Я долго думала, стоит ли писать продолжение, и всё-таки решила попробовать…

Гордеев чувствовал, как Лера дрожит в его руках. Он не знал от холода или от избытка эмоций, но он понимал, что они не могут так стоять вечность. В тоже время ему безумно не хотелось отпускать её, прерывать этот физический контакт, потому что надо было что-то говорить, но слова никак не хотели складываться в предложения.
- Лера…
Нежно и очень тихо сказал Гордеев, он старался не испугать её, но Лера всё равно немного поёжилась от звука его голоса. Он медленно отстранил её от себя и заглянул в её глаза… Она не плакала, но ниточки боли и страха мелькали в её прекрасных глазах…
Лера молчала… Пока она шла сюда тысячи слов крутились в её голове, но с прикосновением его рук все они вылетели из головы и теперь кружили где-то рядом, делая воздух вокруг них звенящим от напряжения.
Гордеев наконец-то понял, что слова не нужны, этой ночью они приобрели новую способность говорить лишь глазами. Он взял её за ледяную руку и повёл в комнату… Адреналин бушевал в его крови, его тело хотело более близкого физического контакта, но он не хотел нарушать то эмоциональное единство, которое возникло между ними. Они шли почти в полной темноте, оба не желали света, яркий свет обжигал, обнажал и без того израненную душу, а темнота успокаивала, залечивала, дарила покой.
Они стояли у окна, молча и почти не касаясь друг друга, но их души разговаривали, их сердца вели оживлённую беседу, казалось, им ни что не может помешать, но…
Резкая трель дверного звонка разрезала тишину квартиры, она напоминала звон бьющегося стекла, как будто стеклянный купол, который они создали для себя, разлетелся на мелкие кусочки, неосторожно задетый непрошенным гостем.
Гордеев медленно отстранился от Леры и бесшумными шагами пошёл в коридор. Открыв дверь, он увидел Женю… Она как всегда улыбалась…
- Привет.
После той блаженной тишины, её голос прозвучал слишком громко, слишком звонко, он доставлял почти физическую боль, от чего хотелось закрыть уши. Гордеев продолжал молча стоять в дверях, не приглашая Женю пройти.
Лера стояла у окна… Мелкий дождь чертил тоненькие неровные чёрточки на стекле… Она слышала голос Жени, «значит этим вечером он ждал свою жену, а пришла я… Как глупо…» Лера ухмыльнулась какой-то страшной безнадёжной улыбкой и слёзы крупными горячими каплями покатились у неё из глаз. «Поэтому он молчал, не знал, как сказать мне, что я должна уйти…» Лера прислонилась лбом к стеклу, её лицо горело, а голова разрывалась от мыслей… Сердце отчаянно кричало: «Нет! Он любит тебя, он будет с тобой», а холодный разум отвечал: «Но ждал он Женю». Она заметила как капелька катившаяся по стеклу вдруг замерла и, нарушив свою ровную траекторию, покатилась немного в сторону… В её жизни сейчас происходило тоже самое…
Туч на небе больше не было, но из серого полотна сочились мелкие капельки дождя, как и боль, сочилась из её сердца.
Женя что-то говорила про его новую работу, про Москву, он её не слушал и вообще никак не реагировал на её присутствие, но казалось Женю это вовсе не смущало. Её голос противно звенел в голове.
- Уходи…
Тихо и с мёртвым спокойствием сказал Гордеев, от этого простого, но ёмкого слова Женя остановилась на полуслове, она хотела что-то сказать, но Гордеев не мог больше её слушать, он просто закрыл дверь. Через несколько секунд он услышал удаляющиеся шаги, Женя уходила от него, из его жизни. Гордеев понял, что кроме облегчения он ничего больше не чувствует, любовь к этой женщине осталась там, в Москве, в той жизни, ниточка между ними порвалась уже 2 года назад, их больше ничего не связывало…
Он вернулся в комнату, уже почти совсем стемнело… Лера стояла у окна в той же позе, он любовался её тёмным силуэтом. Вдруг он услышал тихий всхлип… «Она плачет…» Гордеев подошёл к ней сзади и нежно прижал к себе, её руки были похожи на две ледышки, а её щёки пылали…
- Лера, тебе надо принять горячую ванну и переодеться во что-нибудь сухое, ты меня слышишь?
Лера еле заметно кивнула, она казалась куклой в его руках, этой ночью она отдавала ему не только своё сердце, но и свою волю, и тело.
Гордеев повёл её в ванну, не прерывая физического контакта, включил горячую воду и пошёл искать сухую одежду. В одном из ящиков он нашёл большой белый махровый халат, они с Ниной привезли его из какого-то отеля, это был не самый лучший вариант, но другой женской одежды в его квартире не было. Он отдал Лере халат, от его взгляда не утаилось, что она вздрогнула при этом… И пошёл на кухню…
Лера погрузилось в приятно тепло горячей ванны, её тело было благодарно за эти блаженные минуты, она успокаивалась, все сомнение уходили вместе с дрожью и холодом… «Он прогнал Женю, он не ждал её, он со мной».
Гордеев поставил чайник на плиту, сел за стол и закурил… Он надеялся, что ванна сможет привести Леру в чувства… Лера в ванной, в его ванной… «Чёрт, Гордеев! Отставить мысли на эту тему!» Его размышления прервал свист закипающего чайника. Он заварил чай и немного подумав, достал из Читать далее...

юбилейная, 20-ая часть=)). все движется к развязке...

«Все-таки ревность – это страшная вещь…
Действительно страшная.
Как будто внутри тебя живет какое-то существо. Черное, мерзкое и липкое. И оно обволакивает твою душу и заставляет делать различные гадости… И сопротивляться ему невозможно…
Вчера мы с Инной пошли в клуб. И там неожиданно я увидел тебя…
С Гордеевым…
Словно резкий удар в голову – и я не владею собой.
Тут к моему знакомому подскочил какой-то парень и стал просить у него денег. Тот не дал. И у меня созрела идея.
Я попросил его научить Гордеева уму-разуму, посулив солидную сумму. Он немедленно согласился.
Но план с треском провалился. Гордеев оказался мужиком с характером и этого типчика Геру вывел за шкирку на улицу.
А сегодня я узнал одну очень любопытную новость. К нам в больницу заявилась бывшая жена Гордеева. И, кажется, она хочет перетащить его в Москву.
Я был бы только рад. Слишком много проблем от этого Гордеева.
В конце концов, расстояние разлучило тебя с Максом…
Может, и сейчас сработает?..
И во мне родился план.
Подслушав телефонный разговор Гордеева, я усек, что в восемь он из больницы свалит. А вечером моей больной Березняковой назначили рентгенографию.
Я досидел в больнице до вечера и сам повез ее. Получил снимки…
Но до медсестры их не донес.
То есть донес, но когда Гордеев уже ушел.
Я понимал, что сильно рискую. Снимки-то весьма хреновые…
Я попросил Тертель присмотреть за Березняковой. Она-то ни в чем не виновата…
Охо-хо, что-то у меня предчувствие, что все это мне капитально аукнется…
Но пути назад у меня нет. И не будет»

«Мир сошел с ума. И я в эпицентре.
Сперва ты была какая-то пришибленная. Чашку свою разбила, и вообще, по-моему, была на грани истерики.
И еще история. Смертин с Викой вчера объявили о намерении пожениться, а сегодня с утра Вика притащила сумку с его вещами, бросила ему под ноги и убежала. Надо бы помочь, а что тут сделаешь?
А тут еще, блин, сюрпризец. Упырь наш к нам в отделение попал. Кого бы назначить его курировать? Конечно, доктор Лобов. Главный смертник.
Вот и родилась у меня идейка, как ему припомнить все то, что он нам сотворил. И припомню. Ребята тоже за.
А вечером у нас дома был цирк.
Ты пришла в стельку пьяная в обнимку с такой же Викой. По вашему утверждению, вы отмечали «независимость прекрасного пола от непрекрасного».
Вот пьяная ты мне нравишься еще больше. Так и хочется улыбаться, глядя на тебя… Ну не умеешь ты пить.
Вика-то понятно, она отмечала разрыв с Толиком. А ты?..
Неужели ты узнала про гордеевскую жену? Но неужели какая-то бывшая жена так тебя расстроила?
Утром было еще веселее. Картина «Чехова в похмелье» - довольно забавная вещь. Правда, вижу я ее первый раз.
А весь день я посвятил борьбе с Упырем. Расспросил Новикова про болезни, имеющие схожие симптомы с его хроническим аппендицитом. И решили мы наврать Упырю, что у него опухоль слепой кишки. Весь день ему тонко намекали. А он как намеки понял, свалился с сердечным приступом.
У меня самого чуть сердце не отказало. Что ж я творю-то?! Так реально скоро убийцей стану!
Вызвали нас на ковер к Ковалец. И там оказалось, что у Упарина просто обморок.
И еще. У него реально опухоль слепой кишки! Именно это нас и спасло от отчисления.
Я даже задумался, может, в экстрасенсы податься?
А вообще, надо завязывать со всеми этими шуточками. Так ведь и впрямь может плохо кончиться…
И для меня в том числе.
Кстати, история с Березняковой Гордееву никак не аукнулась. Может, оно и к лучшему»

«Сегодня Нина преподнесла мне нехилый подарок на будущий день рождения. Оказывается, бывшая жена Гордеева вовсе не бывшая, они все еще расписаны.
М-да, над этой новостью я еще подумаю.
А тут Степанюга намекнул мне, что было бы неплохо, если бы папа узнал, как Гордеев лопухнулся с Березняковой. Может, и впрямь неплохо…
Вечером я встретился в клубе с Герой. Попросил придти в больницу и включить обиженного родственника. Он согласился. Ему как раз деньги на автоматы нужны. Все-таки игровая зависимость – страшная вещь.
И еще. Что-то моя Инна начинает мне надоедать. Все время виснет на мне, щебечет что-то.
Вообще, сладкая она, как халва с медом, еще и в шоколаде. У меня скоро диатез начнется. Надо что-то делать. Но на грубость она не реагирует.
И все равно… Даже сотня Инн с тобой не сравнится.
Ох, Лера, Лерочка…
А еще в клубе я встретил Рудаковского. Поприкалывался над ним. Его ж сегодня больная за ангела приняла.
Но он одной фразой сумел мне испортить настроение на весь день.
«Глеб, а ты заметил, что в последнее время над твоими шутками никто, кроме тебя, не смеется? Деградируешь, старик…»
Обидно. Что он прав. И впрямь. Что-то со мной творится в последнее время… Надо что-то делать…»

«Отколол я тут фишку над Пинцетом. Прикурочил ему на халат крылья. Я их еще вчера на кукле у Степанюги в кабинете приметил. И сегодня у куклы их обломал.
Как ни странно, Пинцет не орал, когда их обнаружил. Сказал, что надо бережней друг к другу относиться, нахлобучил мне эти Читать далее...

