Так получилось… Беспомощное и безликое оправдание повисло в воздухе. И можно было ничего больше не говорить. Но он говорил. Сыпал словами, точно пытался запорошить ими недавнее действие. Что это было с его стороны? Ошибка? Проступок? Неопытность в общении с женщинами? Это могло быть чем угодно. И это, в принципе, уже не имело значения. Так получилось.
Прости. Так говорят, пролив горячее вино на любимый плащ, за минуту до торжества или, разбив жизнь и покалечив душу. Прости, мне очень жаль - других слов для выражения раскаяния еще, пока, никто придумать не озаботился. Вот он и говорит мне "прости", будто от этого что-то изменится.
- Я думал, что буду с тобой, но нет. Прости мне эту невольную ошибку. Я никогда не думал, что встречу свою судьбу в другом месте.
Вот и все. Прости. И разве у меня есть выбор? Разве можно сердиться или обижаться, когда говорят такое? Твоя боль, она только твоя, и ее могло бы не быть. Просто так получилось, ты - поверила ему, а он - себе, и вы оба ошиблись.

Здравствуй, друг.
Прости, что долго не писал. Сам понимаешь: весна кружит голову, дурманит аромат цветов, вода в фонтанах дарит прохладу… А вечерами так хорошо порассуждать, поговорить с собой, сидя в удобном кресле с чашей терпкого вина. Знаешь, я подумал недавно, что почти утратил цель в жизни. Я просто живу, наслаждаюсь этим - и не ищу цели. Ты же не против, если я тебе расскажу о том, что я думаю? Знаю - не против.

Так вот. Когда у человека нет цели в жизни, она утрачивает для него смысл и ценность. Такая жизнь похожа на дорогу в никуда, ненужный и всеми позабытый кусок мира, вызывающий у особо впечатлительных людей тоску, а порой страх и меланхолию. Представь себе: заброшенная дорога, наполовину заросшая травой. Нет разницы куда идти, вперед или назад, потому что и перед глазами, и за спиной - только она, эта дорога. И у нее нет конца, потому что нет цели, к которой идти. Тоска несусветная.

И все же, некоторые сумасшедшие личности любят подобные места, так же как иные люди любят состояние меланхолии и стараются пребывать в нЈм, как можно дольше, смакуя жалость и сочувствие окружающих, точно восточную сладость, и сетуя на тех, кого подобное состояние раздражает.

Зарастающая тропа разрушается со временем, если конечно ее вновь не превратят в проезжую дорогу. Бесцельное существование человека тоже имеет свой предел. Либо это конец жизни либо… Либо новая жизнь на обломках старой. Но чтобы произошло такое чудо, человеку нужна цель в жизни. Любовь, деньги, карьера, жажда соревноваться, доказывать, быть первым или, на худой конец, просто желание достигнуть какого-либо результата. Пока нет жизненного стимула, душа будет оставаться пустой, а жизнь - бессмысленной.

Я расстроил тебя, друг мой? Не стоит грустить.

До встречи! И никогда не забывай, что цель в жизни есть у любого. Даже если она заключается в том, чтобы просто жить.

Я вновь и вновь возвращаюсь в этот Город. Город Снов. Город иллюзий. Я иду его узкими улочками, улыбаясь неожиданному ветру и песку под ногами. И все чаще я вижу, что этот Город - Константинополь. 1453 год. Турки - под стенами. Осада. Страх. Ненависть. Готовность драться - до конца.
Но давайте заглянем за вторые крепостные стены. Давайте - увидим этот город башен, церквей и минаретов взглядом птицы...

