Новый проект Green Прорыв на ПЕРВОМ АЛЬТЕРНАТИВНОМ. Поведает вам о приключениях Совы на фестивале Burning Man 2010. Серия вторая.Смотри каждое воскресенье в 22:30 !!!
http://www.youtube.com/watch?v=-7Gsl4xmgOk
[432x519]
11/1
Мама вытащила Франка из-за стола, он пошел за ней, озадаченный просьбой, оглядываясь на Давида, вопросительно смотрящего на него. Она отвела сына подальше от кухни, чтобы сохранить разговор в тайне, и они остановились возле черного входа. Франк шел заинтересованный. Что же так срочно потребовалось матери ему сообщить?
Она заговорила первой и не выбирала слов.
- Сынок, будь со мной откровенным. Я только хочу знать правду. Скажи мне, кто тебе Давид?
Франк никак не ожидал такого вопроса, не верил, что мать может догадываться про него, считая, что сумел сохранить свои интересы при себе. Он был сбит с толку, потрясен. Но когда секундный шок прошел, стало намного легче. Рассказать матери первой проще и спокойней...
- Мама...
Она закрыла глаза, вздохнула и сказала, держа сына за руку:
- Хорошо, я спрошу прямо.
Теперь только правда. Как он смотрит... Нет, девушек нет никаких. Я догадалась верно...
Открыла глаза, набравшись смелости, и продолжила:
- Франк, скажи мне, Давид – твой парень?
Франк никогда не врал матери, иногда скрывал, но от прямых вопросов не уходил. Он надеялся, что она мягче воспримет новости о его истинной сексуальной ориентации. Вот только для мамы это уже были не новости...
Он тихо ответил, глядя матери прямо в глаза:
- Да. Давид – мой парень. Я... предпочитаю мужчин. Мам, откуда ты знаешь?
Она глубоко вздохнула. Высказанная правда, пусть и давно знакомая, все равно шокировала ее.
Всё. Окончательно, больше нет сомнений. Должен был он как-то измениться? Нет, Франк, Фрэнки, мой сын. Те же глаза, те же руки, тот же взгляд. Почему он не такой, как остальные? Почему ему попался этот Давид? Да, что я... Обманываю себя. Не было бы Давида – был бы какой-нибудь Аксель или Михаэль...
- Я видела, как Давид выходил сегодня утром из твоей комнаты. Но... я давно подозревала, еще когда ты жил дома...
Франк сжал ее руку.
- Материнская интуиция.
- Да, наверное...
Они замолчали, не зная, что нужно говорить дальше, и нужно ли вообще. Франк помнил слова Давида, что лучше скрывать как можно больше. Детали маме не нужны, они только ранят ее.
Мне надо знать пару вещей... Чтобы с ним все было хорошо...
- Сынок, тебя... никто не заставлял?
Франк улыбнулся, разводя руки.
- Мам, ты что, у нас нормальные отношения. Мы любим друг друга. Тебе же нравился Давид?
- Да, нравился. Он неплохой парень. Симпатичный. Дело не в этом...
- Мам, послушай... – Франк подошел поближе и обнял маму, пытаясь убрать стену непонимания, которая на глазах возникала между ними. – Я все еще твой сын. На нас с тобой моя ориентация никак не отразится. Понимаю... Ты хочешь знать, почему? Почему я гей?
- Да. Я не понимаю, ты же рос нормальным мальчиком?
- Я и сейчас нормальный мальчик. Пойми, пожалуйста, это не приговор, я не знаю, что будет в жизни дальше, но пока вот так. Меня никто не принуждал, ничего со мной страшного не делали. Мы с Давидом понравились друг другу, как только встретились, даже еще раньше, когда по интернету общались, логика та же, встретились, начали встречаться, стали жить вместе... Больше у меня никого не было. Ну, только девушки. Вот и все.
- Но почему? Чем тебя не устраивают девушки?
Франк отстранился и отвел взгляд. Это был самый сложный вопрос, ответа на который он не знал сам.
- Потому что они не парни.
- И все?
- Да, наверное. Так просто.
Мама провела рукой по волосам сына.
- Отросли... Конечно, ты симпатичный, многим нравишься... он выбрал тебя...
Франк перебил:
- Это я выбрал его.
- Ты?
- Я искал себе парня, такого, чтобы это был не просто секс. Мм...
Про секс лучше было не говорить. Франк сбился с мысли и покачал головой. Но мать все прекрасно поняла. Новость о том, что Давид – первый и единственный парень в жизни Франка ее немного успокоила. Она очень надеялась на сценарий, когда мужчиной руководит любопытство и желание попробовать все новое, а потом он остывает, возможно, так будет и у Франка?
В этот момент послышался голос ее мужа:
- Вы куда пропали? А завтракать?
Он шел в нужном направлении. В панике женщина вспомнила вторую главную вещь, которую хотела обсудить:
- Не говори ничего отцу, не надо, хорошо, сынок? Поверь мне, не стоит.
Времени не было, Франк поспешил согласиться, в душе чувствуя то же самое.
- Хорошо. Но ты уверена?
- Да. Может быть, потом. А лучше как можно позже.
- Тебе не будет тяжело?
- Молчать? Я привыкла...
10/2
Давид быстро помылся, побрился, вернулся в комнату, собрал вещи, двигаясь на автопилоте, погруженный в мысли о работе. Крепкий здоровый сон после отличного секса прочистил мозги, мелодии возникали ниоткуда, тянуло играть, писать музыку, одним словом, настроение было рабочее. Вздохнув, Давид взял куртку и сумку и пошел вниз, на кухню, раз не оставалось времени на творческие порывы, по пути постучав в дверь комнаты Франка. По его подсчетам, будильник уже должен был сработать.
Из кухни пахло едой и кофе. Мама Франка подогрела в микроволновке мясо, которое вчера не успела подать к столу. Давид научился сам выбирать приемлемую для себя еду и даже готовить ее, стараясь не привлекать внимание к своему вегетарианству. Кофе и мюсли подошли бы идеально. Может, есть какие-то овощи...
Он оставил сумку и куртку в гостиной, бросив их на столик, и вошел на кухню. Мама Франка нарезала ломтиками яблоки для фруктового салата. Тоже неплохо.
- Доброе утро!
Давид поздоровался, рассчитывая увидеть фамильную улыбку, но получил только сухое:
- Доброе.
Она продолжала стоять в той же позе, даже не оглядываясь, и нарезала теперь уже банан. Нож стучал по разделочной доске слишком громко, выдавая ее состояние. Но Давид ни о чем не догадывался, про себя удивившись плохому настроению мамы его парня. Но он не знал привычек этой семьи, может, в порядке вещей, что к хозяйке дома по утрам лучше не подходить, и все про это знают.
Он не мог начать этим заниматься сам. Я знаю своего сына! Можно быть уверенной в одном – пока Франк жил дома, он встречался только с девочками. Все правильно... Недаром этот парень мне сразу показался чересчур милым и смазливым. Он соблазнил моего сына. Нельзя было отпускать Франка, не напрасно я боялась: в богеме много гомосексуалистов...
Фрукты закончились. Они были аккуратно порезаны и сложены в большую глубокую прозрачную тарелку. Дальше надо было залить их сметаной или сливками. Нужно было повернуться и встретиться с НИМ взглядом.
Я буду смотреть спокойно, и мальчишка не догадается, что я о нем думаю. Как подумать – и дальше бы считала их друзьями... Глупая, наивная мамочка, с которой можно не советоваться и ничего ей не рассказывать. А сынок развлекается с парнями в большом городе!
Она не знала, плакать ей или выяснять правду, как вообще реагировать, готовых рецептов не было. Больше всего хотелось поговорить с сыном наедине, чтобы никто не мешал, выяснить наконец-то правду, потому что, хоть она и боялась того, что может открыться, усталость от сомнений выводила из себя. Ее целостная прямодушная натура, которую она передала своему сыну, не выносила тайн и интриг.
Спокойный взгляд дался с трудом. Давид сидел возле окна и грыз яблоко, взятое из корзинки на столе.
Он голодный. Устал, потратил силы. Так, не думать, от чего он устал! Не думать... Господи... Стоп. Нельзя, так некрасиво, надо дать ему позавтракать.
- Есть вчерашнее мясо, от которого все отказались. Но оно хорошее. Макароны, ветчина...
Давид остановил перечисление, энергично мотая головой.
