Это цитата сообщения vetka333 Оригинальное сообщение

НАТЮРМОРТ (фото)

  [показать]

 

[показать]

 

[показать]  

Читать далее...

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Видео дня

 

 

 

 

 

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Василий Тропинин

 

[470x600]

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Marco Coppo

 

[показать]

 

 

Смотреть еще

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Single Photo

 

[показать]

©Albert Smirnov

 

 

По пыльному раскаленному жарким солнцем асфальту легкой походкой шла молодая девушка. Она шла к центру Урус-Мартана сплошь окутанному колючей проволокой,заставленной блокпостами и танками на которых восседают угрюмые контрактники , злые как цепные собаки. Чтобы вы изжарились в огне ада.. Губы ее задрожали..Гибкие ,тонкие пальцы сжались в кулак.. Не смотря на хрупкость эти пальцы таили в себе некую упругую силу. Вся ее фигура и гордо вскинутая голова –говорили о сильном характере девушки.
Она шла словно не касаясь земли. Тонкая фигура девушки в платье из маркизета была обворожительной. Все оборачиваясь и смотрели ей вслед. Никому неведомо было знать,что сердце ее изранено глубоким незаживающим рубцом. Кровавое тату отпечаталось в нем навечно. Вдруг она остановилась не доходя до моста и долго смотрела на призрачные очертания гор,чьи силуэты вырисовывались на далеком горизонте. Затем словно прощаясь посмотрела на крону высокого тополя,обложенного толстым слоем пыли. Прислушиваясь ловила звуки протекающей под мостом реки. Заурчала техника :танки,бтэры,грузовые машины Урал,псы выходили на охоту. Земля задрожала под их траками,подвесной мост зашатался как игрушечный. Она прикрыла дрожащие,уставшие от слезь веки и вернулась в недавнее прошлое. Точно также урча подъехала техника,она стояла на крыльце веранды утопающей в кружеве виноградной лозы. В руках налитая чернильным соком ягода Изабеллы. Вдруг распахнулись ворота и пахнувшие псиной конрактники мигом заполнили двор. Ягода упала и покатилась по двору вымощенный мраморной крошкой.. Как маленькие звездочки мерцала крошка на утреннем солнце. Федерал с бесцветными глазами смерил ее взглядом .Ягода лопнула под его тяжелым ботинком и темный сок брызнул на бетон…
Ее еле оторвали от кирпичной колонны,казалось она с ней срослась навечно. Пальцы рук онемели.. Медленно ступая сошла она по ступеням,взяла оцинкованное ведро ,невидящим взором двинулась к водосточному крану. Доверху наполнила ведро водой и старым веником начала убирать с бетона кровь любимого брата и отца .. Мраморная крошка вновь замерцала под солнцем.. Запах крови долго витал еще в воздухе.
Девушка открыла глаза и сомнамбула двинулась к высокому серому зданию –цидатели. Тонкая шифоновая косынка и маркизетовое платье до сих пор хранили запах той крови. Уже совсем близко еще несколько шагов..и она будет у ворот. Даже птица и та не перелетит,столь высоки эти железные ворота.. Боятся псы.. Волны колючей проволоки,танки и бтэры,ворота уходящие в небо но порой ничто не спасает от смерти.
Подушечками пальцев прошлась она по тонкому стану и смело шагнула туда,где стоял угрюмый военный с сизыми веточками вен на лице… Доброе утро! Не могли бы уделить мне минутку вашего внимания..? Чего тебе?буркнул военный с неприглядной внешностью. А,чего захотелось..? при людях не могу.. Это секрет. Карие глаза ее горели янтарем. Бархатным,мягким светом лучились они! Военный похотливо улыбнулся.. золото во рту засверкало на солнце. Чеченцы по своему отреагировали на поступок девушки. Кто она..? Чья она дочь? И с кем секретничать собралась,с упырем,выпившем столько нашей крови..? Но девушка их не слушала. Она о чем-то тихо говорила и уводила военного все дальше и дальше.. Следом как гончие на охоте шли контрактники.. Подол ее легкого платья трепыхалось от ветра. Каштановые волосы волнами струились по плечам. Некогда розовые пятки были серы от пыли,она все дальше и дальше отдалялась от людской толпы. Еще ..Еще один шаг..Вновь прошлась кончиками пальцев по тонкому стану как виртуозная пианистка по клавиатуре ,вот ее пальцы похожие на лепестки луноцвета нащупали тонкие провода.. Она сделала еще шаг и улыбнувшись сомкнула их. Тысячу солнц опрокинулось разом. Земля взорвалась под ногами и небо опустилось на землю.
В кровавом месиве лежали тела облаченные пятнистую в военную форму,голова в косынке цвета хаки отлетела далеко и все еще билась в агонии. Разорванное в клочья платье девушки взлетело высоко на дерево и окрасила пыльную листву в темно-бурый цвет.

