я даже уже нашла его и разделила пополам. 

С курсовыми какой-то безумный завал, но я надеюсь, это разрешится как-нибудь.

Мама работает в ателье штор, как и хотела, приходит уставшая, но довольная, рассчитывает длины портьер, думает, как шить римские шторы, и я улыбаюсь, потому что хоть мама счастлива.

В воскресенье познакомилась с Дашей, девушкой Коли, каптиана Лёшиной команды. Пока она не заговорила,я  не могла отделаться от ощущения, что голос окажется Сашиным, но, к счастью, мои ожидания не оправдались. Она чуть ниже Саши, и лицо, вроде, не слишком похоже, но мимика, взгляд, и мне даже жутко.

Покупки помогают избавляться отнегатива, поэтому я скупаю разноцветные лаки для ногтей, обувь в бежево-коричневой гамме и подарки друзьям по переписке. Позавчера пришла посылка от Счастья, и я плакала, читая вложенные письма от него и от его мамы. 

Завтра надо дойти до Евгении и привести в порядок брови.

В воскресенье приедет Лёшина мама, и мне слегка страшно с ней знакомиться, но, думаю, мы должны поладить.

Иногда духовный подъём, читаю Моэма, хочу достать масло... Может, даже прямо сейчас займусь этим.

Не мешало бы написать ответы, сходить на почту за коробками и отправить посылки в субботу-понедельник.

Дни и вечера проходят в бесконечном ожидании Абрамова. Тотальная зависимость от этого человека уже начинает пугать меня, но ничего поделать я не могу, да и, по сути, не хочу. Мне всё нравится. Мне он нравится.

Сегодня солнечно, и я встречаю каждый солнечный день с мыслями о том, что он, вполне вероятно, последний тёплый день этой осени.

Неучебный четвер - неплохо, но меня жутко раздражает тот факт, что я снова проспала всё утро и проснулась только в 11.

Сумбурность снова взяла верх надо мной, и я купила билеты в Питер. Если ничего не случится, я попаду туда, всего-то через две недели я буду просыпаться в плацкартике и предвкушать встречу с обожаемым городом. Четвёртый раз за год, ах. На этот раз даже не придётся ни о чём врать маме - я честно сообщила, у кого буду жить. Истерик и скандалов нет.

Мама нашла работу, пока неизвестно, сколько будут платить, но плюс один - периодически она не появляется дома, и мы отдыхаем, наслаждаясь пустой квартирой.

Я не знаю чисел, не помню дней, у меня шесть курсовых, одну за меня сделает Макс, с остальными надо каким-то немыслимым образом расправиться, но у меня в голове только Абрамов и Петербург, я не могу думать ни о чём больше, совершенно, что, разумеется, не самым лучшим образом отражается на моей жизни.

Папа сказал, что поехать в Магадан интересней, чем в Барселону. Согласна.

Вчера я выполняла змейку на скорости в 30 километров в час и поняла, в чём разница между вождением машины и управлением машиной.

Неделя споров. Спор с Лёшей о 14 минутах смонтированного видео завершился моим поражением, позорным поражением. Сейчас мы с Катей поспорили на мандариновый сок о реферате по основам менеджмента, поэтому я сижу и усиленно печатаю вебероересь, в которой не понимаю ровным счётом ничего, в частности, как связан легальный тип легитимности власти с теорией рациональной бюрократии. У меня есть 6 листов и введение. Итого, 7. Надо хотя бы 14. Марс, миленький, дорогой, волшебный, хороший, Марсик, помоги.

Хочу в Магадан зимой. И на 99% уверена, что сделаю это.

Наш преподаватель по экономике предприятия из Магадана. И он мудак. Увы, реалии этого мира.

Контакт перекидывает друзей в группы "да" и "нет", и я понимаю, что первая пятёрка не может измениться, потому что некому вытеснить людей, с которыми я перестала общаться.

Запоминаем, кстати говоря, субботу. Был последний тёплый денёк, я разгуливала в майке и рубашке, Лёшиной рубашке, оттого ещё более любимой, 8 октября, вечером концерт Orange House на Семёновской, я знаю, что заболеваю, но меня не волнует. Близко, мы вместе, меня вообще больше ничто не волнует.

Я бросила работать, мне не хватает денег, но меня и это не так сильно волнует. Статус нищеброда терпим, по сути. Не страшно. 

Призрачное слово. ВГИК. И не загадывать, и не мечтать. Просто... А вдруг.

Хочу детей и крепкую семью. Семью, где отец не уйдёт, никуда не уйдёт. Не будет вмешиваться в бандитские разборки, подставляя под удар жену и ребёнка. Не будет требовать аборт, узнав о второй беременности. Нормальную семью. Такую, какой и должна быть семья.