- Ох, я и забыла. Опять.
К тому же вегетарианец...
- Тогда сейчас будет фруктовый салат. Есть свежие булочки. Кофе будешь?
- Да, спасибо большое.
Воспитанный. Нет, нельзя сказать, что он чем-то отличается. Нормальный спокойный парень, на первый взгляд. Как сложно их определить, вот так вышло и с сыном хозяйки "Венеры", Карлом. Никто не подозревал, что он гей. Это уже когда об этом знаешь, то начинаешь видеть...
Давид получил булочки с шоколадом, салат и кофе. Мама налила кофе и себе, придумала повод выйти – нужно позвонить, и пошла в гостиную. Трубка лежала на столике рядом с синим спортивным рюкзаком и черной курткой. Она осторожно, стараясь к ним не прикасаться, взяла телефон и уселась на диван, не собираясь никому звонить.
Кот Людвиг лежал на окне и смотрел в сад. Давид с удовольствием съел и выпил все, что получил на завтрак, подошел к окну и взял кота на руки, поднимая на уровень своего лица и заглядывая в кошачьи глаза.
- Котяра... Красавец!
Красавец лениво вытянул когти. Давид взял его на руки и почесал за ушком. Кот довольно замурлыкал, прищуриваясь. Мама Франка вернулась и села за свой почти холодный кофе, про который совершенно забыла.
Они молча сидели друг напротив друга, женщина, мать любимого, и парень, любовник сына этой женщины. Давид молчал, потому что чувствовал нежелание мамы Франка разговаривать. Она молчала, не желая общаться с тем, кого считала виновным в совращении своего сына. Если бы сейчас начала говорить, это был бы вопрос: "неужели ты не мог оставить Франка в покое в доме его родителей?"
Когда так долго молчать становилось уже непривычно, в кухню вошел Франк. Они слышали его шаги, но не реагировали. Мама беспокоилась, не идет ли это муж, Давид
10/1
Давид всегда просыпался рано, и это утро не стало исключением. Как настоящая ранняя пташка, он быстро включился в реальность, но первые пару секунд всё же лежал и смотрел в потолок, соображая, где находится. Приходилось просыпаться в самых разных местах, но огромная разница – знать, что рядом любимый человек. Франка не было смысла будить, он мог проснуться, если его подергать, но сразу смотрел на часы и засыпал по новой, удовлетворившись, что до времени окончательной побудки еще остается сладкие полчаса утреннего сна. Давид протянул руку и потрогал Франка. Его теплое тело согревало, не давая замерзнуть от потока прохладного воздуха, гуляющего по комнате – окно было приоткрыто. Под утро, видимо, пошел дождь, из сада пахло свежестью и цветами.
Может быть, Франк и рассчитывал на пунктуальность утренних подъемов своего любимого, потому и дал себе уснуть, Давид же все равно утром раньше всех встанет... И оказался прав. Давид действительно проснулся первым и сидел на кровати, смотря на сладко спящего Франка. С закрытыми глазами ему еще можно было сопротивляться.
- Спит. Соня.
Франк крепко спал, уверенно дожидаясь звонка будильника.
Давид приподнял одеяло и не увидел ничего примечательного.
- И тут спит... – он задумчиво почесал голову, взлохмачивая волосы. – Значит, я неплохо постарался...
Давид тихо засмеялся наедине с собой, не опасаясь, что разбудит Франка. Еще немного понаблюдал, встал в постели и понаходил свои вещи: джинсы, трусы и полотенце. Он пытался вспомнить, где оставил сумку и мобильный. Сначала была комната, вот только которая? Он сходил в душ. Вернулся в ту комнату... Такая обычная дверь, кактус на окне, обои с геометрическим рисунком, непонятные звуки из сада, какие-то то ли насекомые, то ли еще какая живность... Довольно скучная комната. И пустая... А так не хотелось засыпать одному... Давид лежал вчера вечером на своей кровати, тупо выжидая время, чтобы дать Франку почувствовать одиночество, заставить прийти, но терпения не хватило, беспокоило состояние Франка, его переживания из-за родителей. Нельзя ложиться спать с негативом. Категорически нельзя ложиться спать с неудовлетворенными желаниями...
К утру проблема родителей была если не решена, то уже не стояла так остро. Собственно, ничего уже не стояло, вторая часть программы прошла на ура, и местами даже удивила Давида. Медленно, но стабильно Франк раскрепощался, радуя и себя, и его, Давид не искал причин перемен, принимая их как должное.
Одев трусы, натянув джинсы и закинув на плечо полотенце, Давид вышел в коридор, успев застегнуть молнию как раз на пороге комнаты. Он четко помнил, что душ направо, и в первую очередь его тянуло туда, чтобы смыть запах секса и прочие артефакты с тела, мало ли какие нюхливые носы окажутся у родителей Франка. Привычка начинать утро с прохладного душа и легкого завтрака, обязательно вегетарианского, давно закрепилась и входила в утренний ритуал. Все остальное было вторичным, только после душа и завтрака Давид начинал нормально соображать, и об этом все прекрасно знали и не приставали, кто терпеливо, кто не очень, ждали, когда он будет готов.
Справившись с молнией, с полотенцем на плече, он нашел комнату, которую ему выделила мать Франка, взял свой гель для душа, мочалку, бритвенные принадлежности, свежие трусы и футболку. Добрался до ванной комнаты, разделся и с наслаждением забрался под струи воды. Мыслями он уже был в дороге, впереди много дел, расписание опять бешеное, и притягательными маячками в нем концерты – самое лучшее, что может быть в жизни музыканта.
-------------------------------------------
Мама Франка проснулась рано, слишком рано по ее стандартам, но она хотела как можно раньше встать, чтобы угостить детей завтраком, ведь мальчики собирались ехать с утра, и следующая дата встречи оставалась неизвестной. Да, она понимала, что современная жизнь очень динамична, и дети "выпадают из гнезда" быстро и уходят по своему пути, но Франк приезжал редко, слишком редко по любым понятиям и правилам, ее это не устраивало, но она молчала – такая бешеная карьера, как у сына, требовала жертв. Но хотя бы поговорить подольше, пообщаться, не важно, что весь вечер прошел в разговорах...
Она успела пересмотреть остатки вчерашнего меню и выбрать, что греть. Но когда они встанут? Когда готовить завтрак? Женщина решила проверить, спят ли дети вообще, стараясь не шуметь, поднялась на второй этаж. Ее внимание отвлек кот, решивший, что хозяйка встала только для того, чтобы его покормить, он терся о ногу и преданно заглядывал в глаза. В этот момент послышался шум открывающийся двери. Мама Франка машинально повернула голову. Она стояла далеко, но все видела, правда, не сразу поняла, что именно она видела. Или не хотела понять... Давид, друг ее сына и гитарист их группы, выходил из комнаты Франка. Он застегивал молнию джинсов. Был голый до
9/2
У Франка открылись глаза на многие вещи. Как долго он закрывал для себя тему гомосексуальности и притворялся слепым и глухим, но даже такую оборону пробила любовь, как вода, медленно истончающая камень. Тренировки были и пыткой, и наслаждением. Незначительные, будничные события, поступки, слова приобретали новый смысл, более глубокое звучание. Дрожание в голосе при простом вопросе, на который предполагался односложный ответ, но приходилось 10 минут собираться с духом, чтобы его задать. Случайное прикосновение кончиками пальцев, ладонью на бегу, бедрами, потому что мало места, но дыхание останавливается, сердце перестает биться, а потом резко срывается и дробно стучит, готовое разорваться. Взгляд, который невозможно перенести, не опустив глаза, неизбежно натыкаясь на ширинку, вспоминая, краснея, теряя нить разговора. И, конечно, пытка живой плотью в метре от себя, уже машинальная подготовка - сидеть, держать что-то на коленях перед собой, не смотреть, изо всех сил стараться не смотреть... И так же упорно, внутренне умирая от страха, что кто-то увидит, скрывать эрекцию.
Полный провал случился, когда Франку не удалось справиться с собой и схитрить, спрятать свое состояние. Он был уверен, что остался один в душевой. Нет, и в мыслях не было мастурбировать в общественном месте, Франка всегда отличала законопослушность. Он думал, что Эрик уже ушел, что он последний, и спорткомплекс заканчивает работу, поэтому спокойно мылся, не пытаясь контролировать свое тело, отвечающее возбуждением на вспыхивающие в мозгу картинки. Эрик за тренажером, Эрик на беговой дорожке. Ритмичная, ненавязчивая музыка. Ритмичное сокращение красивых мышц стройного тела... Полная сосредоточенность на физических упражнениях, нахмуренные брови, сжатые губы. Невольная мысль заинтересованного наблюдателя: как он выглядит, когда занимается сексом?
