-Доброе утро Ран-чан.
-Кому доброе, а у кого отчеты.
-Хицугайя – тайчо не способен оценить прелестей своего лейтенанта, по этому сублимирует о бесконечное послушание в сто процентом послушание. Это было ожидаемо, пройдет лет через…
-Прекрати ерничать, не видишь, я занята.
-А в Руконгае сейчас бармены очнулись от ночной смены и…
-До вечера я буду занята, а после слишком устану…
-На улице солнце, что в нашем случае не оригинально, и тысяча людей варятся в жаре, которую ты любишь будто бы назло всем, согласись страдать фигней в середине рабочего дня гораздо смешнее чем.
-Ичимару – тайчо у вас есть идеальный лейтенант вам не понять моих хлопот.
-Ну-у… до этого, заметь, у меня был специально обученный капитан.
-Гин пошел вон!
- А в… в прочем неважно, желания дам надо выполнять.
Все говорят о том, как в Руконгае плохо, холодно, голодно и гадко. Я, честное слово, не знаю, почто и зачем так оскорбляют нашу с тобой дивную малую родину. Там весело и страшно, ужас как сводит ноги и коленки, чуть – чуть щекотно внизу живота, когда аккуратно стягиваешь с прилавка, что – то без чего ну ни как не прожить. Смешно выворачивать карманы и смотреть как на пыльную дорогу куча мелочей, которые мы «взяли взаймы». Смотри Ран-Ран – это кимоно, правда красивое да? Я украл, а ты уболтала. Они такие – глупые, а мы умнее. Мы голодранцы, пусть, но сегодня пируем как короли, ты зачарованно гладишь ткань и звезды они ведь только для нас, правда?
А потом тебя стали боятся, малыш со странной улыбкой и с мечом за пазухой. Режет по живому, поверьте не только словами, всегда без предупреждения. Ты стал выше уже в тот момент, когда дал мне руку. До этой встречи в моей жизни был голод и одиночество тоски. Слово должен камнем на плечи, должен выжить, а потом под вой ветра и дождь ты учил меня смеяться. Условное лекарство от одиночества – твоя улыбка, учить кого-то жить еще одно развлечение. Не так ли?
Вскоре здесь тебе стало мелко, и ты заскучал. Страшная это штука эта твоя скука. Помню, уходил в холод, не сказав не слова. До Сейретея и обратно долго ли идти? Для моей юности время твоего отсутствия равнялось вечности. Я догнала тебя, посмотрела на Ичимару – семпая и начала свою учебу. В Академию мы входили за разным, ты за соперниками, они тогда служили лекарством от скуки. Достичь звезд, чем не развлечение? Я искала чистоту и…дом?
Милая Ран-чан, а помнишь первую зарплату. Наши, заработанные деньги. Нет, не так. Наши первые заработанные деньги. Ну и пусть, что смешные копейки, за – то свои. У меня чуть больше, у тебя чуть меньше. Я тогда на «излишек» подарил тебе шейный платок. Пусть мелочь и дешевка, но, сколько счастья, а потом от рутины мы сбежали пить в Руконгай, куда же еще. Ночи без сна от утра, до утра, танцевать оно хорошо, особенно когда пол под ногами пляшет, как на тебя смотрели мужчины в зале. Сколько зависти для меня и внимания для тебя. Что за невзрачный партнер для ТАКОЙ женщины.
-Гин, взгляни! Рассвет!
-Ну кто-о бы мог подумать, а? – сомкнуть уставшие от надобности смотреть глаза.
А я красавица. Ну, кто бы мог подумать, а? У меня красивая грудь и незамутненный
мыслями взгляд небесно голубых глаз, двери моего дома всегда открыты для тех кому хочется поговорить, я послушаю и налью. Сакэ из моих запасов не хуже чем у Шунсуя, не в алкоголизме дело, а в желание развязать ближнему своему язык. Любопытство штука смешная… Я не люблю работу и ленюсь, и, простите, забыла, о моем поцелуе мечтает множество жадных губ. Это так… забавно?
Ты дрянь, циничная в каждом жесте лисица, которая всю жизнь улыбается, говоришь, растягивая слова – напевно и ни слова хорошего из себя не извлекаешь. Твоя улыбка невыносима совершенно, от нее сводит зубы и горчит на кончике языка. Все знают, что ты что-то замышляешь. Но вот что? Та еще загадка. У