Мне снилось, что я парю над Константинополем. Над великим городом. Над домами, в одном из которых живет моя семья. Над садами, в тени которых так любят болтать слуги. Над городскими воротами, над казармами и госпиталем, над Влахернами и портом… Я летел над Городом.
Мне снилось, что я лечу над Городом. Я вижу Его весь, весь Он впитывается в мою кожу, по венам проникает в сердце. Этот Город в моей душе. Этот Город – моя душа.
Мне снилось, что я, раскинув руки, медленно опускался на площадь. Но город этот, душа моя, стал мне ближе и понятней. Я узнал душу мою за время полета, я выучил каждый закуток, каждую улицу, каждый дом.
И я не закрывал глаз, опускаясь на площадь. И дома должны были скрыть Город от глаз моих, но душу свою я познал и видел все. Я видел Город тем же, что с высоты. Я видел весь Город, стоя на площади Его и запрокинув голову к небу, глаза же подняв к Богу.
И не было никого на улицах Города, но живой была пустота. И я видел Город. И опустил я руки, и Бог был в моей сердце, и Константинополь – в душе.
И повернул я голову к фонтану городскому. На портике фонтана сидела жена, прекраснейшая из всех, кого я видел доселе.
Сидела она на алом покрывале, и золотом по алому вышит был зверь невиданный с семью головами и десятью рогами.
И жена была облачена в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценностями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей. Вторая же рука ее была в воде…
И на челе ее было написано имя, и имя было: Тайна. И был в ней ум, имеющий мудрость. И слышал я голос: жена эта есть великий город, царствующий над земными царями.
И прикрыл я глаза, впуская ее в сердце мое.
Когда открыл я глаза, я увидел деву иную, идущую по улице к фонтану.
И приготовлена она была как невеста, украшенная для мужа своего. И двенадцать драгоценных камней двенадцатью рядами украшали пояс ее: первым рядом – яснис, вторым – сапфир, третьим – халкидон, четвертым – смарагд,
Пятым – сардоникс, шестым – сардолик, седьмым – хризолиф, восьмым – верил, девятым – топаз, десятым – хризопрас, одиннадцатым – гиацинт, двенадцатым – аметист.
И на шее ее сверкали двенадцать жемчужин, на руках – чистое золото, как прозрачное стекло.
И слышал я голос, говорящий: сие великий город, святый город, что нисходит с неба от Бога.
И прикрыл я глаза, впуская ее в сердце мое.
И стоял я меж ними двумя, посреди Города моего – души моей. И мог я протянуть руку и почувствовать пальцы, хранящие прохладу воды фонтана. И мог я протянуть руку и почувствовать пальцы, хранящие сладостное тепло солнца.
И я стоял меж двумя женами, двумя царицами, впустив их обеих в сердце мое.
Знал я, что должен сделать выбор между ними, и тяжел был он.
И ждал Бог, и ждал Город, и ждали жены сии выбора моего.
И протянул я руку…

...Давайте пройдем по Городу. Городу, где радуга - искры в глазах, мостовые - страхи, дома - мечты...
Этот Город может быть разным. он может стать замком Монсегюр, павшим под натиском католических войск, может - Йорком, уставшим от войны Алой и Белой роз, может - Константинополем, ждущим своей судьбы, горным княжеством Валахия, Империал Фолз... Не важно. Важно только то, что он - есть, этот Город.
Это - сон.
Но кто сказал, что сны не бывают похожи на то, что мы считаем явью?


...Я просыпаюсь от страха. Я только что шагнула в пустоту. Краткий полет, замирает сердце - я умираю еще до того, как мое тело соприкоснулось с мостовой. Я просыпаюсь - от страха.
Почему я шагнула вниз? Кто посмел пустить меня на крепостную башню? Почему у меня не выросли крылья?
Я открываю глаза, все еще не в силах избавиться от этого щемящего ужаса. Впрочем, у каждой кошки девять жизней, и каждая кошка это прекрасно знает. Вот так и я, опять засыпая под тихий голос Оле-Лукойле, знаю - у меня девять жизней. Только можно, я не буду считать, сколько их осталось у меня?

...Расскажи мне сказку на ночь, Сказочник...

...Жил был Катёнок. Не просто жил, а в Красном Чемодане; Чемодан был большой, обшарпанный и хороший. И был у Катёнка друг - Катёнок. Он жил в коробке из-под телевизора, и каждое утро Катёнок высовывался до половины в дырку в боку коробки и сладко щурился на солнце. Был у Котят ещё друг, Котёнок живущий в подвале, на тёплой шершавой трубе; он вставал раньше всех и очень любил встречать рассвет. Однажды, в дом приехала новая семья, папа мама и Девочка. Девочка тоже любила утро. Однажды июльским утром она вышла во двор, когда от земли ещё поднимался ночной холод, а прямо с неба опускался яркий знойный день. Девочка ходила по двору грея поднятые руки в первых солнечных лучах, казалось, она училась летать. Котёнок проснулся и вылезая из дырки в кирпичах, первое что он увидел, была странная Девочка, встречающая утро. Девочка тоже увидела Котёнка и подошла поближе, а Котёнок.... Он не стал убегать, впервые он увидел кого-то, так похожего на себя. Они проиграли всё утро вместе и Девочка забрала его к себе домой. Катёнок и Катёнок напрасно искали своего друга, он стал просто домашним котёнком.
- А Катята выросли и перестали искать друга и стали просто Котами, да?
- Нет, не так. Один из них увидел как-то друга прогуливающегося по подоконнику, и всё понял, но он ничего не сказал Катёнку, чтобы он не терял надежды. А когда они выросли и стали красивыми Котом и Кошкой, то сумели пододвинуть коробку из-под телевизора к чемодану, и скоро в коробке появились котята.
- Грустная сказка, Сказочник.
- Не все сказки хорошо кончаются. Да! Я забыл мораль: часто, мы отдаём всю жизнь за мгновенье счастья, и кто знает, может быть это правильно…
- Все равно это грустная сказка, - упрямо говорю я, - все должно было закончиться по другому.

