На суку висит хуйня,
Раз висит — значит нужна.
Раз нужна — знач не хуйня.

— Василич, снимай эту хуйню с дерева, а то спиздит кто.

Том второй.

— Том второй!
— Геккельбери опять первым... исследовал эту... пещеру?

— Сторона Израилевна Стукельман была известна своей русофобией... — мрачно сказал Граф, вытирая руки, перепачканные чем-то красным, об подол Дуги Васильевны.

— Мой дед был сам Израиль Стукельман, потомственный дворянин, русский, от пейсов до пят!
— Та шо ви говорите!

— Ебу я ее, значить, раком! А она стонет, целует меня, обнимает...

— Вы гимнастка?
— *густо покраснев* Я гимнаст.

Изя Стукельман был известен всем в округе своим пристрастием бить задарма своих соотечественников. Впрочем, видимо, не совсем задарма...

— Ну что, Петрович, как план?
— А что, не чуешь?
— Геннадич, тащиребят и пургену, у Соколова план не выполняется!

— А это, значит, хвост?
*волк густо покраснел*
— За что купил, за то и пг'одаю. Таки ви бег'ете мою дег'евянную лошадку или голову мог'очить дальше будем?

— Даром говоришь?
— Век воли не видать!
— Дай зубы посмотрю.

— Находясь в лингафонном кабинете, предпочитайте тишину иным прочим шумным занятиям. Не тратьте энергию попусту, направьте ее в мирное русло. Не корчите рожи, а то я вас перестану узнавать. Пончики, использованные тампоны и презервативы уносите с собой. У меня своя обширная коллекция гандонов.
*нащупывает в кармане записную книжку с именами и телефонами*

*густо краснея*
— Я стесняюсь зубы давать...

— Я стесняюсь зубы давать...
— А в глаз?
— А в глаз Аллах запрещает.

Рядом с сифоном пургена остановилась девочка лет семи, в косичках, летнем ситцевом платье, в одной ручке был кулечек конфеток, в другой — бутылочка 0,75 с рисунком зеленого луга и, видимо, коров.
*доставая упаковку презервативов*
— Дядя, у вас шарики надуть можно?

— Аллах запрещает шоколадный глаз!

— Бонд, Джеймс Бонд!
— Триппер, просто триппер.

Сдвинув рога на затылок, Воланд изумленно почесал лысынку.

— Вай ме, распутный шайтан опять подгладывает за моими женами из нижнего гарема, отрубите ему его шайтанский орган, что он столь похотливо отращивает каждый день, ниспосланный нам всемогущим Аллахом.

Закажите прямо сейчас пылесос с функцией сОса!

— Вы это кому?
— Тебе, дурик! Вы не знаете, зачем Волондька рога сдвинул?

— Я с детских лет кочевал по пустыне, рос я, как дикий сорняк. Жил в шатрах, бедуин бедуином, кушал моченый кизяк. Но напало на нас иноземное воинство, застали врасплох на заре. Мне отрубили мужское достоинство и евнухом взяли в гарем!

— Товарищ, у вас во сколько кабина нуль-т?
— Да. Да, уже пора.

— Хороший раствор! Может на всякий случай скорую вызовем? Мы и потащимся, и спасемся заодно.

бля вы жОТЕ

— Ты не поверишь мне, о сын мудрейших из мудреших времени беспокойного! Едва ступил я за порог шайтановой корчмы, напал на меня твой окаянный ишак, дух выбил копытом своим диавольским и надругался надо мной самым дерзким образом, вай мэ!

— Так вот, эти три пидараса ворвались вчера в Студию, украли у Темы зеркальце со стразами от Сваровски, эксклюзивный половик у двери кабинета с изображением стилизованного мужского детородного органа и мышку в форме кайла.

— Комильфо!
— Априори комильфо!
— Пошли нахуй, пиздаболки!

— Лакей! Коня в спальню, жену в стойло.
— Иго-го-шеньки!

— Я вижу, о светлейший, на тебе шкура осла соседа моего достопочтенного, ростовщика Яллы ибн Зуфрия дель бен Шниперсона? Как она оказалась на тебе? Мой ишак и ишак Яллы ибн Зуфрия дель бен Шниперсона — давние друзья.