Разорвать бы эту осень на сотню тысяч клочков. Кусочки солнца, золотой листвы, горячих ночей и вечно холодного утра, тоски, жгучего одиночества, пустоты, умиротворения, гармонии, покоя, радости. Обрывки уже мертвых надежд и планов, не волнующих впредь забот. Частички оставленного кем-то невзначай тепла, заботы о ком-то по-осеннему близком, мечты, зажигающей искорки в глазах.
Я бы собрала эти клочки, поднялась на высокую гору и развеяла их по ветру. Чтобы сделать шаг в зиму, не цепляясь за последние лучики безнадежно холодеющего ко мне солнца. И, может быть, чтобы, блуждая по засыпанной снегом промерзшей земле, находить обрывки этой осени и вспоминать с улыбкой.

Каждый новый день - повод подарить миру свою улыбку! Искренне, открыто, от сердца.
Чудеса всюду! Учись видеть, замечать, чувствовать, воспринимать, слышать, дышать этими чудесами.
Счастье есть! Не видишь? Поищи в себе.

Ты воруешь мой воздух, я ворую твой покой. Нет никакой разницы, чем это закончится. Главное - процесс. Хватаюсь руками за небо, но все равно падаю в мутную глубину: я тону, иду ко дну, захлебываюсь и успокаиваюсь обессиленная. Тишина, одиночество, мысли. Мириады воспоминаний стайками рыб проносятся мимо меня. Старые обиды водорослями опутывают ноги. Помощи ждать неоткуда, выбор ограничен: или учись дышать под водой, или ищи силы вырваться из этой пучины, иначе - умри. Не знаю, как, но я справлюсь. Встретимся на берегу.

Первая вспышка. Темная маленькая комната, большую часть которой занимает кровать. Окно почти во всю во всю стену. На улице ночь, зима, метель, всё белым-бело, снег искрится в свете фонаря. Там за окном очень холодно, температура не меньше 40, а я тут, почти засыпаю на твоем плече под завывание ветра. На маленьком столике у кровати догорает свечка, я тянусь, чтобы её погасить, но ты не даешь - сжимаешь меня в объятьях и целуешь в волосы. В свете свечи ты кажешься еще красивее, настолько, что я таю вместо воска, от меня ничего не остается.

Вспышка вторая. Ты, почему-то, девушка. У тебя выразительные синие глаза и длинные каштановые волосы, прядка падает к лицу, а ты её не замечаешь. Тут осень, но не желтая сухая, а какая-то красная: листья на ветках деревьев, трава, кусты - всё цвета крови, красно-коричневые, бардовые, рубиновые, а ты резонируешь в своем синем плаще. Тяжелое серое небо давит, дождь капает с неба вяло, как будто заскучав от монотонных ударов по серому асфальту. Ты сидишь на скамейке в сквере и смотришь пустыми глазами на свое отражение в луже. Я сижу с тобой. В этот раз я - пожилой мужчина. Мой дом тут недалеко, я часто гуляю в этом сквере, но тебя вижу впервые. Ты слишком похожа на мою первую женщину. Воспоминания в моей голове атакуют, мне больно смотреть на тебя, но я продолжаю. Откуда-то берется кошка, ты встаешь и бежишь за ней, выбегаешь на дорогу и тебя сбивает машина. Боль раскатывается по всему телу, я смотрю на свои морщинистые руки и начинаю плакать. А потом поворачиваю голову и снова вижу тебя, сидящей рядом со мной.