Закончив мыться, Франк уверенно вышел в раздевалку и застал там невозмутимого Эрика с мобильным в руке. Франк готов был умереть – его не скрываемая ничем эрекция была как на ладони. Хорошо, что люди еще не научились читать мысли друг друга, и Эрик не догадается, какие фантазии бродили в голове Франка...
Никогда нельзя извиняться заранее или если тебя ни в чем не обвиняют. Нелепый лепет Франка как попытка объяснить свое состояние был глупейшей ошибкой, но Эрик молча выслушал и кивнул, поднимаясь, полностью обнаженный, и пошел мыться, задержавшись видимо только из-за телефонного разговора, весь в своих мыслях, равнодушный, и его член был в спокойном состоянии.
Такие моменты давали бешеный выброс адреналина в кровь. Будили воображение. Ставили под сомнение гетеросексуальность Франка. Единственное, что действительно давало до последнего надежду, что это все-таки блажь – никто, кроме Эрика, не вызывал такой реакции. Когда они встречались, и Франк терял дар речи, переставал действовать разумно, он твердо понимал, что происходящее с ним не может быть пустой блажью, но дома или в школе, без раздражающего присутствия предмета своих фантазий, возвращались сомнения, ставились ограничения, планировались перемены. Безрезультатно, при следующей встрече все возвращалось. А когда признание вот-вот готово было вырваться, когда терпеть стало невозможно, равно как и врать самому себе, случилось то, что случилось. Эрик уехал. Первая любовь бесславно закончилась, не начавшись.
Но как только он уехал, и Франк пережил период адаптации, все встало на свои места. Дело было не только в Эрике, не только в чувствах. Первое время Франк еще продолжал бороться с собой, запрещая, ставя границы нормы, которой никогда не существовало, но усилия были бессмысленны. Он пережил это, сцепив зубы, надеясь на стойкость своей психики. Франк жил с ощущением, что единственный парень, который ему был нужен, пропал, и впереди годы одиночества. Он остался стоять посреди дороги, как пассажир, отставший от поезда. Со свойственным ему идеализмом Франк хотел найти и любовь, и секс, он еще верил в чувства, в искренность, в людей, воспитанный большой дружной семьей и получивший свою долю любви. Нет, на сегодняшний момент эта вера не пошатнулась, он научился разделять людей на разные категории и по-разному к ним относиться...
Когда слегка попустило, встал конкретный вопрос: с кем теперь встречаться, как вообще знакомиться с парнями? Секса хотелось все сильнее и сильнее. Как будто был заслон – плотина, ее сорвало, и хлынул поток желаний. Открыв двери в новый мир, Франк многое разрешил себе. Открыто фантазировать, скачивать порнуху из интернета, читать статьи на тематических сайтах, переходить от общей теории к откровенной конкретике.
Первые несмелые попытки познакомиться начались тоже с интернета. Общение в чатах, переписка без обмена фото, сеансы кибер-секса – последовательное вхождение в круг таких же, как и он сам. Но то ли Франка не ждали с распростертыми объятиями, то ли он не понимал правил игры, но дело застопорилось. Снова Эрик
9/1
Новость вывела Франка из равновесия. Он рассчитывал поздороваться, поздравить Эрика с путешествием к теплому песку и синему морю и попрощаться до встречи после каникул. Но Эрик убил его своими словами. Франк лихорадочно соображал, что происходит. С одной стороны, его отъезд нес с собой облегчение: если Франк перестанет видеть Эрика – может, на этом его гомосексуальность закончится? Наивная мысль, конечно. С другой стороны: станет тяжело. Эрик уезжает, и они могут никогда не увидеться, а Франк так привык к тому, что его тайный возлюбленный постоянно где-то рядом, в пределах достижимости. Если они виделись, то день для Франка окрашивался приятными эмоциями, и ничто не могло сбить позитивный настрой. Эрик был рядом, он жил, дышал, ходил совсем близко, им можно было издали восхищаться, в очередной раз угадывать, что скрывается за фасадом загадочности. А теперь нужно будет учиться жить без него. Знать, что ни сегодня, ни завтра Франку не удастся даже просто повстречаться с Эриком...
- Куда ты едешь?
Вопрос прозвучал довольно агрессивно, слишком тяжело давалось сдерживать свои чувства.
- В Лондон, учиться. Там у меня родственники.
- Почему?
- Больше возможностей.
Логично, четко и коротко. Никак нельзя понять, радуется он или грустит.
- Ты вернешься?
Франк задавал вопрос за вопросом, но Эрик не возражал и спокойно отвечал. Но третий ответ он дал, немного подумав.
- Скорее всего, нет.
Так просто...
Оба парня молчали. Франк не знал, что еще сказать. Ему даже не приходила в голову мысль о том, чтобы рассказать о своих чувствах к Эрику. Невозможно... Он рассматривал носки кроссовок и думал, что Эрик прав, и из Хайдельберга нужно уезжать. Раз его больше не будет... оставаться станет бессмысленно... Эрик едет реализовывать свои мечты... Он прав...
Франк поднял голову и увидел, что Эрик смотрит на него, слегка прищурившись от ветра или от яркого солнца, и улыбается. Франк опять подумал, что он что-то понимает или подозревает, такой странный взгляд... Но разбираться не было времени. Подошел поезд.
- Пока, Франк. Может, когда-нибудь пересечемся. Удачи!
Франк по привычке ответил:
- Приятного пути и удачи!
Эрик кивнул и пошел к поезду.
Как во сне Франк смотрел на него, заходящего в поезд. Эрик прошел налево, по направлению к голове поезда и устроился на своем месте. Не смотрел в окно, не ждал, что ему будут махать и провожать, и Франка в который раз поразило одиночество Эрика, которое он не мог ни понять, ни разделить. Если бы он, Франк, собирался покинуть родину, его бы провожал весь город... А Эрика не вышел провожать никто, ни один человек...
Смятый крепкими пальцами пластиковый стаканчик упал на землю. "Стоп, - подумал Франк, - я вышел!" Он пошел к Эрику и помахал ему рукой. Потом показал удивленному парню знак "V" и улыбнулся. Эрик в ответ тоже улыбнулся, и на этом прощание завершилось, поезд отошел от станции, набирая скорость.
Франк медленно шел к выходу, засунув руки в карманы джинсов, и чувствовал, что потерял нечто очень дорогое для себя. Эрик уехал. Он никогда не вернется... Короткая встреча стала последней, классика мелодрамы – прощание на перроне... От нелепости самой ситуации и скорости перемен голова шла кругом. Наверное, впервые в жизни Франк чувствовал, что хочет напиться – до беспамятства, до чертиков, чтобы убить все эмоции, убить боль, запретить сознанию прокручивать их разговор раз за разом, до бесконечности...
Как ни странно, в итоге Франк так и поступил: принял первое более-менее нормальное предложение и уехал на север петь в малоизвестной группе. Наобум, повинуясь интуиции, не особенно переживая, просто чтобы уехать. Чтобы забыть свою мучительную первую любовь...
Но прошлое не оставляло его, постоянно вклиниваясь в настоящее. Франк на своем опыте убедился, что прошлое не умирает, оно скрывается, чтобы время от времени напоминать о себе. Каждый раз, когда Франк приезжал домой, он вспоминал про Эрика. Это было неизбежно, как мамин фирменный кофе и булочки с корицей. Конечно же, он встречался в друзьями, и рано или поздно, но кто-то упоминал об Эрике, только потому, что никто не знал, где он и что с ним случилось.
Тяжелые воспоминания в полночь – плохой рецепт спокойного здорового сна. Франк перестал вспоминать, пошевелил затекшей рукой, на которой спал Давид. Пора было его будить и отправлять в его комнату.
- Дави, ты спишь?
Давид сонно промычал:
- Нет, не сплю.
Франк решил не спешить, сон все равно не шел, потом прогонит...
Картинки из совсем недавнего прошлого посыпались одна за другой.