...А во сне меня ранили в плечо. Я танцевала последний вальс под дождем, откуда-то зная, что вальс этот - последний. Я примирилась с чувством щемящей тоски, с холодом ночного неба. Сумасшедший Сказочник, который так любил рассказывать Сказки, уходил; и я знала - он не вернется. Во всяком случае, пока я - это я.
Но у меня оставались его Сказки.

Я проснулась от страха. Я только что шагнула в пустоту. Краткий полет...

Прощальное танго

Черным на белом - кривая усмешка судьбы.
Жизнь на изломе, истерика, нервные пальцы.
Кажется, все позабыла. Но года за три
Не научилась ни плакать, ни снова смеяться.

Черным на сером - стихи: невпопад, ни про что.
Пьяный мотив, ожиданье воскреснувшей страсти.
Снова распахнуто пыльное в память окно
Снова оскалилось время разорванной пастью…

Пальцами выбить неровный, неверный мотив -
Азбука Морзе по клавишам: черное с белым.
Как же все вспомнить, когда так хотела забыть?
Как же не ждать, если долго, настойчиво веришь?

Алый на белом - разодрана струнами плоть.
Плакать, смеяться - совсем неразумное дело.
Алое с белым. Слепая, кричащая злость.
Только скажи: почему мы тогда не успели?!..

Черным на черном: глубокая память-вода.
Снова с похмелья проснусь. Улыбнусь на рассвете.
Целых три года. И я - безнадежна одна.
Ты все забыл. Навсегда. У тебя плачут дети…

Белое с черным – оскал равнодушной судьбы.
Рваные ритмы, морзянка, истерика, нервы.
Я все забуду. Как только ты скажешь – забыть.
Я все прощу. Если ты запретишь мне надежду.

Давайте прогуляемся по Константинополю 1453 года. Турки под стенами. Осада. Страх. Но все еще - мирная жизнь. Давайте пройдем его улицами, вдохнем его воздух...
Город Снов...

Я не помнил своих снов. Никогда… Никогда раньше. Утром я просыпался с настроением, навеянным ночными видениями, но никогда, как бы ни старался, не мог вспомнить, что же мне приснилось. Никогда, до сегодняшнего дня…
Утром я проснулся с ощущением легкой тревоги, которое, впрочем, рассеялось раньше, чем я вышел за ворота. Как всегда, я пошел на работу, контору и весь день, за исключением обеда, просидел над книгами. Ровные ряды цифр, доходы, расходы, баланс - я люблю четкость и аккуратность. Возможно, мне никогда не стать хорошим торговцем, каким был мой отец и каким теперь стал брат, но хороший клерк тоже необходим.
Итак, вечером я шел по городу, любуясь тем, как закатные лучи окрашивают складские стены. Потом я вышел на торговую площадь, еще более прекрасную, чем наш переулок. Мне стоило бы стать поэтом, но я предпочел дар сложения цифр, таланту стихосложения. Я не жалею о своем выборе, но порой, когда я смотрю на город, песня рвется из моей груди… и осыпается к ногам грудой слов, которые я не умею правильно сложить. Сегодня же песня, рванувшись из моей груди, разбилась об ужас, не успев вырваться на волю. Прямо передо мной наводилось то место, куда я писал письмо этой ночью и чей адрес я никак не мог вспомнить. Впервые в жизни я вспомнил то, что мне снилось…

Я писал письмо торговцу сладостями:
"Делая выбор в пользу одних лишь денег, вы делаете ошибку. Придет время, и все ваши деньги, все накопленное вами утратит свое значение. Будет важна лишь ваша жизнь, но никто не продаст ее вам, ибо вы никогда ни к кому не проявили сочувствия. Что стоят ваши сладости, когда людям не хватает воды и хлеба. Кому нужны конфеты, если дети покидают этот город. Где были вы, когда можно было исправить хоть что-то.
Вы ведете переговоры с турками, надеясь на то, что когда падет Константинополь, вы устоите. Не бывать этому, ибо пав, град великий погребет всех под своими развалинами. И даже если кто выживет и сумеет выбраться, то придется ему начинать все сначала…"