Вспышка третья. Здесь мне четырнадцать лет. Я стою, склонившись над ванной и мою волосы моей маленькой сестренке. Столько пены, вода упругой струей хлещет из крана, взбивая еще больше пены, мы весело смеемся, делая из этой пены то корону, то бороду. Врывается пьяный отчим, начинает кричать на нас, толкает меня к стене, я больно ударяюсь и падаю на пол, а он собирается утопить сестру в ванной. Она кричит, захлебываясь водой, кашляет. Я налетаю на него, начинаю бить, что есть силы, по его спине, голове, царапать и толкать. Он в бешенстве поворачивается, на его красных глазах как будто пленка, не глядя, хватает меня за волосы и тащит в комнату. Я пытаюсь сопротивляться, кричу так, что голос срывается, но никто не слышит и не может помочь. Отчим бросает меня на их с мамой кровать, выдирая клок моих волос, секунду смотрит на прядь оставшуюся в его руке как будто с непониманием, а потом с бессмысленной улыбкой переводит взгляд на меня. Воспользовавшись паузой я пытаюсь убежать, но он толкает меня в спину и, падая, я разбиваю большое настенное зеркало. Оно разлетается вдребезги, осколки режут мне руки и ноги, оставляют тонкие царапинки, которые тут же алеют. Я хватаю большой осколок в руку, замахиваюсь на отчима и всё пропадает. Остается только темнота.

Резкий гром и вспышка света. Еще одна. С каждым ударом грома еще и еще. Я открываю глаза: это фейерверк. Я в лодке среди озера, вокруг меня всё сверкает и переливается: небо, вода, огоньки на берегу. Ты держишь меня за руку, так нежно, как держат за руку влюбленные, и смотришь с волнением.
- Что с тобой? Опять "выпала" куда-то?
- Да, прости. На этот раз вообще что-то невероятное. Я так сдохну когда-нибудь.

Ты прижимаешь меня к себе, такой теплый. От тебя пахнет сладостью и ветром.
- Давай поедем домой, тебе надо отдохнуть от этого шума, да и уже поздно. - целуешь меня в макушку и я соглашаюсь, как тут не согласиться.

Мы доплываем до берега, выходим к дороге и ловим такси. В машине я засыпаю и просыпаюсь, когда ты, держа меня на руках, поднимаешься по лестнице к нашей квартире. Ты замечаешь, что я проснулась, но не выпускаешь из рук, и я целую тебя. Не зажигая свет мы входим в квартиру, я раздеваюсь на ходу, разбрасывая свои вещи по коридору, а ты идешь за мной, собирая их и улыбаясь. Я чувствую твою улыбку, даже не глядя на тебя. Добравшись до нашей маленькой спальни я быстро прячусь под пушистое одеяло на большой, почти полностью занимающей маленькую комнату кровати и закрываю глаза. Когда я их открываю, ты лежишь рядом со мной, на маленьком столике у кровати горит свеча, а за окном ночь и всё белым-бело от снега.

В эпоху потребления слишком банально и невыгодно продавать материальные блага. Мы пошли дальше на запад и по их примеру теперь торгуем образами.
Депрессивный мыслитель, Высокомерная стерва, Утонченный романтик, Красивая глупышка, Тщеславный циник, Пай-девочка, Саркастичный подонок и т.д. - наши образы пользуются спросом, люди покупаются на них, вкладывают в них деньги и старания, душу, приобретают всё новые и новые маски, привязываются к ним. Тщательно продуманный сформированный образ не может оставить безразличным.
Срочно необходимо замуж? Состряпаем идеальную жену по индивидуальному заказу! Проблемы с трудоустройством? Слепим "костюм" востребованного профессионала, и нет проблем!
У некоторых людей образов-масок собирается такое количество, что человек теряет свое собственное лицо среди этого многообразия. А иногда бывает, что выбранная роль так нравится хозяину, что тот начинает считать её частью себя, если даже не самим собой, и уже не представляет свою жизнь какой-либо другой, становясь жертвой своей маски. Формируется стойкий шаблон поведения и все последующие действия подсознательно подстраиваются под этот шаблон.
Продавая свои образы, корыстно используя их, соблазняя, располагая, втираясь в доверие к людям, я попала в свою же ловушку: теперь я не знаю, кто я на самом деле, что за человек скрывается за всеми сыгранными мной ролями. Более того, я так же не понимаю, какие люди меня окружают: такие же актеры театра абсурда или настоящие живые искренние люди. Я в тёмном тупике, и неизвестно, прилетит ли Супермэн, чтобы взять меня за руку и вытащить на свет, или я так и буду тыкаться в немые стены до самого конца.