Вот я и пришла, к чему планировала. Большое спасибо всем,кто читал и комментировал этот противоречивый фик. У меня большая просьба, если вы справитесь с последней главой, оставьте мне пару строк в комментариях.

Нина смотрела на себя в зеркало и не могла налюбоваться. Платье-сафари оливкового цвета, красные бусы на шее, в качестве яркого аксессуара. Всё было так красиво и лаконично. Она даже слегка подкрутила волосы, что придало её образу немного игривости. Женщина улыбнулась своему отражению. «Всё будет хорошо, ведь сегодня наш праздник». На работе тоже заметили её перемены, без комплиментов не обошлось.

Нина присела на стол, выбрала абонента в списке контактов и приложила телефон к уху.

- «Да, Гордеев», - раздалось на том конце «провода».

- «Гордеев, а ты хоть помнишь какой сегодня день?», - свободной рукой Нина теребила цветок, что стоял у неё на столе. В трубке послышалось отрицательное бормотание, женщина рассмеялась, - «Ну, я так и думала. Но я напомню», - снова невразумительный ответ.

- «Нет, зачем сейчас, вечером напомню», - поливая всё тот же цветок, ответила она. Он согласился и «раскланялся», ссылаясь на занятие. Нина положила телефон на стол и потерла руки, ощущая свою маленькую победу. «Сегодня он точно не устоит».

После работы она ещё забежала в магазин, купить всё, что он любит. Уже на кассе вспомнила, что забыла маслины, и ей пришлось снова вернуться, потому, что все должно быть идеально. Час, который она потратила на магазин, как раз должен был компенсироваться тем, что Гордеев всегда уходит с работы в числе последних.

Его дом, «милый дом», попасть на аудиенцию к Саше это просто счастье, ведь обычно на его крепости висит табличка «не приемный день».

Звонок в дверь и вот она в предвкушении его шагов.

- «Добрый вечер, Нина», - на пороге стояла его жена.

- «Добрый, Женя», - она вошла без приглашения, пакет неприятно оттягивал руку. Эту сцену можно было назвать «приплыли», «не ждали», но Старкову почему-то это всё позабавило.

Она так готовилась, так ждала, но забыла, что обычно её планы категорическим образом не совпадают с желаниями светила отечественной медицины.

- «Не ожидала вас здесь увидеть», - Нина продолжала улыбаться и по-хозяйски скинула сумку.

- «Я тоже», - Женя действительно была не готова встречать таких гостей.

- «Правда?», - Нину больше интересовал вопрос, что об этом всём думает Гордеев.

- «Проходите», - Сашина жена вошла в игру, и тоже стала любезно улыбаться, взяла Нинин пакет.

- «Держу», - Женя «сканировала» Нину, пока та эффектно снимала свое светлое пальто.

- «Ну что ж», - Старкова ждала дальнейших указаний.

- «Проходите», - Гордеева развернулась.

- «На кухню?», - Нина поправила волосы и закончила рассматривать его жену со спины.

Нелепая фиолетовая кофта, с ужасным вырезом на спине, на рукавах рюшечки, где она только раздобыла такой раритет? Черные брюки в белую полоску невыгодно подчеркивали строение её ног. «Так вот ты какой, дизайнер из Москвы». Она рассмеялась от хода своих мыслей.

- «Даже могу угадать, что вы в пакетике принесли», - Женя украдкой заглянула в него.

Читать далее...

Мне начинают капать в глаза, так что на комп наложено строгое табу. Вчера вечером написала окончание, не уверена, что хорошее, но надеюсь, что не самое худшее. Заранее извиняюсь, что в ближайшее время не смогу прочитать по понятной причине рассказы моих друзей. Vero_lucky_star, перед твоим отъездом надеюсь найдёшь времячко на такой же подробный отзыв как и по предыдущей части. Жду мнения от всех.

То, что ушло - не вернётся, давай ценить что осталось!
Я буду рядом, чтобы дарить тебе радость...

«Ты в этой зелёной куртке как военный! – Значит не берём!». Знаешь, судя по тому, как вы общались, я делаю вывод, что у вас плохие отношения с отцом. Нет уважения, нет искренней привязанности друг к другу. Как не родные! Как чужие. Странно – а ведь отец и сын. Помню, ты как-то показал мне фотоальбом. Какой был славный вечер! По окну тихо барабанил дождь, мы сидели у тебя, было довольно холодно – батареи, разумеется, не работали (отопление как всегда начинало работать с конца зимы и максимально раскалялись числу к 10му мая), поэтому мы сжались на диванчике, закутавшись одним пледом, и было так хорошо и светло на душе. Рядом, на журнальном столике стояли две чашки – горячий кофе и зелёный чай. Я только распечатала снимки с празднования Нового Года (ой, какие мы все там смешные, особенно на фотке, когда ты нас с девчонками поймал в момент поедания торта, а Димыч, весь взъерошенный, вылезает из-под стола (что он там потерял?)) Так вот, я помогала тебе вставить фотографии в альбом, и слово за слово... Короче, вдоволь насмеялась над твоими детскими фотографиями - ты в детстве был такой смешной, умильный... Я увидела фотографию твоего отца в молодости. Ты так на него похож! Но когда я произнесла это вслух – Толик так нахмурился, и вся атмосфера теплоты вокруг сразу пропала, уютный тихий вечер на этом был окончен. Я всё удивлялась – отчего такая перемена. Теперь понимаю. Ты вообще не хочешь быть отцом? Не хочешь быть похожим на Максима Дмитриевича? Господи, Толя, какой же ты сам ребёнок. Маленький глупый ребёнок. Дурак ты, Толик. Не подлец, а дурак! Но я видела, ты исправляешься, пусть пинками, но помогаешь Свете, заботишься... Интересно, кто будет – сын или дочка? Только пообещай, если это будет девочка, не называй её Аней. Возможно, на свет ещё появится НАША Аня. Возможно, без этого удара нельзя было обойтись. Зато я поняла, что я, оказывается, сильная. Но эту фразу Вика мысленно произнесла уже не как заклинание, не как молитву, а просто – спокойно и равнодушно, как факт. То ли она окончательно опьянела, то ли и правда легче. Дыхание успокоилось, вспомнилась сказочная фраза – «Утро вечера мудренее», но она уже не боялась этого утра. Будь что будет. Девушка накрылась тёплым уютным одеялом и задремала.
В тот вечер она его ещё не простила... Но эта стена уже пошатнулась, кто-то выдернул из фундамента несколько значительных булыжников. Сверху то и дело ссыпались, словно мелкие камешки или куски штукатурки, обиды, недомолвки... Ещё один рывок – и вход в пещеру её души снова будет открыт. Между ними ещё была преграда, дверь – пять гладких сантиметров из сосны. Но надежда на счастье мелькнула в сердцах двоих людей. А пока – он прижался к двери и тихо прошептал в замочную скважину – «Спокойной ночи». А она, уже почти провалившись в сон, не разобрала слов, но услышала его нежный голос и заснула успокоенной, с твёрдым желанием жить.

«Что-то совсем потонул я в учебе. Ни на что времени не остается.
Правда, на кое-что мне времени хватило.
Маме грозили серьезные проблемы, поскольку поставляемый ею мог цитрофан оказаться поддельным. Ну я в отсутствие отца и подменил весь этот цитрофан на нормальный.
Правда, маме потом прокололся. То есть, она меня раскусила. Но она поняла, что все это я делал от чистого сердца.
Редкий случай…
Ведь последнее время я делаю что-то в основном ради выгоды…
А Гордеев в последнее время совсем оборзел. Ну прикололись мы над спящим Рудаковским, прилепили ему банку на лоб. Можно подумать, сам Гордеев ни над кем не прикалывался в своей далекой молодости! Короче, до конца дня мы со Смертиным были похожи на единорогов, которым рога без наркоза спилили.
Тут еще Толян с Новиковым поспорили про диагноз. Выиграл, как ни странно, Смертин. В общем, сейчас идем в клуб, где пораженный Новиков будет хлестать коньяк из кружки. Эсмарха»

«А я думал, что боль не возвращается…
Возвращается.
С утроенной силой.
Вчера ты не ночевала дома.
Сегодня утром я встретил Нину. И она мне рассказала, что видела, как ты и Гордеев уезжали вместе…
Изо всех сил я постарался не измениться в лице. По дороге в раздевалку завернул в туалет и долго стоял, уткнувшись лбом в стену.
Так больно мне было только на выпускной…
И, как тогда, я шептал про себя слова той песни:

Только не заплакать, только не сорваться,
Только улыбаться, только улыбаться.
Только бы не видеть эти злые лица,
И не оступиться, вдруг не оступиться…

Помоги мне, господи, пережить эту муку!
И я снова натянул на себя маску беспечного подлеца и эгоиста.
И рассказал всем нашим всю эту историю. В своем варианте.
Едва не избил Рудаковского. Если бы меня Смертин не держал, я бы его по потолку размазал. Так хотелось дико рычать и крушить все подряд…
Вечером, когда я зашел в раздевалку, там была ты и Шостко. Валька наезжала на тебя по поводу Гордеева. И я не сдержался. Довольно грубо ее осадил. Правда это или нет, но у нее нет права осуждать тебя.
А потом… я вез тебя домой. И эти минуты в моей машине я не забуду никогда. Потому что между нами мелькнуло нечто человеческое…
Но…
Завезя тебя домой, я отправился в клуб. Надрался, заливая утреннее горе, и отмечая нежданную радость.
Вернувшись домой, я обнаружил тебя одну на диване.
Стоило мне лишь обнять тебя за плечи, ты тут же вздрогнула.
«Руку убери, братик»…
А ведь я почти был готов…
Был готов произнести те три слова, которые так часто писал в этом самом дневнике…
Но стоило мелькнуть фамилии Гордеев, как я моментально взорвался. Нахамил тебе… и ты ушла.
И вслед тебе я все-таки прошептал эти слова…
Я люблю тебя…»

«Завтра у тебя день рождения…
Мы собрались всей семьей и купили тебе браслетик с рубинами и плеер, о котором ты давно мечтала. А я еле отбоярился от Шостко, собирающей деньги на коллективный подарок.
Подарок…
Вроде только недавно я мучился с этим вопросом… И вот опять…
А ведь у меня есть подарок. Только ты его не увидишь…
Да. Это снова стих. Сам не знаю, откуда он у меня взялся. Просто вдруг слова легли в строки и как-то само все получилось…
Вот:

Я тебя не отдам никому.
Небеса пусть пророчат измену.
Для тебя землю всю обойду.
Для тебя и в неправду поверю.
Я тебя никому не отдам.
Даже через сто лет и сто жизней.
Для тебя всю любовь – пополам.
Без тебя в ней не вижу я смысла…
Я тебя не отдам никогда.
Пусть печаль моих глаз непонятна…
Без тебя умирает душа…
Для тебя я верну все обратно…
Я тебя не отдам никому.
Разобью стены все и преграды.
И все с чистой страницы начну.
Только чтоб ты была со мной рядом…

