а знаете, глубокая привязанность намного ужасней любви. 
какую бы боль,обиду и горечь вы не испытывали от любви,привязанность-больнее.
когда понимаешь,что НЕ ЛЮБИШЬ,но не можешь отпустить,так как связан всеми узами.
когда остается только чувство невыносимой недостаточности и потребности.но не любви.
это ужасно.
 

(c)c diary.ru

Никогда не припоминайте то, чего не сумели простить. Вот это по-настоящему низко.

(с) автор не известен 

Спасибо каждому следующему за забытого предыдущего

в субботу все прячутся в инвизибл в ICQ и стараются поменьше светиться в блогах,
имитируя полноценную реальную жизнь
(с)

Есть такой сорт людей, которые как падальщики начинают выискивать скелеты в твоем шкафу, рыться в твоем грязном белье, слагать о тебе мифы и легенды, от которых у древних греков непременно зашевелились волосы даже там, где их природа не предусмотрела. И совершенно безобидное прошлое начинает обрастать какими-то страшными подробностями и фактами. И единственное, что хочется сделать, так это улыбнуться и сказать: «Друзья мои, у меня нет «прошлого». У меня есть настоящие и будущее. Непременно светлое, кстати».

(c) justEva

схавай на пати кругаля (с)

я себя лечу так, как могу.

ну мне так легче.

поэтому водка, северный и 3,14здец.

"на улице, чай, не Франция" - и Бродский, как всегда, прав.
на улице - кофе и Питер, терпи. там выныривают из метро красивые
и далекие, берут друг друга губами за губы, губами за пальцы,
смеющиеся, милые, цветные. а ты только и можешь стоять с ними рядом,
беспомощно улыбаться - у тебя нет таких губ, таких трехкомнатных квартир.
и сердце-то у тебя всё в пломбах, в пломбах. и руки в тромбах. и жизнь в траблах.
забитое наглухо детство. короче, давай короче, и в одной комнате можно
быть одинокими, и долго падать в пробелы электронного письма, как в снег, и ночью
всегда кажется, что не услышат. забьем на этот межладонный проём, пойдем на красный,
поговорим по дороге самыми затасканными на свете (на лене и кате) словами.
ни обнять, ни ударить. внешность у тебя в нежность, а я, как дурак, вцепилась
тебе в куртку и стою, молчу, привыкнув, что все разговоры доходят до переломов.
останься, а то я совсем остыну. жалобно поскулю в спину автобуса, развернусь и
поеду на залив заливать горе. пять минут, за которые можно спятить. и потом дли недели
не для меня, но только возвращайся. как нарочно накрапывает боль, стонут движения,
до жжения пробки по утрам раздражают, слышим, как нас ничего больше не связывает:
ни голосовые связки, ни бинты, ни килобайты. облезлое метро не налезает на город,
не может без паники пьянок и бьющих ног, а мы все просим, чтобы с нами поговорили,
просим в телефон людей, которые молчат. окончательно так, до нервных окончаний,
безнадежно, насовсем. мама, я не знаю, откуда бывает так грустно посреди
переполненного проспекта, зачем так орет в уши ветер, и как взять и заткнуться.
"на улице, чай, не Франция" - и Бродский, как всегда, прав.
на улице - кофе и Питер, терпи. впалые щеки подушек, выпирающие ребра батареи,
арки домов как красиво очерченные брови. я не блюю стихами, я ими люблю.
мы - это когда один поцелуй в ключицу больнее удара.

Нужно, чтобы рядом всегда был человек, который скажет:

- Да по хуй, я б тоже так сделал.

© komillfo

Если женщина изменяет, не надо искать тут разумных причин: все дело не в разуме, а в чувствах.

(c) Коко Шанель

Ксюша.

у тебя есть только ты сама и никого больше.

с этого момента это так и никак иначе.

борись, маленькая. и пожалуйста, не бойся меняться.

Лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу, перед телевизором, и клясться небом, землей и Иерусалимом, что ваше сердце принадлежит одному человеку.
(с)
из к/ф "Кислород"