Собственно воть... Название пока что не придумал.
Шел десятый, последний, самый дерьмовый час того, что я привык называть Большим рывком.
Пропитанная радиацией и ядом пятая Зона, морщась, выплевывает меня в запах гари и промокшую ржавую железобетонную сырость Оккупации. Седьмой или восьмой, точнее сказать не могу. Сырой, наполовину заваленный обломками просевших плит подвал. Но выход свободен – из проема сочится серый, кажущийся холодным и влажным свет.
Тихо матюкнувшись, втыкаю шприц-тюбик с противорадиационным прямо сквозь рукав, обессилено откидываюсь на стену, сползаю на пол.
Кажется, от легких остались одни пережженные лохмотья, сердце колотится как сумасшедшее где-то у самой глотки, и мысль о том, чтобы вколоть себе еще порцию стимулятора вдобавок к той, что я принял перед началом Рывка, уже не кажется таким уж безумием. Но мне очень не хочется свалиться от передозировки в двух шагах от цели, потому вожделенный шприц-тюбик с желто-красной полосой остается в рюкзаке, а я бормочу простенький заговор от усталости. Здесь он почти не действует, но лучше хоть что-то, чем совсем ничего, верно?
Не станет ли этот Рывок последним? Прогоняю мысли. Если начну сейчас думать об этом, то точно станет.
Выцедить последний глоток воды из фляжки, перезарядить пистолет-пулемет – увесистого неуклюжего монстрика аррейского производства. Два коротких вороненых ствола калибра одиннадцать и пять, питание от пары торчащих врастопырку обойм, с разными типами боеприпасов, сильная отдача и весьма приличная скорострельность. Все оружие из Арреи рассчитано на то чтобы воевать не только с людьми, но и с куда более живучими тварями.
Все, тянуть больше нельзя, дрейф меня ждать не будет, если не тронусь сейчас, то рискую на пару месяцев застрять в этой не шибко привлекательной версии Города, не говоря уже о том, что груз не будет доставлен в срок. Впрочем, последнее не слишком страшно, конкурентов у меня вроде нет. Во всяком случае, мне о них ничего не известно.
Прикрываю глаза. Северо-северо восток, чуть вниз… Да, примерно так. Дистанцию определить не удается, в висках ломит. Болезненно зашипев, прекращаю концентрироваться на поиске точки входа, осторожно приближаюсь к выходу из подвала. Судя по всему, от дома, к которому он принадлежал, мало что осталось. Теперь аккуратненько выглянуть…
В лицо брызжет бетонная крошка, левое ухо закладывает, рефлексы швыряют меня обратно в спасительную тьму подвала и лишь тогда сырой воздух доносит басовитое «ду-дут» короткой очереди из крупнокалиберного пулемета, установленного гостеприимными аборигенами на крыше ближайшей уцелевшей девятиэтажки, превращенной в настоящую, без дураков, крепость. Такую без артиллерии не взять. Надо полагать, окружающие здания, включая «мою» многоэтажку вовсе не бомбежками оккупантов снесло – местные же и подорвали, чтобы расчистить сектора обстрела.
Время уходило, я буквально физически ощутил, как сжимаются неумолимые тиски секунд. Точка перехода долго не продержится, а я ведь даже не знаю точного расстояния до нее. Не знаю, но чувствую – еще можно успеть… все еще можно. Дальнейшее, как и вообще многое из того, что я делаю, было откровенной дуростью и граничило с самоубийством.
Тускло блеснул зеленый камень на перстне, что я сорвал с указательного пальца левой руки, в голове словно бы закрутились в безумном хороводе десятки цветных головоломок. Я сплел из пальцев хитрую фигуру и позволил оформиться единственно-верному гортанному слову-заклинанию. А затем все ярче разгорающаяся зеленая искорка вылетела из подвала на свет. Мое бренное тело последовало за ней спустя менее чем секунду.
Я не знал точно, подействует ли здесь камень иллюзий, но и не мог себе позволить такую роскошь, как ожидание. Эта штука у меня только одна, даже если она сработает, то даст не более нескольких секунд, из которых нельзя терять ни единой. О том, что со мной может сделать пуля из крупнокалиберного пулемета, я старался не думать.
Внутренне сжавшись, я вынырнул на свет и тут-же с легким хлопком сработал камень – с десяток моих призрачных копий ринулось во все стороны. Ринулся и я – чуть ли не на четвереньках, по сыпучим грудам обломков, изо всех сил стараясь ничего не сломать и не вывихнуть, не оборачиваясь и буквально печенью чувствуя, как стрелок там, на крыше, в секундном замешательстве поводит стволом, не зная, какую из разбегающихся фигур ловить на прицел. Очереди за спиной. Я их слышу и при этом дыр в кулак пока что в себе не наблюдаю, значит, трюк сработал и пулеметчик бьет по копиям. Но долго фантомам не продержаться.
Укрывшись за кучей перемолотого в крошку кирпича, которая могло быть остатками школы или больницы, обработанной некогда реактивной артиллерией, я перевожу дух. Пулемет замолчал – то ли рассеялись иллюзии, то ли стрелок просто экономит крайне дефицитные здесь боеприпасы. Снова сконцентрировавшись на точке перехода, и стиснув зубы от боли, определяю-таки дистанцию. Совсем близко. Ноги гудят, в горле снова пересохло, тупая боль распирает виски,
Читать далее...