Никому. Особенно Гордееву…»

«Твой день рождения…
Мы поздравили тебя с утра и начали готовиться к приему гостей. Постепенно они начали подтягиваться.
И я заметил, что на каждый звонок ты реагировала одинаково: сначала замирала, а увидев, кто пришел, сразу сникала.
Ты ждала кого-то… Но кого?
Я догадывался. Но изо всех сил надеялся, что ошибаюсь.
Постепенно пришли все, кроме Капустиной и Новикова.
Ты как-то погрустнела...
Я уже хотел попытаться наладить наши отношения, как вдруг еще звонок в дверь. Я пошел открывать.
Инна…
Что ж, пусть будет шоу…
Весь вечер я не отходил от нее. Пытался сыграть какую-то комедию.
На что я надеялся? Не знаю…
Пришли наши рыжики. В комнату вплыл папа со своим коронным блюдом – жареным гусем.
«А вот и гусь!»
И в ту же секунду в двери материализовался Гордеев…
«И не один…» - вырвалось у меня.
Ты сразу расцвела, как роза. Кинулась к нему…
А я чувствовал, что в горле у меня застрял ком колючей проволоки. Хотелось врезать этому доктору… и в тоже время хотелось плакать от собственного бессилья.
Ведь ты и правда в него влюбилась…
Я вижу это…
Я ушел на кухню с бутылкой коньяка. За мной отправилась Инна. Повиснув на мне, она принялась что-то щебетать, но я послал ее домой и ушел в свою комнату.
Сидя на подоконнике, я прислушивался к гулу праздника внизу.
Это – твой день. Ты вольна делать, что хочешь.
И я сдержусь, как бы не Читать далее...

Благодарю всех, кто уже отозвался в моем дневнике. Копирую сюда. Надеюсь, кого-нибудь еще эта зарисовка порадует.

Это уже слишком... Но когда очень хочется - то можно...

Он непривычно резко затормозил. Молча заглушил двигатель, молча вышел из машины и открыл ей дверь. Он выглядел таким потерянным, что Лера даже боялась спросить, что с ним, о чем он думает, и куда они вообще приехали. Глеб взял ее за руку и повел за собой.
-Куда мы идем?
-Сейчас увидишь.

Глеб остановился у входа в церковь. Сжал ее руку.
-Мы пришли. Пойдем. Есть разговор с тем парнем на небе.
Лера накинула на голову шарф и покорно вошла вслед за ним.В церкви совсем никого не было. Потрескивая, горели свечи. Тишина оглушала.
Глеб опустился перед алтарем на колени. Девушка молча стояла рядом, боясь пошевелиться.
-Господи, я забыл все молитвы. Прости меня, я наверное, никогда их не знал. Господи, я много в своей жизни делал неправильно, много боли причинил людям и надеюсь, получил по заслугам. Но я пришел к Тебе, Господи, просить Тебя о помощи. Я привел к Тебе женщину, которая мне дороже всего на свете. Я прошу Тебя, господи, беречь эту женщину. Я обещаю Тебе сделать все для того, чтобы она не страдала, чтобы все что происходило с ней с этого момента – было только хорошее. И я готов потратить на это всю свою жизнь. И я прошу тебя лишь помочь мне. – Глеб сглотнул и замолчал.

Лера вытерла слезы, навернувшиеся на глаза. Она не могла поверить в то, что слышала. Она не верила своим глазам. Она вообще не представляла себе, что такое возможно. Глеб не смотрел на иконы и не крестился. Он никогда не ходил в церковь и не знал никаких канонов. Он повиновался зову своего сердца. Ему нужно было поговорить. С Богом. И он не знал лучшего места для этого, чем дом Божий. Он смотрел куда-то вверх и шептал одними губами. – Я знаю, это Ты привел меня сюда. Это Ты сделал так, что я пришел к Тебе. Ты и так все знаешь даже лучше меня, но я должен сказать Тебе. Что люблю эту женщину. И я сделаю все для того, чтобы она была счастлива… - у Леры было ощущение, что он задыхается. Что сказанные слова отняли у него последние силы. Его лоб покрылся испариной, глаза горели, губы пересохли. Он продолжал.
– Я прошу Тебя о помощи, Боже. Сделай так, чтобы она мне поверила. Это мой единственный шанс. Если Ты не поможешь мне – она никогда не пустит меня в свое сердце, - он оттянул ворот свитера, как будто ему не хватало воздуха и почувствовал, как по лицу текут слезы. Он быстрым движением смахнул их. – Я знаю, Господи, такова Твоя воля, чтобы моя любимая увидела меня таким – слабым, коленопреклоненным и с опущенной головой. Я на коленях, Господи. Перед тобой и перед ней. И я не знаю, сможет ли она это принять и простить меня. За все то зло, которое я ей причинил. За все те трудности, которые возможно, еще впереди. Я люблю ее Господи, и я отпускаю ее…

Лера стояла, ошеломленная, боясь пошевелиться. Она готова была к чему угодно, только не к этому. Даже во сне, она не могла себе представить этого мужчину на коленях и со слезами на глазах. Этого самовлюбленного типа, всегда такого уверенного в себе, этого деспота, никому не позволяющему усомниться в правильности своих действий. И вот, Глеб, в церкви, перед Богом… и перед ней - на коленях. Взывает о помощи и просит прощения. Его горячее прикосновение вывело ее из оцепенения. Глеб взял ее за руки. Его ладони были горячими. Они почти обжигали.
-Мне еще много есть что сказать, милая. Но я не хочу пустых слов. Ты все слышала. Я люблю тебя. И я тебя отпускаю. Будь счастлива. – он тяжело дышал, он казался совершенно опустошенным.
Девушка сглотнула слезы, которые ручьем текли по ее щекам и опустилась рядом с ним на колени.
-Спасибо тебе. – она обняла его. Спасибо, что ты привел меня сюда. - шептала она сквозь слезы, душившие ее, слезы, которые застилали глаза и мешали говорить. - Спасибо за твои слова, - она уже не сдерживалась, рыдания захлестнули ее. Она так устала быть взрослой. Она так устала быть сильной. Все, что она долгие годы прятала подальше в самом далеком уголке своего сердца, вырвалось наружу.

Глеб обнимал ее и гладил по голове.
-Плачь, Лерочка, плачь. Станет легче. Все плохое смоют слезы. Плачь…

Рецензия № РАЗ (Curly_Yu)

 Давно обещала, но не доходили руки и слишком быстро текло рабочее время. 

*Удобно устроилась в рабочем кресле, закурила и открыла «ворд» с произведениями автора*

Ну, что ж. Начнем с моего любимого – ошибок. Как ни странно, их нет. Безусловно, я не принимаю в расчет случайные пропуски пробела между предложениями и удвоение/утроение знаков препинания. Орфографических, лексических и пунктуационных ошибок нет. Это не может не вызвать в моих глазах огромное уважение. Видно, что человек не просто писал (возможно даже на одном дыхании, быстро), но и не раз перечитывал все, чтобы исправить недочеты. Не так ли?

Спокойно и умиротворенно ставим мысленно первый плюс и перечитываем уже с другой целью. Содержание. Хм… а содержание–то необычное! Неужели здесь нет содержания серий, успешно выходящих каждый вечер на экраны? И даже близко к этому? А вот. Бесспорно оригинальные Фан-фики, производящие, я предполагаю, разные эмоциональные впечатления на людей. Фантазия есть и не маленькая. Это также радует как и отсутствие ошибок. Спустя большое количество времени и перечитав «непреодолимую кучу» одинаковых сюжетов, очень приятно и легко читать что-то совсем новое. Жизнь после свадьбы, командировки, сны… Еще ни один режиссер не додумался настолько отойти от стандарта. Приятно. Очень. 

 Так-с.. Пойду-ка пробегусь по отзывам и комментариям. А вдруг где-то кроется подвох? 

Ага, так я и думала. Вот она – причина такой грамотности. Личное сомнения автора. Видимо отсюда и перепроверки? 

 А комментарии радуют глаз. Основная масса, конечно, просто восхищается, что кто-то что-то написал, но есть и ценные отзывы, которые показывают, что люди не просто читают, а ищут (и находят!) смысл, оценивают необычность, спрашивают советы и втайне копируют произведения себе… 

Итоги.

 Лично мое мнение - Зря Вы так боялись критики и оценок. Все у Вас ровненько, красиво и чисто. Замечаний нет. Споров и противовесов тоже. Пишите. У Вас это хорошо получается. Язык – вполне хороший, претендующий на уверенный литературный. Хорошо, что не зацикливаетесь на одной теме, а пишите о многих героях.

 

Окончательное решение

Вашим Фан-фикам быть!

 

Всегда Ваша, PNTR

 