Между двумя важными событиями – после судьбоносного прощания и до отъезда в Гамбург был довольно тяжелый отрезок времени, когда Франк пытался свыкнуться со своей истинной сексуальной ориентацией. И научиться с ней жить. Оказалось, все легко только в
8/2
Когда отношения с Анхен закончились, причем по ее инициативе (Франк бы продолжал, так было удобно), наступила полоса неуверенности. Франк думал, что выбрал не ту девушку, что Аннелизе была чуть ли не фригидной, но это был полный бред, она ни чем не отличалась от других – обычная нормальная девчонка. Франк хватался за все спасительные соломины, попадавшиеся ему, он не относился к тем геям, которые "радостно осознали, что они другие"... Для Франка нетрадиционная ориентация оказалась страшной тайной, которую надо скрывать, чем-то постыдным, несмотря на разрешение на однополые браки и ХХI век за окном. Он с детства был уверен, что в определенное время у него будет большая семья: жена, дети, свой дом, множество домашних любимцев. Франк был глубоко консервативным в душе, а тут... Собственное тело предает его в самом ответственном вопросе.
Франк вычитал про шкалу гомосексуальности и, пытаясь успокоить себя, определил, что у него только интерес и нет полноценного влечения, то есть, это блажь, возраст, гормоны, такое бывает почти у всех и благополучно проходит. Не прошло до сих пор. Но тогда он еще старался себя убедить в обратном.
Франк пытался найти "подходящих" девушек, раз Аннелизе была "неподходящей". С нетерпением больного тяжелой болезнью ждал признаков выздоровления – проявлений бурной страсти, но ничего бурного не происходило. Секс был заурядным, точнее, ощущения Франка от секса не были выдающимися, одна девчонка даже проглатывала сперму и в принципе делала минет с чувством, но все равно никакой особенной реакции не вызывала. Равнодушие, полная потеря интереса после средненького оргазма, Франк больше получал удовольствия, мастурбируя в одиночку.
Он ждал, что скоро влюбится, думал, что для него важны чувства, и поэтому он не может получать 100%-е удовольствие от секса, вот такой он нестандартный, просто еще не нашел ту самую, единственную – милую, красивую, любящую музыку и животных. Ждал, ждал, попадая в какие-то смутные отношения без перспектив, однонедельные, одномесячные, заканчивающиеся тривиально в перерывах между уроками, вечером у дверей дома очередной девушки и даже по телефону. И они, девчонки, чувствовали изначальную пустоту этих отношений, чаще сами уходили и бросали, а Франк, перестав держаться за каждую новую девушку, отупело принимал отказы или бросал сам. Таких промежуточных пробных связей было не много, но они вымотали Франка, добавив душевной боли и чувства несостоятельности.
Это длилось почти год, пока не пришло время, его терпение исчерпалось, и Франк признался себе, что ему не нужна подходящая девушка. Ему нужен подходящий парень.
Признаться самому себе в чем-то важном, смириться со своим недостатком или чертой характера, не самой лучшей, очень трудно. Франк был близок к тому, чтобы считать свою гомосексуальность ужасным пороком, но так глубоко не зашло. Он примерно месяц подряд ходил в школу, подрабатывал в супермаркете и общался с семьей на автомате, погруженный в свои мысли, стараясь побольше улыбаться, чтобы никто не заметил изменений. А по ночам он мечтал...
В отношении парней все было и проще, и сложней. Он точно знал, кто ему нравится, кого он хочет. И так же точно было то, что сладкая мечта недоступна – Эрик был натуралом, и у него была постоянная девушка. Франк встречал его на тренировках, но старался избегать прямого общения, боясь выдать себя. Так текли дни. Погружение в учебу, социальную жизнь, работу, музыку, он брался за все, лишь бы отвлечься. Нагружал себя по максимуму, чтобы свалиться в кровать вечером, но просыпался ночью или под утро от последствий очередного эротического сна. Вытесненные из реальной жизни сексуальные желания неистово протискивались в сновидения и требовали внимания. Жизнь усложнилась, и Франк пока не знал, где выход из тупика.
Тетя Анита уезжала вместе со своим многочисленным семейством. Ее провожали с таким размахом, что казалось она едет в путешествие по меньшей мере за океан, а не в еще более провинциальный Вальдорф. Вся семья Франка собралась на вокзале и шумела, вызывая гневные взгляды окружающих людей. Отец пытался громко договориться о передаче своей части наследства дяди Альберта, малыши хотели пить и кричали, попытки осмысленного разговора терялись в людском потоке. Скоростные поезда шуровали, напоминая о причине собрания, женский голос объявлял расписание...
Когда тетя Анита уехала, весь вокзал вздохнул спокойно. Родные спешили по делам и быстро распрощались, убегая каждый в свою сторону, на ходу договариваясь, кто кого подвезет, а Франк был свободен, летние каникулы оставляли много свободного времени, его смена еще не началась, а уроки вокала отложили до следующей недели, потому что учитель выехал на отдых. Франк подошел к автомату с напитками, было еще довольно рано, вчера из-за семейного обеда все легли поздно, поэтому необходимо было выпить кофе. Отпив из стаканчика,
8
Как долго можно заниматься сексом, если время не ограничено, а желание слишком сильное? Франк лежал, пытаясь отдышаться и прийти в себя, еще поглощенный очередным, но не менее сногсшибательным оргазмом. Почему-то в голову лезли дурацкие воспоминания, и больше всего про Аннелизе. Его поворотная точка, девушка, изменившая ход его жизни, но при этом не значащая ровным счетом ничего и не сделавшая ничего важного...
Одним из самых ярких разочарований в их отношениях, как тогда казалось Франку, был секс. Спустя пару лет многое стало понятным – он требовал больше, чем Анхен могла дать, и в итоге выяснилось, что она вообще никогда бы не смогла дать ему того, что было нужно. Потому что была девушкой. Обычной девушкой, к тому же ничем не выдающейся, без фантазий, без яркого темперамента, индивидуальности. И даже если бы обладала всеми талантами и диким сексапилом – это не изменило бы ситуации. Зато Аннелизе очень нравилась матери, что закономерно...
Анхен никогда не отказывала, всегда соглашалась, вот только чаще всего у нее было выражение лица "я уступаю тебе, но ты мне уступишь в другом...". Франк не сразу научился распознавать оттенки ее настроения, но когда их отношения установились, правила игры были четко определены. И больше всего Франка разочаровало банальное и привычное для многих пар правило орального секса: "я сделаю тебе минет, дорогой, но не заставляй меня проглатывать эту гадость". Аннелизе сама тогда предложила сделать минет, их первый опыт в этом направлении. Может, начиталась о пользе спермы для кожи лица, или про то, как важно делать минет, чтобы удержать парня, кто знает, они никогда больше не говорили на эту тему.
Любимая девушка... на коленях... взявшая в рот его член... собирающаяся делать минет... Сбывшаяся мечта, естественная фантазия со времен, когда Франк узнал, что такой вид секса существует. Анхен не была излишне опытной, для обоих опыт стал первым, Франк не знал, какие ощущения должен испытывать, только догадывался по прочитанному, услышанному, тайком увиденному... Он сидел, откинувшись на спинку стула, крепко вцепившись в сидение. Если бы видел себя со стороны, то наверное рассмеялся, такое у него было выражение лица, но в момент приближения оргазма не до смеха.
Аннелизе старалась, как могла, Франк решил, что она видимо спросила подруг, как это делается, и мечтал, чтобы советы ей давала Тесса Новак, потому что все знали, какой шикарный минет делает Тесса своему парню, Карстену Майеру, конечно же, от самого Карстена, который делился впечатлениями в школьной раздевалке. Да, Тесса была чешкой, а славянки темпераментнее немок, в принципе Франк был патриотом, но иногда жалел, что в его городе слишком мало иммигрантов с их симпатичными дочками...
От кого бы ни шла информация, но Анхен старалась, как прилежная школьница, выучившая урок. Франк боялся, что она будет неосторожна, страх отдавать свой член в работу чужому рту был неожиданно сильным. Он чувствовал, что Аннелизе не получает от процесса никакого удовольствия, ноль. Обязанность, неприятная, но необходимая. Экзамен на звание примерной девушки, которая заботится о сексуальном здоровье своего парня и не желает давать ему повод изменять в поисках запретного удовольствия на стороне. Франк интуитивно понимал все эти моменты, но наслаждение было важнее рассуждений о том, должен ли девушке нравится оральный секс в ее исполнении. Слишком уж большие и пухлые губы были у Анхен, язык упорным, а рот влажным и теплым. Франк с ужасом понял, что ее рот ему нравится больше вагины. Он закрыл глаза, наслаждаясь, предчувствуя роскошный оргазм, а Аннелизе упорно трудилась, не останавливаясь. Ее темноволосая головка поднималась и опускалась, но Франк не смотрел на нее, он вообще уже не думал о ней. Девушка была только способом получения удовлетворения. Сама предложила, сама и поплатилась в итоге...