Лайла целых десять лет ждала своего первенца. В жарких мольбах выпрашивая его у Всевышнего. «О, Аллах, пошли мне ребенка», — шептала она долгими зимними ночами орошая подушку горькими слезами. И Аллах внял ее мольбам и послал ей прелестную дочурку.

Она была ангелу подобна. С белой прозрачной кожей, с золотистыми кудрями, с голубыми как небо глазами, с пухлыми ручками, с ножками в перевязочках, и с умилительными ямочками в уголках розового рта.

Лайла назвала ее Сабиной! Ох и любила же ее Лайла! Не меньше любил ее и отец. Он пропел ей в правое ушко: «Аятал Курси». «Ах какие красивые ушки у моей Сабины!» — говорил он ей и щекотал за розовую мочку.

«Скоро моя Сабушка подрастет и в ее ушках всеми цветами радуги заиграют изумрудики», — словно родник журчал голос матери ласкающий дочь.

Сабиночка заливисто смеялась и тогда в уголках ее нежного розового рта появлялись две умилительные ямочки.

А потом грянула война. Земля застонала под падающими бомбами, дома горели как факелы, с неба посыпались огненные снаряды и люди побежали прятатся в подвалы. Маленькая Сабиночка понять не могла почему ей приходится сидеть в темном подвале и почему у мамы из глаз капля за каплей стекают соленые слезы? И почему она так сильно прижимает ее к груди? Много не понимала маленькая Сабушка-ангел.

Однажды в перерывах между бомбежками Лайла бежала домой прижимая к груди свое бесценное сокровище, Сабушку. Испуганными глазами глядя на неприветливое небо, Лайла искупала Сабиночку, надела розовое воздушное платьице отороченное брюссельскими кружевами. Золотые кудри смазала репейным маслицем, коротко подстригла перламутровые ноготочки и уложила спать в колыбельку.
Спи дочурка, спи родной
Отдохнуть пора.
От подвалов и от бомб
До завтрашнего утра.
У Аллаха попрошу
Для Сабуш сладкий сон...

Сабушка заснула, уставшая Лайла тоже прикорнула. Ведь она три ночи не смыкала глаз! Проснулась Лайла от страшного грохота падающих бомб. Земля взрывалась и ухала. Дом ходил ходуном. Горячая кровь ударила Лайле в голову. Она метнулась к детской колыбельке. Сабиночка! Сабиночка, доченька моя!

Лайла ползала по дому собирая то, что осталось от дочурки. Окровавленные ножки и ручки... Лайла прижимает к груди тельце разорванное снарядом. Сабушка, Сабуш, моя золотая кровиночка. Моя ненаглядная девочка... почему ты, а не я? Как же теперь жить без тебя, мой маленький нежный ангел? Сабушкааа... Сабиночкаа... А

В первый день уразы-поста, сидя за столом я открыла баночку с темно-коричневой густой пастой - ветой , внешне напоминающая итальянскую «нутелу», но по вкусовым качествам превосходящая все «нутелы» вместе взятые. Стоило бы итальянцу раз попробовать вету, чтобы навсегда потерять вкус к «нутеле». Я осторожно взяла баночку с этой волшебной пастой, привезенной накануне из Чечении, подняла крышку, принюхалась.