Бич крупных городов.

У меня есть мечта.

Я очень хочу увидеть кита.

Поняла я это в августе, мы с Настей шли по берегу моря, босиком, по колючим ракушкам, я смотрела на эту гладь и пыталась представить кита. Это немыслимое, великолепное создание, колоссальных размеров, как бы мне хотелось увидеть его хотя бы один раз. 

У нас даже был какой-то план, безумнейший, а-ля заработать кучу денег, уехать куда-нибудь на Камчатку или Чукотку, или где там водятся киты, заплатить рыбакам и плавать с ними ежедневно в море, пока не увидим кита.

Кита. Увидеть кита. Новая идея, не дающая мне покоя.

Сентябрь пронёсся каким-то единым вихрем. Я не помню, что я делала весь месяц, и когда сегодня Петя спросил, а не меня ли он видел в их районе в начале сентября, я не смогла вспомнить, потому что не помнила начала месяца.

Ещё так недавно я сидела со Стасом в довольно пафосном кафе на Новом Арбате, чувствуя себя маленькой и раздавленной, так недавно осторожно ступала по деревянному полу с облупившейся краской в квартире на Выставочной, стояла на балконе в сером белье и ненавидела небоскрёбы, да и весь город в целом. Так недавно натягивала на себя страшненькую промоформу и раздавала зажигалки, совершенно без энтузиазма, ведь стимула качественно работать нет, отныне нет, и больше не будет. Так недавно брызгалась водой из фонтана на Кропоткинской. Заставляла себя полюбить Старбакс. Запоминала выход с Речного вокзала, пыталась оставить в памяти ту квартиру, не его квартиру. Засыпала, держась за руку, на его груди. Добывала ключи от тётиной квартиры и сражалась с краном. Прогуливала, просыпала, ненавидела, поти до истерии, институт. Пыталась смириться с тем, что у папы другая семья. Плакала навзрыд на чёрной лестнице. Ездила на бесполезное собеседование. Бежала по вечернему Арбату, под музыку из Амели, но всё напрасно. Смотрела Субмарину. Уворачивалсь от поцелуев. Развязывала петли. Обходилась без интернета. Улыбалась совершенно счастливой улыбкой. Плакала в бабушкиной комнате. С полнейшим безразличием ко всему происходящему присутствовала в институте. Ловила на себе взгляды Андрея. Постоянно где-то с Лёшей. И последний тёплый день - в зоопарке, с просьбами купить сивуча, тукана, суриката, да и вообще всех животных.

Сентябрь кончается. Начинается бепросветный ад, а я тешу себя надеждами на Барелону или Магадан или же и то, и другое, но это слишком эфемерно.

Осень, я не люблю тебя.

У меня неимоверно болит голова, я сижу на кухне, с зелёным чаем, и пытаюсь смириьтся с тем, что мне очень-очень скоро надо выйти из дома. Настроения учиться нет. Настроения выходить из относительно тёплой квартирки - тем более. Мумин похож на карлика в длинном плаще, он сидит на задних лапках и с поразительно спесивым выражением лица поедает салат, периодически поглядывая на меня - а не дам ли я ещё что-нибудь вкусненькое.

Сны безумны, меня убивают, насилуют, я спасаюсь от погони на машине и забываю, как водить, я вылетаю из сна моментально, с широко раскрытыми глазами.

Сегодня утром объясняла маме, что не могу встать, пока багаж из Питера не доставят.

Двадцать минут до выхода.

Когда папа позавчера сказал, что у него всё-таки есть другая семья, мне хотелось умереть. Сейчас тяга к смерти пропала. Жить, жить, жить. По плану. Всё в порядке. И больше никаких истерик на балконе чёрной лестницы.

Одна петля затянута не так туго, вторая почти развязалась, как же хорошо.

Гармонии нет. Ни с самой собой, ни с окружающими. И это - самое страшное, потому что на меня не только кричат все вокруг, но и я сама. Кричу на себя. Тихонечко ненавижу.

Каким-то немыслимым образом вокруг моей шеи образовалась петля. Тройная. И с каждым днём, если не с каждым часом, она затягивается всё сильнее и сильнее. Когда я совсем начну задыхаться, уже будет слишком поздно. Пока я ещё могу дышать, сделать что-либо не представляется возможным, ибо выхода я не вижу, я жутко боюсь сделать неверный выбор. Помимо этого, есть ещё петли, другие. Институт, в который я не хочу, давящий пятью курсовыми за семестр, ненавистный, осточертевший, с серыми коридорами и не менее серыми лицами вокруг. Работа, которую я начинаю тихонько ненавидеть, с продавцами, которые приезжают из глубинки, чтобы выжить, и ютятся в трёхкомнатных квартирах по 16 человек. Меня тошнит, я не могу выкарабкаться сама, мне надо, чтобы кто-то сильный, умный, взрослыЙ, подошёл, встряхнул меня и направил именно на тот путь, который окажется единственно верным. Но что-то никто не желает мне помочь, и все только тянут меня на свою сторону, делят, убивают, давят, а я тону всё глубже и глубже.