Франк почувствовал, что сейчас кончит, и последним образом, вызвавшим цепную реакцию оргазма, стала картина, которую он в течение последних лет наблюдал в душевой спорткомплекса: Эрик Шварц, голый, еще влажный после душа, лениво вытирающийся большим белым полотенцем, мокрые волосы слегка вьются, родинка над левой ягодицей, старый шрам на бедре белесой змейкой, твердая, упругая как мячик, попа парня, постоянно занимающегося спортом, взгляд синих глаз, который невозможно разгадать, легкая полуулыбка "я все про тебя знаю..."
Анхен выпустила член Франка изо рта, шарахнулась в сторону от неожиданности, хотя чего она ждала? Франк кончил ей прямо в рот, что было абсолютно нормально. Но ей это не понравилось, ох, как не понравилось...
Его девушка считает его сперму чем-то отвратительным, таким, что не может быть проглочено, на что нужно смотреть с выражением отвращения на лице и спешить в ванную промывать рот.
Франк остался сидеть на своем стуле, удивляясь, как вообще смог кончить в таких условиях, и краснел,
7/2
Давид лежал, положив руку над головой. На ладони остались мокрые следы слюны и покраснение – он чуть ее не искусал, пытаясь утихомирить себя и не дать волю крику. Франк улыбнулся, довольный собой. Когда видишь, что твой любимый человек в полуобмороке от потрясающего оргазма, то понимаешь, что не зря все это затеял, по крайней мере, времени вы даром не теряете...
Было приятно просто лежать и обниматься, время текло незаметно, казалось, прошла половина ночи, но Франк точно знал, что еще нет двенадцати. День не был наполнен событиями – только моральными переживаниями, поэтому он с таким азартом занимался сексом. Давид показал одними губами многозначительное "о_О...", кивая головой на член Франка.
- И на бис...
Давид тихо засмеялся.
- Он будет последний или мы до утра будем выходить?
- Куда?
- На бис.
Парни посмотрели друг на друга, угадывая настроение и намерения, и засмеялись, слишком счастливые, чтобы помнить про родителей, осторожность и строгое соблюдение тишины. За что и поплатились.
Первым шум услышал Давид.
- Тише, что это?
Франк перестал смеяться и прислушался. В коридоре кто-то ходил, и он сразу угадал мать по легким шагам. Она подошла к двери комнаты Франка и постучала короткими ударами.
- Сынок, ты спишь?
Вопрос был довольно риторическим, так как из-под двери было видно свет. Не в привычках родителей было без спросу заходить в комнаты детей, поэтому волноваться о том, что она откроет дверь, не стоило. Франк быстро ответил:
- Мам, все в порядке. У нас непривычно тихо, я же приспособился спать в шуме и суматохе. Нашел книжку, почитаю и усну...
Мама Франка не настаивала.
- Как знаешь, я подумала – вам ведь завтра с утра ехать с Давидом, а ты не спишь. Бросай книжку и ложись, Фрэнки.
- Все, выключаю. Спокойной ночи, мам!
И действительно выключил свет. Давид так и сидел, прижавшись к плечу Франка, не зная, что делать – лезть в шкаф, под кровать или наоборот гордо сидеть рядом. Он целовал своего парня быстрыми поцелуями в шею и грудь, потому что невозможно было просто сидеть и ждать.
Мама Франка ушла, стало тихо, а когда погас свет – еще и темно. Привыкнув проводить ночи вместе, где бы то ни было, оба парня чувствовали себя достаточно комфортно. Давид немного показал свой характер, Франк задал два очень важных вопроса, и потом был замечательный секс...
Может быть, надо было сдержаться и спокойно отоспаться – здоровый сон никогда не повредит, но как вышло – так вышло.
Поцелуи ПОСЛЕ секса значат намного больше, чем поцелуи ДО. Можно обмануть партнера, пытаясь добиться желаемого, но обман длится ровно столько, сколько сам акт, а дальше пустота, усталость, неловкость, быстрое расставание, равнодушный цинизм со стороны того, кто обманывал, разочарование того, кто поверил... Непересекающиеся прямые приблизились ровно на толщину пленки пота на коже и пролившейся в глубину тела спермы и ушли в пространство, больше потеряв в конечном итоге, чем получив. Они были близко, очень близко, но главного, того, что бы их связало, не было. Ощущение одиночества усилилось, и ярче всего переживалось именно после секса, когда вместо бегства в душ или скучающей сигареты должны были быть искренние ласковые объятия.
Давид обнял Франка, прижимаясь к нему всем телом, выплескивая свою благодарность и любовь. Обычно любая романтическая инициатива шла от Франка, но такие маленькие знаки любви, незначительные в общем потоке жесты говорили больше самых красивых слов. Так мало, но так безмерно много – просто прижаться к любимому человеку, дать почувствовать ему свое тело, которое на столько способно, свою любовь, для которой секс был только выражением, а не самоцелью, открыть душу – ему, как исключительное право, ему, отобранному, желанному, тому, с которым не стыдно, не скучно, не больно.
Парни целовались медленно, не спеша, уже в целом удовлетворенные, не сгоряча и быстро, не в хаосе похотливых желаний, а размеренно, бесцельно, ничего не доказывая, просто целовались, потому что это было приятно, потому что одни в темной комнате и мама ушла, можно делать, что хочешь, только тихо... И так хорошо делить на двоих нагретую собственными горячими телами постель. Легкая усталость и еще осталось немного жара, хочется продлить удовольствие, разок, а потом уснуть, сладко прижавшись друг к другу. Франк знал, что он ведущий, а Давид ведомый даже в поцелуях, он целовался нежно, ласково, любя, но в то же время, утверждал свою власть, и Давид подчинялся охотно, даже слишком, иногда снова наводя на те же мысли и вызывая в памяти маленькое преступление.
Франк оторвался от губ Давида, хоть это и было тяжело, и сказал:
- Еще немного, и нас бы запалили...
- Мм...
- Ты бы не успел спрятаться.
Давид поцеловал Франка в плечо.
- Я думал, что надо... куда-то залезть, но не отреагировал вовремя, а потом ты
Название: Never Coming Home
Автор: milo rotter (over_lonely_people)
Бета: майкрософт ворд 2003 хд
Пейринг: Тимо/Давид
Рейтинг: PG
Жанр: драббл, deathfic, POV Timo
Саммари: бывают ситуации, когда кого-то ждешь. И в голову закрадываются страшные мысли. Обычно человек все же приходит. А если... нет?
Посвящение: одному моему приятелю. Не пугай нас так больше.
От автора: не знаю, может когда-нибудь я напишу что-то побольше.
alright
Название: and how I hope to God he was worth it.
Автор: milo rotter (over_lonely_people)
Бета: майкрософт ворд 2003 хд
Пейринг: Тимо/Давид
Рейтинг: PG
Жанр: драббл
Саммари: "Ты боишься. Ты боишься быть отвергнутым..."
От автора: эм, честно говоря, не ожидала от себя такой продуктивности. получилось будто бы смысловое продолжение первого драббла. опять же очень коротко и как-то шаблонно, что ли. но я все-таки старалась.
okay.
Название: Then think of what you did
Автор: milo rotter (over_lonely_people)
Бета: майкрософт ворд 2003 хд
Пейринг: Тимо/Давид
Рейтинг: PG13
Жанр: мм драббл
Саммари: "Ну, разумеется, ты любишь его... Ведь он твой самый лучший друг..."
От автора: нус, мой первый фик по данному фэндому. Получилось малость слащаво, невнятно и очень коротко. Но я старалась, честно.
so
6\1- http://www.liveinternet.ru/community/the_slash_of_panik/post81441097/
6\2- http://www.liveinternet.ru/community/the_slash_of_panik/post81441330/
7
- Ложись и получай удовольствие, - сказал Давид, по-прежнему широко улыбаясь, забирая себе контроль над ситуацией.