А потом я искал это место, чтобы отдать письмо в руки торговца, но я не узнавал своего года. Везде угрюмые люди, серые грязные стены, заколоченные дома. У богадельни очередь за бесплатным рисом. Моя семья устраивает обеды для детей. "Дети - наша надежда, наше будущее. О них надо заботиться в первую очередь. Что будет стоить отвоеванный город, если он останется без детей?" - говорит брат. Он прав.
Я выхожу на площадь и понимаю, что опоздал. С криками "Смерть предателю!" толпа разносит лавку сластей, а кто-то увлеченно терзает самого торговца…
Из кровавого кошмара меня вырывает несильный удар по ногам. Маленькая девочка споткнувшись толкнула меня. Ее руки в чем-то липком и красном. Сначала мне кажется, что это кровь… Подбегает женщина, начинает извиняться за маленькую непоседу, испачкавшую меня липкой конфетой. "Конфета, - повторяю я машинально. - Это всего лишь конфета". Я смеюсь от облегчения и бегу прочь.
Этот сон сниться мне теперь каждую ночь. И я помню его. И теперь я стараюсь не смотреть в лица горожан. Мне страшно узнать тех, кто рвал на части торговца, который, кстати, и впрямь предпочитает вести дела с турками.

Давайте погуляем по Городу Снов?
Переулки из обрывков воспоминаний, небо из осколков чужих лиц, дома - кусочки фраз...

Я часто вижу сны. Странные. Страшные. Там, во сне - страшные, и слегка грустно-смешные, пряные, и привкусом миндаля - здесь.

Я делаю шаг. Еще один. Еще.
Здесь темно. Где-то слышен звук воды: капля упала на каменный пол. И еще одна. И еще.
Здесь темно. Я оглядываюсь, но не вижу ничего: только темнота вокруг. Я иду на звук…

…- Это ничего, что я говорю рублеными фразами? Просто… Там, оно так и было. Что оно и как было? Ну… Там. Там, где я была. Во сне. А что было? Я же рассказываю…

Я иду на звук. Падение капель как часы, с равными промежутками времени. Мне не страшно, но я не могу понять, где я. Слишком темно. Под ногами - каменный пол. Прохладный, но не холодный. Я хорошо это чувствую пальцами ног. Я иду. Не очень долго, но там не было времени. Только - звук капель. Не знаю, сколько я там была. Мне показалось - вечность, так много капель упало… Я иду, но звук не приближается. Тогда я протягиваю руку - и на открытую ладонь падает капля. Пауза в ударе воды по камню. Я жду второй капли - но ее нет…

…- Я долго ждала. Говоришь, это глупо? Наверное. Просто я так долго шла… Так долго…

Я опускаю руку. Мне становится страшно - я сроднилась с этим звуком, он был - настоящим в этой темноте. Капля воды на моей ладони смешивается с потом, я понимаю, что я что-то сделала не так, нарушила порядок этого места, нельзя, нельзя было, чтобы прекращался звук! И я мечусь по темноте, хочу закричать… А темнота - она сгущается, опутывает меня, и я почти что слышу шепот: "Ты изменила то, что должно было оставаться вечным!"

…- Мне страшно. Даже сейчас - страшно. Когда я вспоминаю то чувство, что охватило меня, свои метания по темноте, и - осознание, что я, я нарушила порядок жизни этого места. Я боюсь, что и в жизни так может случиться: подставишь руку под каплю воды, а мир - перевернется…

... А потом - просыпаешься. Захлопываешь дверь. Пожимаешь плечами, идешь пить кофе, курить, на работу...

Ремарка.

Город Снов. Лоскутное одеяло, сотканное... Из чего только не сотканное и не собранное! Буду собирать его, рисовать его карту, новую и старую одновременно...

- Можешь ли ты танцевать в ладонях дождя,
Сплетенного с солнечным светом?
Знаешь ли ты, как гаснет солнечный луч
На мертвой ладони земли?
Сможешь ли ты согреть эту ночь
И сам дожить до рассвета,
Если ты даже не знаешь, как начинается день…

Город снов - Град обреченный и обетованный. С пыльными улицами, фонтанами, портиками, ипподромом, дворцом, госпиталем, казармами... Доказавший право на жизнь предпасхальной весной 1453 года... Город Снов...