Немыслимые ссоры с мамой, и я  кричу, что ей надо найти работу,а  она кричит, что от моей работы нет ни малейшей пользы, и я, отрицая это изо всех сил, в глубине души понимаю, что она права, права, права, всё это бессмысленно, настолько бессмысленно, насколько это вообще вероятно.

Какой абсурд.

У меня есть план. Безумно тяжёлый план. Для его осуществления надо работать, работать, работать, работать и работать, а потом ещё работать, работать и работать. Сперва надо заработать деньги для перевода на вечернее отделение. Отходить этот семестр, расправиться с сессией (уже неважно, как - с тройками, без них, всё равно стипендии на вечернем нет), затем найти постоянную работу с возможностью карьерного роста, привыкнуть к расписанию, втянуться и найти ещё одну работу, ночную. Откладывать все деньги. Вероятно, переехать. И тогда, возможно, появятся какие-то перспективы. Вероятно, так я смогу выкарабкаться.

Я не хочу, не хочу! Я хочу, как большинство моих сверстников. Я тоже хочу, чтобы родители ВНЕЗАПНО отдали мне квартиру, или подарили машину, или просто содержали меня и покупали всё, что мне необходимо. А необходима мне как раз-таки квартира. И машина. До недавнего времени покупка квартиры в Москве казалась мне чем-то нереальным. Но теперь я начинаю верить. Осталось только заставить организм поверить в это. И в то, что летом, скорее всего, никакого отдыха не будет, если всё пойдёт по плану.

И мне всё чаще хочется впасть в анабиоз, чтобы, когда я проснулась, всё само собой решилось. 

Я извлекаю их холодильника шоколадных "писающих мальчиков", миниатюрных и разноцветных, привезённых из Брюселя ещё в июле, и забытых, брошенных, покинутых. Ах, бедняжечки.

Вчера был год знакомству с Сеней. Тогда - концерт Alai Oli, я в Олиных балетках ( как опрометчиво и эгоистично), я выкрикиваю слова знакомых и даже незнакомых песен, мне замечательно. И если бы тогда мне кто-то сказал, что через 18 дней я расстанусь с Шоней (правда, ненадолго), через три месяца приму решение просто спать с ним, через пять месяцев я буду уже второй день стоять на промоакции сигарет, а через шесть месяцев познакомлюсь со Стасом, через семь месяцев буду сходить с ума на крыше на Динамо, и вообще, что у меня будет самое охрененное в мире лето, за которое я успею натворить едва ли не больше, чем за всю жизнь... Я бы не поверила.

Сегодня Арбат, дождь, а потом мир такой чистый, чистый, вылизанный незаметно подкравшейся осенью. У меня ещё немного лето, я ещё не могу думать об институте, он откуда-то издалека, он не нужен.

15:30, Киевская, наперекор всем. Мне легко общаться, мы гуляем, гуляем, гуляем, и кофе с карамелью, и пешком на каблуках с непривычки, неизвестный мне парк около храма Христа спасителя, мочить ноги в фонтане, можно, ведь только 3 сентября. 

Вечера такие сиреневые, а девочка из Кунгура, та очаровательная Юля, называет меня "старшей ванилькой", потому что у неё было чёткое разделение на три ванильные группы в нашей турпоездке. И, хотя мы далеки от ванили, так же далеки, как Марс далёк от простых смертных, я улыбаюсь.

Улыбаюсь я поразительно много. А в голове крутятся авантюры, связанные с предполагаемой (вполне возможной) поездкой в Ростов, а то и вовсе на север. Мама бы не одобрила, не обрадовалась, ну и ладно.

По моим подсчётам, за этот год я провела в поездах порядка семи суток.

Питер. Питер отпечатался в голове глупостями (как предсказуемо). Красно - белый номер в отеле. Квартира на Академичекой, такая знакомая и приятная, джин, индейка в час ночи, притворяться спящими. "Властелин колец"?!

Питер. Я гуляла по набережным и пыталась проникнуть в голову этого города. Мне бы хотелось быть с ним, но как, как это осуществить? Я представляла себе, а как бы было, если бы я не просто приезжала туда на выходные, а жила там. И не могла представить. Все эти переулочки, Невский, набережные, острова, метро, всё незнакомое стало бы знакомым и привычным? Я не представляю. Мне так страшно туда попасть навсегда, но так любопытно...