Одиночество - прекрасная вещь; но ведь необходимо, чтобы кто-то вам сказал, что одиночество - прекрасная вещь. -  Бальзак О.

---

К концу зимы меня пропитало ощущение, что лидирующим в топе поисковых запросов становится слово "Одиночество".  Примерно 5 090 000 результатов для немногим меньшего количества людей.

Раньше, человечество вздрагивало при упоминании о чуме. Позже - о СПИДе. Теперь же эталонной стала боязнь одиночества. Серверы сайтов знакомств перегружаются от наплыва активно ищущих "половинки", бложики и альбомчики неустанно заполняются тоскливыми трогательными картиночками и разрывающими душу постами (смотрите же! мне так одиноко! согрейте мою душу! обратите на меня внимание!). Песни, в которых проскальзывает упоминание этого состояния, взлетают на крыльях всеобщей вовлеченности на первые места в рейтингах. Кажется, даже если уехать далеко-далеко, куда-нибудь в глухой лес, где живет одна бабка в полуразвалившемся доме, из её приемника будет доноситься попсовая "Одиночество - сволочь, одиночество - сука". Если бы я была немного хитрее и капельку циничнее, наверняка бы зарабатывала огромные деньги на этой модной слабости людей.

Когда человек остается наедине с собой, у него сразу появляется масса времени, чтобы не только часами ныть, пребывать в состоянии фрустрации, депрессии, смертельной скуки и безысходности, но и, да-да, развивать себя. Так называемое одиночество помогает сосредоточиться на поставленных задачах, поупражняться в мышлении, найти новые точки наблюдения за окружающим миром, незамеченные ранее перспективы, достичь успеха в делах, совершенствовать свои навыки и умения, а, главное, научиться быть самодостаточным.

Человек, который жалуется на одиночество, невольно грешит на словах против истины, ибо пользуется словом “одиночество” для того, чтобы поделиться ощущением неподтвержденности своего бытия. Если бы он постарался найти точное слово для обозначения причины своих тревог и депрессий, то это было бы вовсе не “одиночество”, а оставленность, забытость, покинутость, незамеченность, невнимание,— иначе говоря, неподтвержденность. Но это – совсем другое дело. Ибо одиночество – наше естественное состояние. - Хараш А.У.

Если хотите избавиться от щемящего ощущения ненужности, брошенности, неразделенной любви, ищите пути для самореализации. Сублимируйте, мои милые печальные друзья, порадуйте дедушку Фрейда.

Говорят, у каждого человека есть мечта. Одни мечтают о новом доме, машине, вилле на каком-нибудь далеком теплом море. Другие - об огромной всепоглощающей взаимной любви, о повышении на работе, об огромных суммах денежных масс, припасенных в швейцарском банке, о том, чтобы жить на 10 баллов из 10. Кто-то мечтает о материальных благах, кто-то - о духовном богатстве.

Я мечтаю научиться безразличию. Для того, чтобы когда чувствуешь, что эмоции зашкаливают, нажать на невидимую кнопку "ВКЛ" под надписью "Безразличие", и всё как рукой сняло. И мысли не путаются, и кричать от страха не хочется, и слёзы не жгут глаза. Замечаешь, что кто-то охладел к тебе, и нажимаешь на кнопочку, без лишних истерик и выяснений отношений, чтобы можно было уйти, не оборачиваясь, не хватаясь за сердце, которое так и норовит разорваться на сотни тысяч осколков. Или вот смотришь, на календаре 14 февраля и улыбаешься спокойно, потому что безразлично, поздравит ли тебя кто-то или забудет вовсе. И никакой тебе боли, душевных страданий-переживаний, обид и сцен. Можно сухо рассуждать о политике и государстве, беспристрастно судить о том, что плохо, а что хорошо, вести философские беседы о вечном. Можно смотреть мелодрамы без запаса платочков под рукой, проходить мимо дерущихся детей, не пытаясь их разнимать, перестать разочаровываться в мире.

Безразличные люди, по-моему, должны быть счастливы в своем спокойствии. Им дан великий дар думать головой, а не тем, чем обычно думают черезмерно эмоциональные нытики.

