"...Предположим, что вместо пяти чувств у нас есть лишь одно. Пусть это будет слух. Тогда исчезнет зрительный мир, то есть исчезнут небосвод, звезды... Так как мы лишимся осязания, исчезнет неровное, гладкое, шероховатое. Если мы потеряем также обоня...
trivia.3nx.ru/viewforum.php - социология, культурология, психология.
trivia.3nx.ru/viewforum.php - гендер.
trivia.3nx.ru/viewforum.php - литературоведение, л-ра.
trivia.3nx.ru/viewforum.php - политика, история, этнология.
«… люди забудут то, что ты говорил, то, что ты сделал, но они никогда не забудут чувства, которые ты у них вызвал.»
(Майя Анджелоу)
Немирович-Данченко Качалову о "новом времени":
"Да, время оказывается не так ползуче, как думаешь о нем. Пять лет, шестой год, как мы сбиты с панталыку. Пять лет назад казалось, что два-три года пройдёт, это такой огромный срок, и мы "найдёмся" в новых условиях жизни. А вот пошёл уже шестой год, и как мы ещё далеки от ясных планов даже ближайшего поведения!"
( Немирович-Данченко В.И. Избр.письма:В 2т. Т.2. - М.,1979)
"...В центре красной Москвы, в сердце мирового пролетариата, в двух-трёх шагах от "Страшного", ужас на весь цивилизованный мир наводящего Кремля, на Камергерском...бальные платья, фраки, смокинги, европейские гости, без конца церемонные поклоны...Нам даже кажется, и думаем, мы не ошибаемся, если рискнём сказать, что такие слова, как марксизм, пролетариат, классовая борьба, ни разу не нарушили гармонии торжества...ответственнейший момент в жизни МХТ Первого прошёл при нашем соучастии и неосторожной пассивности не под нашим знаком".
(Бор.Вакс. По-юбилейное...//Новый зритель.1928. № 47.С.1.)
"Контроль масс должен быть осуществлён со всей полнотой" (Рабочий и театр.1928.№24.С.1.)
"Одни в месяц получают столько, сколько другие в год. Середняки же получают 70 рублей в месяц. Однако без Шаляпина театр живёт и будет жить, а без середняка не проживёшь". (Рабочий и театр.1928.№24.С.1.)
""Рельсы гудят" Киршона - пьеса большого идеологического значения, образец подлинной пролетарской драматургии. Казалось бы... на постановку этой пьесы надо было бы обратить всё своё внимание...Что же мы видим на самом деле?
Академические плюшкины постановили ассигновать на эту постановку 2000 рублей.
Так ли скупо Управление и на другие постановки? Оказывается, нет.
На "Отелло" ассигновали 8000 рублей.
И почему, в то время, как некоторые пьесы облекают в бархат, подлинно советская пьеса должна ходить в лохмотьях" (Рабочий и театр.1928.№15. С.6.)
"Театры не чувствуют достаточного давления со стороны рабочего зрителя...Вопрос овладения рабочими массами зрительным залом государственных театров является вопросом неотложным, вопросом классовой политики на театре". ( Рабочий и театр.1928.№48. С.1.)
"Давление на театр со стороны рабочего зрителя должно осуществляться через проект кооперации зрителей. О нем рассказывает Литовский: "Зритель становится пайщиком театра, вступительный взнос - 2 рубля, паевой - 4 рубля и рассрочка - 5 лет. С пайщика будет причитаться в месяц 55 копеек или 27 1/2 копеек в получку". Смысл проекта очевиден: любой, кто отдаёт эти 27 с половиной копейки в получку, становится подлинным хозяином театра и участвует в его работе наряду со всеми работниками производства...Зритель-пайщик давит на репертуар, он выбирает правление, он слушает отчёты, он смещает, он требует. Зритель больше не пассивная фигура в театре".
( Новый зритель.1928.№41.С.5.)
Не поняла, это кто вместо меня пишет комменты???
Обнаружила четыре комментария от моего имени!