Франк мотнул головой, не желая ложиться на спину.
- Нет, не хочу.
- Ты же сказал, что угодно?
Влажные от пота на висках волосы Давида прилипли к коже, щеки горели румянцем, а теплое освещение добавляло красок его довольно бледному лицу. Он был безумно красивым в этот момент, и Франк потянулся за поцелуем к губам Давида. Они целовались, и Давид взял в руку член Франка, наслаждаясь его твердостью, как всегда, страшно гордясь тем, что все это из-за него.
Нацеловавшись, парни сели рядом, и Давид сжал член Франка, наблюдая, как капля смазки увеличилась в размере и стекла вниз. Тогда Давид размазал ее пальцем по чувствительной головке, и на месте первой, хотя она была уже далеко не первая, появилась следующая. Тогда Давид пошел дальше и принялся ритмично сжимать член, как будто выдаивая его, и получил в ответ маленький поток, вытекающий из маленького устьица. Давид это оценил и наклонился, чтобы начисто вылизать член Франка от прозрачной жидкости, попутно посасывая головку и массируя яички.
Франк вздохнул.
- Я так тебя не мучил, Дави...
Замечание осталось незамеченным, потому что Давид был слишком увлечен, чтобы отвлекаться на мелочи. Он медленно обрабатывал все известные ему эрогенные зоны на теле Франка, наслаждаясь своей властью над удовольствием любимого парня. Франк лег на бок, а Давид потянул его и уложил лицом вниз, раскрывая руками зад, чтобы ответить лаской на ласку. Он перебросил ногу через спину Франка и потрогал яички, просовывая руку между бедер сзади, собрал пальцами новую порцию смазки, терпеливо выслушал обвинения Франка в издевательстве и наклонился, чтобы полизать ему анус.
Франк лежал, подняв вверх попу, и не верил, что у него хватает выдержки все это перенести. Язык Давида, влажный и сильный, приближал оргазм с каждым прикосновением. Внезапно он остановился, Франк поднял голову и увидел, как Давид поднимается и садится перед ним на подушку, и его член, уже снова возбужденный покачивается в сантиметре от лица Франка. Просить не нужно было, Франк сразу же открыл рот, и Давид провел пальцами по его губам, взял свой член и приблизил к пункту назначения. Франк высунул язык и лизнул головку, и Давид мгновенно отреагировал и убрал член. Потом снова приблизил, почти касаясь губ.
Франк посмотрел ему в лицо, говоря взглядом, что ему не нравится такая игра, и он не будет в нее играть, и сомкнул губы. Давид провел головкой своего члена по носу Франка, по упрямому рту, и Франк снова высунул язык, чтобы полизать предлагаемое сокровище. И Давид опять отстранился с хитрющим выражением лица.
- Все, теперь не буду убирать. Открой рот.
Франк повиновался и получил награду – Давид медленно ввел свой член ему в рот, помогая себе рукой, так же медленно вынул и обвел по контуру губы, и снова погрузил в горячий влажный рот. Франк подыгрывал и не проявлял инициативу, оставаясь принимающей стороной. Он еще контролировал себя, не получая прямой стимуляции.
Давид в очередной раз прекратил "кормление" и сказал:
- Высунь язык.
И короткими движениями стал ласкать язык Франка головкой своего члена. Но этого было мало, и Давид стал водить влажным от слюны членом по всему лицу Франка, рисуя узоры, затем опять провел по губам, просясь внутрь. На этот раз он без комментариев засунул свой член на всю длину в ласковый рот Франка, и двинул бедрами, пробуя, далеко ли он может зайти. Франк не сопротивлялся, и Давид начал трахать его в рот, нагло используя возможность, которой больше может не представиться. Франк помнил, что обещал, и плюс к этому, был слишком возбужден, и даже такой способ казался естественным. Они прервались, чтобы удобней устроиться, Давид встал над Франком, который сел к стене, подложив под голову подушку, стараясь сдерживать желание взять в руку собственный член и отчаянно его дрочить. Вздыхая от удовольствия, Давид продолжил свое занятие, а Франк пассивно открыл рот, впуская член, наслаждался им и следил за своими зубами, привыкнув и не чувствуя неудобства от непривычного варианта минета.
После всего пары минут такого секса Давид остановился, поднялся и потянул Франка за руки вниз, и он сполз с подушки на кровать, догадываясь, к чему идет дело. Давид перевернулся задом к Франку и лег так, что его член оказался напротив лица Франка, а сам Давид мог взять в рот член Франка. Их горячие влажные от пота тела то соприкасались, то разъединялись, и сейчас точкой их соединения были самые чувствительные части. Они
6/1-http://www.liveinternet.ru/community/the_slash_of_panik/post81441097 -- ли.ру опять глюкнул...
6/2
Со вздохом разочарования Франк начал медленно ласкать себя, не концентрируясь только на члене. Он полизал пальцы и провел ими по соскам, повернулся на бок и погладил бедра и зад. Немного увлекся, и пропустил момент, когда Давид больше не мог терпеть и подошел ближе.
Глупо сопротивляться своим желаниям, если их можно легко удовлетворить. Франк немного притормозил и решил подождать, не торопить события. Давид сел на кровать и потянулся рукой к животу Франка, лаская его точно так, как он только что делал сам: полизал пальцы и потер соски, провел ладонью по крепкому животу, потрогал бедра и попу. Не отвлекаясь ни на секунду, не отводя глаз, не теряя концентрации...
Прелюдия затянулась, но оба парня проверяли друг друга на выдержку. Франк смотрел на Давида, на его руки, не планируя последовательность, не загадывая, не решая, просто наслаждаясь ощущениями, пока не потерял над собой контроль и тихонько не простонал в ответ на слишком острую ласку, когда Давид провел ладонью по внутренней стороне бедра и добрался до члена, сжал яички, играя с ними, как будто проверяя их вес и наполненность. Умелые руки Давида творили чудеса, и Франк сомневался в том, что сможет долго продержаться в таких неравных условиях, поэтому он потянулся к штанам Давида, которые еле держались на бедрах, избавился от них, вынул член, так заждавшийся ласки, наклонился и поцеловал головку.
Давид облизывал пересохшие губы и больше не играл ни в какие игры. Он помог Франку раздеть его, бросил на пол полотенце и лег рядом. Несмотря на весь его опыт, на пределе был именно Давид, а не Франк.
- Без анала.
Давид удивился и спросил:
- Почему?
- Нет условий. Не подходящее место, мне немного не по себе... И ты можешь не сдержаться и закричать.
Франк знал, что прав, и рассерженное лицо Давида не изменило его решения. Он возвращал все ласки, но не руками, а языком, вылизывая грудь Давида, целуя и нежно прикусывая соски, стараясь не смотреть на лицо, потому что от того вида, с которым лежал его любимый, можно было кончить. Франк говорил о том, что разрешит больше, чем обычно, и попробует кое-что новое, и слово нужно было держать. Он был уверен в чистоплотности Давида, но некоторые стереотипы преодолевать сложно. Поцелуй настроил на нужный лад, два горячих тела прижимались друг к другу, пытаясь одновременно сдержаться и получить желаемое.
Давид обнял Франка за шею и целовался с полной отдачей, готовый поддержать любую инициативу и сделать все, что от него потребуется.
Франк оторвался от приятного занятия, приподнялся и сказал:
- Перевернись.
- Ты передумал?
- Нет, не для этого.
Давид был заинтригован и подчинился.
Франк настроился решительно. Он уже не раз получал подобное удовольствие, потому помнил, как нужно это делать. Глубоко вдохнув, Франк раздвинул ягодицы Давида, чтобы получить полный доступ к нужному месту, наклонился и дунул на анус, мгновенно отреагировавший на такое редкое внимание. Отбросив свои предубеждения, Франк осторожно лизнул, потом еще раз, смазывая вход слюной как можно больше, не решаясь засунуть язык внутрь. Как-то незаметно он увлекся, слыша в ответ тяжелое дыхание Давида, мужественно старающегося не кончить и не застонать. Подумав, что вполне достаточно, и он не хочет, чтобы Давид кончил просто так, не получив всей гаммы ощущений, он отстранился, растирая слюну по коже вокруг ануса, проводя пальцем по кругу, а другой рукой потянулся к члену Давида, приласкал его, потом еще немного поиграл с яичками, прислушиваясь к полустонам-полувздохам. Давид лежал на кровати вниз головой, положив голову на руки и подняв вверх зад. Он тяжело дышал, грудная клетка поднималась и опускалась, его тело было напряжено, но он еще владел собой и терпел все ласки Франка.