Помните серию, когда Лера ищет Гордеева и приезжает на дачу Куратова... Ну так это мой первый фан-фик.... так что строго не судить, критика приветствуется....
Мысли Леры:
-Только раз бывают в жизни встречи….
Всё поняла, спасибо, целую в щёку, мгновенно улетучиваюсь из кабинета. Как я могла не догадаться??? Надо найти Ковалец, о… Вот и она, спрашиваю можно мне сегодня уйти пораньше, разрешила, ура! Иду на вокзал, через 30 минут автобус, прекрасно!!! 30 минут прошли практически не заметно, села в автобус, поехали,… Едем только 40 минут, я начинаю трезво оценивать ситуацию(хотя сейчас её трезво оценивать и не надо), вдруг… в голове начинают крутиться вопросы? А зачем? Зачем я туда еду? Что скажу? А если не захочет видеть? Отступать поздно…. Автобус приехал! Эти мысли всё ещё были в голове, но теперь её больше интересовал вопрос, как найду я эту дачу??? Когда, они ехали в тот раз сюда было поздно и дорогу особо не запомнила.… Выхожу из автобуса, две дороги, как две судьбы, пошла правее, что-то подсказало, что это там, интуиция.… Тут где-то не далеко его дача, если конечно правильно пошла.… Да! Вот же она, чуть мимо не прошла, калитка….
Стоп, Чехова! – останавливает разум. Я останавливаюсь… что-то меня туда подталкивает, но не могу, вопросы, вопросы, крутятся в голове.… Ещё один голос:
Вперёд, что стоишь? – Это мечта, прошептала…
А что ему скажешь? Ты хорошо подумала? –вмешивается мозГ
Давай, ЛЕТИ!!! – кричит сердце!
Улыбаюсь сама себе??? Нет, сердцу! … Открываю дверь, нет, не открываю, от эмоций, можно сказать вламываюсь… и останавливаюсь,… Тишина… прохожу по тропинке оглядываюсь, сразу возникают воспоминания того вечера…. Вино, первобытные люди, которые вино не пьют… Неожиданно для самой себя, вздрагиваю и возвращаюсь к жизни, смотрю вперёд, глаза, его глаза!!! Одна мысль крутится в голове: Он, нашла, не уехал, не уехал, не уехал…
- Лера? Иди в дом сейчас будем чай пить…- Стою, как вкопанная, не знаю, что мне делать, идти или стоять на месте??? Улыбаюсь, он на меня смотрит наверно не может понять, что я улыбаюсь... Всё, наконец-то смогла ноги от земли оторвать, пошла в дом, всё ещё смотрю на него, всё… вошла… рояль, улыбаюсь всё ещё, сама не знаю чему??? Опять всплывают воспоминания того вечера.… Хлопает дверь, он тут… Сажусь на табуреточку, входит с бутылкой вина и с двумя бокалами… Ставит на стол, мне почему-то хорошо… как-то спокойно, впервые за много лет… Свечи, зажигает, тоже ставит на рояль и не много опираясь на рояль что-то начинает говорить… Я практически не слушаю, просто слушаю его голос, понимаю чего мне так не хватало все эти дни… Смотрю на него, при свете свеч, он напоминает какого-то тигра! Подходит ко мне… Бокал даёт…
-Двигайся…- я послушно двигаюсь… Беру бокал!- Знаешь, я долго думал, ехать или не ехать, а потом решил, не думать и не ехать…-Улыбаюсь, шепчу себе, а я знала, знала, что не уедешь!!!
-А я знала, что ты не уедешь…- Ой… сказала, это вслух, ну и ладно…
-Да? Чтож ты мне раньше не сказала?
-Если бы я тебе сказала, это бы прозвучала, как просьба, а ты должен был сам догадаться – смотрю на него, улыбается… явно не ожидал такого поворота событий… что-то ещё говорит, опять не слышу половину.…Показывает на себе “Выше нос”, отпиваем вино.… Забирает бокал, поворачивает меня к себе… Носом прислоняется к моему лицу, мне хорошо.… Вот тут то и хочется кричать Я ЛЕЧУУУУУУ!!! И я кричу, точней не я, а моё сердце.… Кричу.…Этот крик расплывается в поцелуе, нежно, но в тоже время, страстно… Уже всё летит, и сердце, и тело….абсолютно всё…. Я ЛЕЧУ!

Не забывайте комментировать пожалуйста....!!!

25 СЕРИЯ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ.

- САША!... - сердце рвалось за ним, а ноги словно вросли в пол. Лера не могла пошевилить ни рукой ни ногой, кто-то дергал ее за платье, видимо что-то говорили ей. Девушка не слышала пораженная словно молнией.

Он шел не оглядываясь, оглядываться страшно...
- Это ее выбор...выбор, не мешай, уйди...она выбрала... - мысли пуьались, сердце билось в бешеном ритме, душа рвалась к Лере, в глазах появилась противная резь и сухость, а он все шел в перед, шел так как идут люди сопротивляясь сильному ветру...

Матвей подошел к девушке, он пытался что-то сказать, понять что произошло, но тщетно...все его опытки разбивались о сену безразличия.
- Денис что с сестрой? - наконец оставил он Леру в покое — У нее такой вид как-будто она приведение увидела! Я что-то пропустил?!
- Гордеев! - только и смог сказать Денис, он и сам ужасно испугался за нее — Это жених Леры, он здесь... - после паузы счел нужным пояснить мальчик.
- А почему такая реакция? И где он? - матвей решительно не мог понять происходищего, единственное влово тронуло его за живое
- «ЖЕНИХ». Она не одна! А Я?! Как же Я?! Одумайся! О чем ты?! Ты сам навязался! Теперь ты просто обязан разобраться...что же случилось? - наконец ему удалось взять себя в руки, он начал действовать...Подхватил Леру под руки и потащил как куклу к дивану, принес воды и влил в нее пол стакана.
- Тебе лучше? - наконец спросил он, когда девушка отдышалась — теперь ты мжешь рассказать что случилось?
- Прости....не сейчас — она встала — сейчас мне нужно найти его! Извини....Посмотри за Дениской! Спасибо — эти слова она кричала уже на ходу.
- Дурдом! - заключил Матвей — Впрочем ничего удивительного! Когда это у тебя было все нормально? Так просто не бывает! Вот опять вляпался по самые уши! Ну расхлебывай теперь!

Лера выбежала на улицу, оглянулась. Нет, его нет...
- Куда же он делся? Куда пошел? Что случилось? - девушка бесцельно двигалась вперед — Мне нужно его найти, я не переживу если он снова исчезнет...НЕТ...!!!

До самого вечера он шатался п городу, заходил в кафе, просто гулял
- Только не сидеть, только не думать...я сойду с ума. Нужно уехать...зарыться в работу с головой, работа всегда меня спасала...БИЛЕТОВ НЕТ! Как страшный приговор звучало из касс. Что же делать? Я не могу сдесь, но и без нее я не могу....ЧТО? ЧТО Делать? - уставший он забрел на пляж, темно, шум моря и ветер... - так бы и сидел тут! - он сжал мокрый песок в руке и со злостью кинул в воду.
«Бултых!» - сонно отозвалось море.
Он злился, злился на себя, на ситуацию, на ....да он сам не мог понять на что еще...просто гадко и тяжело на душе, так будто выдрали кусок живого и засыпали рану солью...нет еще хуже...От боли теряют сознание, после боли становится легче, а здесь...как бороться?

Лера до позднего вечера искала его в городе. Она обошла казалось весь город, кафе и рестораны...пляжи, скверы улицы. Но нет, его нет нигде...ее не покидало ощущение что он рядом, вот сейчас повернет за поворот и...и снова чужие лица, тысячи людей, но только не он...
- Где же он? Неужели уехал? Нет он не может так! Не поговорив? Не объяснив? Нет. Не верю! Хотя... - червячек сомнения грыз сердце - ...он уже исчезал, но всегда возвращался...САША ВЕРНИСЬ!
Так и не найдя его, она вернулась в гостиницу. Денис не спал, он ждал ее, он весь день как и она мучался, мучался от того что не может помочь...
- Лер ты как? - он с надеждой посмотрел на нее.
- Нормально... - она даже не повернулась, пустой звук, голос без эмоций...
- Лер он найдется! Вот увидишь!...
- А почему ты один? Где Матвей? - она старалась не говорить о нем...слова причиняли боль...
- Он в магазин ушел...скоро вернется...Лер да я уже взрослый, что ты со мной как с маленьким? - Денис надулся.
- Прости... - снова безразличие, бесцветный голос...

- Нет я так не могу! Нужно что-то решить! Резать! Ты же хирург! Знаешь что опухоль надо удалять сразу! Нужно поговорить с ней! Я хочу услышать это! Пусть скажет в глаза... - он рывком поднялся с песка, прохладный морской воздух немного остудил голову, стало легче. Гордеев решительно зашагал к гостинице.

Матвей возращался с небольшим тортиком. Он весь день наблядал за Дениской, тот был хмурым и Матвей решил хоть чем то поднять пацану настроение. У двери в номер стоял какой то человек. Он не стучал в дверь, просто стоял и ждал...
- Странно... Может он? И че он тут стоит? Все его ищут, а он вот... - Матвей тихо подошел сзади.

- Лера открой...ты же чуствуешь?...если любишь... - он стоял у двери в ее номер не решаясь постучать, просто гипнотизировал дверь, ждал чуда.
- Нет чуда не будет! А вдруг они там...вдвоем! А тут я! - Он резко повернулся собираясь уйти.

- Осторожнее! - Матвей не ожидавший такого маневра еле успел отскочить. Взгляды их встретились. Секунда...Ее хватило чтобы понять все и сделать правильное решение.
- Он любит ее! Любит и готов отпустить...ДУРАК! Ну сейчас я ему вправлю мозги! Измучал девченку! - Матвей начал закипать...
- Куда это вы Читать далее...

«Нет, этот Гордеев явно надо мной издевается. То грозит отстранить от практики, то выставляет на посмешище всей группе. И в придачу подсунул мне такого больного… Какой он в баню больной, он еще простудится на моих похоронах!
Мучает он меня жутко. Издевается, как дембель над духом.
У нас, кстати, новенький появился. Толик. С благозвучной фамилией Смертин. Ничего так парень.
В общем, вызвал меня Толян от этого хрыча старого уколы делать. Так этот… Латухин и туда приперся. А тут вдруг заварушка какая-то в коридоре. Ну он с медсестрой из кабинета выбежал.
Ну я ампулы и поменял. Думал, проспится этот хмырь, может, поумнеет.
А на следующий день…
Фролов мне сказал, что ночью Латухин чуть на тот свет не отправился…
Меня словно поленом по голове ударили. Упав на гордеевский стол, я пытался собрать мысли в кучу. Но они разбегались, как крысы с тонущего корабля.
Я едва не стал убийцей…
Хоть укол ставил и не я, но все равно…
А потом в коридоре меня поймала ты…
Оказывается, вчера я где-то выронил эту проклятую ампулу. И ты ее нашла, проверила и все поняла…
Стоило мне увидеть ее у тебя в руках, мое сердце сделало сальто… Я попытался скрыть страх за обычной маской язвительности. Вроде получилось…
Хотя…
Вечером ты выловила меня у машины. Ты хочешь, чтобы я во всем признался…
А я не могу. Ведь из-за этого может пострадать и отец. Я-то ладно, но он же не виноват, что его сын такой кретин.
Ладно, как говорила героиня какой-то книжки – я подумаю об этом завтра…»

«Ой-ой-ой…
День не задался с утра. Сперва мне снова привязали Латухина. Я попытался от него откреститься, и Гордеев навязал его Толику. Тот тоже был не в восторге, и мы долго искали, кому его спихнуть. Кое-как всучили Машке Капустиной.
А потом ты…
Оказывается, медсестру, делавшую укол Латухину, уволили. И ты сказала, если я не признаюсь, это сделаешь ты…
Потом, когда я стоял у машины, я увидел эту самую медсестру.
И тут, возможно, я начал самую большую глупость своей жизни…
Я попросил ее сказать отцу, что во всем виноват я. А узнала она об этом якобы от тебя…
Она согласилась.
Я пошел к отцу. Рассказал ему всю эту историю, разумеется, перемешав ее с изрядной долей лжи. Он дико орал на меня. Потом ворвалась медсестра и все ему высказала.
Потом я все это рассказывал еще раз при Гордееве и завотделения. Получил строгий выговор в устной форме.
В общем, медсестру восстановили. Но на этом мои проблемы не кончились.
Потом я разговаривал с тобой. Похоже, ты не веришь мне ни на йоту.
И еще ты напомнила мне тот случай… Возле радио…
Я сорвался. Нахамил тебе. И ты ушла. Ты прекрасно понимаешь, что мне стыдно перед тобой за эту сцену.
Вечером я направился в клуб. Заливать свои раны. Встретил там друзей. И заодно увел у какого-то пьяного очкарика симпатичную девушку по имени Инна.
Весь вечер она на мне висла, как пальто на вешалке. А мне именно этого и нужно было. Не мог я забыть сегодняшний момент… Когда я положил руки тебе на плечи, а ты дернулась, словно от тока. «Руки убери!». Я убрал.
Инна так не говорила. Просто целовала.
А мне так хотелось любви и ласки…
Как любому человеку.
Она была не против. И машина была рядом. А в машине так здорово раскладываются сиденья…