Еле уловимый запах веты унес меня в прошлое, к тем безвозвратно ушедшим временам, к счастливым дням моего детства. Когда я, еще маленькая девочка, вставала затемно и при дрожащем пламени керосиновй лампы шла на этот сладковатый запах. В это время суток в доме говорят приглушенными голосами, и ты чувствуешь, что эта необычная ночь, в ней совершается какое-то таинство. В доме тихо, только слышен шелест губ, с которых слетает молитва. И что тебе не спится? - заливается мать легким тихим смешком, закончив намаз.
- Я тоже хочу держать уразу.
- Тебе еще рано.
- Пусть подержит столько, сколько сможет, она уже барышня. Выйдет замуж не одну уразу придется держать, - мудрствует бабушка, подслеповатыми глазами блуждая по стенам и барабаня розовыми, как у младенца подушечками пальцев, по столу. Мать в это время уже колдует над ветой, вытирая с лица фартуком капельки горячего пота. В чугунной сковородке растапливает маслице, желтое как кусочек переспевшей дыни, бросает туда вязкую массу веты и кухня наполняется ароматом жареных семечек. Я принюхиваюсь, закрыв глаза. Запах бьет в нос, перебивая все другие запахи - свежего творога, залитого сливками, сваренных всмятку яиц, черного перца и жареных грецких орешек. Есть ли для меня запах желаннее, чем этот? Нежный, тонкий и такой знакомый ...
На моих глазах вета растекается коричневым масленым озерцом, самое время всыпать сахарный песок. Белый горячий песок исчезает, превращаясь в темные тягучие капли сиропа. Тяжелые редкие пузыри на поверхности говорят о том, что вета готова. Мать, осторожно помешав деревянной лопаточкой, достает готовую вету и переливает в вазу из тяжелого тусклого стекла. Вета тут же застывает, покрываясь ровной гладкой невидимой пленкой. Мне не терпится попробовать это лакомство. Но пока бабушка не снимет пробу, и думать нечего. Бабуля долго дует на маленькую чайную ложку, затем пробует, сочно причмокивая губами.
- Хороша вета... хороша, - бормочет бабушка. И мать раскладывает вету в маленькие стеклянные чашечки с оборочкой по горловине цвета свежескошенной травы. Чашечки были куплены по великому «блату» в большом магазине, своего рода сельском Пассаже, у тети Аси. Мать берегла их и разрешала пользоватся только в месяц рамадан-уразы для веты. Вета в ней смотрелась как застывший на морозе шоколадный ком. Трогаешь пальцем, остается вмятина-след. Мне не терпится. Чайной ложкой беру эту густую, как нектар пасту и вбирая ее губами. Остатки нежной веты слизываю языком, ощущая во рту ни с чем несравнимый сладковато-приторный привкус. Вета застрявает в зубах, липнет к нёбу, вяжет во рту. Рот наполняется ароматом жареных льняных семечек. Теперь я знаю, что означает божественный вкус!!! Это вкус веты! Разве хватит слов передать этот вкус? В вете такое разнообразие вкуса, что замедляется ход времени, и месяц поста хочется продлить до бесконечности,чтобы снова и снова ощущать во рту этот дивный вкус !