 А потом с корабля на бал - работа. Работа, работа и снова работа, я уже устала, катастрофически, и всё бы отдала за несколько суток дуракаваляния и спокойного сна.

Стас влияет. Читаю книги его любимых писателей, в Питере посетила музей его любимого Достоевского, мама купила мне красную ленточку, и я радуюсь, предвкушая выходные, встретиться бы, только ббы встретиться. Чуть больше часа назад он приехал в Москву.

Лето кончилось, но я его запомню навсегда. Это лучшее лето. Самое лучшее лето на всём белом свете. Лето, помогающее понять, что добиться можно всего, абсолютно всего.

А теперь новые цели,новый трудовой год. Новая жизнь.

Спасибо тем, кто был со мной. И ещё большее спасибо тем, кто со мной не был. Вы помогли мне расставить приоритеты.

Обними меня всеми мостами своими,
Не отпускай меня, слышишь, целуй!
Я так люблю твоё звонкое имя,
Неважно - ноябрь, январь ли, июль...
И если меня ты сейчас только слышишь,
А ты меня слышишь, я знаю, - верь,
К тебе и к твоим обшарпанным крышам
Приду босиком - май, октябрь, апрель...
И больше ничто не имеет значения,
Восторг, задыхаюсь, я вся пред тобой.
Август. Ну здравствуй, Петрово творение!
Такой идеальный, такой вечно мой.

26.08.2011.

Через час с небольшим я выхожу из дома. Автобусы, не подведите.

Через несколько часов я уезжаю в Питер с группой Orange House, чьи песни вплавляются в мою память и играют там, без конца.

... Знаешь, я потерялся в телефонных номерах...

... И нам с тобой на крыше не сидеть до утра
Под взрывы
Июльских
Гроз..

Илья говорил, что его поражает моя "потрясающая коммуникабельность", я отрицаю, но тем не менее еду в Питер вот так.

Надо проверить адреса крыш.

Стасоломка, катастрофически, и когда я пиезжаю на Фили, кажется, что он вот-вот пройдёт мимо, как в мае, когда под моим стройным зонтиком до агентства...

Надо собраться.

Ииии, я второй раз прыгнула с парашютом. Вчера.

Долгая дорога до Егорьевска, вождение машины  автоматической коробкой передач где-то в Выхино в 6 часов утра.

- Мы в Егорьевске в субботу в 9 утра!!!

О да. Попутка, 800 рублей, пригородный автобус, все такие простые и деревенские, мы явно выделяемся, на нас странно косятся. Дорога через лес, попутка, парашютисты: " Ребят, прыгать? Ну садитесь!"

Инструктаж, такая добрая, дружеская атмосфера, что я бы там осталась жить. Мужчины, вокруг одни мужчины, девушки на вес золота, и им достаются управляемые Д-6, а мужикам Д-5, ах, бедняжки.

Знакомство с Вовой, который довёз меня до самого дома.

Небо уходит из под ног вслед за землёй. Малюсенький самолётик 1948 года выпуска безбожно болтает в преддождевом небе. Я прыгаю 8 или 9. Я одна из самых лёгких в нашей связке. Евгений Николаевич явно гордится нами. Втать около открытой двери. Под ногами мелькают квадратики поля, лес и горизонт. Группировка. Нога соскальзывает, удерживаться. "Пошла!", пошла. Оттолкнуться, руки на груди на кольце, группировка, считать. Я лечу, лечу, и ветер забивается под массивный синий шлем, я лечу, и из груди только сдавленный восторженный писк. Не открывать рот, чтобы лёгкие не разорвало. Парашют, дёрнуло, раскрылся. Я болтаюсь в серо-синем воздухе. Так спокойно и хорошо. Нет, не на самолёты. Лететь левее, намного левее, вот, отлично. " Юююююляяяяяяяя!!!" и помахать рукой. "Первый, хорошо, второй, перестань крутиться!", первый - это я, похоже. Почти хорошее приземление. Бросаться на шею товарищам по прыжкам. Запись в парашютной книжке, разговоры со спортсменами. Ах, Марс. Я хочу ещё.

А в том моём Париже
Всегда от Мулен Ружа
Пешком до Нотр-Дама.
Я опускаюсь ниже,
Мы босиком по лужам,
Ах, Марс, какая драма!
Под крыльями горгулий,
Над толпами людей,
Мы ртом ловили пули
Твоих холодных дней.
В экстазе к небу с крыш.
Люблю тебя, Париж!

Июль 2011