Она была красива,
И я был не урод.
Она меня любила,
А я наоборот…

А думал я о тебе…»

«Все-таки я сволочь. Самая настоящая. Мразь. Тварь. Скотина.
Вот, короче, что вышло.
Мы со Смертиным решили приколоться над Валькой Шостко. Мы же кровь сдавали. Ну вот мы и поменяли пробирку с кровью Шостко на пробирку беременной Дедюшкиной.
На следующий день, ликвидировав у Капустиной случайно подвернувшийся магнитофон, я поставил его в кабинете у Ковалец. И он записал разговор Шостко и Ковалец. И Шостко сказала, что не может быть беременной, поскольку еще девушка.
И, как на грех, когда мы со Смертиным включили эту запись в раздевалке, Валька и вошла. Услышала, покраснела, убежала.
На Смертина Вика наорала. Толян тут же на меня с кулаками кинулся. А я и без того себя полной тварью чувствовал. Впору в петлю лезть.
Тут еще мать вечером пьяная пришла. Что-то там у нее на работе. Ты недавно дома не ночевала, и зачем-то решила взять историю болезни своего отца. Короче, сплошные непонятки.
В общем, решили мы перед Валькой извиниться. Смертин план разработал, как с Викой помириться. Наплел Вальке, что боится инъекций и хочет с этим бороться. А я на камеру снимал. Правда, план провалился. Вика Толика не простила. Зато Шостко больше не обижается.
А тут еще Гордеев. Позвал нас на операцию, а сам манекен приволок. Я плюнул на это дело и ушел с операционной.
Вечером все разошлись, кроме Дениски.
И я завалился к тебе в комнату.
Странно так…
Раньше по полчаса у дверей страдал, а сейчас…
И на столе у тебя обнаружил историю болезни твоего отца. Полистал ее и наткнулся на один факт.
Операцию-то делал мой отец…
Ой, Господи, да что вокруг творится? Непонятно…»

«А сегодня я начал очередную авантюру…
В коридоре я увидел тебя с Гордеевым. Вы о чем-то беседовали, ты улыбалась. Читать далее...

Настроение сейчас - Творческий кризис душит

Часть писалась очень тяжело, поскольку отчасти автобиографична. Я приписала Вике Алькович воспоминания, очень похожие на мои, вы не представляете, как сложно писать о том, что чувствовал сам. Получилась лишь бледная тень моих собственных эмоций, но... как смогла, на большее, увы, не способна, надеюсь, кто-то поймёт и прочувствует. «Кончаю... Страшно перечесть» Ну что уж есть, то есть. (АС, простите).

Главная Снегурочка детского сада, королева выпускного бала, первая красавица курса лежала на кровати (кровати, помнившей столько нежных ночей, на кровати, на которой она засыпала с улыбкой, прижавшись к самому близкому человеку) и красными, невидящими, затуманенными слезами глазами смотрела куда-то в угол. Дверной звонок за все пять лет, прожитых Викторией в этой бабушкиной квартире, не издавал столько трелей, сколько за сегодняшний вечер. Интересно, а звонки вообще ломаются? А ведь чьи только руки его не касались – ещё в детстве бабушка смеялась – «Вот к нашей Торечке (бабушка всегда называла её Торя) очередной жених пожаловал», сверху глядя на пятилетнего Андрюшку из соседней квартиры, которого мама послала одолжить стаканчик муки. Несмотря на преклонный возраст, бабушка оставалась высокой, стройной и красивой. Она смеялась – «Да я и не заметила, как постарела, почти незаметно – что седая, что блондинка». Вика была очень на неё похожа. Бабушка тоже БЫЛА. Потом она умерла, и Вика переехала от родителей сюда. Она вспомнила вечер после похорон – как с комом в горле и с неимоверной тяжестью на сердце собирала в коробки бабушкины вещи – одежду, книги, заворачивала в газету посуду со стеллажа, чтобы та не разбилась при переезде. Как было странно и страшно на душе! Страшно понимать, свыкаться с мыслью, что её больше нет. Что её больше не будет ВООБЩЕ. Что она больше не скажет ни слова, не улыбнётся, что в её голове не родится ни одной мысли... Как многое она унесла с собой! Как много её мыслей так и не открылось миру! Вика перебирала фотографии – некоторые были мятыми, повреждёнными, даже довоенными. На некоторых были подписи – «Милой Любочке от верной подруги Ани, на долгую память, дата.» Кем была эта Аня, чем жила, кого любила? Как много бабушка значила в её жизни? Некоторые были без подписи – и эти люди тоже ушли, оставив следы лишь в сердцах некоторых близких. А когда эти близкие тоже уйдут – про них забудут навсегда. И мои мысли, и всё, что мне дорого, тоже однажды уйдёт, и никто не узнает, никто не вспомнит, что жила такая девушка – Вика Алькович... Я унесу в пустоту свои чувства, планы, воспоминания, несбывшиеся надежды.

Трудно передать словами это состояние. Когда она медленно и мучительно ОСОЗНАВАЛА, что навсегда потеряла близкого человека. И сейчас она занимается тем же – теряет и осознаёт, что теряет. Близкого, любимого. Обвинительную речь Толе она уже мысленно прочитала миллионы раз, гнев и обида ушли, осталась усталость и опустошённость. Силы кончились, чувства тоже. Кончились, как и вторая бутылка красного вина. Вина, которое они с Толиком привезли из отпуска в Туапсе. Бутылку, которую Толик, кряхтя и выслушивая шутливые обвинения Вики по поводу того, что он «хиляк», тащил в чемодане по огромному залу стеклянного аэропорта Шереметьево-2.

Голова ужасно болела, кружилась и гудела, в ней отдавался противный звон с другой стороны двери. Да уж, мой Толик не из тех, кто так быстро сдаётся. Не твой, Вика, не твой! Вернее, твой, но не такой, он не такой, каким ты его считала. Как же так можно? Ну как? Этот поступок никак не вязался с образом Толи. А может, это она всё придумала. Придумала себе одного Смертина, а это другой. Но ведь было столько всего – неужели ВСЁ это – иллюзия? Неужели иллюзия, ложь, игра, ошибка? Хотелось спать. А ещё больше хотелось проснуться – и понять, что всё это приснилось. Что всё это – неправда. Но нет... Боже, неужели ещё недавно. Слёзы полились с новой силой, она задыхалась, глотала воздух, словно откусывала, из горла вырвался тихий стон...

-Вика, Вик, открой, Вик!

Услышал... Нет, Толик, я не слабачка. Я – не слабая, и пусть все считают, что я – слабая. Лера сильная, я тоже сильная.

-Что случилось?
-Ничего.
-А у тебя?
-Ничего.

И вот они сидели рядом и рассказывали друг другу. И они чувствовали себя такими похожими, такими равными. Я не слабее Леры, не слабее! А все в группе называют её сильной. Я тоже сильная! Толик?
Ну как же так можно? Ну вот как? Как? Ведь вы... да даже если не любили друг друга, как? Как можно оставить её – всеми брошенную. Ведь ты разрушил её семью, ведь ты разрушил её карьеру, ведь ты разбил ей сердце! Как можно было оставить, бросить её одну? Ведь дети – это люди, настоящие люди, ведь это частичка тебя. Ведь тебя никто не заставлял связывать со Светой всю свою жизнь? Она умная девушка, она бы и сама не хотела прожить всю жизнь с тем, кого больше не любит. Что, это всё было бы так ужасно – приходить пару раз в неделю, помогать материально и по хозяйству Читать далее...