К кому обращаться?
Куракина К. Основы техники речи в трудах К.С. Станиславского (1959)
А.Г. Буров "Режиссура и педагогика"
В. Фокин "Уроки Гротовского"
Скачать можно здесь:
http://text.3dn.ru/load/teatr/3
Бойтлер М. Реклама и кино. – М.: Кинопечать, 1926
Почитать можно здесь:
Полный текст:
www.bbc.co.uk/russian/entertainment/2010/02/100222_dakha_brakha.shtml
"Спектакль меня просто потряс, хотя Шекспира как такового там практически не было.
Точнее нет, там не было текста Шекспира. Не было никакого текста вовсе. Было движение – медленное, торжественное, ритуальное, мистериальное (кстати, жанр своих шекспировских спектаклей театр определяет как мистерия).
Были декорации – тоже мистические, корневые, ритуальные. Были костюмы, уходящие своими корнями в глубокое средневековье - то ли английское, то ли славянское.
И была музыка – великолепный фольклорно-мистериальный ансамбль "Даха Браха", который весь спектакль, в высоких гуцульских шапках, вышитых рубашках и шароварах сидит на сцене, создавая соответствующее действу звуковое сопровождение."
В ресторане Дома актера однажды заполночь возникла страшная драка: против десятка перебравших завсегдатаев стоял... один человек. Но человек этот был чемпион мира, великий боксер 60-х Валерий Попенченко. Посему нападавшие разлетались от него веером. И вдруг от дальнего столика поднялся артист Театра на Таганке Рамзес Джабраилов — худенький, маленький, совершенно беззащитный. Рамзес не собирался участвовать в драке: ему просто хотелось хоть как-нибудь прекратить эти крики, отравлявшие ему законные триста грамм после спектакля. Он с трудом поднял стоявшую в углу здоровенную напольную вазу и разбил ее о голову Попенченко. Тот рухнул, как подкошенный, и подоспевшая как раз милиция заботливо вынесла мастера с ристалища.
На следующий день в ресторане царила непривычно напряженная атмосфера: все ждали развязки. И действительно: около полуночи в зал вошел Попенченко с забинтованной головой. Огляделся, нашел, кого искал, и направился к дальнему столику. Рамзес встал ему навстречу во весь свой почти детский рост, уставился огромными, черными, печальными глазами в переносицу чемпиона и в полной тишине отчетливо произнес: «А в следующий раз... вообще убью на хер!»
Попенченко от неожиданности расхохотался, обнял Рамзика своими знаменитыми колотушками, плюхнулся на соседний стул... и дружил с ним до конца своей короткой жизни.
В Большом театре шел «Евгений Онегин». Предпоследняя картина: бал в богатом петербургском особняке. Онегин уже встретился с князем Греминым, сейчас будет спрашивать: «Кто там в малиновом берете с послом испанским говорит?» Татьяна стоит в кулисе, вот уже музыка на выход, и тут она с ужасом понимает, что этого самого малинового берета нет. Должен был вот тут лежать — и нету! Паника: костюмерша бросается в цех, кричит оттуда: «Нету!», «прима» орет: «Неси любой!», костюмерша несется с зеленым беретом, Татьяна выскакивает на сцену, едва успев в музыку, на ходу напяливая берет.
Онегин делает большие глаза, но оркестр играет, петь все равно надо, и он поет: «Кто там в ЗЕЛЕНОВОМ берете с послом испанским говорит?» Гремин басит: «Пойдем, тебя представлю я», — поворачивается к Татьяне, видит этот дурацкий «зеленовый» берет и от неожиданности на вопрос Онегина «Так кто ж она?» вместо «жена моя» отвечает: «Сестра-а моя-а!» И Онегин довершает этот кошмар, уверенно выпевая: «Так ты СЕСТРАТ — не знал я ране!..»
Великий оперный режиссер Борис Покровский пришел впервые в Большой театр, когда там царствовал главный дирижер Николай Голованов. «Ну вот что, молодой, — сказал Голованов, — тебя никто все равно слушать не будет, так что ты сиди в зале, если какие замечания будут — мне скажи, а я уж сам!»