Белая, мохнатая, пушистая, пришла на шерстяных лапах в наш город.

Выхожу на улицу, она встречает меня, как преданный друг, лицо облизывает шершавым ледяным языком, под одежду холодом ластится.

Ночью она любит петь мне колыбельные ветром. А, когда я усну, рисует настолько замысловатые узоры на моих стеклах, что я часами готова рассматривать каждый из них, сидя у окна с чашкой остывшего от сквозняка чая.

Зима заботливая. Когда мне грустно, она обсыпает меня своими пушинками. Укутывает инеем, в попытке согреть.

Спасибо тебе за то, что подарил мне эту Зиму, вместо прежней колючей и злой. Ты рядом - мне больше не холодно.

[600x428]

Здравствуй, мой дорогой Н.!

Сегодня я решила написать тебе своё первое письмо.

Интересно заметить, что первое оно будет не только из адресованных тебе, но и вообще, в принципе. Я ненавижу писать письма. Помню, в детстве родители сказали перед новым годом: "Доченька, для того, чтобы Дедушка Мороз подарил тебе именно то, что ты хочешь, надо написать ему письмо". Это чуть в моральную травму не вылилось, да-да, я тебя заверяю! Жаль, что ты вряд ли уже оценишь мой подвиг.

Сегодня 1 января 2007 года, а это значит, что тебя нет со мной уже 366 дней и пару часов. С моей-то пунктуальностью только дни да часы считать, верно? Сейчас я думаю, что если бы я знала, что всё будет именно так, как вышло, я бы за час до назначенного времени встречи приезжала и сама ждала тебя. Или ходила бы хвостом за тобой, только бы впитать тебя побольше, как губкой.

Ну, что-то затянула я со вступлениями. Поинтересуюсь тобой. Или как у людей положено в письмах по этикету? Как там у тебя сверху? На звезды, наверняка, удобнее смотреть, чем с крыши? (Боже, знал бы ты, как я скучаю по нашим с тобой летним крышам, с чаем, спорами о бытие и таким регулярно разным молчанием!) И море, как ты без моря? Мы же так и не увидели полноценное. Прокатывают рассказы о нашем Красноярсноярском или тебя засмеяли уже? Хотя, твои рассказы всегда прокатывали, о чем я спрашиваю... Чем ты занимаешься там? Красишь ли небо в синий,  дорисовывая потом облака из баллончиков с белой краской, как мы собирались? А еще, расскажи мне, какого цвета у вас ночь? Мне очень хочется верить, что у тебя всё хорошо теперь.

У меня всё не так уж и плохо. Я так же хожу по разным кофейням в поисках вкусного кофе и молочных коктейлей. Так же пишу никчемные рассказы, складируя в запароленных архивах, обязательно забывая эти дурацкие пароли. Ищу музыку, от которой душу наизнанку выворачивает. Дурачусь, хожу раздетая в сибирские -42, нервирую преподавателей и везде опаздываю. Болею ежемесячно, согреваюсь температурой от отвратительного холода. Теряю телефоны и кошельки. Почти всё по-прежнему. Единственное, что изменилось - цель вырвали, теперь не для кого это всё. Из нового только кошка и место работы. "Лучше бы парней меняла, а не кошек! "- сказал бы ты и был бы, как обычно, прав.

А еще, открою секрет: я научилась находить тебя. Ты не обманул, что не бросишь, я вижу это. Ты остался рядом, только разбросал себя на части. На сегодняшний день я нашла: твои губы у коллеги по работе, твою улыбку - у нового знакомого, твоё чувство юмора - у одногруппника, твою манеру речи - в незнакомой девушке из контакта. Твои руки я видела у преподавателя по философии. А твои глаза - точь-в-точь у моей кошки! Жаль, никак не могу найти твой голос. Не хватает его очень. Но, знаешь, главное, что ты рядом. Ты со мной. Спасибо тебе за то, что не бросаешь.

И, да, если ты не ответишь на это письмо, я постараюсь понять. С неба почта доходит плохо.

Люблю тебя.

Твоя Я.

01.01.2007г.

Человек, которого я люблю, не наркотик. Он не героин, не кокс, не прочая химия.