Сначала писала небольшой стих, рассуждения Леры. Но В конце больше похоже на ФанФик. Поэтому, выкладываю здесь.
Почему так происходит,
Почему со мной,
Беды стороной не обходят.
Не найти мне покой.
Автокатастрофа,
Теперь снятся кошмары,
Где они мои дорогие
Папа и Мама.
Остались вдвоем,
Я и мой брат,
Приемные родители,
Правду сказать не хотят.
Есть еще сводный брат,
Он не ненавидит меня,
А может…
Его чувства - секрет для меня.
Алла Евгеньевна
Меня призирает,
Мы не нужны ей,
И я это знаю.
У Дениса проблемы,
Нужна операция,
В нейрохирурги
Хочу я податься.
Уже на третьем курсе,
Учусь я в институте.
Друзья, подруга Вика
Все веселятся, все смеются.
И вот настала практика
В отделе хирургии.
Ведет ее Гордеев,
Ой, он такой милый.
В первый раз операция,
В первый раз я к нему.
Ночевать там осталась.
Кажется, я его люблю.
Ничего конечно не было,
Мы просто друзья.
А раз так,
То ничего позволить нельзя.
По больнице пошли слухи,
Теперь, я предмет сплетен,
Мне так обидно.
Больно слушать сказки, все эти.
Гордеев хотел объяснить,
Что нам встречаться нельзя,
Но вместо этого,
Получилась одна ерунда.
Он запинался,
Не знал, что сказать.
Он не мог сказать правду,
Он не мог соврать.
Потом приехала Женя,
Оказалось это его жена.
Я любила его,
А оказалось, все зря.
Старалась избегать его,
Старалась не встречаться,
Но интересно,
Куда мне от любви деваться?
По-прежнему его люблю,
Сказать ему об этом?
Скрываться больше не могу.
Скоро наступит лето.
Урок ведет Жукова,
Говорит: "Он уехал".
Мне нечем дышать,
Жизни без него нету.
Не хочу в это верить,
Я еду к автобусу.
Почему жизнь мне дает
Лишь черную полосу?
Ждет его Женя,
Слезы в глазах
"Он не приехал,
От меня он устал.
Любит тебя.
Ну, поздравляю.
Ты победила,
Счастья желаю".
Как не приехал,
Почему? Отчего?
Вдруг с ним что-то
Произошло?
Нет, все намного проще
Он любит меня,
А я не верила ему,
Я дурой была.
Иду я в больницу,
Больные, друзья
Все спрашивают
"Где сегодня была?"
Ничего не говорю,
Нет сил отвечать.
Что говорить,
Что им сказать.
Подошла я к Куратову
"Где Саша?"- спросила.
Спел, поняла,
Вроде поблагодарила.
Бегу я к нему,
Жду нашей встречи,
Хочу сказать,
Что с ним я навеке.
Приоткрыла калитку,
Стою у ворот,
Меня он заметил,
Положил свой топор.
Чувства меня
В тот момент захлестнули,
Утром в постели
С ним вместе проснулась.
Слова не нужны,
Все понятно по взгляду,
Слова, поцелуи,
Нам это не надо.
Он любит меня,
Со мной он остался.
Сам в этом вечером,
Вчера он признался.
Вроде все хорошо,
Больница, учеба,
Домой я иду,
К встречи с Аллой готова.
Но вот так сюрприз,
Где-то сзади зовут.
Я испугалась,
Быстрей к дому иду.
Не помогает,
Они догоняют,
Что же мне делать?
Честно не знаю.
Меня тащат в сторонку,
Пытаюсь отбиться,
Не помогает,
Не вольная птица.
Тут Глеб появляется,
Меня он спасает,
Но сам сильно ранен.
И очень страдает.
"Сестренка, люблю"
Он прошептал,
Глеб, прошу,
Только не умирай.
Вызвала скорую,
Дежурит Фролов,
Повод для сплетен
В больнице готов.
Приехали все,
Подруги друзья,
Знакомые все.
Глеба семья.
Алла винит,
Только меня,
А мне что делать?
Я не сдалась.
Позвонила Гордееву,
Он тут как тут,
Только с Гордеевым.
Глеба спасут.
Операция кончилась,
В реанимации Глеб,
Он меня любит
Уже много лет.
А я не люблю,
Другой в моем сердце,
Сердце забрал,
Нет его на месте.
Саша снова уехал,
Куда не сказал,
Может, бросил опять,
Может, просто соврал?
Наверное, он.
Не любит меня,
Вдруг я больше,
Ему не нужна?
Вика твердит,
"Он не достоин,
Не достоин того,
Чтоб быть рядом с тобой".
"Нет, он достоин!"
В душе я кричу.
Но достойна ли я?
Пока промолчу.
К кому он уехал?
Кто там его ждет?
Кому в этот раз
В любви повезет?
Сердце молчит
Боится сказать.
Сказки придумать,
Или правду принять?
Что же мне делать,
Где же ответ.
Зайду снова к Глебу,
Он скажет: "Привет.
Сестренка прости,
Мне нужно сказать".
"Глеб, отдыхай,
Тебе надо спать".
Бегу на вокзал,
Спрошу, что и как
"Гордеев уехал?"
"К сожалению да".
Да, он уехал,
Мне надо смериться.
Ах, жаль не могу
Взлететь словно птица.
К нему прилететь,
Спросить "Почему?"
Просто так прилететь,
Навстречу к нему.
Не могу позвонить,
Сказать: "Я люблю",
Наберу снова номер,
И в трубку молчу.
Любовь наша прошла,
Утекла, будто водой,
Теряю сознание.
Что же со мной?
"Вы просто беременны"
Врач говорит,
Что же мне делать,
Как дальше жить?
В больницу вхожу,
И вижу его,
Саша, он здесь
Прощу ему все.
Бегу я навстречу,
Заметил, обнял,
"Люблю я тебя",
Он первый сказал.
Сашенька, Саша,
Тебя я ждала.
И теперь мы с тобой,
Ждем малыша.
"Лера, как здорово,
Теперь все мы вместе,
И еще, моей
Ты станешь невестой?"
"Сашенька, милый
Конечно же, да".
Теперь все мы счастливы,
Теперь мы семья.
Несчастья и беды
Пройдут стороной,
Ведь Саша всегда
Будет рядом со мной.
Но все же Читать далее...

Это один из самых затянувшихся моих фиков. Надеюсь, продолжение не разочарует.

Читать далее...

Попробовала немного в другом стиле, получилось или нет судить вам...

Вот ещё мини зарисовочка. Помните, когда Гордеев пригласил Леру в кафе поговорить, но туда пришла Женя, и разговора не получилось, давайте представим, что Женя в кафе не приходила и вообще об этом ничего не знала. И в сериале, и во многих фиках выбор делает Гордеев, но почему бы не предоставить это право Лере…


Ещё одна лекция… Студенты как всегда в ударе! Хотя… После разговора с Ковалец может это и не плохо, по крайней мере отвлекает, если бы не… Лера… «Ну что ты так на меня смотришь, думаешь мне всё равно? Что я этакий железный человек? Знаю, я виноват, вот только не знаю в чём… Как мы всё запутали…» Гордеев посмотрел в большие полные грусти глаза Леры и подумал: «О чём же ты сейчас думаешь? Нужен ли я всё ещё тебе?» - это самый важный вопрос, который мучил Гордеева последние дни.
Мысли у Леры в голове кружились бесконечным потоком. Его обвиняют в халатности! Его, человека, который большинство своего времени отдаёт работе! Нет, он просто неосторожно подарил ей всю свою жизнь! Как такое может быть! Может ей поговорить с Олегом Викторовичем! Нет, стоп. Так нельзя, он сам разберётся! В посторонней помощи он не нуждается! «По крайней мере, в моей»,- грустно отметила она. Лера отчаянно пыталась думать о швах и вообще, о теме занятия, но её мысли постоянно возвращались к Гордееву, и она непроизвольно вспомнила про Женю. «Зачем я его жалею… У него есть жена, она в состоянии о нём позаботиться». Образ Жени всплыл перед её глазами: красивая, уверенная в себе женщина, она наверняка много добилась в жизни… «Мне никогда с ней не сравниться, не удивительно, что он выбрал её… Или ещё не выбрал… Всё хватит!» - одёрнула себя Лера. И всё-таки мысли о Березняковой не оставляли её в покоя.
- Александр Николаевич…
- Да, Лера.
- Я просто хотела спросить, что там на счёт неприятностей с Березняковой?
Гордеева этот вопрос немного удивил. «Сначала ты называешь меня «на Вы», потом сразу же бросаешься жалеть? Лера, скажи чего ты хочешь… Я совсем запутался… Я должен это исправить!»
- Неприятностей? Не знаю кого как, а меня неприятности бодрят, как чашка крепкого кофе.
«Лера, да забудь ты о работе, о больных! Не это сейчас важно, не это!» - думал про себя Гордеев, хотя ему было и приятно, что она переживает за него.
- Вам не кажется, что нам с вами давно пара поговорить?
«Сейчас или никогда», - решил Гордеев. У него осталось всего пару дней, чтобы принять решение, и он не может принять его в одиночестве.
Лера безумно боялась этого вопроса, боялась этого разговора, боялась, что Гордеев скажет, что он любит свою жену, что она ему не нужна… Но… Выбора не было, этот разговор должен состоятся… Сейчас или позже, не имеет значения.
- Ну, полагаю, что Вы согласны. Так может встретимся сегодня часика в 2, кофе попьём, если Вы не против конечно.
- Не против.
Лера просто выдохнула последние слова, она чувствовала, что разговор будет тяжёлым.
- Замечательно, тогда до встречи.


Гордеев уже минут 15 сидел в кафе и ждал Леру, он сам не был уверен, что поступает правильно, зачем он перекладывает всё на её хрупкие плечи… Потому что на этот раз решить должна она, он уже сделал свой выбор, теперь ему только остаётся принять её решение, каким бы оно не было…
Лера зашла в кафе и огляделась. Гордеев сидел в самом углу зала и задумчиво и немного нервно теребил чайную ложечку. Большой колючий ком немедленно подкатил к горлу, страх парализовал всё тело, она знала, что от этого разговора будет зависеть всё и от этого становилось страшно… «Но… Лучше сейчас, потом будет больнее». Лера вздохнула и направилась к столику.
- Садись, кофе будешь?
- Нет.
Спокойно ответила Лера, но лишь Бог знает как тяжело ей давался такой тон, сколько сил она тратила на то, чтобы подавить дрожь в голосе.
- Хорошо. Лер… Женя нашла мне работу в Москве…
Лера не дала ему даже договорить предложение, она резко вскочила, схватила сумку и сделала попытку уйти, но Гордеев взял её за руку и сказал спокойным голосом.
- Сядь, пожалуйста, послушай до конца… Это важно…
Поскольку Лера колебалась, он продолжил.
- Для нас… Если МЫ, ещё существует.
Он почувствовала, что она вздрогнула, но послушно опустилась на стул. Лера опустила глаза, она не могла заставить себя смотреть на него, она чувствовала себя как заключенный, приговорённый к казни, она не могла ничего поделать, она могла лишь ждать, пока палач нанесёт свой удар.
- Это хорошая клиника, нет, не просто хорошая клиника, это один из ведущих хирургических центров России, там у меня будут большие перспективы…
- Зачем ты мне это говоришь?
Лера произнесла эту фразу абсолютно ледяным тоном, от её слов веяло холодом, но Гордеев услышал, как в её словах звенит боль.
- Лер, не перебивай меня, дай мне, пожалуйста, договорить.
Она еле заметно кивнула.
- Меня здесь ничего не держит… Кроме тебя…
Лера резко подняла голову и посмотрела на Гордеева, по его глазам она увидела, что он говорит искренне, эти слова ему даются нелегко: он впервые Читать далее...

[320x213]
Начало нового фанфика, вроде такого ещё не было. Возвращаюсь к середине сериала, когда Вика узнала, что у Толика есть ребёнок.

Как обычно человек извиняется? Как ты обычно извиняешься, Толик? Она дует губы, не хочет разговаривать, ты бежишь за ней, она наигранно отводит взгляд, ты говоришь – «Я не виноват.», она прощает. А если ты действительно виноват? А если причина – не случайная грубая фраза, забытая дата, неверно брошенный взгляд...? А если причина в том, что ты совершил то, за что не прощают? То, что зачтётся там, наверху, как грех. А если ты по своей намеренной глупости и трусости, если ты поступил так, как даже многие подлые, ничтожные люди не поступают. А если из-за ветра в своей дурной голове ты совершил предательство? Если ты предал троих людей, которые тебе верили. Свету, Вику и ещё того человека, который ещё не имеет ни пола ни имени. Того человека, который уж явно ни в чём перед тобой не виноват. Но свою вину перед Светланой он ещё успеет загладить – силами, временем, часами, подаренными ей и её малышу. А дети, к счастью, если и обижаются – то ненадолго, да и потом – он(или она), возможно, никогда не узнает об этом. Папа должен быть хорошим примером. Как-то странно, до вчерашнего вечера как только он начинал думать об этом – сразу пугался, внутри всё передёргивало, он гнал эти мысли поскорее и подальше... А теперь всё понял и принял – просто потому, что понял, что может остаться совсем без единого близкого человека на Земле. На такой большой планете, наводнённой людьми. Среди них довольно легко найти себе компанию. Компанию – да, любовь – нет. Любовь! Да, это любовь. Любовь. Конечно, он не мог удержаться от мысленного сравнения, и с облегчением признал, что нашёл одно оправдание – дешёвое, глупое, слабое – но нашёл. И он точно знал – случись это с Викой, он бы не бросил её. Даже если бы она не захотела, чтобы он присутствовал в её жизни. Как не хочет сейчас. Чёрт, что делать? Что? Или Бог, кто там поотзывчивее? Даже в моменты, когда нервы натягивались с риском для жизни, даже когда на душе был ужас и паника, его внутренний голос продолжал шутить. Да, обменять бы это чёртово чувство юмора на мозги. На машину времени – он бы всё рассказал Вике, и она бы поняла, она бы сё поняла.
Анатолий Смертин перестал мучить дверной звонок и прижался к двери в надежде услышать хоть что-то...