В это время мать расставляет тарелки на белоснежной льняной скатерке, надо до утренней звезды успеть завершить пиршественную трапезу. Такого изобилия давно не приходилось видеть. Именно за это и за многое другое я так любила, и наравне с взрослыми, загодя готовилась и ждала Священный месяц Рамадан. Целый день ты видишь еду, но ничего не ешь и чувствуешь значимость поста. Ближе к вечеру живот начинает урчать, в висках постукивают маленькие молоточки, но ты садишься на лавочку с полным карманом припасенных к вечеру «деликатесов»: свалявшуюся жестковатую ириску, огрызок яблока, жареные семечки, и даже ненавистное вареное яйцо болтается в кармане платья, и в томительном ожидании вглядываешься в небо, и ждешь, когда покажется первая звезда, чтобы бежать домой на разговение.
Финики по тем временам было дорогое удовольствие, мать покупала их на базарчике у старенькой Ванушки. Она торговала ими, выложив их на пожелтевшую старую газетенку, прямо на земле. Горочка фиников из семи штук обильно сдобренная пылью от проезжащего транспорта, приходилось долго мыть. От мытья они делались еще слаще, мягче, похожими на переспевший инжир, только не брызгали соком! Нам, девчонкам, мать давала на руку по финику. Остальные в чашке подавались на стол бабушке и отцу. Порой от обиды выступали слезы на глазах. Но приходилось молчать. Не меньше веты мы любили эту медовую вязкую сладость. Я помню, как Баба долго мяла финик в своих корявых пальцах, пока он непревратится в плоскую медовую лепешку и только потом отправляла в рот и долго, долго жевала, закрыв полузрячие глаза. В точь, как наша рыжая корова Бася.
И вот Читать далее...

Келимат всю ночь не сомкнула глаз. Лихорадочный взляд ее черных глаз блуждал по стенам. Горячая кровь волнами приливала к ее одряхлевшему от старости сердцу. «Я АллахI, Ахь динчунна реза ю хьун со», — слетал шепот с ее губ и Келимат переворачивалась на другой бок, шумно вздыхала и снова мерила взглядом покосившиеся стены.

Встала Келимат очень рано. Долго сидела в постели слушая глухой стук уставшего сердца. Охая поднялась, надела старые калоши, завязала платок спрятав под ним седые, непослушные завитушки. Потом Келимат взяла в руки мешок и видавший виды костыль и вышла из дома. Хлопнув покосившейся калиткой оказалась на широкой улице. Наконец дошла до окраины села, где на высокой газовой трубе, на острой пике торчала отрубленная голова ее шестого, самого младшего сына. Ткнув длинным костылем скинула окровавленную голову, прикрыла его вспухшие веки, затолкала в рот прикушенный в темных ранках язык, пригладила слипшиеся от крови волосы. Открыла мешок весь в багровых, темных пятнах, закинула туда голову сына и потащилась по пыльной дороге ведущей на кладбище.

Упав на колени вырыла неглубокую, шестую по счету ямку, бережно уложила туда голову, прежде крепко поцеловав в посиневшие губы. Долго стояла над небольшим холмиком. Затем вытерла сбежавшую по щеке скупую слезу, приподняв голову взглянула в высокий, ясный купол неба, пару раз ударила себя кулаком в иссохшуюся старческую грудь и повернувшись поплелась по пыльной дороге ведущей в село, доживать свой век в одиночестве. «Все, что от АллахаIа, принимаю с благодарностью», — шептала она беззубым ртом и медленно плелась в сторону села, глотая слезы.

Священный холм и храм

-Божественной Афины

Великолепный Парфенон,

-Похоронив забытые руины

-К Богам Олимпа устремлен!
(к сожалению автора не знаю)



Вы знаете, был такой город на земле и назывался он Грозный! Такой невероятно красивый, считавшийся жемчужиной Северного Кавказа, город дивной красоты, что мог затмить собой даже Рим, мать всех городов на Земле. Город, который смело мог претендовать на восьмое чудо света! Кто не видел Грозный, кто не знает его, кто не жил в нем, тот, наверное, никогда меня не поймет!