Нельзя сказать, что Франк не хотел войти внутрь только что с таким усердием разработанного отверстия, но рисковать в родном доме было опрометчиво, хоть один из них должен сохранять относительное спокойствие, а если они займутся сексом на полную катушку, то оба перестанут себя контролировать...
Франк уложил Давида спиной к себе, упираясь своим членом в заветное, но недоступное сегодня место, зажал ему рукой рот и левой, свободной, начал священнодействовать над измученным ожиданием членом любимого. Быстро найдя нужный темп, он двигал рукой, получая свою маленькую долю удовольствия, потому что бедра Давида не могли оставаться спокойными, и импульс, который Франк сам и посылал, предавался к его собственному члену, уже истекающему смазкой, что облегчало скольжение их тел. Эротическая картина перед глазами Франка добавлялась к ощущениям, и вид головки члена Давида, то почти исчезающей в жадном кулаке Франка, то появляющейся полностью, чтобы игриво подмигнуть каплей смазки и снова ускользнуть, был просто великолепен.
Давид молчал.
Неужели все так плохо?
Франк вздохнул, убрал руки, отодвинулся и сел на кровати, согнув ноги в коленях, отвернувшись от Давида.
Что бы ни значило его молчание, ничего хорошего в этом не было.
На счет 8 от времени вопроса Давид заговорил:
- Да все нормально.
Совершенно будничный тон. Никаких намеков, что его что-то волнует или эта тема болезненна. Франк сидел и ждал, что будет дальше, и больше всего ему хотелось прекратить искать ответы на вопросы, которые не стоит задавать. Сейчас сомнения казались глупыми, да и вряд ли бы Давид терпел некомфортный секс и молча надеялся на лучшее, возможность предложить что-нибудь новенькое у него уже была, и не раз.
В темноте сидеть не хотелось, и Франк включил небольшую лампу. Она осветила часть комнаты, кровать, Давида, лежащего на боку, опираясь на локоть. Одеяло прикрывало только ноги от колен и ниже, возбужденный член и плоский живот откровенно показывали желания Давида. Его длинные темные волосы прикрывали часть лица, он не смотрел на Франка, как будто думал о чем-то. Губы были приоткрыты, то ли он что-то еще хотел сказать, то ли надеялся на поцелуй...
Внезапно Франк вспомнил, что опять пропустил тренировку. Это уже стало привычкой. Он объективно видел, что нужно больше времени уделять спорту, но с их ритмом жизни это было сложно. Для секса... Для секса важен только один-единственный размер, а остальное – ерунда, и Давид это не один раз подчеркивал. Никаких претензий к внешнему виду друг друга парни не имели. Что было удивительно, Франк никогда не думал, что ему понравится, если его парень не будет брить волосы в паху, но так и оказалось. Давид тогда смеялся, что Франк пересмотрел порно, где все гладко выбритые повсюду, и как будто так и надо. В жизни дела обстояли иначе, но проблемы не возникло, Давид предложил, что он согласен постоянно бриться полностью, все тело, но Франк тогда уже понял, что его наоборот возбуждает естественность. Волосы на теле Давида не были совсем уж светлыми, но явно светлее волос на голове, в смысле, краски для волос, которую он обычно выбирал. Франк все пытался узнать, почему он красится, но так как сам Давид не мог четко ответить на этот вопрос, то загадка оставалась неразрешимой. Давид подсовывал Франку все имеющиеся детские фотки, где он еще был блондином, причем очень светлым, и Франк, ни разу в жизни не прикасающийся к краске, удивлялся и задавал глупые вопросы. Один раз он даже пытался поговорить с Линке, который тоже когда-то, в прошлой жизни, был светленьким. Линке ответил что-то про концептуальность черного цвета и дисгармонию его натурального цвета волос с мировоззрением, и Франк сказал ему, что лучше бы послал прямо, а не делал идиота. В итоге Давид поигрался в фотошопе и показал результат – Давид в текущем возрасте со светлыми волосами. То ли получилось не очень, то ли он был прав, и светлый ему не идет, но тема была закрыта.
Франк провел рукой по волосам и встал. Подошел к окну, оперся руками о подоконник. Он устал от переживаний и сомнений, так не характерных для его натуры, решил просто разбираться в ситуации по мере возникновения проблем. Что ж, родителям сообщить стоит завтра, это уже ясно. С Давидом все хорошо. У любых пар бывают проблемы, никто не застрахован, это жизнь. Он покачал головой, запрещая себе вспоминать.
И внезапно задал еще один вопрос, из тех, которые не следует задавать:
- Может, ты хочешь попробовать что-то новое?
Франк не поворачивал головы и прислушивался. Давид встал с кровати и подошел к окну.
Постоял и спросил очень серьезным тоном:
- Фрэнки-бой, в чем дело?
- Мне кажется, что я тебя не удовлетворяю...
Вот так лучше. Прояснить отношения...
Давид удивился.
- Не понимаю?
Он говорил искренне, Франк научился понимать, пытается ли Давид что-то скрыть. Тепло от тела Давида - так близко, только протяни руку - мешало думать.
- Мне так кажется. Что тебе нужно... что-то другое... Ты не получаешь удовольствие по максимуму...
Давид молчал и пытался осознать услышанное.
- Фрэнки, я вообще не могу понять... Почему тебе такое в голову пришло? Я же не девушка, чтобы оргазм симулировать!
- Давид, дело не в оргазме...
- А, твои запретки... Ничего, я переживу.
- Но... Я решил... – Франк окончательно запутался, пытаясь мыслить рассудительно и не отвлекаться на голое тело любимого, то и дело касающееся его собственного тела. Член рвал трусы.
Давид положил руку на грудь Франка.
- Что?
- Я всегда считал, что нужно стараться дать любимому человеку все. Поэтому, если ты хочешь... Давай попробуем...
- Ты уверен?
- Да. Я отвечаю за свои слова.
На самом деле в эту минуту Франк уже ни за что не отвечал.
Давид улыбнулся своей самой счастливой улыбкой и засунул палец под резинку трусов Франка и потянул вниз. Он явно не собирался их быстро снимать и решил подразнить, засунув внутрь уже
5/2
Полная тишина спокойного района малоэтажной застройки создавала идеальные условия для задушевных разговоров на личные темы. Франк решил, что не нужно так близко лежать друг к другу, если первым пунктом плана стоит общение, и немного отдвинулся. В относительной темноте комнаты плохо различимый профиль любимого и тепло его тела – на расстоянии, не прикасаясь, чтобы суметь произносить слова и прислушиваться к ответам.
- Я решил поговорить с родителями утром. На свежую голову. Ты как считаешь?
Давид тихо лежал, зарывшись под одеяло.
- Ты их знаешь лучше всех, да, наверное, так и надо... Я толкнул тебя ногой, думал, ты уже забыл...
Голос Давида звучал довольно неуверенно. Он вряд ли мог что-то сделать в этой ситуации, кроме как быть рядом и улыбаться, потому что разговор Франка с родителями был семейным вопросом, и как бы Давид не был близок Франку, но мог только наблюдать, от него ничего не зависело.
Франк удивился:
- Как про такое забыть?
Давид напомнил:
- Ну, ты был очень увлечен. Рассказами про съемки клипа и новостями...
Франк покачал головой, понял, что в темноте этот жест не будет виден, и ответил вслух:
- Нет, я все сильнее переживал.
- Сильнее?
- С каждой новой темой появлялся удобный случай, но я молчал.
- Почему? Ты же решился? Что заставило тебя поменять решение?
Франк подумал, что Давид считает его решение слабостью, но это была забота о близких.
- Уже поздно было. Они оба устали, отец особенно. У него сейчас сложный период. А мама... – Франк вздохнул. - Если она будет плакать... Я перенесу все – крики, угрозы, скандал, но не ее слезы...
- А утром они будут в более веселом настроении, отдохнувшие?
Казалось, Давид понял точку зрения Франка и разделяет ее.
- Да, примерно так я думаю. Отец с утра бодрее всегда.
Давид воскликнул:
- Жаворонок!
- Да, как и ты.
Парни замолчали.