Он - мой диллер. Наркоман со стажем, подсадивший меня на дофаминовую иглу.

Первая - наивная, чувственная, эмоциональная, живая. Она редко задумывается о чем-то, всё и так дается ей легко, интуитивно. Переживает часто обо всяких глупостях, людям верит, ценит друзей. Чужую боль чувствует и переживает, как свою.

Однажды, я видела, как она рыдала над умирающим котенком. Это было на аллее, возле ТЮЗа, этой осенью. Кругом были лужи, слякоть. Люди - серые, небо - серое, асфальт - серый. А там, на асфальте, прямо в луже лежал и смотрел на всех беспомощно-грустно маленький черный котенок. Все мимо проходили, отводя глаза. Кто-то безразлично, кто-то виновато, но все одинаково мимо. Она, как заметила тогда, сразу полезла в лужу за ним, ноги промочила, испачкала сапожки, вытащила котенка и прижала к себе. Больше часа отогревала его в руках, замотала в свой шарф, чтобы шерстка хоть немного высохла. Пыталась покормить купленным по дороге бутербродом. До истерического упорства сидела с ним, стараясь помочь, уговаривала жить, шептала что-то, гладила не переставая и плакала, понимая, что не может ничего изменить.

Она бывает как ребенок непосредственная. Смеется заливисто, радуется открыто по-детски, капризничает так забавно, губы надувает и отворачивается. По лицу, как по книге, каждая эмоция читается.

Первая любит Его до безумия. Закусывает губы до крови, когда с Ним не ладится. Заламывает нервно руки, слёз не жалеет, как и улыбок счастливых - когда всё хорошо. Она смотрит на Него, как на солнце, даже жмурится иногда. Обожает Его улыбку и всячески дурачится перед Ним, чтобы развеселить. Мечтает о том, какие у них будут дети: красивые и умные, как Он, с такими же тёплыми глазами, чудесные. Каждое слово Его ловит, как аквариумная рыбка воздух. Чувства рядом с Ним как натянутая струна.

Вторая на дух не переносит Первую и Его. Она цинична не по годам. На всё имеет свою точку зрения, аргументированную и подтвержденную доводами. Не доверяет никому, даже, кажется, себе. Для нее жизнь - игра, а люди - марионетки, на которых можно заработать. Парней меняет, как фигурки в тетрисе, вертит ими, складывает из них строчки, получает баллы и парни исчезают по её желанию. Продает поддельные чувства за деньги и блага, притворяется умело.

Она одинока и в одиночестве находит покой. Эгоистка в полном объеме понятия. Обычно получает то, чего хочет, не стесняя себя рамками морали, нравственности и общественных устоев. Она замкнутая, не делится ни с кем своими проблемами и переживаниями. В облаках не летает, воображение использует лишь для развлечения себя. Любит черный юмор и черный цвет в одежде. Постоянно размышляет о чем-то, анализирует, раскладывает по полочкам, ищет применение новым знаниям. Идеалы - рушит, над религией - смеется, над теми, кто подгоняет себя под общественные рамки - издевается.

Когда она не врет, то либо прямо с ироничной улыбкой говорит, что думает о происходящем, не подбирая мягких выражений, либо просто молчит загадочно, потому что "лучше не знать", что происходит в её голове.

Казалось бы, между Первой и Второй нет ничего общего, но это не так. Обе живут в одном месте - в моей голове.

Надоело, достало, сил нет. Я устала от жизни, как бы смешно это не звучало. Люди - как дешевые бабские романы-пятимянутки. Как плохие игроки - каждое последующее действие очевидно, предсказуемо. Такими даже манипулировать скучно. Блядская зима, блядские  20, блядская жизнь.

Изрезать бы вены на шнурки для ботинок, содрать кожу с лица - на кошельки. Чтобы серые существа, называющие себя людьми, не говорили с сальными улыбками, какая у меня "милая мордашка". Чтобы больше не видеть, не слышать, не разочаровываться, не искать глубинные смыслы там, где по факту нет даже намека на них.