простите за долгое молчание...дела, дела. работа...
Еще сразу прошу прощения за ошибки в тексте, подозреваю что их много...программа сломалась. И за сумбурность серии...пытаюсь закончить...
Следующая серия ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ!!!

24 СЕРИЯ

Вечером Матвей зашел за Лерой и Дениской. Он был в джинсах и белой рубашке на распашку, так что его загорелое тело привлекало взгляды девушек.
Привет! Ну что вы готовы? - он улыбнулся белозубой улыбкой.
Лера повернулась на его голос, хотела ответить, но наткнувшись на взгляд его серых глаз и улыбку на мгновение потеряла дар речи.
- Ага! Мы готовы! Лерка весь вечер узеркала вертится! - выдал Денис сестру с головой.
- Ну тогда пошли? - Матвей согнул руку кренделем приглашая девушку.
- Пошли — Лера прошла мимо сделав вид что не заметилаего жеста.
Они вышли на набержную. Народу было много, повсюду слышалась музыка из летних кафе. Лера постоянно ловила заинтересованные взгляды девушек, обращенные к ее спутнику. Матвей бесспорно был красавцем, и как бы Лера не любила Гордеева, но его внимание льстило девушке, завистливые взгляды соперниц заставляли ее кокетничать и играть с ним.

Гордеев, силя в ординаторской, снова мучался ожиданием и низвестностью. Теперь он даже позвонить не мог. Куда? Кружа по комнатеон в сотый, в тысячный раз упрекал себя за то что отпустил ее.
- Дурак! Гордеев ты болван! Так тебе надо! Отпустил? Вот и мучайся теперь! Дела у тебя? Любимая работа важнее? Ну конечно! Вот и работай! - такие мысли посещали врача.
- Александр Николаевич... - к нему заглянула запыхавшаяся медсестра
- Ну что еще! - неожидавший ее появления Гордеев рявкнул так, что девушка сравнялась цветом со стеной.
- Там...эээ....
- Вы лодго еще мекать будете?! - поняв свою ошибку, гораздо тише продолжил врач.
- Там срочная операция...на скорой привезли...
- А что я один? Больше хирургов в этой больнице нет? Или это не ВИП? Ну конечно! Сенечка же у нас простых людей не лечит! - Гордеев начал заводиться, как и всегда перед операцией — Ну что там? Пойдемте посмотрим!

Лера и Матвей долго гуляли по городу, Матвей рассказывал интересные истории и показывал красивые места о которых знали только коренные жители. Дениске все было интересно, вместе с новым другом они залазили в пешеры и гроты прибрежных скал. Лера только и успевала что делать брату замечания и хоть как то остужать его мальчишеский азарт. Когда они наконец вернулись в гостиницу было уже довольно поздно, Денис побежал в номер а Лера и Матвей остались внизу. Девушка видела что новый знакомый не хочет уходить...
Может чаю? - наконец разорвала она неловкое молчание. - в номере есть чайник...
- а знаешь... - Матвей сделал вид что сомневается — пожалуй я не против! - он развернулся собираясь идти в номер.
- Матвей... - окликнула его Лера
- Да. Что?
Лера смутилась Ей было неудобно о чм то просить молодогочеловека, но другого способа небыло.
- Я хотела тебя попросить... - на снова замолчала
- Ну? Лер не стесняйся! Я не кусаюсь и за спрос денег не беру! Что ты хотела?
- Можно мне еще позвонить? Просто я не успела купить телефон...
- И все?! Конечно Лер! - он протянул ей телефон — Тогда я пойду к Дениске, мы там что нибудь к чаю сварганим, а ты как поговоришь присоединяйся к нам! - он зашагал прочь.
Лера с благодарностью посмотрела ему вслед, улыбнулась и набрала знакомый номер. Она долго слушала гудки, но Саша так и не подошел. Снова и снова она набирала номер, тщетно...родной голос так и не появился в трубке..
- Странно...неужели уже спит? - Лера с сожалением убрала телефон.

Операция оказалась сложнее чем он думал, осложнения возникли неожиданно, пришлось срочно менять тактику и ориентироваться на ходу. Посторонние мысли вылетели из его головы, мозг четко подавал комманды, быстро оценивая ситуацию на столе. Время для него сейчас остановилось, привычные часы и минуты перестали существовать, вместо них появились действия, теперь все делилось на до и после...Гордеев снова напряженно работал, тут он царь и бог, тут никто не сможет заставить его ждать...
Все, операция длившаяся несколько часов закончена, усталый врач на ходу снимая шапочку прошел в ординаторскую. Удобно устроившись на диване закурил. Писк мобильного вывел его из оцепинения. СМС. Мужчина лениво протянул руку за мобильником. Пропущенный вызов, номер незнакомый...
- кто бы это мог быть? Лера? - он набрал номер...

Денис устав за день засыпал на ходу, промучавшись немного он все -таки сдался и отправился в кровать. Лера и Матвей остались вдвоем. Разговор тек неторопливо. Матвей рассказывал о себе. Оказалось что его жизнь во многом похожа на Лерину...по странному стечению обстоятельств он рано потерял родителей, воспитывала их бабушка, ему рано пришлось научиться жить самостоятельно...
Лере было удивительно легко с ним, слушая его рассказ она вспоминала свою сторию... Его серые глаза внушали доверие...
Когда над морем появилась молочная дымка предутреннего тумана Матвей засобирался домой, пообещав зайти утром и пригласить Леру на завтрак.
Дверь Читать далее...

скоро уезжать, а конца не видно...

«Все люди могут вечно смотреть на текущую воду, горящий огонь…
А я еще могу вечно смотреть на крутящуюся рулетку в казино.
Я это понял вчера, когда друзья затащили меня в этот игорный дом. Как ни странно, но азарт во мне не проснулся. Я просто сидел среди отчаянно ругающихся друзей и смотрел, как вертится волчок.
Словно гипноз…
В конце концов жизнь – это тоже рулетка…
Только русская.
Повезет – живи дальше.
Не повезет…
Что ж, тебе будет уже все равно.
Так я и сидел, задумчиво глядя на мельканье красных и черных полос.
Голос крупье возвестил:
- Зеро.
Надо мной разочарованно взвыл Гарик, ставивший на восемнадцать.
Зеро…
Нечастый случай.
Зеро…
Вот и я – зеро…
Для тебя я – никто…
А ведь я мог бы тебе доказать, что все это не так…
Но…
Ты не дашь мне шанса. И правильно. Я сам во всем виноват.

Как хочется, хочется… но себя не обманешь.
И вылезть не сможешь из пустой глубины.
Пучина затянет, лишь руку протянешь.
Не поможет никто – в одиночестве ты…»

«Начинаем третий курс…
Этой зимой нас ждет практика в больнице. Страшно подумать, что мы там натворим. Надеюсь, все останутся живы.
Ты, похоже, ждешь этого с нетерпением. Ты действительно превращаешься в настоящего врача. Я рад за тебя…
А вот я сам…
Я сам не знаю, что со мной творится. С начала года я превратился в какую-то жуткую язву, и теперь свои идиотские штучки адресую не только тебе, но и всем окружающим.
И пить я стал больше…
А вот гитару совсем забросил… теперь она пылится в шкафу…
А ведь когда-то я ни дня не мог без нее прожить… помню, когда отец мне ее только купил, я ее даже с собой под одеяло клал.
И стихи из меня уже не так прут, как раньше…
Словно, перешагнув двадцатилетний рубеж, я перешагнул еще что-то… Что-то очень важное, нужное… Но я не знаю, что это было, и не могу вернуться назад…
Может, просто повзрослел?
Или более, так сказать, оскотинился…
Перестал верить в те сказки, в которые верил всю жизнь…
А ведь ты одна из этих сказок…
Нет.
В эту сказку я все еще верю. Глубоко в душе, но верю.
Потому что это уже часть меня.
Настоящего меня, а не той мрази, что видят все.
Да, я сильно изменился. Но в душе у меня все тот же безнадежно влюбленный мальчишка с гитарой и стихами на обрывке листка…
Только куда он делся, этот мальчишка? По каким закоулкам моей души он бродит?
Не знаю…
А так хотелось бы, чтобы он вернулся…
Что ж… может, когда-нибудь я его и дождусь…»

«Сегодня ты ходила к Дениске в школу. Вернулась ты оттуда странно смурная. То ли гадостей тебе там каких-то наговорили, то ли что…
Но это разрешилось, когда вечером мне позвонил Фролов. Он сегодня ездил на вызов в Денискину школу. Оказывается, ты кинулась спасать физрука и, немного не рассчитав силы, поломала ему несколько ребер. Все это было бы довольно грустно…
Когда бы не было так смешно. Тем более, что я был под градусом.
На следующий день начиналась наша практика в больнице. Мучаясь жутким похмельем, я пришел туда с банкой пива и красочно расписывал всем нашим твои вчерашние злоключения.
Когда ты пришла, на тебя набросился Новиков со своими умными высказываниями. Рудаковский решил проявить чудеса героизма и встал на твою защиту.
А я молча натягивал халат.
Медсестра велела тебе отправляться к отцу. Интересно, зачем он тебя вызывает? Может, по этому самому поводу?
Да, в общем, неважно.
Всей нашей толпой мы отправились искать новое место учебы.
И вот в кабинет вплыл руководитель нашей практики. «Доктор Гордеев. Александр Николаевич»
С ходу он на нас наехал. И то ему не так, и то не эдак. Влепил мне пару. А когда ты, немного опоздав, зашла в кабинет, еще и на тебя напал.
Я сразу понял одну вещь. От этого Гордеева у меня будет очень много проблем. Но я-то тоже не лаптем щи хлебаю.
В придачу он выгнал меня с практики. Ему, видите ли, не нравится, что от меня пивом пахнет. Унизил меня, как мальчишку.
Пошел я было к отцу, но и там ничего хорошего не услышал. Кроме того, что надо равняться на тебя…
Надо. Но не могу я. Гордость и тупость мне мешают.
А тут еще в больницу приперся этот самый физрук со сломанными ребрами. Подайте ему ту девушку, которая на него навалилась и ребра переломала!
Находясь под действием алкоголя и разговора с отцом, я поймал этого физрука и спровадил к отцу. Сдал тебя по полной программе…
А ведь сегодня годовщина смерти твоих родителей… Предки закатили поминальный вечер, но все пошло наперекосяк. Сначала Дениска сбежал, потом ты. А потом и я ушел. Не показывая, но в глубине души было как-то неловко поминать людей, которых я не знал. А тем более твоих родителей…
Охо-хо, и что со мной творится? Не знаю…»

Читать далее...