Чтобы его оценить, его надо было видеть, чтобы чувствовать его пульс, надо было в нем жить, чтобы им грезить и не предать забвению, его надо было любить так, как любили его мы, бессменные его жители. А мы вправду его любили той нежной любовью, которой мать любит свое дитя, той любовью величину которой невозможно измерить. Мы любили в этом городе каждую травинку, каждый кустик и деревце в парках взращенное чьими-то любящими руками, каждую улицу и проулочек, любили трамвайный скрежет, раздававшийся по утрам, и шум тополей под нашими окнами. Да мы любили его и всем сердцем были привязаны к этому неповторимому по своей уникальной архитектуре городу.

Город с гигантскими тополями, что вершин глазом не достать, с кленовой аллеей по осени густо осыпанной листвой, с рекой Сунжей облизывая мазутные берега лениво текущей мимо кинотеатра «Космос», с альма-матер нефтяным институтом им. Миллионщикова служивший особой гордостью для горожан, с Президентским Дворцом поражающим человеческое воображение, с домами великолепной архитектуры, с Чеховской библиотекой сравнимой разве с библиотекой Цельсуса, украшенная тремя женскими фигурами олицетворяющие Добродетель, Правосудие и Судьбу. Чеховскую библиотеку украшали величественные колонны, ничуть не уступающие этим эфеским фигурам. Как храм Парфенон украшал Афины, так Чеховка украшала Грозный.

А перед зданием библиотеки, перед этим роскошным Дворцом в стиле ренессанс, с огромными арочными окнами и вестибюлем, с бесконечными залами полных редкостных книг, дополняя его величие и красоту, возвышался фонтан Чеховского парка. А с чем можно было сравнить этот чудесный фонтан, разве только с Троянским у подножия Панаир? Этот фонтан, как и сама библиотека, стали неким символом города. И, казалось, никогда не зарастет к нему людская тропа.

Сколько горожан, получая истинное удовольствие, созерцали его? И если летом весь город изнемогал от жары, а оно у нас знойное через край, стоило оказаться у фонтана, чтобы ощутить его живительную прохладу и свежесть! Чтобы на лицах как своих, так и детских, ощутить эти алмазные брызги воды! А сколько дел обсуждалось перед этим фонтаном болтливыми мамашами, пока их голопузые детишки со светлыми и чистыми глазами, бегали как шальные у фонтанчика, брызгая друг дружку водичкой! А сколько счастливых лиц запечатлели фотографы на фоне этого излюбленного горожанами места. А сколько влюбленных томно вздыхали у его тенистых голубых елей!

Да разве перечислишь все достопримечательности этого неповторимого по красоте и величию города в одном небольшом рассказе? Об этом городе можно писать бесконечно! Как о дивной сказке Шахерезады. О драматическом театре, о здании Главпочтамта, о Барском доме, прозванный за особую элитарность, о кафе Столичным и Арфа, о двухэтажным универмаге считавшимся Грозненским Гумом или Цумом, о краеведческом и изобразительном музеях, о Гайдаровке, о Полежаевском сквере, и просто о домах старинной постройки. А как не сказать о крытом рынке, этот своего рода пульс города, где узнавались все последние новости, где часами беседовали случайно встретившиеся домохозяйки, где взгромоздившись на высоченные каблуки чинно, под ручку с мамашами прогуливались чеченские красавицы, где гуляли праздно шатавшиеся просто так, дабы поглазеть или просто приценится к товару. А грозненский базар с прилавками полные свежих фруктов и овощей. Горы помидоров, болгарского перца, чернильных баклажанов, малины, клубники, чего здесь только нет?
Да,мы любили этот город,его дома,его знаменитый парк,его кленовую аллею на Первомайской улице, и шум шуршащей листвы под ногами. И этот густой синий туман который обволакивал Грозный по-осени ,его мы тоже любили.