И, кстати, умирать не страшно. Мы делаем это каждый день. Каждый шаг приближает нас к смерти. И нет никакой разницы, куда ты идешь. Нет особого значения, чего ты добился: раньше или позже ты станешь отличным удобрением.

Он - моя мозайка. Интересная, красивая, цветная, из множества таких разных, но прекрасно подходящих друг другу, если правильно соединить, кусочков.

Я собираю его аккуратно, боясь сломать. Внимательно рассматриваю каждую деталь, ищу, откуда она взялась, изучаю. Спешка ни к чему: когда за спиной 100 собранных в спешке паззлов, на 101 хочется наконец получить удовольствие от процесса, а не разочарование от простоты экспоната.

Может быть, картинка, которая получится в итоге, очарует меня так, что больше не захочется искать новые мозайки и тратить на них время, терпение, нервы и усилия. Самая большая сладость - в предвкушении. И никаких обещаний, обязательств и гарантий.

Осень давит, как крепкие объятия любвеобильного тучного друга, и приводит меня в смятение.

Мысли в моей голове продолжают противоречить друг другу, разрывая мне голову. Думать кажется страшно, но когда задумываюсь об этом, понимаю, что всё - глупости. Абсурд всюду какой-то, я сама в этом бреду - бред.

Нашла новое, подходящее нынешнему состоянию слово - атимия. Не могу полноценно чувствовать, пропал аппетит к жизни, как будто перебила его любимыми сладостями. На контрасте с моим эго, окружающие люди так трепетно относятся друг к другу, влюбляются, трипуют от эйфории, сходят с ума от счастья, ревности, переживают, что я отдаленно начинаю понимать механизм зависти. Даже Роботы и Драконы в мультиках ведут себя живее и эмоциональнее, чем я.

Пора просыпаться, но я ненавижу будильники.

Взрыв в пространстве моей маленькой вселенной. Вспышки, картинки, снова вспышки.  Ничего не понимаю.

Люди, интерьер - всё чужое, но очень отдаленно знакомое, как будто эту обстановку я видела во сне, и этот сон повторяется. Мозг твердит, что настоящее здесь, но подсознание спорит.

Размытые образы, лица людей, места. Ощущение подмены реальности. Всё это было, но не здесь, не с этими людьми, не могу разобраться.

Паника нападет и ворует весь мой воздух, весь мой свет. Сердце готово разорваться, как бомба. Нечем дышать. Прячу лицо, боюсь видеть эту фальшивую реальность.

Все материальное становится абстрактным, как будто неосязаемым, и тут я вижу каких-то незнакомых людей, они что-то говорят мне, и я чувствую их слова, словно могу прикоснуться к каждому слову. Я ощущаю смысл, но не могу перевести его на мой язык, как будто это какая-то нечеловеческая речь, как будто это не звуки вовсе.

Мозг не может уложить это в рамки обыденного понимания моего реального мира и насильно блокирует восприятие, образы рассеиваются и всё прекращается, куда-то пропадает, остается только паника и растерянность, непонимание. Тут же приходит сильная тупая головная боль и страх открыть глаза. Наваливается страшная усталость.

А потом я прихожу в себя и иду пить кофе, чтобы никто не понял, что я схожу с ума.

Саша любит Таню, Катя любит Колю. Наташа сходит с ума от Светы, а Толя - от Степана. Костя же любит только себя.

А я люблю ириски.

Вот такая у нас разная любовь.

Сегодня ночью я спасла тонущую в море статую Свободы. Никто не решался, а я спасла. Но вода была холодной и, кажется, я простудилась. Пожалуй, больше не буду никого спасать, пусть себе тонут, раз уж им так хочется.

Где-то между мечтой о ядерном взрыве и повальным желанием суицида я потеряла себя. Там, где на кухонном столе остались опустевшие стандарты феназепама и опрокинутая бутылка с вермутом, застряло и моё Я.

Замрите, прислушайтесь на секунду. Слышите? Это моя оболочка шуршит, как пустой пакет на ветру. Её бросает, рвет, она мнется, бесполезно кидаясь, без цели и направления.

Свобода ничтожества вряд ли чего-то стоит.