Франк лежал и думал, что ситуация прояснилась, и, может быть, теперь можно...?
Давид еще помолчал и сказал:
- В принципе, ты можешь им и не говорить ничего. Наших отношений это не изменит...
Франк внутренне вздрогнул. Тон, которым были сказаны эти слова, предполагал другую мысль. Да, отношения не изменятся. Но в них не будет полного доверия и честности...
- Да, но ты так не считаешь.
Давид объяснил, что хотел выразить:
- Мне кажется, что родители должны знать, что их ребенок – гомосексуалист. Они имеют на это право. Мое личное дело, кто я и что я, но моего мужества и чувства долга перед родителями хватает, чтобы они знали правду. Все, не более того.
- Никаких подробностей, да?
- Никаких. Зачем?
Франк помолчал, переваривая заново эту мысль. Они уже говорили, обсуждали это вопрос, и не раз. Точка зрения Давида была простая и правильная, он не настаивал, чтобы Франк открылся родителям. С его стороны это был искренний момент, Франк уже в таких вещах не ошибался, но именно искренность делала невозможным другое развитие событий для Франка. Только говорить, только открыться. Только правда. Правда в его семье, правда между ними.
- У меня другая ситуация, ты знаешь.
Абсолютно точно.
Давид лег на бок и дотронулся до плеча Франка.
- Франк, пойми, я не против, ты можешь молчать.
- Нет, нет, мне нужно больше времени, и все. Мне нужно было больше времени, чтобы признаться самому себе, что предпочитаю мальчиков, теперь больше времени, чтобы рассказать об этом родителям. Вот, я такой медлительный.
- Медленно, но верно.
В словах Давида звучала улыбка.
- Недостаток?
- Нет, наверное. Зато ты точно знаешь, что тебе надо. Ты последовательный.
Франк снова кивнул головой в темноту.
- Да, это осознанное решение. Продуманное.
Они снова ненадолго замолчали.
Франк взял руку Давида, сжал пальцы и сказал:
- Я завтра поговорю. Это уже решено. Если сегодня весь день сомневался, то завтра уже буду действовать. Ты меня знаешь, если я принял ответственное решение, то добьюсь своего.
- Только будь спокоен. Не говори лишнего. Не все вещи нужно знать родителям.
- Да, точно. Скажу, как и планировал. Я давно это чувствовал, но только теперь принял себя таким, какой есть, примите меня и вы. Ты мой парень. Коротко и четко.
- Да, одни факты.
- Ты мой парень. Вот такая запара.
Давид засмеялся.
- Фрэнки! Как ты мог в такое дело вляпаться? Твои родители подумают, что я тебя соблазнил!
- Ты?
- Они могут такое подумать. Ты же у меня не первый. Вряд ли кто поверит, что наивный натурал соблазнил гея.
- Я не соблазнял тебя, а завоевывал. И я не наивный натурал.
- Завоевывал? А раздевался для кого?
- Дави...
Франк теперь тоже смеялся, обстановка разрядилась. Дело шло к сексу, и, как всегда, проблемы переставали казаться значительными. Он тоже лег на бок и положил свою левую руку Давиду на живот, слегка поглаживая. Давид
5/1
Франк стоял возле окна и смотрел на сад, тускло освещенный уличными фонарями. Атмосфера собственной комнаты вызывала воспоминания детства, такие неуместные сейчас, но все равно очень значимые. Почему-то из всех событий времени "до" группы он мысленно вернулся именно в тот день, 25 июня, день рождения Флориана. Неудачный выбор – клоуны, все слишком ярко, слишком шумно и не капельки не оригинально – видение праздника родителями, мнение именинника не спрашивалось. Девушку в торте еще рано, а костюм пирата уже пылится в шкафу.
Подпольная бутылка виски в комнате Фло была быстро выпита, оставалось на два пальца, когда стоявший на стреме Пауль предупредил, что родители в опасной близости, и тесная компания поспешила разойтись. Франк сейчас уже не мог вспомнить, что он говорил, как оправдывал свое желание остаться трезвым, и зачем ему это было нужно, но друзья уважали его принципиальность. Франк говорил свои отговорки, и Эрик как-то странно улыбался, непохожий на себя, совсем не такой, как обычно. Франк тогда подумал – может, он что-то понял? Но легче было поверить в самовнушение. Эрик встречался с Леони, а таким девушкам не изменяют даже в мыслях...
Как же было неожиданно, что Эрик предложил допить остатки виски. Предложил именно Франку, с невозмутимым видом стоя на дорожке сада вокруг дома Фло. Стоял, как будто ждал, пока Франк подойдет. Хотел проверить, действительно ли отказ от выпивки искренний? Кто знает, спонтанные решения трудно объяснять с позиции логики. Франк шел по дорожке на веранду, куда переместилось празднование. Он опоздал, потому что в саду в суматохе и угаре поопрокидывали стулья, и как единственный полностью трезвый и очень ответственный человек, Франк решил немного навести порядок.
Эрик просто протянул бутылку, и шокированный Франк молча взял предложенное. Просто взял – и отпил глоток. Они стояли в полумраке сада и пили виски, помаленьку отхлебывая из горла, Франк смотрел на Эрика, ловя момент, когда его губы касались горлышка бутылки, пытаясь понять его мысли, наблюдая за выражением лица. И в те пару минут ему казалось, что он понял про Эрика все, что они связались единой нитью, и Эрик стал своим, родным и дорогим. И даже не нужно было физического прикосновения. Это было причастие.
Виски ударило в голову, неожиданная эротичность происходящего испугала Франка, и он отдал Эрику уже пустую бутылку, кивнул и пошел к веранде, на ходу бросив смущенное "спасибо!". Что это было? Многие годы Франк убеждал себя, что придумал все сам, искал намеки и знаки там, где их не было, и особенным этот эпизод стал только для него. Первая любовь никогда не проходит бесследно...
Франк не задавался вопросом, почему снова возвращается мыслями в прошлое. Такое случалось каждый раз, когда он возвращался домой и попадал в обстановку своих школьных лет, в тихий мир провинциальной родины. На гастролях на воспоминания не было ни времени, ни сил, ни смысла что-либо вспоминать. А тут, в родном доме, все вокруг напоминало про растраченные душевные силы на погоню за пустыми мечтами и муки полового созревания. Незавершенность тянула его назад, в то, что не состоялось, но могло состояться. В то, что очень хотелось сделать реальностью...
Франк подошел к кровати и поднял со стула свою сумку.
Когда они прощались в коридоре, Давид пытался спросить или как-то выразить свой вопрос, он хотел знать, собирается ли Франк заниматься с ним сексом, или в родительском доме он не хочет рисковать. Франк кивнул, похлопал Давида по плечу и пожелал спокойной ночи – большего сделать было невозможно, родители были в пределах слышимости.
Старая удобная кровать обещала сладкие сны. Так вышло, что спать придется в одиночестве, конечно, всегда есть варианты, но успокоившись и подумав в тишине своей комнаты, Франк пришел к мысли, что лучше будет действительно просто спокойно выспаться и успокоится. Природная стрессоустойчивость взяла верх. Франк был уверен в правильности своего решения. Завтра, на свежую голову, он поговорит с родителями и наконец-то решит эту проблему. Франк улыбнулся своим мыслям, он чувствовал, что сделал хорошо, промолчав за ужином, и все будет хорошо.
Свежая постель, запах лесных цветов, хорошо проветренная естественным путем комната. Идеальные условия для крепкого сна...
Франк лежал и смотрел в потолок. Спать было невозможно, сон не шел. Он был уверен, что Давид сейчас делает то же самое. Кто первым решиться прокрасться по темному коридору? Франк поднялся и сел на кровати, оглянулся в поисках мобильного, вспоминая, что нужно поставить будильник, и желательно пораньше. Он отвлекся на пропущенные звонки и пропустил тихий звук медленно открывающийся двери. Удивленно повернул голову и увидел Давида, который стоял на пороге. На нем были джинсы и полотенце, накинутое на плечи после душа.
Давид спросил, стараясь говорить шепотом:
- Можно, я войду? Стою на самом
В коментах я почитала, что вам не видно "Wo ist er?" 12-ой части... Вот ссылка- http://www.liveinternet.ru/community/the_slash_of_panik/post79625415/ не знаю почему, но ПЧ не пришло уведомление. Извиняюсь за глюк ли.ру