А вы помните, как пахло в городе весной? Город тонул в аромате цветущих окаций. Я помню дурманящий запах яблоневого цвета и вишни, запах сирени и айвы, а летом, когда сады ломились от переспевших фруктов, город наполнялся запахом абрикос. А еще я помню, как пахло молочным мороженным и искусственным льдом, от которого поднимались магические клубы дыма. Помню как книжный пах типографской краской, а иногда книги пахли точно так, как новые денежные купюры. Помню, ближе к Республиканке пахло лекарствами, у Инфекционки был свой специфический запах и мы, жившие там, рядом так и называли его запах «инфекционки». Помню пивзавод на Лермонтовской улице пах дрожжами, Консервный завод пах кабачковой икрой, ближе к реке запах нефти, ближе к вокзалу запах паровозной гари, над Читать далее...

Это цитата сообщения CAPRICE_des_DIEUX Оригинальное сообщение

Птица в клетке

Птица в клетке Одна птичка очень долго жила в клетке. Она часто смотрела сквозь прутья клетки в окно, где виднелись деревья и луг. Она видела других птиц, которые весело летали на свободе, и часто задумывалась о том, каково это - чувствовать, как солнце пригревает спинку, ветер расправляет крылья, и, взмывая и пикируя вниз, ловить на лету мошек. Когда птичка думала об этом, ее сердце начинало учащенно биться. Она садилась повыше на перекладину и, глубоко дыша, почти ощущала трепет возможного полет. Иногда другая птица садилась на карниз у окна, немного отдыхала там и рассматривала птичку, сидевшую в клетке. Путешественница склоняла голову набок и как бы спрашивала себя, возможно ли такое. Птица в клетке! Немыслимо! И в эти моменты птичка чувствовала себя совсем несчастной. Ее маленькие плечики понуро опускались, в горле вставал комок, а на сердце ложилась печаль. Однажды владелец птички оставил дверцу клетки открытой. Птичка сидела и смотрела наружу сквозь открытую дверцу. Она видела птиц, порхающих там, на свободе, видела, как солнце играет на их спинках, а ветер ворошит перышки, и почувствовала волнение. Птичка заметила, что окно открыто, и ее сердечко забилось еще быстрее. Она пыталась решить, что делать. И она все еще думала, когда на закате вернулся хозяин и запер дверь клетки. (c) [показать]

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Афоризм дня

Банк есть учреждение, где можно занять деньги, если есть средства убедить, что ты в них не нуждаешься.

Марк  Твен, (Clemens, Samuel Langhorne) (1835 - 1910)

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Фото дня

Illusion II

[640x480]

©Ilona Wellmann

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

С добрым утром!

 

 

[428x500]

©Gapchinska

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Oranges

Dennis Wojtkewicz

[501x500]

Смотреть еще

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Натюрморт дня

 

[699x532]

©Holly Hope Banks

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Портрет дня

 Pierre-Auguste Renoir. Little Miss Romaine Lacaux

[548x698]

Это цитата сообщения pmos_nmos Оригинальное сообщение

Yann Tiersen

[200x267]  Ян Тьерсeн (Yann Tiersen) , 1970 — французский мультиинструменталист и композитор-минималист. В своих произведениях обычно использует фортепиано и аккордеон. Критики порой сравнивают его с Эриком Сати, Нино Рота и Penguin Cafe Orchestra.

Тьерсен родился в Бресте, в настоящее время проживает в Париже. В юности он получил классическое образование в нескольких музыкальных академиях и позже был участником некоторых рок-групп. До выпуска первого альбома он некоторое время записывал фоновую музыку для театральных постановок и короткометражных фильмов.

Он добился успеха во Франции, когда в 1998 году выпустил свой третий альбом «Le Phare», но не приобрёл большой популярности вне Франции до тех пор, пока не записал музыку для французского фильма «Амели» в 2001 году (для фильма он использовал несколько своих старых сочинений наряду с новыми).   

Читать и слушать дальше