Репетировали «Бориса Годунова», полная сцена народу, Покровский на ухо Голованову: «Николай Семенович, скажите хору, чтобы они вот это: "Правосла-а-а-вные, православные!" — не в оркестровую яму пели, а в зал, дальним рядам, и руки пусть туда тянут!» «Правильно!» — стукнул кулаком Голованов и заорал на хористов: «Какого черта вы в оркестр руки тянете? Где вы там православных увидели?!»
В драматических театрах суфлеров на спектаклях давно извели. А в оперных — извините, нет! Там у исполнителей столько технических проблем во время спектакля, что не до текста: подчас черт знает что поют! Поэтому фигура суфлера приобретает особую важность.
В одном театре, где я ставил музыкальный спектакль, служил суфлер, хороший и опытный. Одна беда: пил. Первый акт держался, а в антракте принимал бутылку и дальше уже подсказывал всякую ахинею. Так что второй акт превращался для вокалистов в сущую муку.
Директор театра приказал запирать суфлера в будке перед антрактом и следить, чтобы с собой не пронес и извне не попало. Ничего не помогает — в антракте напивается, хоть ты что делай! Долго выслеживали и, наконец, поймали. Перед спектаклем хитрован привязывал заветную бутылку в уголок театрального занавеса, и она сама приезжала к нему в антракте. Руку чуть высунул, бутылочку втянул, открыл, выпил, даже не отвязывая, и с третьим звонком она вместе с занавесом пустая уезжала в кулису. Блеск!
Раневская часто говорила, вздыхая: «Боже, какая я старая: я еще помню порядочных людей!»
В театре им. Вахтангова давали «Анну Каренину». Инсценировку написал Михаил Рощин, поставил Роман Виктюк, играла Людмила Максакова — набор, как говорится, высшего класса! Спектакль же получился... мягко говоря, длинноватый. Около пяти часов шел.
На премьере где-то к концу четвертого часа пожилой еврей наклоняется к Григорию Горину, сидевшему рядом: «Слушайте, я еще никогда в жизни так долго не ждал поезда!..»
Две знаменитые ленинградки — певица Людмила Сенчина и актриса Нина Ургант — соседки по даче. Они дружат, и Ургант даже назвала свою любимую кошку Люсей. Эта кошка однажды куда-то запропала и Ургант побежала ее искать. Будучи склонной к употреблению самых эмоциональных форм русского языка, она при этом кричала на весь поселок: «Люська, тварь, трам-тарарам, ты куда запропастилась, проститутка эдакая!!» На что одна из соседок любезно спросила с крыльца: «Вы Людочку Сенчину ищете?»
В дурацкой пьесе про советских ученых актер, игравший секретаря партийной организации института, вместо текста: «Зачем же так огульно охаивать...» — произнес: «Зачем же так ОГАЛЬНО ОХУИВАТЬ...», за что был немедленно из театра уволен.
Даже далекие от искусства и литературы люди знают, что классиком «репризы» бесспорно считается поэт Михаил Аркадьевич Светлов. Зная остроту его реплик и каламбуров, многие его современники просто записывали всё, что изрекал этот картавый, постоянно в подпитии, замечательно талантливый человек.
Однажды Светлов с приятелем выбрались из ресторана Центрального Дома Литераторов далеко заполночь. Стоят на Герцена, поддерживая друг друга, чтоб не упасть — ловят такси. А погода мерзкая — снег, дождь, грязь!.. И все такси, как на зло, мимо, мимо... И Светлов, еле ворочая языком, удивленно посетовал: «Ста'гик, смот'ги; такая темень — как они видят, что мы ев'геи!»
www.openspace.ru/theatre/names/details/3599/
Мастер-класс известного болгарского режиссера Явора Гырдева в рамках фестиваля «Территория»
http://www.openspace.ru/theatre/names/details/3657/