Настроение сейчас - Почти в бреду

Вот и я с новой частью. Если кто очень ждал, извините за задержку. Просто с утра так хреново (пардон, за столь красивые слова, но это действительно так)себя чувствовала. Думала, загнусь. К ночи кризис миновал, и я мухой метнулась к компьютеру, чтобы написать продолжение. Я очень долго думала, почему Гордеев с Лерой развелись. Просто в моем понимании этого никак не могло быть, а фик требует. Толкнуть кого-нибудь из супругов на измену я не смогла... почти. поэтому пошла протореной дорожкой...
Читайте, дорогие господа, и подлечивайте автора комментариями.


Папироса… Еще и еще папироса…
Я курю и в окошко смотрю.
Над водою все ласточки кружатся косо.
Покурил. Закурил. И курю.

Мысли – злы. Для решений больного вопроса
Нет ответа, иль бледен ответ.
Папироса. Еще и еще папироса…
А забвения думам мучительным – нет.

Пепел стол весь усыпал… С тупого откоса
В пруд сбегают утята толпой.
Папироса. Еще и еще папироса…
Как все глупо, старо, Боже мой!

Константин Фофанов. «Элегия».

Гордеев был в шоке. Он, конечно, слышал, что мысли материализуются, но, чтобы так... Его Лера… Нет не так. Его она перестала быть четыре с половиной года назад… Просто Лера стояла на противоположной стороне дороги и смотрела на него. Эти глаза… В памяти всплыли строки из стихотворения Киплинга:

Карие глаза – песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья до полета.

«Может, у меня галлюцинации? – Александр Николаевич не верил своим глазам, - Ну, не может это быть она! Не может!» - словно уговаривал себя нейрохирург. Он закрыл глаза, а когда открыл, то вместо бывшей жены увидел автобус. Гордеев даже не успел рта раскрыть, чтобы высказать все, что он думал в данный момент о всех средствах передвижения, когда из ресторана донесся истошный вопль: «Врача!!!». Времени думать, у Александра Николаевича не было, и уже через секунду за ним захлопнулась дверь.


«И привидится же такое, - подумала Лера, глядя на совершенно пустой тротуар, - Ну откуда здесь взяться Гордееву?» Конечно, чисто теоретически это мог быть он. Но какова вероятность случайно встретить человека в Москве? Шансы практически равны нулю. «Просто я о нем подумала, и мой мозг решил подшутить над хозяйкой. Это все из-за поисков работы. Нужно отдохнуть, а то придется ехать на прием к Филюрину. Интересно, он еще работает…», - мысли девушки медленно потекли по другому руслу, и она направила свои стопы к дому…


«Черт! Черт! Черт! Черт!» - Александр Николаевич вылетел на улицу и не увидел никого на той стороне дороги. «Я убью этого идиота!» - Гордеев со злостью ударил кулаком по стене. Оказалось, что в ресторане ничего не случилось. Просто какой-то кретин напился так, что не смог усидеть на стуле и с грохотом свалился. А моделька, которая была с ним, решила, что ее ходячий кошелечек умирает и, испугавшись, что ее некому теперь будет содержать, завопила как сумасшедшая. «Я бы таких паразитов еще при рождении сбрасывал со скалы, как древние спартанцы, - злость врача не проходила, и теперь к ней добавилась боль в руке, - Из-за этих одноклеточных я упустил Леру… Хотя мне могло показаться. Откуда ей здесь взяться? – к врачу стал возвращаться рассудок, - И даже, если бы это было она, что бы я ей сказал? Расстались мы мягко говоря не очень… Нет, наверное показалось. Таких совпадений не бывает. Просто похожая девушка,» - окончательно убедил себя Александр Николаевич и зашагал прочь.


Лера решила дойти до дома пешком. Он находился не очень далеко, а вечер сегодня был просто чудесный.
Это видение в виде Гордеева заставило ее вспомнить последние шесть лет своей жизни. Разве думала она, когда в двадцать один выходила замуж, что все так сложится.
Они с Сашей сыграли свадьбу сразу после того, как Денис выздоровел. Около месяца молодожены прожили в своем родном городе, а потом решили переехать в Москву. Брат остался жить у Лобовых. Лера тогда ничего не рассказала Олегу Викторовичу об Алле. К чему? Родителей не вернешь, а правда причинила бы боль ее приемному отцу, а она его очень любила. Да, и Алла Евгеньева, похоже, искренне раскаялась. Дениска привык к ним, считал своими родителями, а Глеба родным братом, поэтому Лера с мужем уехали одни.
В Москве Саша быстро нашел работу благодаря Попову, а девушка продолжила учебу в медицинском. Сначала все было нормально, но потом…
Лера любила Сашу, а тот в свою очередь не мог без нее. Но Гордеев жил своей работой, да и Лера не мыслила себя без медицины. Казалось бы, все должно быть хорошо, у них есть общие интересы. Однако нет. Как это часто бывает, общее занятие привело к распаду семьи. Во всем, что имело отношение к его работе, Гордеев был просто зверем. Стоило им завести разговор о медицине, как он срывался. Он хронически не переносил, если Валерия в чем-то ошибалась. Девушка пыталась оправдаться, говорила, что всего лишь студентка, но на мужа это не производило ни малейшего эффекта. Он говорил: «Врач никогда не имеет права на ошибку. Читать далее...

Действия происходят в той серии, где Лера, сидя в кафе с Гордеевым, видит Анкушева.


Всю дорогу до дома Лера молчала… Гордеев сначала пытался завести разговор, но Лера просто не слышала его вопросов и он решил поддержать её игру в молчанку. Её состояние его очень беспокоило, но Гордеев чувствовал, что сейчас она ничего не расскажет, он заметил, что Лера обладает уникальной способностью: за несколько минут полностью облачаться в браню, как черепаха нырять в панцирь, найти в котором хотя бы щёлочку не представлялось возможным, она полностью закрывалась от окружающего мира, «в том числе и от меня» - печально отметил про себя Гордеев. Нужно ждать подходящего момента, чтобы её расспросить…
Лера не могла выбросить случившееся в кафе из головы… «Что этот человек делал в кафе? Следил за мной? Нет, кажется, у меня начинается паранойя… И чего я его так испугалась?...» - Лера всю дорогу вела мучительный диалог сама с собой. Она слышала, что Гордеев ей что-то говорил, о чём-то спрашивал, она даже пыталась ему отвечать, видимо получалось не очень, потому что вскоре и он замолчал. В это момент Лера была ему благодарна, хотя и чувствовала, что поступает неправильно, закрываясь от всего, в том числе и от него, но ничего не могла с этим поделать, она так привыкла, привыкла держать всё в себе, решать всё сама…
Гордеев всю дорогу всматривался в напряжённое лицо Леры, Бог знает, какими усилиями он заставлял себя смотреть на дорогу, а не на неё. Когда они подъехали к дому, он не выдержал и попытался хоть немного расспросить её.
- Лерк, ну что ты, в самом деле? Была в прекрасном настроении и вдруг…
Он попытался придать своему тону как можно более лёгкий тон, но беспокойство всё-таки просачивалось сквозь него.
- Ну, устала, наверное.
Лера отчётливо дала понять, что сейчас ничего не расскажет… Ну ничего, он подождёт, он завоюет её доверие, он узнает, что её так гложет, высасывает все жизненные соки, он сам так неосторожно потерял её веру, теперь сам же и должен её вернуть.
- А если устала, то сейчас ляжешь спать пораньше, да?
- А ты?
- А я посижу, покурю, подумаю…
Лера мысленно сказала спасибо ему за то, что не стал настаивать, не стал расспрашивать, а просто отправил спать, но маленький червячок продолжал грызть её мозг, она знала, что врят ли сейчас сможет уснуть.
Гордеев сидел на веранде и действительно думал, как и обещал Лере. Беспокойство за неё не давала ему расслабиться. «Что или кого она увидела там в кафе?» Он заметил, что за пару секунд её улыбка сползла с лица, оставив лишь только напряжённые складки, её глаза, в которых плясали искринки счастья, тут же наполнились болью и, как ему показалось, страхом. Он отпустил её, не стал мучить расспросами, Гордеев знал, что пытаться пробить её броню бесполезно, просто нужно подождать пока она сама вытащит голову из панциря. Выкурив три сигареты, он пошёл домой, впрочем, спать он не собирался, да и врят ли он смог бы уснуть. Гордеев тихонько сел в кресло и начал читать газету, чтобы не мешать Лере, точнее он пытался её читать… Мысли всё время уходили куда-то в другую сторону, глаза никак не хотели сосредотачиваться на чёрных буковках на белой бумаге. Он смотрел на неё… Она спала, но каждая клеточка её тела была напряжена, она отдыхала физически, но не душевно. Ему было жаль её, но Гордеев понимал, что не сможет ей ничем помочь, пока она сама не пустит его в своё сердце, в свою душу, в свою жизнь…
Вдруг Лера вскрикнула и резко села на кровати, Гордеев тут же отбросил газету и в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Она выглядела испуганной, да и он сам был напуган не меньше.
- Лера? Что такое?
Спросил Гордеев, пытаясь всеми силами заставить свой голос не дрожать.
- Нет, нет, всё нормально.
Лера пыталась быстро спрятать все эмоции, которые, как она знала, в этот момент выдавали её глаза. Гордеев не должен видеть её слабой. «Это всё случай в кафе выбил меня из колеи», - подумала она, тщетно пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
- Что случилось?
На этот раз Гордеев не собирался так легко уступать, надо было действовать, пока Лера не успела снова выставить свою браню. Она плакала, и он не мог на это просто так смотреть. Её слёзы, казалось, капают, как раскалённый металл на его сердце, оставляя так грубые уродливые шрамы. Её била крупная дрожь, но он видел, как отчаянно борется с собой.
- Всё, всё хорошо…
Лера отчаянно пыталась собрать кусочки своей воли, но её попытки были пресечены Гордеевым. Он нежно приобнял её и прижал к себе. В этот момент всё её самообладание испарилось, и она заплакала, уткнувшись ему в грудь.
Гордеев почувствовал, что наконец-то её защитная стена рухнула, и она полностью ему доверяет в данный момент, но в тот же момент он почувствовал как ей больно. Когда она прижалась к нему, казалось, сотни ниточек протянулись от её сердца к его, и всё боль и горечь, таившиеся в её сердце перешли к нему, он был полностью готов принять эту боль, лишь бы ей стало хоть немного легче. Он чувствовал, что она начинает немного успокаиваться в Читать далее...